Принц сблизился с этими людьми, решившимися стать на столь опасную службу. Он старался преодолеть необщительность нумусов, разговорить их. Расспрашивал о том, как стали они Вспоминающими, об их легендарном Доме. Рурт сильно возмужал за последние дни, но все же молодой пытливый ум не мог просто ждать, когда он увидит все своими глазами.
Самым разговорчивым оказался Манус, которого раньше звали Ман. Он вырос в Зарундане — государстве, граничащем с южной частью родины принца. Манус отличался типичной для своего народа смуглой кожей и узким разрезом глаз. Волосы его были черными как смоль, густыми и причудливо вились. Способность к Вспоминанию нашел в Мане городской воал. Тогда ему только исполнилось шестнадцать. Уже через месяц юноша оказался в Доме и учился возвращать себе Древнее Знание.
Манус поведал принцу и о павшем Садиусе, который был родом из Легии. Способности открылись у парня по имени Сади неожиданно, во время охоты, когда он голыми руками поймал опасного зверя. Он почувствовал, что ему не нужно оружие, чтобы сладить с хищником, пошел на него и порвал ему пасть, не испугавшись острых клыков. Этот случай напомнил Рурту его собственную историю, когда он еще ребенком Вспомнил, что может из лука поражать любые мишени…
Но чаще, как рассказывал следопыт, в Дом приходят со скрытыми способностями и учатся использовать их, уже находясь в цитадели Вспоминающих. Так было с Арумусом и Маскерусом. Оба родились в Кратии, граничащей с Туанией на востоке. И попали к ну-мусам по собственной инициативе. Оказалось, что они родные братья: принц давно уже отмечал между ними сходство. Арумус был старше, и это тоже было заметно. Братья являлись высокообразованными людьми, окончившими университет. Конечно, Знание, которое черпают Вспоминающие, иного свойства, чем преподают в университетах. Но все же факт интересный.
Ряды Вспоминающих также пополняли мальчики, родившиеся в деревне у Дома, название которой Ну-лор, что с древнепулатского переводится как «жилище». Торстус и Стамус были как раз из этой деревни. Многие мальчики Нулора проходили школу Вспоминания. С разным успехом, конечно. Женщин к Дому старались не приобщать: не такое безопасное дело — охранять спокойствие Крума, а их задача — рожать новых потенциальных Вспоминающих.
Это все принц успел выведать у следопытов за последние два дня, проходя узкие серпантины на горных склонах, опускаясь в глубокие ущелья, преодолевая огромные долины и охраняя спокойный сон товарищей в караулах. Понемногу он стал узнавать их как людей, а не только охранников, и от этого становился к ним ближе.
Да, они ведут аскетический образ жизни, им чужды многие радости обычного человека. Они жаждут только Вспоминать и совершенствовать в себе стремление к Древнему Знанию, а следопыты, кроме того, еще защищают мир от тех, кто использует Способность в недобрых делах. Несомненно, для обычных людей они все похожи. Поначалу и принц воспринял их одноликими и бездушными, но, пообщавшись с ними, понял, что все они прежде всего люди, каждый со своим внутренним миром.
Единственным, кого туанец так и не смог разговорить, был Набрус.
Старший следопыт и своих подопечных не поощрял на подобные беседы. Он говорил, что Вспоминающий, стоящий на страже Крума, не должен терять концентрацию ни на секунду, пока называет себя следопытом и верен сердцем Дому.
Минувшим утром, когда все готовились к очередному этапу Похода, предводитель собрал следопытов. Он напомнил о важности задания, которое они выполняют. Говорил, что именно расслабленность, недостаток внимания и концентрации привели к гибели их товарищей. Подготовленные к борьбе следопыты не смогли устоять перед чарами девушек-убийц и расстались с жизнью так же просто, как обычные жители Лансы.
Говорил Набрус, как обычно, спокойно. Но жестко.
Слова его заставили встряхнуться и Рурта. Адресовались они не принцу, но умный предводитель сделал так, чтобы он их тоже услышал. И внял.
Отряд двигался гораздо быстрее, чем Рурт когда-то в путешествии с отцом на карнава… Предстоящая ночь должна была стать последней, проведенной в пределах Утольской гряды. Дальше их ждала равнинная местность, где заканчивались земли Туании и начиналась западная страна Бутинамия.
А пока они приближались к очередной горной деревне, состоящей из четырех дворов, один из которых должен был приютить их на эту ночь. Им встретился молодой парнишка-пастух, который указал отряду двор своих родителей.
— Они найдут, где вас разместить, и покормят за скромную плату.
Хозяева предложили им ужин в беседке. Свежий вечерний воздух нагонял аппетит и приятно овевал после дневной жары. Ужин был вкусным.
В кустах у изгороди, состоявшей из двух продольных бревнышек и редких поперечных, хрустнуло. Предводитель рванул навстречу звуку, Арумус — следом за ним. Остальные тоже выскочили из беседки и, готовые к схватке, замерли, обнажив мечи.
В полутьме было видно, как два следопыта остановились около изгороди. Затем один из них бесшумно перемахнул через куст. Слабо блеснуло жало клинка, но удара не последовало. Медленно из тени палисадника поднялась еще одна темная фигура.
Рурт и остальные подошли ближе и уже могли разглядеть того, кто скрывался от них за кустами…
— Неужели ты из этого дикого племени?! — в сердцах воскликнул туанец.
Она испуганно молчала.
— …развратниц и убийц! — закончил принц, недоумевая от своего же собственного обвинения.
В это время Набрус забрал у ретировавшегося лазутчика короткий загнутый меч.
— Убийца не я, — наконец ответила девушка, — а те, кто лишил меня любимого мужа.
— Зачем же ты здесь? — снова не выдержал принц.
— Хватит кричать, — прервал их Набрус, — всю деревню разбудим. А ты давай туда.
Кивком головы он обозначил девушке направление. Она ловко перемахнула через забор и двинулась к беседке под конвоем из четырех следопытов, продолжавших держать мечи обнаженными.
— Она не прелестница, — успокоил Рурта предводитель.
— Вы думаете?
Набрус не ответил. Он быстрым шагом направился вслед за обезоруженной девушкой и ее конвоем.
Принцу очень хотелось, чтобы слова нумуса оказались правдой. Трудно было поверить в то, что она окажется убийцей и оборотнем. Когда он впервые увидел Рору, она показалась ему, конечно, не беззащитной, а сильной и способной за себя постоять. Такая девушка не стала бы срываться в родительское гнездышко, чтобы просто пожаловаться на неурядицы с мужем. Принц понял это в доме ее отца. Поэтому в тот вечер не хотел соглашаться с доводами На-бруса. В ней была самостоятельность и уверенность в собственных силах, готовность сказать решительное «нет», ответить ударом на удар. Подтверждением этих качеств являлось уже то, что Рора оказалась здесь, вдали от своего дома, проделав большой и опасный путь в одиночку.
Но она не могла быть злой!..
Зачем она здесь? Зачем преследует идущий в Ну-лор отряд? Может быть, хочет помочь? Рурт надеялся, что так. Надеялся, что она не имеет ни малейшего отношения к кровожадным прелестницам…
А если она все же с ними, с этими мерзкими тварями — одна из них или служит им?..
Тогда ей несдобровать!
Рой мыслей пронесся в голове принца, прежде чем он преодолел путь от изгороди к беседке. Не терпелось узнать, какая из них наиболее близка к истине. Девушке велели присесть, и она прошла в самый конец беседки. Рурт ступил следом.
— Что-то случилось? — раздался робкий голос неожиданно оказавшейся рядом хозяйки. — У вас все в порядке?
— Уберите мечи, — негромко сказал Набрус следопытам, а хозяйке ответил: — Извините пас за небольшой шум. Эта девушка с нами — можете не волноваться.
— Вы же не причините ей вреда? — голос женщины немного осмелел. — Вы не похожи на разбойников. Да таких у нас и не бывает…
— Мы не разбойники. С девушкой все будет в порядке, — поспешил заверить ее предводитель.
Набрус перевел взгляд на утолианку, и та кивнула в подтверждение его слов.
— Ну, в порядке так в порядке, — выдохнула хозяйка. — Оставлю вас.
Она развернулась и, не заметив в темноте двора подошедшего сзади супруга, наткнулась на него.
— Пойдем, дорогой. Не будем мешать нашим гостям. — Потащила его за рукав обратно в дом.
Набрус подождал, пока закроется за хозяевами входная дверь их жилища. Затем снова обратил взор на разоблаченную лазутчицу.
Девушка сидела, выпрямив спину и по-женски сведя вместе колени. Коричневые кожаные штаны, рубашка и плащ запылились, выдавая, какой долгий она проделала путь. Длинные, еще недавно прекрасные волосы истрепались, руки изодраны, на щеке — свежая ссадина, засохшие капли крови виднелись на дорожном плаще. Несмотря на это, взгляд ее был полон решимости. Держалась она, не выдавая ни подавленности, ни усталости: и без того тонкие губы непокорно сжаты, руками уперлась в дерево лавки, смотрела на предводителя следопытов ясным взором огромных темных глаз.
«Прелестница немедля бы выкинула какой-нибудь номер, — размышлял Рурт. — Да и по одной они вряд ли ходят…»
— Что ты здесь делаешь? — последовал вопрос старшего следопыта.
— Отец мой — известный вам Вильдр из деревни Верхняя Самала, что недалеко от Диронова хребта, — зазвучал спокойный и твердый голос девушки.