Караван полз не спеша, тяжело нагруженные трутни под грузом ноши прогибались чуть ли не до земли и брюшками царапали землю. У них на спинах были раздутые пузыри с биомассой, наваленные друг на друга. Караван был хоть и богат, но невелик, всего около десяти гружёных трутней. Их окружали многочисленные зерглинги и редкие гидралиски, примерно сорок воинов.
«Ну что за простофили?» — подумала Шаша, лелея кровожадные мысли о сытном обеде из парного мяса зерглингов и богатого улова биомассы. Может даже его хватит на столько, что ей разрешат совершить мутацию.
Несколько недель назад тут произошла большая битва. Богатый караван был атакован коалицией из свободных матерей стай с их свитами и стайных Зергов, пришедших с юга. По уговору большая часть добычи, что транспортировали караванщики, отходила южанам, а свободным принадлежала четверть поклажи и всё мясо, что останется на поле битвы. Много Зергов со своими матерями умерло, сражаясь с караванщиками. Особенно осложнило ситуацию то, что среди караванщиков была почти неуязвимая особь. Когда первый удар караванщики отразили, та самая особь, что убила больше всех нападающих, бросилась вдогонку. Этим и воспользовались Зерги коалиции — они разделили свои войска, и, пока большой страшный Зерг гонялся за одной частью, другая часть напала на уже подранный караван. Удалось уничтожить матерей стай, что контролировали трутней. Часть Зергов стала дикими и сцепилась как с нападающими, так и со своими. Это было уже неважно. Хоть бой и был проигран, но стайные матери сумели взять под контроль половину всех трутней и увести с собой.
Позже при дележе высокоуровневые матери коалиции устроили бойню между собой. Так как бой был не столь успешен, как уверяли всех южане, свободные матери стай потребовали себе половину всей добычи. Южане ответили отказом, в результате всё вылилось в очередную драку. Коалиционные силы были рассеяны, южане с добычей вернулись в своё гнездо, а свободные раскололись на мелкие группки и стали подчинять и уничтожать диких Зергов. К всеобщему удивлению, свободные обнаружили, что караван не съел падших. Это немного компенсировало и частично восстановило силы свободных. Так как мяса было много, а сил у свободных оставалось мало, драк за мясо никто не устраивал. И даже Шаше кое что перепало, в обоих стычках она чуть не умерла и выжила лишь потому, что была весьма труслива для Зерга. Её пугал воинствующий рёв бегущих на неё зерглингов, и всё что она хотела в такой момент — это развернуться и бежать. Из-за этого она не сильно пользовалась уважением среди других матерей стай. Те откровенно брезговали её присутствием и отвели самое низкое положение в их общей временной иерархии. Шаша была очень молодым Зергом, сейчас ей было около месяца. Когда она была ещё яйцом, её стаю уничтожила и рассеяла более сильная и многочисленная стая. Она проклюнулась сразу после битвы, когда противник уже победил, но ещё не успел добраться до яиц. Большая часть Зергов стала дикими, а до новорождённой матери стаи не было никому дела. Первые несколько дней она скиталась, прячась от диких, даже простые зерглинги представляли для неё смертельную опасность. А потом её нашли свободные, которые собрались в банду; её силой заставили подчиняться и участвовать в нападении, чтобы подтянуть её боевые способности, ей дали достаточно биомассы, чтобы пройти одну мутацию. Этого хватило, чтобы немного нарастить себе мышцы и обзавестись пищеварением. Она ещё помнила те первые голодные дни, когда пыталась всосать молодой крип через жвала. Те свободные матери стай, что входили в коалицию, сами были настолько слабы, что не смогли включить её в сеть контроля, иначе Шаша умерла от псионического давления, поэтому за ней просто присматривали. А когда она опозорила себя трусостью и потеряла всю свою свиту, её и без того не высокое место в иерархии свободных рухнуло в пропасть. Но уйти она тоже не могла. Держаться группой разумно, так легче охранять друг друга, когда кто — то отдыхает, и добывать пищу тоже проще. А когда мать стаи проходит мутации, то охрана становится просто необходима. Запертое в яйце существо беззащитно, его может уничтожить проходящий мимо дикий зерглинг. Наказанием за трусость стало не только низкое общественное положение, но и запрет на свиту, Шаше было запрещено откладывать яйца, а прежде чем мутировать и усилиться, она должна была получить разрешение от более сильных матерей стай.
Шаша постучала по голове дремлющему рядом зерглингу. Тот не спеша разлепил глаза и недовольно на неё рыкнул.
— Беги к своей хозяйке. Доложи о том, что приближается добыча.
Зерглинг встал, размялся, развернулся к ней спиной и, прежде чем побежать, несколько раз зачерпнул задними лапами щебень так, что мелкие камушки полетели в Шашу. Зерглинг побежит и предупредит других матерей стаи, чтобы они ждали в засаде, когда противник приблизится достаточно близко, они внезапно атакуют и растерзают караван. Если бы противника было столько же, сколько и их, то Шаша нанесла бы царапину на голову зерглинга гонца. Если в два раза больше, то две царапины. Больше знаков не требуется. При численном преимуществе нападение не случится, свободные просто останутся сидеть в засаде.
Сейчас Шаше стоило бы спрятаться, после первой мутации сил у неё прибавилось и один на один с зерглингом она справится, вот только они по одиночке не ходят. Работа дозорного очень опасна, если её обнаружат, то убьют, так что ей тоже надо куда-нибудь убежать и спрятаться. К несчастью, так быстро как зерглинг она не передвигалась. Шаша покинула своё укрытие за камнями, надеясь незаметно отойти подальше и зайти каравану в спину.
— Уходишь?
Шаша обернулась. Вокруг никого. Неужели ей почудилось? Вполне могло, она сидит тут в одиночестве уже несколько дней. Её разум снова стал затапливать липкий страх неизвестного.
«Ну почему я такая трусиха?» — сжалась внутри себя Шаша, пытаясь отогнать навязчивый страх. — Просто почудилось.
— У нас говорят: "Когда кажется, креститься надо", — авторитетно заявил голос.
Шаша стрельнула дротиками на звук. Там было пустое место.
— Мимо!
Вот теперь Шаше стало страшно по настоящему. Тут кто-то точно есть.
— Хи-хи!
Она снова выпустила дротики на звук — и снова безрезультатно.
— Мазила. Поиграй со мной!
— Кто здесь?! Появись.
— Неть.
Небольшой камушек стукнул Шашу по голове.
— Поиграй со мной. Сможешь достать меня — и я убью тебя не сразу.
Шаша не приняла правила игры невидимки, а просто попыталась спасти себе жизнь бегством.
— Убегаешь? Я не разрешала тебе убегать!
Шаша почувствовала как в сочленение одной из шести ног врезается дротик. Кривясь от боли, она подгибает лапку и пытается продолжить бег.
— О! Ты не сдаёшься? Вот это по-нашему. Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг". Пощады никто не желает!
В следующий миг Шаше подранили сразу две ноги. Оставшихся конечностей было недостаточно чтобы передвигаться. Поэтому она клубком полетела вперёд, свернувшись, словно гиблинг какой — то.
— Не бывать тебе лётчицей с такими приземлениями, — саркастически заметил невидимка.
Шаше было обидно и больно, страх уже отступил, она сделала всё, чтобы выжить, а когда делаешь всё, что можешь, то уже не так страшно. Но до чего же обидно! Её убьют вот так, как беззащитное яйцо, а она даже не увидит своего противника. Злоба стала затапливать сознание Шаши, и она ответила своему врагу как могла. Сначала она выпустила все запасы желудочной кислоты через жвала, опрыскивая всё вокруг. Это сработало. Немного кислоты попало на невидимку и заставило проявиться его контур.
— Ё***, — выругался невидимка. Тогда Шаша пустила по контуру дротики, и судя по звуку, попала.
Быстрое движение смутного контура, вспышка резкой боли — и жвала Шаши падают рядом с ней, отделённые от тела. А сама Шаша чувствует, как к горлу прижимается что — то острое.
— Шутки в сторону. Слей биомассу с тела, — даже не потребовал, а приказал невидимка.
Шаша повиновалась, если она будет упорствовать, то невидимый противник просто прикончит её. Он так или иначе прикончит её, будь она на его месте, так и поступила бы, разница лишь в том, что её могут начать мучить перед смертью, а могут прикончить быстро, одним ударом. Зерги жестокая раса, если её и сделают пленницей, то только для того, чтобы позже съесть.
— Ну, давай, не останавливайся. Выливай всё.
— Во мне больше нет, — ответила Шаша, чувствуя, как невидимое жало сильнее давит на горло. С печалью она посмотрела на биомассу. Без этого запаса ей не регенерировать и не выжить.
— И всё? В тебе было всего — то пять литров?
— Я не лгу, наш прайд переживает сейчас не лучшие времена.
— Бомжи какие-то, а не Зерги, — хмыкнула невидимка и стала проявляться.
Шаша заворожённо уставилась на своего врага. Это был белый Зерг с голубыми глазами. Ничего более красивого и величественного в своей жизни она ещё не видела.
— Ты дозорная, так ведь? Тот зерглинг, что ты отослала, это гонец?
— Д — да, — ответила Шаша, с трудом пытаясь сосредоточиться на речи белого Зерга, а не на его внешнем виде.
— Вы подготовили засаду? Какая у вас тактика? Сколько Зергов в вашем, как ты сказала, «прайде»? Говори, а то хуже будет.
— Не надо жестокости, — проскулила Шаша. — Я всё скажу. Да, там засада, километра три отсюда, дальше по этой дороги. Там две матери, сорок зерглингов и двадцать гидралисков.
— Какая у вас тактика?
— Матери прайда со своими выводками прячутся под землёй и ждут, когда караван будет над ними. Тогда они выпрыгивают из-под земли и атакуют.
— Блин, опять стандартная тактика. Вы хоть бы что-нибудь новенькое придумали, уже даже скучно так воевать.
Шаша не знала, что на это ответить, так как снова попала под гипноз внешности белого Зерга.
«Какая она величественная и грациозная. Почему я не появилась в стае этой величественной королевы? Почему вынуждена жить такой убогой жизнью? Вечно бояться и терпеть помыкания других матерей? Нет уж, лучше меня убьёт и съест эта величественная королева! Стать строительным материалом и раствориться в желудке этого прекрасного существа лучше, чем продолжать влачить то жалкое существование, что она называет жизнью».
— Ну всё. Пожалуй, ты больше мне не нужна. Пару слов на прощание?
Шаша задумалась. Это всё, это конец. Величественное существо даже проявило благородство, дав ей, жалкой слабачке, сказать пару слов перед смертью. Просить о пощаде бесполезно и не имеет смысла. В таком состоянии её растерзают дикие Зерги, на трёх из шести ногах она даже не сможет передвигаться. Поэтому Шаша даже не думала просить о пощаде, ей хотелось сказать, что — то такое, что величественное существо запомнит. Эти слова — всё, что останется от Шаши, матери стаи, слабачки и неудачницы.
— Я жду. Давай быстрее, день не резиновый. У меня ещё сегодня полно дел, например, надо уничтожить твой прайд.
Да плевать Шаша хотела на этот прайд, её там никогда не любили. «Любили»? У Зергов не было понятия любви, так как они не практиковали половое размножение. Но было схожее с этим понятие привязанности, разумные Зерги так или иначе привязывались друг к другу. Но любовь это не понятие Зергов, это что — то человеческое. Да! Понятие, ранее незнакомое Зергам, но ассимилировав человека и создав матерей стай, рой унаследовал частичку человеческой эссенции, они стали лучше понимать человека. И это понятие стало им доступно. Она с трудом подбирала слова из человеческого лексикона, чтобы выразить своё восхищение. Шаша всё же выдавила из себя:
— Я люблю тебя.
Белый зерг ненадолго завис. Он был мягко говоря удивлён. Потом наклонив голову в бок и по новому посмотрел на Шашу.
— Так ты что из этих? Голубая луна и всё такое?
***
В первый момент Маша подумала что перед ней попаданка, такая же как она, только более зачуханная. Но нет, оказалось, что просто на голову ушибленная, видимо, вливание человеческой ДНК в крепкую генетическую семью Зергов не совсем пошла последним на пользу. Ну это и понятно, ассимилировать разумные виды — это вам не со зверушками возиться.
«Однако что теперь с ней делать?» — задумалась Маша.
— Вылечить и отпустить. Любая жизнь священна, — посоветовал присевший на левое плечико Габриэль.
«О, фантазия расшалилась», — хмыкнула Маша.
— Надо её убить. Нельзя оставлять за спиной недобитого врага, — подсел на правое плечо Мефисто в образе чёрта с вилами.
— Трахни её! Она сама этого просит! — подал голос присевший на голову Демон, почему-то в розовом костюме Элтона Джона с золотыми пуговицами и в большой шляпе цилиндре.
Все трое скептически посмотрели на Демона.
— Чем, идиот? У неё нет причиндалов! Зерги для секса не приспособлены! — хором, перебивая друг друга, спросили чёрт и ангел. Видимо, этот вопрос их интересовал больше.
— Ну что за раса, бороздят просторы космоса, а до такой простой вещи не додумались, — Демон ненадолго задумался, а потом что-то придумал и изложил это устно. — О! А давай она её как Жучилу? Помнится, тот был в полном экстазе от такого контакта.
«Так, шиза, брысь! А то неизвестно, до чего додумаюсь».
Маша снова переключилась на свою пленницу. Они уже неделю расчищают путь и это была уже третья группировка диких или, как они себя называют, свободных матерей стай. Отличительная черта свободных от более менее цивилизованных Зергов, это то, что свободные предпочитают преимущественно развивать себя, и в редких случая у них в свитах бывает что — то сильнее зерглингов, численность больше сорока. Всегда одна и та же тактика: дозорный, как правило, самая слабая из матерей, отправляет гонца к основной стае, те начинают готовиться к засаде. А жизнь дозорного с этого момента зависит от него самого, сумеет спрятаться или убежать — повезло, не сумеет — каюк ему.
Её пленница всё также сидела и потихоньку истекала кровью из обрубков ног и жвал. До этой встречи Маша уничтожила уже двух таких дозорных и два прайда. Не все они собирались нападать, некоторые просто прятались. Но свободных надо разогнать или уничтожить, чтобы у них и в мыслях не было объединяться в большие группировки.
Сейчас предстояло решить судьбу дикой. Мефисто учил Машу, что врага надо всегда добивать, иначе он залижет свои раны и ударит в спину. Отчасти Маша была с ним согласна, но она не была таким матёрым воякой, как он. У неё был собственный «кодекс войны» двум предыдущим дозорным она давала возможность попросить пощады. И если бы они только попросили, она бы их подлечила и отпустила на все четыре стороны, разумеется, после того, как разгонит засадную группировку. Пройдя через смерть и обучение у вояк, Маша стала думать, что если разумное существо не цепляется за жизнь, то оно этой жизни не достойно. Две предыдущие дозорные сыпали угрозами, ругательствами и обещаниями найти с целью жестоко покарать. Тем самым они сами решали свою судьбу. А тут, признание в любви, да что в голове у этого зерга?
— Тебя как вообще зовут?
— Шаша.
— Как, как? Саша?
— Нет, я Шаша.
— Ну, теперь будешь Саша … Грей. Гы — гы, раз такая любвеобильная. А то это твоё Шаша звучит так, будто передние зубы выбили и "С" не выговариваешь. Сколько тебе годиков будет?
— Тридцать, — гордо заявила «Саша Грей» а потом добавило. — Дней. Будет через пару дней.
— Опс! Похоже, такое имечко тебе носить рановато, — слегка опешила Маша. — Да ты засранка совсем ещё.
Маша ещё несколько секунд смотрела на неё, хмуря брови. Саша выглядела неважно, того и гляди, самостоятельно преставится. Одно из жвал Маши протянулось к Саше и сделало живительный укол, а другое жвало быстро обрызгало открытые раны исцеляющей жидкостью. Потеря крови сразу остановилась.
— Послушай, Саша, мне реально некогда тобой заниматься. Сейчас я вызову подкрепление, они тебя защитят, если будешь слушаться и вести себя хорошо, а если не будешь, то убьют.
Саша кивнула. Она, похоже, была очень сильно удивлена, что вообще осталась в живых.
«Алё, Седьмая? Алё, приём, меня слышно?»
«Сестра, что значит это твоё АЛЁ? Ты каждый разговор с этого слова начинаешь?»
«Не обращай внимание. Считай, это очередная придурь твоей слегка сумасшедшей сестры».
«Я с тобой уже давно разучилась чему-то удивляться. Как у тебя дела? Засада обнаружена?»
«Дела идут хорошо. Но похоже, скоро у нас появится попутчик».
«Попутчик? Знаешь, когда-то я думала, что уже видела всё и удивить меня невозможно. Ты, сестра, постоянно задираешь планку на новые вершины. Где ты смогла найти здесь союзника?»
«Да какой тут союзник, одно название. Не Зерг, а потасканное жизнь недоразумение».
«А это недоразумение случаем не мать стаи?»
«Уже почувствовала? Угу, она».
«Если ты захочешь привести её в гнездо, то Азра будет недовольна.»
«Не приведу, не переживай. Да и не узнает она ни о чём, потому что мы ей ничего не скажем.»
«Также как о твоей способности вырабатывать дешёвый веспен?»
«Нет. Мы будем молчать об этом, также как о твоих псионных способностях, которые ты скрываешь».
«Ха-ха, мы прекрасно понимаем друг друга, сестра.»
«Короче, мне нужен Дружок, Япошка, Кени, Банзай, Колобок, а также пара трутней. И не убивай раненную, свободную, которую вскоре повстречаешь у себя на пути».
Не прошло и пяти минут, как названные персонажи явились под голубые очи Маши. Дружок, на котором, словно на кавалерийском коне, восседал Япошка, и катящиеся за ним гиблинги со своими свитами. Да-да, именно со свитами.
А дело было так. Обсудив все вопросы, Вторая ушла на ковёр к Азре доложиться, а Седьмую и Восьмую сестёр отправили на переформирование свиты. В этой миссии Маша планировала активно использовать гиблингов. К этим катящимся бомбам дикие Зерги и на километр не подходят, есть с них нечего, а вот живыми от них уйти сложно. Поэтому дикие инстинктивно пытаются держаться от них подальше, один их вид действует как профилактика. Правда, немного пришлось раскрыться перед Седьмой, так как для производства гиблингов требовался веспен и надо было объяснить, откуда он берётся, теперь она знала о способности Маши его вырабатывать. Та, конечно, немного удивилась, но в целом одобрила паранойю сестры. В целом для стаи её способности были бы полезны, а в частности для Маши — вряд ли. Веспен — стратегический ресурс, и Машу скорее всего посадили бы под охрану, заставляя его вырабатывать столько, сколько потребуется, но навряд ли Восьмая стала бы ценнее для стаи, чем Четвёртая, позволяющая быстро восстанавливать численность стаи после боёв.
После превращения зерглинга в гиблинга у последнего оставался один параметр, который можно качать, это, к удивлению Маши, был интеллект. Тогда Машу это сильно удивило, зачем одноразовому бойцу, по сути, камикадзе, нужен интеллект? Оказывается, это был обязательный рудимент. Гиблинги, по сути, живые бомбы, а что будет, если эти бомбы прямо во время боя начнёт брать под контроль вражеский псионик? Вот — вот. Поэтому, чтобы защитить от влияния противника, гиблингов обеспечили изначальным псионным потенциалом. Качать интеллект у этих шахидов — дело сомнительное, поэтому этим никто не занимался. Никто, кроме Маши. Она, чисто из любопытства, прокачала гиблингу интеллект до двоечки и стала ждать, что будет. Гиблинг с прокачанным интеллектом давал +1 приравненный к количеству собственной свиты очко юнитов к Машиной стае. Прокачанный гиблинг обладал способностями надзирателя — офицера. Он создавал собственный кластер — свиту, которую могла контролировать Маша, тогда как та же Азра могла только отдавать приказы подчинённым ей матерям стай, а они уже распоряжались своими свитами. Фантазия Маши рисовала бесконечные цепочки подчинённых ей гиблингов — офицеров. Ведь в свите прокачанного офицера — гиблинга может быть ещё один офицер и так до бесконечности. Но свои аппетиты Маше пришлось умерить после осознания того, что одно выбитое важное звено из этой чётко отлаженной цепи рушит все её наполеоновские планы. Стоит убить одного офицера гиблинга и рвётся вся сеть, а гиблингов очень легко убить, они буквально сами горят желанием взорваться и унести с собой противника. Инстинкт, ничего не поделаешь. Поэтому из мечтаний об армии во главе с гиблингами — офицерами пришлось вернуться к своим экспериментам. А жаль. Гиблинги были абсолютно верны и подконтрольны своей королеве. Им и в голову не может прийти устраивать восстание. Маша прокачала гиблинга до максимального 5 уровня интеллекта, и он стал давать +4 к юнитам, а занимал при этом 1 место юнита. Есть определённый профит. Но это ещё не самое главное, после прокачки интеллекта в гиблинге пробудился, мать его так, РАЗУМ и стала воспитываться личность. Такую тварюшку уже было жалко отправлять на бойню как пушечное мясо, слишком много пользы она могла принести.
Но что это был за тип! Это была отдельная головная боль Маши. Во-первых, в разумном гиблинге был намертво впаян инстинкт «По воле командования, идти туда, а как придёшь — взорваться». Этот инстинкт после обретения разума трансформировался в маниакальное желание «умереть за свою госпожу». Маша назвала его Япошкой, хотя сначала думала назвать его Самураем или Ронином. Но Самурай — слишком длинно и неудобно проговаривать, а Ронин- не подходило по смыслу. На восточную тематику её натолкнули те речи, который толкал Япошка.
— Хэй! Моя госпожа, укажите мне врага и я умру за вас.
— Хе. Экий ты бойкий клоп. От тебя как раз требуется строго противоположное.
— Хэй! О моя великая госпожа, законы чести не позволят мне показать спину врагу!
Трепещет сердце
храброго воина
смерть ждёт.
«Он ещё и хокку сочиняет!» — хмыкнула Маша и жвалами откачала у него из брюшка всю взрывчатку. Чем не слабо обидела Япошку.
— О моя госпожа. Я словно ножны без меча! Я опозорен! Разрешите, я совершу ритуальное самоубийство головой об стену?
Маша бы посмотрела, как этот клоп, свернувшись ёжиком, неделю будет таранить мягкие, обросшие крипом стены, пока от скуки не сдохнут все зрители. Но на тот момент ей было не до этого. Взрывчатая смесь, что содержалась в гиблинге, была создана на основе веспена, и Маша словила очередной мультик. Правда, не такой долгий, как от чистого веспена, и не со столь печальными последствиями. Но зато теперь у неё появилась новая способность «Все мы немножко гиблинг». Совершенно суицидальная способность, позволяющая быстро накапливать в себе взрывчатую смесь за счёт веспена, биомассы и ресурсов организма. Ну а потом, естественно, устраивать большой БУМ.
«Хорошо хоть суицидальную наклонность от них не подхватила!»
Подобному эксперименту по прокачке интеллекта подверглись ещё три гиблинга. Результатом этих экспериментов стали уникальные авторские гиблинги со своими уникальными способностями. Уникальность Япошки состояла в том, что он был значительно разумнее, чем некоторые матери стай, если бы, конечно, он был не таким суицидником, из которого периодически приходится откачивать копящуюся в нём взрывчатку, то был бы просто прекрасным офицером. Но он был один такой, его младшие братья были уже не столь болтливы, но зато не менее разумны.
Банзай обладал способностью выживать после взрыва собственного тела. Его голова — грудь была сверхпрочная. Поэтому после взрыва брюшка он за какое-то время отращивал себе новое брюшко и регенерировал панцирь, спустя несколько дней, при хорошем питании, он был готов к повторному взрыву. Банзаю все гиблинги завидовали. Старый опытный камикадзе.
Кени каким-то образом передавал свой разум одному из своих подчинённый гиблингов, поэтому если у него в свите есть хотя бы один гиблинг, он не умрёт. Точнее, не умрёт разум Кени. Получалась ситуация:
«— Враги опять убили Кени.
— Сволочи».
Колобок, наверно, самый стрёмный гиблинг из всех, что у неё получились. Сначала она думала назвать его Штирлицом, из — за его способности. Хрен его знает, как так получилось, но когда Колобок взрывается, он не наносит урона, а обрызгивает всех окружающих вязкой слизью. Спустя какое-то время разум покойного Колобка случайным образом захватывает разум испачканного слизью врага. Противник становится внедрённым агентом, когда Колобку наскучивает его новая форма или считает свою задачу выполненной, он заставляет новое тело мутировать обратно в гиблинга. «Свой среди чужих, чужой среди своих» это про него. Все остальные гиблинги его побаивались, а если добавить то, что Колобок бы молчаливой, но хитрой и изворотливой скотиной, то становилось понятно, за что. У Маши Колобок постоянно ассоциировался с монстрами из фильма «Нечто», он конечно не мог захватить существо с развитой псионикой, а уж тем более, свою хозяйку, но ей всё равно было неприятно рядом с ним находиться.
— Хэй! Моя госпожа, ваши верные слуги явились по зову, чтобы сразить врага в славном бою и умереть геройской смертью, — пафосно начал Япошка.
Маша ничего не ответила, просто потёрла то место, где должна быть переносица.
«Так, спокойно. Ты спокойна, Маша, просто досчитай до десяти, вдох-выдох, — пыталась она успокоить себя, за Япошку откровенно было стыдно. — Ну твою дивизию!!! Откуда он этого понабрался, как не от меня? Больше не от кого. Но я его такому не учила. Ох уж эти Зерги! Кто их улучшает, тот их и танцует. Говорила мне мама, не смотри аниме перед сном. Вот вам и результат.»
Самовнушение помогло.
— Япошка, слезай с Балевара, а то в Чапая переименую.
Пафосный клоп сполз со своего скакуна. В отличие от своих собратьев, Япошка был в разы меньше. Непонятно, как так получилось, но чем умнее становился Япошка, тем сильнее он уменьшался. Обычные зерглинги были размером с очень крупную собаку, килограмм под семьдесят. Дружок — исключение, он одним только мясом вымахал уже под сто, не считая его чешуйчатой брони. А с Япошкой в этом плане была беда, сейчас его вес составлял где-то килограмм тридцать, и похоже, он действительно нуждался в транспорте, так как поддерживать скорость, с которой передвигаются его сородичи, при его размерах был не способен.
— Хэй! Но моя госпожа, без верного скакуна я не смогу достойно представлять Вас на поле брани!
— На мне поедешь.
— Хэй! Таким образом я опозорю себя, Вас и нарушу все мыслимые кодексы чести. Одна только мысль об этом приводит мои мысли в смятение.
Грустит воин самурай
Честь порушена
Меч туп, -
тут же зачитал одно из своих незарифмованных произведения. А потом предложил логичный по его мнению выход из ситуации:
— Хэй! Моя госпожа, разрешите мне совершить ритуальное самоубийство, чтобы спасти честь?!
— Дай мне бог терпение самой не совершить это ритуальное самоубийство, — отмахнулась Маша от Япошки и переключилась на Дружка. — Где мой хороший мальчик?
Дружок тут же завилял своих покрытым хитиновой чешуёй хвостом. После последней мутации на нём появилась бритвенной острая кисточка, поэтому стоящие за его спиной гиблинги внимательно следили за его хвостом и старались не толпиться у него за спиной.
— Дружок, мальчик мой. Видишь вот это даму в положении?
Дружок перевёл взгляд на Сашу и пустил из рта густую слюну.
— Эй эй, не о том думаешь, животное! Её надо охранять, чтобы не съели, сторожить, чтобы не убежала. И ни в коем случае не есть. Ты меня хорошо понял?
На протяжении всего диалога Дружок то кивал, то махал своей дурной башкой, а под конец вообще потерял к хозяйке интерес и заинтересовался отсечёнными жвалами Саши.
— Господи, с кем я разговариваю, — хлопнула себя по лбу Маша а потом вызвала интерфейс и отдала все нужные приказы через вкладку тактика.
С удивлением она обнаружила, что во вкладке журнал пришли какие-то сообщения. Перелистнув туда, она стала читать логи.
«Внимание. Вы сломили волю персонажа «мать стаи Шаша»».
«Это что, вот так действует способность повелителя кошмаров? Я ведь только попугать ей хотела, а не волю ломать», — удивилась Маша.
«Внимание. Вы переименовали персонажа «мать стаи Шаша», в «мать стаи Саша»».
«Внимание. Мать стаи Саша желает войти в вашу свиту. Мать стаи Саша занимает 4 очка юнитов. Текущее соотношение юнитов 45/56.»
«Та — а–ак, если судить логически, то чем больше юнит потребляет очков, тем он сильнее. Это получается, что вот эта сопля зелёная ещё слабее, чем моя Кристина при рождении? Однако.»
Маша подтвердила вход Саши в свою свиту и тут же посыпались новые сообщения.
«Внимание. На персонажа «мать стаи Саша» наложен эффект «семейные узы стаи Маша»».
«Внимание. На персонажа «мать стаи Саша» наложен эффект «обожание»».
«Не поняла! Какое такое обожание?»
Маша тыкнула на «обожание», но никакой справки не выскочило. Маша ещё раз десять тыкала на «обожание», пытаясь разобраться, что это за эффект. Делала она это ровно до тех пор, пока не надоела всея админу и он не прислал сообщение в чат.
«Идиотка! Обожание есть обожание, чего тут непонятного? Какое тебя ещё пояснение нужно?»
Памятуя о том, что админ может легко её наказать, лёгкой рукой смахнув её псионику на сотню-другую очков чисто в воспитательных целях, Маша решила внять голосу разума и не гневить его своим любопытством.
— За мной, — сказала Маша, подхватывая Япошку с земли.
Тот ещё что-то пробурчал о поруганной чести и заткнулся. Вообще его можно было посадить на одного из трутней, но ей нравилось носить на руках этого мелкого жука. Раньше место ручного любимца исполнял Дружок, пока не стал слишком здоровый. А Япошка когда забывается от почёсывания по брюшку, начинает мурчать как кот.
Первые несколько сотен метров они двигались в том направлении, куда убежал вражеский зерглинг. А потом Маша посадила Япошку себе за спину, где он надёжно держался всеми лапками, и сняла с плеча винтовку призрака. Ей она стала отслеживать передвижение зерглинга через оптику. Она не просто так дала дикой матери стай отослать гонца, а облучила его через оптику радиоактивным изотопом, у оружия есть такая опция — ставить метку на противника. Эта функция не требующая привязки к пользователю, так что теперь гонец немного фонил и оставлял за собой чёткий радиоактивный след. Склонять зергов к сотрудничеству, не имея достаточного псионного потенциала, не самая простая задача. Они слишком упрямы и недостаточно сильно трясутся за свою жизнь. Можно, конечно, их всячески пытать, но это долго, грязно, да и основная стая может заподозрить неладное. А приближать пленника к прайду опасно, кто её знает, какой у неё псионный потенциал, даже в израненном состоянии Саша представляет потенциальную опасность. Когда облучённый гонец скрылся, Маша использовала на Саше свою способность «повелителя кошмаров». Эта способность, бьющая по конкретной цели, вообще-то не для этого предназначена, но, как оказалось, помимо наведения паранойи и страха, она неплохо нейтрализует способность к телепатическому общению. Перед походом они с Седьмой всё отлично отработали и опробовали. А позже всё подтвердилось на практике. Первый засадный прайд выставил дозорную-телепатку, поэтому гонца не было. Маша дождалась, пока Седьмая не приблизится достаточно близко, чтобы накрыть их всех своим псионным куполом тишины, блокирующим любые враждебные переговоры. Матери стай ещё могли командовать своими свитами, но о псионном общении между собой можно было смело забыть. Радиус у способности был небольшой. Всего — то километр, и эту способность она постепенно развивала. Но это не самая главная польза которую Седьмая приносила в этом походе. Больше всего помогала её способность чувствовать разумных зергов и указывать их примерное направление. В этот момент в игру же вступала Маша со своими способностями и винтовкой. Оптика на винтовке конечно вещь чудесная, но идти под прикрытием, постоянно оглядывая округу напряжено даже для Маши. А приходилось действовать аккуратно, так как надо было нейтрализовать наблюдателя, а не убить. Сообщения они от неё не получат, а смерть могут почувствовать. Хотя, если дозорный не состоит не в чьей свите, то может и не почувствуют. Лучше не проверять. Кто их знает, какие у них тут отношения внутри прайдов.
Передвигались они по перемешанном с щебнем песку. Зерги вообще не очень любили плотные породы с их — то способностями к подобного рода пряткам. Но надо быть осторожной, сидящие под землёй хорошо чувствуют вибрацию, не очень далеко, но достаточно, чтобы услышать топающую стайку зерглингов или извивающихся гидралисков. А вот гружённых трутней слышно плохо, потому что в животе у них есть специальные полости при желании трутни заполняют эти полости специальным газом, который легче местной атмосферы. Таким образом трутень уравновешивает несомый им груз. Почти дирижабль, вот только летают трутни плохо. И создание газов весьма энергозатратное дело, поэтому обычно трутни работают по старинке. На секунду Маша задумалась о том, что у одинокого трутня весьма неплохие шансы дойти до места просто ни с кем не вступая в конфликт. Он как бомж, нафиг никому не нужен. Есть, конечно, вероятность того, что его убьют и съедят потому, что могут убить и съесть. Дикие зерглинги водятся и здесь, но тут они не такие агрессивные и голодные, чем те, которые прут с поверхности. Вот там да, их даже подчинить сложнее, чем местных, с нынешними способностями Маши она без труда найдёт и подчинит себе с десяток диких зергов, просто день гуляя по этим тоннелям. Тут даже было чем им полакомиться, дикий крип, растущий без колоний, конечно, очень хорошо объели, но иногда солидные шматки просто падают с потолка. Зерглинги до туда просто не в состоянии добрать.
— Пришли. — Маша остановила отряд, подняв ладонь.
Гораздо удобнее управлять зергами устно, а не через интерфейс, так оно как-то быстрее получается. Офицеры по цепочке передали команды своим подчинённым.
Маша видела под землёй скопление тёплых пятен. Это засевшие там зерги, ждут когда караван пройдёт засаду. На дороге наблюдалось два таких скопления. Одно в ста метрах от них, другое — в пятидесяти метрах от первой засады. В этом месте тоннель сужался и обойти незаметно первую засаду не получится. Вряд ли они, конечно, обнаружат себя. Опыт подсказывал Маше, что первая засада пропустит отряд-караван, чтобы ударить им в спину, а второй выскочит сразу же, как только почувствует вибрацию от множества приближающихся объектов. Таким образом они собирались запереть караван в узком проходе и уничтожить его.
Её учителя из небесной канцелярии учили, что, чтобы победить в бою, нужно обладать информацией. Часто в бою всё сводится к тому, кто нанесёт первый и неожиданный удар. Разумеется, бить надо не абы куда, а в критические места, уничтожать либо пункт принятия решений, либо саму цель конфликта. В средневековье критическим местом был аристократ, который оплачивает всё веселье: убей аристократа или возьми его в плен и его люди тупо перестанут видеть в драке смысл, а может даже встанут на твою сторону, потому что «этот павлин в цветных перьях нам денег должен». То средневековье, там было всё просто, но чем больше народу, тем сложнее войны. Уже в восемнадцатом веке бои приобретали такие масштабы, что о том, что правый фланг вчера пал и бежал, на левом узнавали только к утру. Штабы принимают решение и вырабатывают стратегию боя, это мозг, но доносят приказы до офицеров гонцы, это нервные волокна, офицеры — рот, и полки — это нервные узлы, они отдают приказ войскам, назовём их мышцами. Но отдать приказ сотне, или пяти сотням солдат — это не тривиальная задача. Тут на сцену боевых действий выходят «нервные импульсы» — знаменоносцы и барабанщики. Это же так просто — идти в сторону звука или флага. С изобретением радио из этой пирамиды командования убралось множество ступеней. Теперь полевые армии не нуждаются в гонцах или барабанщиках, а офицеры могут разговаривать со всем своим войском напрямую, просто включив средства связи. Решения принимаются быстро, команды отдаются мгновенно, мобильность возросла до небес. Но принцип «ударь первым в критическое место и победи» остаётся прежним, и даже больше, он стал ещё более решающим.
Информация. Знай, где находится штаб противника, уничтожь его бомбардировкой, зашли диверсионную группу или устрой теракт. Неважно. Уничтожь мозг — и тело армии превратится в паралитика, просто потому, что некому будет принимать решения. Пусть хоть на считанные часы, но за эти часы армии можно нанести невосполнимый урон. Информацию можно добыть разными способами: разведка, агентура и вычисление. Не просто так при каждом штабе есть целый аналитический корпу, который только тем и занимается, что пытается предугадать действия противника.
Сейчас Маша обладала преимуществом в инициативе, она могла действовать, а враг ждёт, когда она начнёт действовать, и это грубая тактическая ошибка. Не надо ждать, когда враг случайно придёт в ловушку, надо сделать так, чтобы он сам захотел попасть в ловушку. А ещё на каждое действие есть своё противодействие.
— Кени, Банзай, грузитесь на трутней, они доставят вас к месту подрыва.
Гиблинги молча стали забираться на трутней, сейчас имеющих практически нулевую летучесть. Под весом гиблингов они слегка просели, но вскоре востановили своё положение зависших шариков.
— Ребята, взрываетесь только если входите в непосредственный контакт с противником. А так сидите на месте не двигаетесь и уж тем более не топчитесь на месте, всё понятно?
— Да, старшая, — покивали многоразовые самоубийцы.
Кени отправится на дальнюю засаду, а Банзай на ближнюю. Там они будут ждать, когда королевам надоест ждать и они выкопаются из земли, тут они и взорвутся, одним махом убив вражеское командование и наделав множество новых диких зергов. Но их Маша не боялась.
— Япошка, проконтролируй, чтобы они ничего не перепутали. Если что пойдёт не по плану — сообщи телепатически. Самостоятельно в бой не вступай. Я тебе сейчас ямку выкопаю, в ней спрячься и сиди.
— Жиры у самурая на боках,
В дали от боя — он
Крыса тыловая.
— Не расстраивайся. Я уверена, на твоей улице тоже когда-нибудь наступит праздник и тебя разорвёт мощным взрывом на мелкие кусочки.
— Правда? — с надеждой, словно у ребёнка, спросил Япошка.
— Правда, правда, даже со стен соскребать будет нечего.
— Ох, я жду с нетерпением этого славного момента.
Оставив Кени, Банзая и Япошку предоставленными самим себе, она, забрав освободившихся трутней, отошла ещё на сто метров назад. Тут она стала обустраивать минное поле. К сожалению, местные гиблинги не имели способности к закапыванию, при крайне сильной вибрации, создаваемой вибромышцами, позволяющими погружаться в почву, их жидкая взрывчатка начинала детонировать. Поэтому гиблингов пришлось закапывать по старинке, ручками. Вообще все тактики, что она использовала в прошлой жизни, полетели коту под хвост, они просто не работали в реальной жизни. Всему пришлось учиться заново и с нуля. Вот и сейчас вся тактика Маши сводилась к фразе «кто кого переждёт». Но у неё преимущество, матери стай — они не киты, так долго дыхание задерживать не могут, и анаэробного дыхания у них нет, за ненадобностью. Рано или поздно вылезут. Есть, конечно, вероятность, что прозорливая мать отправит вперёд себя зерглинга, но для этого она с начала должна что-нибудь заподозрить. Но даже тогда есть вероятность, что взорвавшийся над головой гиблинг её угробит. Они со своей жидкой взрывчаткой вообще всё в радиусе десяти метров превращают в мелкую труху. Достать сидящую под землёй мать стаи на глубине в метр посложнее, но на то и Япошка там сидит. Если что пойдёт не по плану, будем действовать по обстоятельствам. Например, заманим враждебную мать на минное поле из гиблингов, которые тут в теории не умеют закапываться. Но не успела Маша похоронить последнего гиблинга, как раздался сначала один взрыв, потом второй, а от Япошки пришло сообщение.
— «Хэй! Моя госпожа,
Пьянящ запах сакуры,
Нежно прикосновение ветра,
Вкус победы сладок,» -
тут же загомонил Япошка.
«Япошка, по нормальному доложи.»
«Докладываю. Одна мать стаи уничтожена, Банзаю, требуется помощь, то, что от него осталось, проглотил дикий зерглинг. Вторая мать стаи критически ранена и пытается бежать вместе со своей свитой. Догонять?»
«Нет, пусть бежит. Постарайся не потерять того зерглинга, что проглотил Банзая. Надо его поскорее выковырять обратно, пока он не выбрался самостоятельно естественным образом.»