Первое, что почувствовала Маша, это сильную боль в голове. По небогатому опыту студенческой жизни она поняла, что лучше не двигаться, иначе будет ещё больнее. Дождавшись, когда боль немного утихнет, она открыла глаза. Приятный полумрак, она лежит на спине в соте.
«В какой на хер соте?» — подумала Маша и осознание жизни прошедших месяцев снова ворвались в её мозг. — «Ах да, я же попаданка в мать стаи.»
Маше захотелось перевернуться на живот и прижаться к холодному твёрдому крипу лбом. С глубоким трудом превозмогая боль, она перевернулась на живот и почувствовала сильную тошноту. Её незамедлительно вырвало каким-то непереваренным мясом.
— У — у–уй чёрт, что же вчера было? — сказала в слух Маша, и до неё, наконец, донеслось журчание водички в одном из концов сот. Там, как и было положено в сотах, находилась сиська, изливающая из себя фонтан воды. Противоположный конец соты был наглухо закрыт хитиновыми створками.
Маша подползал к фонтанчику и сунула под него ломящуюся от боли голову. В первую секунду вода шипела, попадая на сильно разогретую костяную корону, а потом начала приносить приятную прохладу, и Маша почувствовала нирвану.
— О — ой, хорошо-то как. Докатилась ты, Маша, до типичного утра алкоголика.
Она перевернулась на спину подставляя раскрытую пасть под фонтанчик воды. Пришлось, конечно, заморочиться с устройством головы, мешала костяная корона, сильно удлиняющая череп. Но всё же она смогла устроиться на полу в сидячем положении и добиться того, чтобы вода сама лилась ей в пасть.
— Ох, как хорошо. Как они этого добились? Надо будет себе такую же фигню сделать.
Через пять минут такого релакса Маша услышала стоны боли в другой стороне соты. Оказывается, в этом узилище она была не одну, возле входа постанывала Саша. Как ответственный сюзерен, Маша незамедлительно потащила своего вассала под струйку воды. Почувствовав живительную влагу Саша незамедлительно начала её поглощать.
— О — ох, моя голова, — застонала оживающая Саша и, щурясь, начала приоткрывать глаза. — Великая, Ваши благородство и милосердие не знают границ.
Саша тут же попыталась подняться — в присутствие своей госпожи негоже подчинённым валяться, словно бесформенная медуза.
— Тихо — тихо, не шевелись. Что вчера было-то?
Маша посмотрела на Сашу, та была немного помятая, местами пластины плотной кожи, которую носили матери с 1 уровнем панциря, были оторваны, а некоторые места просто поцарапаны. Они что, вчера дрались? Но это ещё цветочки, а ягодки — это то, что та недостающая пара ног, которую Маша отстрелила Саше при знакомстве, была заменена на что-то монструозное, явно хирургическим путём.
— Саша, что с тобой? Откуда у тебя эти ноги?
— Это? — Саша пошевелила последней парой конечностей. — Ноги люкера.
— Люкера? Ты с люкерами вчера дралась?
— Ну не совсем, я быстро проиграла. А Вы разделали его под орех. Сначала Вы спровоцировали нашу драку — меня и люкера — на арене. Потом, когда я, естественно, стала проигрывать, Вы заступились за меня, выпрыгнув на арену и гоняя его … как Вы выразились: «ссаными тряпками, словно школьная уборщица нашкодившего кота». Когда люкеру засчитали техническое поражение из — за сдачи, Вы, как трофей, оторвали ему ноги и позже прирастили их мне. Госпожа, я так Вами горжусь! Ваши благородство и щедрость не знают границ.
За секунду Маша вспомнила, что такое люкер. Здоровая четырёхметровая тварь, увешанная шипами и бронёй, с двумя косообразными лапищами, легко режущими сталь. Мало того, что люкеры увешанны бронёй, словно танк, и способны одним взмахом своих кос разрубить человека в тяжёлой броне, так эти твари ещё пускают направленные вибро-волны, способные дробить любой панцирь и кости. Обычно эти твари атакуют, зарывшись неглубоко под землю, высунув наружу только край своей короны, источник направленных вибраций, и без гиблинга его не уничтожишь. По условиям арены, закапываться под землю запрещено, но даже так люкер очень опасная тварь. Причём тот люкер был явно с докрученным мозгом, раз находился на уровне для разумных зергов. И как она умудрилась его кошмарить по арене, явно пребывая в неадекватном состоянии? Маша даже представлять себе такое боялась.
— Правду говорят, пьяному море по колено, — подвела итог краткой вспышке воспоминаний Маша. Потом посмотрела на Сашу. — Так, подруга, давай поэтапно вспоминать, что мы вчера делали и куда ходили.
«Вспомнили, блин, — ругалась Маша, когда шажок за шажком они восстанавливали их вчерашние приключения. — Хорошо, что у зергов нет интернета, ютюба, тик — ток и социальных сетей. А то бы я проснулась знаменитой!»
Оказалось, что у местных зергов с развлечениями не очень. Тут не было ни дискотек, ни ночных клубов, даже дневных не было, а уж тем более кинотеатров. Но, к удивлению Маши, тут было КАРАОКЕ. Конечно, звучало это не так, но общий смысл был таков. Разумные зерги, желающие отдохнуть, шли в специальные боксы с бассейном, наполненным разбавленным веспеном, приносящим расслабление, а для полного отрыва через специальную вентиляцию в такие боксы подавались горячие пары веспена, испарённого на раскалённом хитине. Боксы можно было снять как одинарные так и групповые. После того, как расслабленные и одурманенные гости хорошенько отмокнут в веспеновых «джакузи», им обычно хочется поорать, то есть попеть, либо послушать, как орут с пьяну другие зерги. «Пели» зерги в специальном амфитеатре с улучшенным эхо. Помимо амфитеатра и дурманящих купален особой популярностью у зергов пользовалась арена гладиаторских боёв, где местный бойцы могли как поучаствовать самостоятельно, так и выставить кого-нибудь из своей свиты, проигравшего обычно победитель съедал на месте. Всё это не особо завлекало Машу, но ровно до тех пор, пока её компания не набрела на небольшое место, в котором бывшие люди, а ныне мутанты, жарили шашлык из зерглингов и запивали его чем-то алкогольным. Вот с этого момента Машина память начала меркнуть. Последнее, что поддавалось воспоминаниям, это то, что кое-кто из мутантов раньше был русским и проживал обособленной общиной на Мар — Саре, будь земля им пухом.
— О, земляк?! За это надо выпить! А покойных помянуть, — сказала Маша.
И все они выпили, даже Япошка, как бы он не упирался. Но аргумент «Это сделает тебя настоящим воином и атомной бомбой», переломил ситуацию. Надо отметить, что бывшие люди не особо парились по своему нынешнему состоянию. Ну да, монстры, сами себе уже не принадлежат, ну так что же, жизнь продолжается, «теперь мы за немцев». Дальше с новыми друзьями они посетили и дурманящие купальни, и амфитеатр, в котором Маша, забравшись на пришедшего с ними в компании аберрации, распевала «Рюмка водки на столе». Под конец их злоключений, они вломились на арены, где Маша убедила Сашу, что только сражаясь с по-настоящему сильным противником она сама станет сильнее.
— Ик. А великая, ты уверена? Меня же там того… грохнут и съедят.
— Уверена. Путь истинных орков — это путь силы, только идя по пути орка можно стать … сильнее и храбрее, ИК … ну, или вляпаться в какашку … всё как завещали великие Горга и Морка. ИК! — жёстко аргументировала не вполне трезвая Маша.
— Чувствую, мы сейчас второй случай прорабатываем. Ну ладно, великая, да свершится твоя воля, — сказала Саша и с криком «Waaagh!» ломанулась против люгера. Саша продержалась целых тридцать секунд, и кончился их бой тем, что люгер попытался отвинтить ей голову, словно колпачок у пакетика майонеза, даже успел сделать один поворот против часовой стрелки.
А дальше с криком «наших бьют!» на арену словно разбушевавшийся берсерк ворвалась в драбадан пьяная и обкуренная парами веспена Маша. То ли веспен так подействовал, то ли рвущиеся за пределы тела эмоции, но псионная атака ужасом стала в разы сильнее и проломила защиту люгера. Какое-то время Маша гоняла его по арене, ломая волю и утыкивая его панцирь своими дротиками, люгер даже не пытался сопротивляться. Потом сдался и согласился на позорное поражение. Маша собственноручно оторвала ему ноги и отпустила на все четыре стороны. Кто-то из наблюдающих заявил, что бой был нечестным и нарушителя надо жестоко покарать, а кто-то потребовал, чтобы Машу отвели к надзирателям для суда. В общем, попытались Машу задержать, но тут за неё вступилась компания из мутантов, и началась драка всех против всех. Причём чисто в зерговском стиле, с реками крови и оторванными конечностями, но вроде никто не умер. В результате Маша всё равно попала в местное КПЗ, те же соты, только с толстым люком вместо двери. В какой момент и куда пропал Япошка, никто не вспомнил, также как операцию по приживлению Саше чужих ног.
Через какое-то время створки их узилища разошлись и внутрь вполз гирдалиск. Судя по его поведению, он был прокачан до состояния разумности. Ставить в известность о том, зачем он явился, он не спешил, а ждал, когда у него за спиной створки опять скроют их от лишних ушей.
— Ну и что вам надо, гость дорогой? — спросила Маша.
Вместо ответа гидралиск открыл свою пасть и стал из себя что-то выдавливать.
— Великая, а что он делает?
— Я не уверена, но похоже, что блюёт.
— А зачем?
— Будем надеяться, что это у них тут такая традиция гостеприимства, а не кушать нам принесли.
Тем временем гидралиск добился каких-то успехов и выблевал что-то, облепленное непереваренным мясом и слизью.
— Хэй! Моя госпожа, ваш преданный воин снова готов служить Вам!
— Япошка, ты что ли? Ты как вообще додумался до такого способа перемещения?
— Банзай подсказал, говорит, очень удобно.
— А кто твой друг?
— Это Колобок.
— Я не поняла, вы что, стражника прикончили? Ну вы отморозки.
— Хэй! Долг самурая — идти за своим господином, куда бы его не завела кривая судьбы.
— Ой вэй, держите меня семеро, да чтоб я так жила, как ты сидишь и нагло тут мне врёшь. А скажи-ка мне, друг любезный, если ты так верен долгу, почему я взаперти, а ты на свободе?
— Хэй! Моя госпожа, пока в армии жив хотя бы один самурай, бой не проигран! То было не бегство, а тактическое отступление. Если прикажете, мы, ваши верные слуги, умрём все до единого, но вырвем вас из этого узилища.
— Прям-таки узилища? Где мы вообще?
— В вытрезвителе.
— Чего?!!
— Госпожа, мы тут немного поспрашивали и оказалось, что гости довольно часто доводят себя до невменяемого и агрессивного состояния, поэтому для них предусмотрены особые соты временного содержания. А чтобы они не сильно буянили, им даётся усыпляющий газ.
— Строго у них тут. Нам что-то грозит?
— Да ничего. Госпожа Седьмая уже оплатила положенную всем компенсацию.
— Ах ты ж! Ещё и от неё теперь получать. Так, стоп! Зачем прорываться с боем, если нас и так должны отпустить?
— Сижу час на унитазе,
Не хернёй маюсь, а думы думаю
Философ я, -
Продекламировал Япошка очередное из своих творений и пояснил:
— Нет более громких подвигов, чем те, что мы сами о себе сочинили. Если Вы просто покинете вытрезвитель, то это будет не так эпично и пафосно. По нам не сочинят баллад и не запомнят в легендах.
— Япошка, клоп ты тщеславный, нас так и так никто не запомнит. Садись в свой транспорт и передай Седьмой, что с нами всё в порядке и мы скоро будем.
— Есть, моя госпожа. Можем сообщить местному смотрящему, что Вы в сознании и адекватном состоянии, это ускорит события.
— Валяй.
Япошка поклонился как мог, в его исполнении это выглядело как пресидание. А потом стал заползать обратно в гидралиска.
«Такси по зерговски» — подумала Маша.
«Два в одном» вышли, а через пару минут вместо них зашёл «итальянец», тот самый таможенник, который встречал их, когда они входили в «городскую черту улья».
Маша уже повесила на него кличку «итальяшка», про себя отмечая то, она становится всё менее политкорректной. Про себя она задумалась, давно ли это началось, просто в её родном мире за такие словечки можно было схлопотать штраф и исправительные работы, департамент мультикультурализма с каждым годом всё сильнее душил права и свободу во всём мире. А тут его нет, да и вообще зерги живут больше по закону сильного, им всё равно, какого цвета у тебя кожа, на вкус она везде одинаковая. Поэтому Маша сама не заметила как из неё попёрло то, что раньше нельзя, взять хоть её слуг, Банзай и Япошка. Это же статья. Но тут нет полиции, нет налогов, нет законов, определённые плюсы в попаданчество зерга есть.
«Хотя насчёт полиции я погорячилась» — подумала Маша измеряя взглядом Итальяшку.
— Ты, — указал он пальцем на Сашу, — можешь быть свободной. А ты, — палец переместился на Машу. — пойдёшь со мной.
— Я с незнакомыми мужчинами не хожу, — упёрлась Маша.
— Я применю к тебе силу.
— Попробуй. Я сейчас твои тентакли узлом завяжу.
Услышав такие разговоры, Саша даже попыталась встать в воинственную позу, но взяв себя за голову с оханьем села обратно.
«Похмелье — дело тонкое, Петруха», — хмыкнула Маша, она-то уже успела освежиться и ей было не так плохо, как Саше.
Однако мутант замялся. Он явно не привык к тому, что ему перечат.
«Ничего, пускай привыкает», — думала Маша, не собираясь мутанту упрощать жизнь, а попутно набивая себе цену. Нельзя позволять дёргать себя другим пешкам, словно ты сама пешка. И потом, ему больше надо, чтобы она с ним пошла. Вот пускай и думает, это вообще полезно, а то от этой мутанской жизни, рутинной, у него все извилины в мозге выпрямились и сгладились.
— Тебя хочет видеть Урум, — всё же пришёл к каким-то выводам в своей голове мутант.
— Вот это другое дело. И давай, мутантище пижонское, вспоминай этикет, я девушка приличная, вежливость люблю.
Итальяшка скрипнул зубами, а волосы у него зашевелились. Он явно вспоминал что-то не то, например, как обычно поступал с такими наглыми девицами ещё будучи человеком. Но воспоминания и желания шли в разрез с приказом начальства, и воля начальства всё же победили.
— Пожалуйста, уважаемая мать стаи, пойдёмте со мной … — говорил он, а взглядом давал понять что убивал бы долго и с удовольствием. — … мой господин желает видеть Вас.
— Так — то лучше, макаронник, — сказала Маша и осеклась. «Чёрт, да что со мной такое? Я же его специально провоцирую. Гормоны, что ли, расшалились?»
Но мутант, видимо, не понял, что его оскорбляют.
Придерживая Сашу за руку и цепляясь своей короной за её, Маша потащила её, куда вёл мутант. Надо признать, на глазах становилось лучше, всё же организм зерга это что-то с чем-то. Никогда не болеет, не стареет и регенерирует, если сразу не сдох, то потом не утопишь. Живут они, конечно, ярко, но не долго, особенно сейчас, когда централизованной власти нету и общество зергов напоминает дурдом, когда главврач вместо успокоительного выписал всем, даже санитарам, виагру. Через пять минут ходьбы и ползанья, на свежем воздухе, Саша перестала стонать, а ещё через пару минут пошла сама. Она, конечно, была бы не против вместо прогулки ещё поваляться под фонтанчиком воды в уютном вытрезвителе, но кто ж ей даст? Без Саши Маша совершенно не ориентировалась в этом муравейнике, где, словно тени, мелькали разные разумные и не очень зерги.
«А ведь вчера на уровне развлечений было так весело» — с улыбкой вспомнила Маша. У неё было своё мерило веселья, и как правило, оно было строго пропорционально стыду по утру. Да, развлечения у зергов, конечно, своеобразные, но так ведь и она сейчас не вполне человек.
Через какое-то время их путь завершился. Маша ожидала, что Итальяшка приведёт её куда-то вроде зерговского дворца. Но нет, они просто свернули в очередной поворот и оказались в просторной пещере.
— Мы пришли. — сообщил провожатый.
— А где все? Тут никого нет.
Итальяшка усмехнулся и показал одним из своих когтей в потолок. Там, в темноте, парили туши гигантских существ. Она даже не сразу опознала в них с десяток надзирателей и одного Владыку. Видимо, Урум и являлся Владыкой. Он не заставил себя ждать и начал снижаться. Машу немало смутило то, что в эту пещеру, по сути, сердце улья, не было никакой охраны, по сути, любой мог забрести сюда случайно.
— Послушай, а почему вход сюда никем не охранялся? — обратилась Маша к мутанту. — Твои хозяева не боятся покушений или…?
— Потому, что это место невозможно найти, если я этого не пожелаю, — ответил за мутанта сам Урум.
Этот гигантский жук плюхнулся в пяти метрах от Маши. Он был ненамного меньше надзирателей, но даже так одна его голова была размером с Машу.
— Я Урум.
— А я Маша.
— Великая, ты же говорила, что ты Восьмая, — довольно-таки громким шёпотом влезла в разговор Саша.
— Маша — это Восьмая, но на другом языке.
— На каком? — продолжала докапываться Саша.
— На еврейском. Не приставай, видишь, уважаемая персона ждёт. — отмахалась Маша от подруги и обратилась к Уруму. — Чем обязана вниманию столь высокопоставленной особы?
— Я Урум. И мы хотим предложить тебе сделку.
— Сделку? Это хорошо, сделки я люблю. — Обрадовалась Маша и с интонацией старого еврея-одессита спросила. — Ой вэй, а таки шо там по деньгам?
— Награда будет достойной.
— А можно подробнее о списке достоинств?
— Ты хочешь знать о награде ещё даже не услышав, о чём мы хотим тебя попросить.
— Ну таки всегда приятнее слушать о награде, а не о работе. Все любят считать деньги, но не все любят их зарабатывать. И потом, опыт мне подсказывает, что ви хотите втянуть меня в нечто невыполнимое и самоубийственное. А вдруг награда меня не устроит, тогда какой смысл обсуждать дело?
— Хм — м–м, — Урум задумался, наглость гостьи его поражала. — Хорошо. Если ты справишься с поручением, то получишь по десять тысяч норм веспена и биомассы, а ещё к твоим услугам будут лучшие геноры нашего улья.
— А если не справлюсь, то вам и платить некому будет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, чтобы завоевать моё внимание, вам нужно нечто менее абстрактное и более вещественное. Во временном промежутке, находящемся в районе «сейчас», а не «потом, когда сделаешь, мы тебе заплатим».
— Ты ещё ничего не сделала! — Урум начал злиться, в его голосе прорезалось железо.
— Ну так я и ничего не буду делать, пока мне не заплатят вперёд. — тоже повысив голос заявила Маша, торговаться надо до упора. — И для справки, это вы меня сюда позвали, а не я сама пришла.
— Хорошо. Ты хочешь часть оговорённой суммы или что — то конкретное? — сдался Урум.
— Вот это уже деловой разговор. — Маша обрадовалась тому, что «клиента удалось дожать» — Ресурсы мне не нужны. Кстати, такой богатый дядька мог бы заплатить и побольше.
— Сначала докажи, что стоишь так дорого. Я ведь могу обратиться за помощью и к твоей сестре Седьмой.
— Справедливо. А что не обратились?
— Платить двум матерям стаи слишком дорого.
— Ясно. — Кивнула Маша, мысленно прикидывая, что у Урума какое-то дело не к ней конкретно, а к их стае. — Тогда мне нужна ваша технология по созданию водяных источников из крипа и способность по созданию мимиков. Это ведь с помощью их вы прячете от посторонних этот зал?
— Ты просишь высокую плату.
— Как я уже сказала, мёртвым богатства не нужны, а возможность создавать своих двойников как ничто подходят для отступления.
— Хм — м–м, ладно. Ты получишь всё, что просишь.
— Вот это уже деловой разговор, вот теперь я готова вас выслушать.
— Ты, Восьмая из стаи Азры, с некоторых пор нам стало известно о готовящемся в вашей стаи заговоре против Азры. И нам надо, чтобы наш брат Фиор вернулся в улей, а не достался по наследству очередной матери стаи.
— Фиор. Помню, помню вечно спящий здоровяк. А почему вы сами не разберётесь, вас же тут много?
— Потому что, в отличие от вас, матерей стай, которые рвут друг друга — только дай повод, мы дорожим нашим братом. Если Азра почувствует приближение значительных войск из нашего улья, то попытается убежать, а если не получится, убьёт Фиора, чисто из злобы. Он заложник.
— Понятно. Значит вы хотите, чтобы я воспользовалась неразберихой во всей нашей внутренней грызне и дала возможность бежать Фиору. Но как? Он всё время спит.
— Твоя псионная способность, которой ты атаковала люгера, впечатлила нас, мы считаем, что если ты атакуешь ей Фиора, он пробудится.
— Вы и об этом в курсе?
— Мы в курсе обо всём, что происходит в улье, если конечно происходящее стоит внимания.
— Откуда информация о том, что заговорщики начнут действовать? Откуда пришла информация.
— У твоей сестры носящей имя Седьмая, был контакт с генором, что сейчас находится под нашим покровительством. Он доложил мне, Седьмая также входит в число заговорщиков.
— Ну надо же, я почему-то не удивлена. Хорошо, я возьмусь за ваше задание, после получения платы.
— Да будет так.
Из входа, через который они пришли выползло несколько трутней и пара гидралисков. Эта компания всей толпой забралась к Уруму на голову и стала проводить ему «лоботомию» в полевых условиях. Маша посмотрела на Итальяшку.
— Что происходит?
— Ты же хотела способность создавать мимиков. Вот они добывают для тебя эссенцию безопасным способом. — ответил Итальяшка.
— В смысле эссенцию безопасным способом? Да они же ему череп вскрывают.
— Ну да. Чтобы заполучить навык, нужно поглотить значительную часть тела донора эссенции или его мозг. Но надзиратели и владыки слишком большие, достаточно поглотить только часть их мозга, чтобы получить их эссенцию.
— А то, что он лишится части мозга, ему не навредит?
— Не навредит. — ответил за Итальяшку Урум, которому проводимая лоботомия, похоже, совсем не мешала. — Часть мозга будет небольшая и я смогу её регенерировать.
Минут через десять бригада «нейрохирургов» самоучек закончила с работой, а Маше вручили кусок мозга размером с баскетбольный мяч, ещё тёпленький и истекающий кровью.
— И это маленький кусочек?! Тут килограмм восемь будет! — застонала Маша.
— Что-то не так великая? — не понимала недовольства своей госпожи Саша.
— Да всё так. Подержи, мне надо сформировать ёмкость, чтобы растворить в ней мозги.
— Так нельзя делать. — авторитетно заявил донор серого вещества.
— Я уже так проделывала когда извлекала эссенцию из человеческого трупа.
— То был иной вид. Растворение в кислоте даже полезно для усвоения эссенции, а тут чистая информация в белковом виде, переводить её ещё в какое-то состояние — это всё равно, что создавать посредственную копию с оригинала. Так что ешь и не морщься.
Маша ещё раз с печалью посмотрела на громадный кровоточащий кусок мозгов в её руках.
— Ну, приятного аппетита. — пожелала себе Маша.
***
Седьмая шла туннелями, наверно, к самому экстравагантному ваятелю, или геноро, как их называли в улье. Этот искатель совершенной формы жил в самом глухом углу улья, к нему не шли матери стай за новыми членами семьи, его не просили об излечении ран и болезней, немногие разумные зерги обращались к нему за улучшениями. Абатур был по своему творческой личностью и часто увлекался, своей работой, из — за этого не все зерги, что обращались к нему за улучшениями, оставались живыми. Поэтому вокруг него сложилась нехорошая слава, но он был лучшим. На входе в логово Абатура стояла пара охранников гидралисков. Вид у них был, мягко говоря, необычный, за полупрозрачным панцирем головы виднелся раздутый мозг. Седьмая сразу сообразила, что это псион — эмпат, считывающий эмоции. Если бы Седьмая пришла сюда с агрессивными намерениями, то они бы это почувствовали и подняли тревогу. Ваятели не были способны создавать сети контроля, как матери стай или надзиратели, поэтому Абатур пользовался методом, которым он подсмотрел у людей, своим помощникам он просто платил улучшениями, веспеном и биомассой.
— Заходи. — Прошипел один из гидралисков ещё до того, как Седьмая что-либо сказала, — он ждёт.
Седьмая зашла и увидела, как Абатур работает над каким-то люгером, кто-то оторвал бедняге задние ноги. Абатур приживлял ему новые ноги, видимо, люгер был здесь новенький, иначе ни за что бы не пошёл к этому ваятелю. Ноги-то он ему сделает новые, ещё более сильные и прочные, чем были, да вот только уже знакомая с Абатуром Седьмая знала, что ваятель не остановится на ногах и улучшит ещё что-нибудь. Традиционно, Абатур не пользовался наркозом, поэтому «пациент» был жёстко зафиксирован клешнями, растущими из прочного хитинового стола.
— Седьмая. Приветствую тебя. — Сказал Абатур, отвлекаясь от своей работы.
— Здравствуй, Абатур.
— Ты принесла?
Кожа на животе Седьмой взбугрилась, по её воле брюшко выдавливало из себя нечто в обратную сторону, на животе открылась щель, обнажая что-то вроде сумки кенгуру, только больше и вместительнее. Вскоре там стало появляться зеленоватого вида яйцо зерглинга. При созревании яйца размягчают свою внешнюю оболочку и увеличиваются вместе с эмбрионом, сразу после того, как мать стаи сносит яйцо, оно ещё маленькое, размером со страусиное, это удобно при транспортировке. Матери стай, обладающие нужными навыками, способны транспортировать в себе несколько десятков таких яиц и не давать развиваться им раньше времени.
— Это зерглинг? — спросил Абатур, беря из рук Седьмой яйцо и внимательно его рассматривая.
— Да.
— Насколько старо яйцо?
— Уже несколько месяцев. Она снесла его вскоре после того, как появилась сама.
— Плохо. За это время она могла сильно измениться.
— Она почти не откладывает яйца.
— Это не её основная специализация.
— А в чём её специализация?
Абатур проигнорировал вопрос Седьмой. Вместо этого он просто проглотил яйцо, не разжёвывая, и вскоре в его голове, в одном из множества прозрачных пузырей всплыл эмбрион зерглинга. Абатур — суть ползающая биолаборатория, имел весьма специфический вид, чем-то он походил на гидралиска и не имел ног, вместо этого он передвигался ползком, помогая себе множеством рудиментарных лапок, растущих из тела. Сверхразум вообще наделил Абатура излишним количеством конечностей, одних только полноценных рук у него было четыре, а ещё четыре громадных жвала, в одной паре из которых были мутагены, а в другой — стволовые клетки для быстрого приживления. Но с тем же успехом жвала могли резать плоть, как и сращивать её, они были очень остры. По бокам на большой голове — груди было множество прозрачных пузырей, это мобильные пробирки Абатура, при желании он мог вырастить в них любой орган или конечность для трансплантации. Не все ваятели могли создавать жизнь из ничего, но такой совершенный творец, как Абатур, мог, но это не любил. Задача геноров — это поиск совершенной формы, изменять и искать новое до тех пор, пока существо не будет удовлетворять всем возможным потребностям. Это цель Абатура и его проклятье, потому что доходя до совершенной формы в чём-то одном, существо теряло в чём-то другом. На пример, можно было сделать существо умным, но взамен оно теряло силу, а если сделать существо одновременно и сильным, и умным, то оно потеряет в гибкости мышления. Та же самая тупость, но постепенная. Выход Абатур видел в узкой специализации зергов, пускай трутни трудятся, надзиратели правят, а гидралиски сражаются. Когда он служил Керриган, ему приходилось мириться с таким подходом, но все создаваемые им существа казались ему эрзацем. Ему всегда хотелось создать такое существо, которое будет обладать небывало гибким и хитрым умом, будет сильно как физически, так и псионно. Когда рой лишился своей королевы, его цель, в создании идеального существа, казалась ему наиболее актуальной. Он стремился дать рою новую королеву. Множество экспериментов дало интересные результаты но все они были провальными. В какой — то момент Абатура осенило: королевы не рождаются в инкубаторах. Даже при Керриган королевы не выводились из яиц. Она лично отбирала из матерей стай тех, кто наиболее выделялся своими способностями, и только тем оказывали честь мутировать в более совершенную форму. Абатур решил использовать подход Керриган в создании королев улья для создания новой хозяйки роя. Он создал максимально гибкое и прозорливое существо, полностью свободное от догм зергов, подбросил яйцо случайной дикой стае и потихоньку, через посредников, стал наблюдать за поведением экспериментальной особи. Результаты казались ему неоднозначными, ему даже казалось, что эксперимент провален, но до сих пор ему не удавалось заглянуть в образ мышления экспериментальной матери стаи. Снесённое ей яйцо должно было пролить свет на многие вопросы.
К эмбриону в пузыре протянулось множество щупалец, и он стал потихоньку … нет, не растворяться, а эволюционировать в обратную сторону. Он менялся, приобретал вид то ящерицы, то жука, а под конец превратился в небольшую личинку и распался на аминокислоты. Всё это время Абатур бормотал, шевеля своим громадным вертикальным отверстием, что служило ему ртом.
— Очень интересно. Усиленный псионный потенциал. Да. Гибкость мышления, человеческая эссенция прижилась абсолютно. Да. Мутационный потенциал безграничен. Да. Очень хорошо. Присутствует творческое начало и способности генора в зачаточном уровне. Неожиданный, но удачный результат. Особь эффективна…
Создатель ещё долго бормотал себе под нос разные слова, словно загипнотизированный и обращённый всем своим существом внутрь себя. Седьмая стала испытывать скуку, она не сразу пришла на ковёр к Абатуру, до этого она ещё долго ходила по разным генорам. Нужно было купить яйца будущих сестёр. Можно, конечно, было сделать это у Абатура, работает он качественно, но результат всегда специфический. Ещё две сестры, похожие на Восьмую, ей не надо. Младшая сестра, конечно, славная, и она нравилась Седьмой, но слишком уж много хлопот и забот она приносила. Поэтому требовалось что-то менее экстравагантное. Можно было не особо заморачиваться и пойти в инкубатор, там взять пару самых дешёвых яиц. Но инкубатор часто производит брак, в улье не особо любят матерей стай, а никто, кроме них, не способен правильно заботиться о яйцах, поэтому рождается много уродов с заниженными характеристиками. Саша — это типичный пример бракованного яйца помноженного на плохой уход. И почему Восьмая с ней возится? Таким матерям стай нет места в их будущей стае. Седьмая готова будет терпеть её присутствие в их семье, но лучше уж ей поскорей доказать, что она достойна, иначе она избавится он уродца при первом же удобном случае. Пэтому пришлось обратиться к другому ваятелю, таких, помимо Абатура, было ещё двое. Седьмая попросила создать для стаи двух сестёр-воительниц с увеличенным интеллектом, приоритет отдавался именно интеллекту, а не агрессии. Путешествие с Восьмой убедили Седьмую, что именно воинствующие интеллектуалки — это путь к процветанию стаи.
«Пожалуй, когда мы убьём Азру, стоит сводить Третью к Абатуру чтобы он ей мозги увеличил. А то результаты её похода в улей за веспеном более чем сомнительные.»
Седьмая оторвалась от своих мыслей и переключила внимание на люгера. «Интересно, кто ему ноги оторвал в улье? — подумала она. — Надо быть наглухо отмороженным чтобы вступить в конфликт люгером. Скорее всего, на него напали неожиданно и он сумел отбиться. Только раны у него специфически, оторваны ноги прямо в суставе, как будто операцию провели. Это что получается, сначала завязался бой, его одолели, ампутировали ноги и отпустили? Нелогично, зачем его отпускать, если можно убить?»
Она подумала и сама ответила себе на этот вопросы. Так могла поступить только
Восьмая. В её духе щадить противника, если он просит о пощаде, Саша живое доказательством.
«Теперь понятно, почему у него нет ног» — хмыкнула Седьмая. В принципе она предполагал что такая энергичная особа как Восьмая просто не усидит на одном месте. — «Ну, будем надеяться, что она никуда не влипнет и не разнесёт весь улей.»
— … Нет! Не может быть. Она совершенна, но она дефектна! Её надо уничтожить, скорее, сейчас, немедленно!
Абатур окончательно вырвал Седьмую из её полёта мыслей.
— В чём дело, Абатур, кого ты хочешь уничтожить?
— Экспериментальная особь. Зерг белого окраса. Она не должна существовать.
— Стоп. Ты о Восьмой говоришь? Но почему?
— У неё есть всё необходимое, чтобы подчинить себе рой, но она этого не желает. Даже напротив, она создаёт логические цепочки, пагубно влияющие на основные догмы зергов. Попавшие под её влияние зерги несут в себе парадоксы, исключающие их из жизни роя. Она вирус.
— Ты преувеличиваешь. Я уже давно рядом с ней и ничего не чувствую.
— А ты и не должна это чувствовать, но для роя ты уже потеряна. Ты не замечала в её размышлениях и поведении нечто странное?
— Хм легче сказать, что в ней не странное.
— Вот так это работает. Она меняет мышление зергов рядом с ней. Нужно скорее действовать.
— Да уймись ты. Много ли зергов успеют попасть под её влияние? И я надеюсь, ты не собираешься уничтожить меня как инфицированную?
— То, что я успел о ней понять, так это то, что парадоксы, которые она распространяет, не должны распространять те, кого она ими заразила. Да. Ты не опасна. Ты потеряна.
— Видишь. Ты преувеличиваешь опасность. И я не дам тебе её убить. Она важная часть плана, без неё я обречена.
— Я щедро заплачу, чтобы ты избавила рой от этой угрозы.
— Хорошо, я сделаю это. Но взамен ты улучшишь мой мозг ещё.
— Чего ты желаешь? Повысить свои способности к их скрытию? Или усилить атакующие? — Абатур одной из своих длинных рук погладил пластины у Седьмой на спине «против шерсти» и обнажил скрываемый ими разросшийся мозг. — Я смотрю, ты неплохо поработала, получив ту способность постепенной эволюции.
— Мне нужна способность, которая позволит мне перехватить чужие эмоции, усилить их и передать остальным в сети контроля нашей стаи.
— Ты хочешь использовать для этого экспериментальную особь. Тогда целая стая будет утеряна для роя.
— Что для многомиллиардного роя какая-то пара тысяч зергов.
Абатур кивну.
— Проблема экспериментальной особи заключается в том, что она практически неуязвима. Даже если ты убьёшь и съешь её тело, это её не убьёт. Напротив, внутри тебя появится быстро растущий, хищный паразит пожирающий твоё тело. Сначала паразит вырастет в личинку, потом превратится в яйцо и возродит экспериментальную особь. Нужно не просто убить особь, но ещё найти и уничтожить паразита.
— Найду и убью. Вся сложность заключается в том, чтобы дождаться когда из тела Восьмой появится паразит.
— Паразит невидим для обычных зергов, тебе понадобится помощь.
Абатур капнул себе на ладонь густой жидкостью из жвал. Потом приложил эту ладонь к ладони другой руки, слегка растёр и стал раздвигать ладони. Между ними образовался пузырь, одно из жвал проткнуло пузырь, но он не лопнул. Через жвало стала поступать прозрачная жидкость зеленоватого оттенка. Седьмая поняла, что происходит, сейчас творец жизни создавал существо. Выглядело оно как продолговатая змея с тремя хвостами. Наконец, существо закончило формироваться. Пузырь, казавшийся таким прочным, лопнул и амниотическая жидкость растеклась по полу, а змея осталась в руках Абатура.
— Протяни руку. — потребовал Абатру.
Седьмая подчинилась. Жвало Абатура совершило резкое движение. И вытянутая рука Седьмой, отсоединившись от тела в локте, упала на пол. Не успела Седьмая отдёрнуть культю и застонать от боли, как Абатур вместо отрубленной руки приставил к обрубку только что выращенную змею. Существу ожило, вгрызлось в рану и надёжно закрепилось в ней специальными клешнями.
— Не надо бояться. Попробуй подвигать своей новой рукой.
К своему удивлению, Седьмая не испытывала боли, а новая рука — змея ощущалась как только что отсечённая рука. Хвосты, которыми заканчивалась змея, Седьмая чувствовала как пальцы. Она подвигала ей, сжала пальцы в кулак, похоже, её новая рука была даже сильнее, чем предыдущая.
— Это существо настроено на то, чтобы уничтожить личинку, которая вылупится из трупа экспериментальной особи. Когда оно почувствует, что цель рядом, оно само отделится от твоего тела и сделает всё необходимое, просто побудь рядом с телом экспериментальной особи.
— Понятно. Когда займёшься мной?
— Твои улучшения потребуют времени. Сначала я должен закончить с этой особью, — Абатур кивнул на люгера, который, похоже, уже задремал на своём столе. — Он щедро заплатил за свои новые конечности, и я должен заняться сначала им. Но ты можешь подождать в соседнем помещении. — Абатур одной из своих рук сделал жест, указывающий в сторону тоннелей, в его логове.
Седьмая молча отправилась по указанному направлению, ещё предстояло психически подготовиться к операции на мозге, а ведь это достаточно больно, если учесть, что Абатур оперирует без обезболивающего.
Абатур подполз к спящему люгеру и постучал по его хитиновому панцирю на голове. Тот проснулся.
— Есть вероятность, что Седьмая не справится или поведёт себя нелогично. Она слишком долго находилась под влиянием экспериментальной особи. Да. — заговорил он сам с собой. — Пожалуй, стоит увеличить процент успеха. Да. Ты достаточно сильный для этой миссии. Только мы тебя сейчас немного улучшим.
Люгер был очень сильно удивлён и напуган, когда генор, вместо того, чтобы прирастить ему новые ноги, стал зачем-то вскрывать ему голову.