- Вовсе нет. Только по браконьерам они бьют всегда сзади, когда убегаешь. Как шарахнет по ногам мелкой дробью ярдов с пятидесяти.
- Да ты что! - возмутился я. - Это же преступление!
- А браконьерство, по-твоему, что?
Мы пошли молча. Солнце скрылось за кустами справа от нас, и на тропинке стемнело.
- Не унывай. Лет тридцать назад было и того хуже, - продолжил Клод. Тогда стреляли без предупреждения.
- Да будет тебе.
- Не веришь - не надо! - обиделся он. - Я тогда совсем мальчонкой был. Сколько раз - придешь домой и видишь - папаша без штанов лежит на пузе на кухонном столе, а мать выковыривает из него дробинки овощным ножом. Знаешь, какие шрамы после этого оставались?! У нас во всей деревне, пожалуй, ни одного мужика без них не было. Ну а папаша был, конечно, в этом деле чемпион.
- Везло же ему!
- А вообще-то жаль, что он сейчас не с нами, - грустно заметил Клод. Чем бы он только не пожертвовал ради такого дела!
- Охотно уступил бы ему свое место, - не выдержал я.
- Наконец мы вышли на гребень и увидели перед собой лес, казавшийся в тот момент особенно большим и темным. Сквозь чащу золотом пробивалось заходящее солнце.
- Давай изюм, - распорядился Клод.
Я протянул ему пакет, а он осторожно спрятал его в кармане брюк.
- Как войдем в лес, ни слова, - предупредил он. - Иди за мной и о старайся не трещать ветками.
Через пять минут мы были на месте. Теперь от леса нас отделяла лишь узкая полоска кустов. Клод пригнулся и ринулся сквозь нее. Я последовал его примеру.
В лесу было прохладно и темно - солнце окончательно скрылось.
- Страшно, - заметил я.
- Ш-ш-ш!
Клод шел впереди. Он был чрезвычайно осторожен - высоко поднимал ноги и неслышно ступал по влажной земле, то и дело оглядываясь по сторонам: нет ли опасности? Я попытался делать то же, но, когда за каждым деревом мне стали мерещиться лесники, перестал.
Когда впереди меж верхушек показалось небо, я догадался, что мы вышли к поляне. Именно здесь, по словам Клода, каждый год в начале июля выпускали в лес молодняк, именно здесь птиц кормили, поили и охраняли лесники, именно здесь большинство фазанов и оставалось в силу привычки до самого начала охотничьего сезона.
- Их всегда на поляне тьма-тьмущая, - рассказывал он мне.
- И лесников, надо думать, тоже.
- Конечно, но там кругом густой кустарник, и это нам на руку.
Короткими перебежками от дерева к дереву, пригибаясь к земле, останавливаясь и прислушиваясь, мы наконец достигли края поляны и притаились на четвереньках за большим кустом черной ольхи. Клод, радостно улыбаясь, ткнул меня в бок и указал рукой на поляну.
Фазанов там и впрямь было видимо-невидимо, ну уж не меньше двухсот, точно. И все они разгуливали по поляне вокруг пней с самым что ни на есть надменным видом.
- Ты понял? - прошептал Клод. Это было удивительное зрелище, мечта браконьера, да и только. И еще так близко! До иных птиц - не больше десятка шагов! Неуклюжие бурого цвета курочки были настолько жирными, что их перья на груди едва не доставали до земли. Петухи, наоборот, - стройные, с ярким оперением и длинными хвостами, вокруг глаз - ярко-красные пятна, как очки. Я взглянул на Клода. Он, словно зачарованный, смотрел на фазанов - рот чуть приоткрыт, глаза остекленелые.
Наверное, в такие минуты все браконьеры похожи. Они ведут себя, как женщины, которые рассматривают громадный изумруд в витрине ювелирного магазина, с той лишь, может быть, разницей, что женщины гораздо менее щепетильны в выборе средств для достижения цели. И шрамы от дроби - это ничто по сравнению с теми жертвами, на которые готова пойти женщина.
- Ага, - медленно Клод. - А вот и лесник.
- Где?
- На другой стороне под большим деревом. Вон, смотри!
- Черт!
- Ничего. Нас-то он не видит. Мы припали к земле, наблюдая за лесником. Это был невысокого роста человек в кепке и с ружьем под мышкой. Он стоял под деревом, не двигаясь.
- Пошли, - шепнул я Клоду. Лицо лесника было скрыто тенью от козырька кепки, но мне казалось, что он смотрит прямо на нас.
- Тихо ты, - отозвался Клод.
Медленно, не отрывая глаз от лесника, он засунул руку в карман и достал оттуда одну изюмину. Клод аккуратно уложил ее на правую ладонь и коротким быстрым движением подбросил высоко в воздух. Описав дугу над кустами, изюмина упала рядом с двумя курочками, которые тут же обернулись. Одна из них незамедлительно прыгнула к тому месту, где упала изюмина, и ткнула клювом в землю.
Я посмотрел на лесника. Он по-прежнему стоял неподвижно.
Клод бросил на поляну вторую изюмину, потом третью, четвертую, пятую...
В этот момент я заметил, что лесник отвернулся и осматривает лес позади себя.
В мгновение ока Клод выхватил из кармана пакет и высыпал его содержимое на правую ладонь.
- Стой, - только и успел сказать я.
Он широко размахнулся и с силой швырнул всю пригоршню на поляну.
Изюмины опустились на землю с легким шорохом, как капли дождя на сухую листву. Среди фазанов поднялась суматоха - все до одного, то ли увидев, то ли услышав, как падают изюмины, устремились на поиски лакомства.
Реакция лесника тоже была молниеносной: резким движением он обернулся назад, на поляну. Фазаны с бешеной скоростью клевали изюм. Лесник направился было вперед, и я даже испугался, не начнет ли он выяснять, в чем дело. Однако он остановился, поднял глаза и стал рассматривать край поляны.
- За мной, - шепнул Клод. - Только нагнись, нагнись.
Он развернулся, встал на четвереньки и с проворством обезьяны ринулся в лес. Я - за ним.
Так мы пробирались ярдов сто. Потом он скомандовал:
- Теперь бежим!
Мы поднялись на ноги и рванули что было духу, а через несколько минут, успешно миновав полосу кустарника, вновь оказались на тропинке.
- Отлично сработано, - тяжело дыша, сказал Клод. - Нет, ты видел, а?