Харриман протолкался к люку:
– Что стряслось, Лес?
Внутри кабины, размерами едва ли больше телефонной будки, стояли трое: Лекруа и два репортера. Все трое были порядочно возбуждены.
– Что стряслось, Лес? – повторил свой вопрос Харриман. Лекруа держал в руках маленький мешочек – пустой. На антиперегрузочном кресле, отделявшем его от репортеров, были рассыпаны маленькие тускло поблескивающие камешки. Один из них репортер держал поближе к свету.
– Да вот, – зло сказал Лекруа, – суются, куда не просят.
Репортер, разглядывавший камень, сказал:
– Вы ведь нам позволили осмотреть все, что захотим? Так ведь, мистер Харриман?
– Именно.
– А ваш пилот, – он указал пальцем на Лекруа, – кажется, не предполагал, что мы это найдем. Они были спрятаны под обивкой кресла.
– И что с того?
– Это же алмазы?
– Отчего вы так уверены?
– Да точно вам говорю! Алмазы!
Харриман замер, разворачивая сигару, а потом сказал:
– Эти алмазы я сам туда положил.
Позади Харримана пыхнул блиц и раздался голос:
– Подыми-ка его повыше, Джефф.
Репортер по имени Джефф так и сделал, а затем обратился к Харриману:
– Довольно странно все это, а?
– Меня интересовало действие космического излучения на необработанные алмазы. По моему приказу капитан Лекруа поместил этот мешочек с алмазами в корабль.
Джефф задумчиво присвистнул.
– Знаете ли, мистер Харриман, если бы вы не дали такого объяснения, я бы решил, что Лекруа нашел эти камешки на Луне и попытался скрыть от вас сей факт.
– Только попробуй это напечатать – я тебя привлеку за клевету. Я уверен в капитане Лекруа на сто процентов. Дай-ка алмазы сюда!
Брови Джеффа взлетели вверх:
– А может, вы недостаточно в нем уверены, чтобы оставить камни ему?
– Дай сюда, говорят. Вот. А теперь – убирайтесь.
И Харриман как можно быстрее поволок Лекруа в свой корабль.
– Хватит на сегодня. – заявил он фотографам и репортерам. – Встретимся в «Петерсон Филдс».
Как только стратоплан поднялся в воздух, он обратился к Лекруа:
– Отличная работа, Лес!
– А этот репортер, по имени Джефф, похоже, был сильно сконфужен.
– Что? Ах, этот… Да нет, я о полете. Ты сделал! Ты – первый из всех!
– Боб выстроил хороший корабль, – пожал плечами Лекруа. – Остальное – мелочи. Так вот, об алмазах…
– Забудь ты это слово! Ты сделал свое дело. Мы поместили камни на корабль, а потом рассказали всю правду. Кто же виноват, если нам не поверят…
– Но, мистер Харриман…
– Что?
Лекруа расстегнул молнию на кармане комбинезона и извлек завязанный в узел грязный платок. Развязав его, он высыпал в ладони Харримана куда больше алмазов, чем нашли на корабле репортеры. Эти были крупнее и более чистые с виду.
Уставившись на них, Харриман от души расхохотался. Потом он вернул алмазы Лекруа:
– Держи.
– По-моему, они принадлежат нам всем.
– Ну вот и сбережешь их для нас всех. Только держи язык за зубами. Нет, погоди-ка. – Харриман отделил два крупных камня. – Закажу кольца – одно тебе, другое – себе. Смотри, не проболтайся, иначе они потеряют всякую цену и пригодны будут разве что на сувениры.
Да, думал Харриман, именно так. Алмазный синдикат уже давно сообразил, что алмазы, когда их много, стоят немногим дороже стекла – если не брать в расчет их промышленное применение. На Земле их больше чем достаточно – и для промышленности, и для ювелиров. Если на Луне алмазы лежат, как щебень, значит, они и есть щебень. Тогда они не оправдают и расходов по доставке на Землю. А вот уран… Если б на Луне его тоже было в избытке. Откинувшись в кресле, Харриман предался сладким грезам.
Вскоре Лекруа тихо сказал:
– Знаете, босс… Там просто здорово.
– А? Где?
– На Луне, где же еще. Я обязательно туда вернусь – и как можно скорее. Нам следует заняться новым кораблем.
– Конечно, конечно! На этот раз корабль будет достаточно большим, чтобы мы полетели все вместе! Уж теперь-то я обязательно полечу!
– А как же!
– Лес… – Старик говорил едва ли не с почтительностью. – А как выглядит с Луны Земля?