Предрассветная тишина. Что может быть более символичным в своём проявлении? Когда тьма ещё не сдала позиции окончательно, но все знают, что власть её подходит к концу, и через несколько часов, как бы та, ни старалась, солнце обнимет мир животворящим своим теплом.
Едва только огромный, розовый диск появился на горизонте, мы стали собираться. Облачённый в тщательно подогнанную Воложиной, немецкую форму, я ощущал себя не уютно. Хотя Лиза постаралась, и одежда села практически идеально, дискомфорт всё же присутствовал. Не знаю. Возможно, я отторгал её чисто интуитивно, где-то на подсознательном уровне.
— Как будто цветок распустился, — подошедшая из-за спины Оса указала на маленькую, искусно выполненную заплатку на левом манжете моего кителя.
Практически неразличимая, она действительно напоминала цветочное соцветие. Девушка заботливо застегнула клапана накладных карманов, подвернула воротник сорочки, выравнивая её края в ровную линию, и словно бы невзначай, вновь дотронулась до моего лица. Надо признать, сегодня Воложина выглядела какой-то странной. То ли ночью не отдохнувшей, то ли сильно чем-то встревоженной. Не привычное для неё состояние. Прежде мной не замеченное. Отсекая гнетущие мысли, Оса всегда умела сконцентрироваться на главном. Пожалуй, даже лучше многих из нас.
— Что-то случилось? — я вопросительно на неё посмотрел.
— Нет.
— Ты сегодня загадочная какая-то. Как будто хочешь мне что-то сказать, но ещё не решила как.
— Всё в порядке, командир. Просто не выспалась.
— Говорю ж, на тебя не похоже. Сон, что ли какой, необычный видела? — попытался шутить я.
Однажды, поддавшись эмоциям, Лиза уже рассказывала парням про одно из своих сновидений. Маротов затем неделю не давал девушке прохода, пытаясь узнать подробности. Поэтому в дальнейшем та стала осторожнее с откровениями.
— Ван, ты веришь, что мы не одни в этом мире?
Она подошла вплотную и, преодолев, наконец, не присущую ей робость, погладила меня по щеке. Очень нежно, касаясь одними лишь кончиками пальцев, явно опасаясь ответной реакции.
Я опешил. Такого поворота событий, точно не ожидал. Перед решающей фазой задания подобное поведение и в особенности тема, которую Лиза затронула, вызывали тревогу. Это определённо было нечто новое, прежде никогда в группе не обсуждаемое. Занятый предстоящей операцией мозг, даже не сразу сообразил, о чём идёт речь.
— В каком смысле?
Убрав руку от моего лица, девушка неопределённо пожала плечами.
— Ну, например, есть кто-то другой. Такой же, как мы, только не здесь. Понимаешь?
— Немцы что ли? Воложина, с тобой всё нормально? Глаза какие-то красные. Ты часом не приболела?
Я приложил ладонь ей ко лбу.
— Прости, командир. Это я так. Поинтересовалась просто. Всё в порядке.
Кожа действительно оказалась прохладной.
— Переодевайся тогда. Пару дней побудешь хельфериной СС Урсулой Майер, помощницей моей. Дашку с собой бери. В машину садитесь. "Паук" на мотоцикле впереди пойдёт. Я ведь теперь оберштурмфюрер СС Ральф Глаубер, чёрт бы их всех побрал. И по рангу, мрази такой, сопровождение требуется.
— Слушаюсь. — Оса отвела глаза в сторону, и, секунду помедлив, вышла.
Через двадцать минут группа была готова. Для здешних условий новоиспечённые "немцы" выглядели вполне себе сносно. При ближайшем рассмотрении форма всё же оказалась не новой, как показалось в самом начале. Но тщательно отремонтированной и заботливо кем-то выстиранной, поэтому "глаз не резала", и подозрений "медведи" не вызывали. Обычное СС- овское подразделение. Ну, или какая-то двигающаяся к своим, его часть, как в нашем, конкретном случае.
Стоп!
Точно.
Часть.
Хорошо, что не упустил.
Я достал из чёрной шагреневой кобуры пистолет, снял предохранитель, и, подойдя к "Horch", несколько раз выстрелил машине в лобовое стекло. Ровные, наделённые рваными краями дырочки появились ровно там, где и планировалось.
— Молодец, ком, — похвалил Маротов, — я бы момент проспал, если честно.
Надо признать, гауптштурмфюрер из него вышел знатный. И без изумительно сидящей на крепкой фигуре формы, на немца Жан был похож поразительно. "Арийская внешность", умный, проницательный взгляд, надменная усмешка на тонких губах. Особому швабскому его диалекту многие и вовсе завидовали. Образ был практически идеальным. И отличить "подделку" от настоящего фрица могли разве, что генетически. Хотя с таким соответствием вероятно вопросы возникли бы и там. Стоит отметить, что в трудные минуты подобное сходство не раз спасало нам жизни. Теперь же одежда офицера СС и табельный «Люггер» ещё более подчеркнули его "особую принадлежность".
"Zundapp" запустили с первой попытки. Равномерно урча двигателем, мотоцикл казалось, только и ждал команды к старту.
— Метров двадцать, на больше не отрывайся, — давал я последние распоряжения "Пауку", — перед мостом блокпост явно будет усиленным. Станут интересоваться, держись соответственно. Позади "сотня километров", ты устал. Ответы односложные. Твои командиры в машине, с ними и разбирайтесь. Hast du verstanden? (Ты понял?)
— Ich verstehe es, Captain. (Да понял, я капитан.) Сопеть в две дырки большого ума не требуется.
"Роттенфюрер" поправил висевший на груди автомат и занял место за рулём мотоцикла.
Жан завёл "Хорьх", удобно устроился на месте водителя и повернувшись к сидящей позади "сотруднице службы связи", произнёс по-немецки:
— Отлично выглядите, фрау Урсула. В таком костюме не грех вечером и в офицерский клуб заявиться.
Довольный собой, Маротов широко улыбнулся.
— Danke Herr Offizier. Sie sind wie immer sehr witzig. (Спасибо, господин офицер. Вы, как всегда, весьма остроумны.)
Девушка шутку не поддержала. По-прежнему погружённая в свои мысли, она механически разглаживала пальцами лацкан серого однобортного кителя. Желая избавиться от невидимой глазу складки, Оса выглядела серьёзной и крайне задумчивой. А вышитые алюминиевой проволокой руны СС на нагрудном кармане и вовсе добавляли в строгий облик мрачной таинственности.
— Что это с ней?
Едва я расположился рядом, Жан озадаченно на меня уставился.
— Не знаю. Говорит, в норме. Может, не выспалась. Поехали, время не ждёт.
Дашу в форму немцев облачать не стали. Кто знает, как в сложной ситуации она себя поведёт? Нашли в доме несколько женских вещей, видимо оставшихся у старика от жены, и одели беглянку в них.
Маротов мягко тронул автомобиль с места. Следуя за "Zundapp", мы, наконец, покинули хутор и, набирая скорость, двинулись вдоль расположенного невдалеке леса.
Сверившись с местностью, только на земле осознали, что с высадкой пилоты промахнулись изрядно. Внезапный ночной обстрел точку выброса им явно подпортил. Минуя зону огня зенитных орудий, ПС ощутимо отклонился от курса, а пока выравнивал крен, оказался уже много левее. Много по нашим меркам, разумеется. До хутора пришлось тащиться лишних вёрст двадцать, и, если бы не Фомич со своими "подарками", добираться нам до "пункта прибытия" в пешем порядке ещё суток двое, как пить дать.
За время, что двигались в сосновом бору, петляя среди извилистых лесных тропинок, повстречали несколько напуганных звуками техники зайцев, да парочку молодых косуль, пасущихся на открытых лужайках. Однако стоило выехать на широкую грунтовую дорогу, живность пропала. Звери словно почувствовали наличие рядом немецкого гарнизона и старались на глаза людям не попадаться.
Трасса здесь была ровной, хорошо укатанной, практически без выбоин. Сказывалась близость железнодорожной станции. Подъездные пути к важным объектам немцы старались держать исправными. До транспортного моста через реку оставалось ещё версты три, когда после очередного поворота дороги на горизонте неожиданно появился немецкий кордон. Перегородивший путь полугусеничный "Magirus" исключал всякую возможность проскочить мимо.
Но больше всего расстраивал затаившийся за ним "Krupp". Лёгкий, тентованный грузовик мог находиться здесь лишь с одной целью — доставлял к заслону пехоту.
— Вот же, суки, — сквозь зубы процедил Маротов, — здесь-то их уж точно никто не ждал.
Жан был прав. Напороться на патруль посреди глухого леса можно было только с крайней степенью невезения и, судя по оживлению в фашистском лагере, Фортуна с нами сегодня не поехала.
— Тут слева железнодорожный мост есть. Через Ипуть, — напомнил я, — возможно, ввели усиленную охрану в связи с проходом "Литеры".
Заметив приближающийся транспорт, из грузовиков стали высыпать немцы. Первые двое были вооружены такими же, как и у нас MP-40, остальные имели в руках карабины "Mauser". В общей сложности мы с Жаном насчитали шесть человек.
Расстояние до заслона стремительно сокращалось и когда "Паук" приблизился метров на тридцать, стоявший впереди офицер вскинул вверх руку.
— Stehen! (Стоять!)
"Zundapp" послушно сбросил скорость и остановился.
— Старший кто? — на ходу поправляя пилотку, молодой лейтенант двинулся нам навстречу. — С какой целью направляетесь в Сураж?
Бойцы за его спиной взяли оружие наизготовку.
Заметив белую выпушку на погонах офицера, я понял, что мы имеем дело с обычной войсковой пехотой.
"Ну, хоть тут повезло, — посетила мысль. — Судя по всему, отрядов "СС" у фрицев на всех не хватает".
Памятуя о моих наставлениях, в ответ лейтенанту "Паук" промычал что-то невнятное и кивнул головой в сторону нашего "Хорьха".
— В чём дело, офицер? — Демонстрируя крайнее неудовольствие, я медленно "вывалился" из машины. — По какому поводу перекрыта дорога?
Ещё секунду назад полный решимости, старший кордона заметно её подрастерял. Вид раздражённого оберштурмфюрера СС на время выбил парня из колеи. Наблюдая за выражением лица этого совсем ещё мальчишки, я понял, что если как следует надавить, особых проблем с проездом не возникнет.
— С какой целью направляетесь в Сураж? — уже не так требовательно повторил он свой вопрос.
— Лейтенант, — приблизившись, я доверительно перешёл на шёпот, — если бы я говорил о целях своих поездок с первым встречным, уже давно не служил бы в СС.
Мой немецкий был безупречен. Многочасовые практики с Жаном, как ни крути, лепту свою внесли.
— Могу лишь сообщить, что нам необходимо попасть в одно из сопровождающих железнодорожный транспорт подразделение. Как вы, наверное, знаете, в данный момент оно находится в Сураже. Поэтому просто дайте нам проехать.
— У меня приказ докладывать обо всех прибывающих, — неожиданно твёрдо возразил он. — В ближайшее время въезд в город осуществляется исключительно с разрешения коменданта. Могу я взглянуть на ваши документы?
Паренёк оказался серьёзнее, чем я предполагал.
— Что происходит? Почему нас остановили?
Заглушив машину, Маротов подошёл ближе. "Гаупштурмфюрер", так же как я, выглядел крайне недовольным.
— Проверка, гер Герберт. Приготовьте личное удостоверение. — я сообщил "новость" Жану и протянул немецкому лейтенанту свой "Fuhrer Ausweis". — Держите, офицер.
Не знаю, кто для нас их изготовил, но на первый взгляд карточки выглядели абсолютно реальными. Как и положено такого рода документам, удостоверения содержали лишь самые краткие, необходимые окружающим данные. Идентификацию владельца, как члена элитной СС и минимальную о нём информацию: имя, звание, дату рождения, подразделение, номер нацистской партии.
— Ваше? — офицер обратился к Жану.
Сложив оба вместе, парень отошёл в сторону и стал внимательно их изучать. Признаюсь, в какой-то момент в душу закралось сомнение:
"Выдержат ли документы проверку? "
— Гер Ральф, вы принадлежите к "Рона"? — внезапно поинтересовался немец.
Вопрос по-настоящему удивил. Предположить столь углублённый интерес на одном из случайных лесных кордонов никто действительно был не в состоянии. Однако, не взирая, на молодость лейтенант дело своё знал.
— Ja, officer. (Да, офицер) — Я старался казаться невозмутимым.
— Но ваша дивизия дислоцируется абсолютно в другом месте.
" Вот откуда у этой сопли такие сведения? Не мог нам встретиться здесь кто-нибудь менее умный? Бесхребетный, привыкший подчиняться приказам унтер например? Тому одного вида высоких гостей стало бы достаточно."
— Для своего чина вы достаточно хорошо осведомлены, лейтенант, — ответил я, — однако мы не уполномочены об этом говорить. Внутренние дела организации не подлежат обсуждению с посторонними.
— До особого распоряжения командования, мне поручено проверять всех, — произнёс тот, — не взирая, на заслуги и звания.
Он сделал несколько шагов к машине.
— У вас только один "Zundapp" в охране? Такой малочисленной группой передвигаться в здешних краях опасно.
— По пути мы встретили партизан. Остальное сопровождение расстреляли, — Жан указал на пулевые отверстия в лобовом стекле.
— В каком районе?
Любознательность пацана напрягала.
— Сразу за Лагутовкой, на затяжном повороте дороги. — Вспомнил я штабную карту.
— Надо же. Опасное место, — согласился офицер.
Он заглянул внутрь "Horch" и задумчиво постучал нашими документами по двери машины.
— С вами женщины?
— Наша помощница. Урсула Майер.
— А эта? — лейтенант указал на Дашу.
— Она русская. Попала к нам после перестрелки с партизанами. По прибытии в Сураж, передадим в комендатуру.
Старший кордона принялся с интересом беглянку рассматривать. Видимо красота девушки не оставила его равнодушным, потому как в следующую секунду, он вдруг что-то для себя решив, предложил:
— Можете проезжать, но пленницу придётся оставить. Я разберусь с её личностью, а затем доставлю на станцию.
"Ага. Конечно. Скорее в твоей любопытной башке ещё одна дырка появится. Для вентиляции", — подумал я, а вслух произнёс:
— Благодарю, лейтенант, однако мы справимся сами.
Ответ немцу явно не понравился.
— В таком случае, я вынужден доложить о вас коменданту, господа. До его личного распоряжения покинуть пост вы не сможете.
Перед принятием важных решений, я, как правило, делал глубокий вдох и на долю секунды прикрывал глаза, пытаясь предугадать вероятное развитие событий. Привычка, оставшаяся с далёкого прошлого. В разведшколе инструктор по рукопашному бою, майор Ефименко в первую очередь требовал от нас концентрации.
“До того момента, пока не научитесь правильно мыслить, ваше тело лишь набор мышц и костей, — не уставал повторять он, — и только разум способен сделать из него боевую машину".
События стали развиваться явно не по плану. Хотя доклада коменданту я особо не опасался, неожиданная задержка ставила задание под удар. Тщательную проверку они нам всё равно не устроят. Для этого у фрицев здесь попросту нет средств. Да и всерьёз связываться с офицерами СС никто не станет. То, что творит сейчас лейтенант, не более чем мальчишеское желание выслужиться. Однако именно оно препятствовало нашему продвижению к цели.
Выбора не оставалось. Не смотря на нежелание ввязываться в передряги, блокпост придётся ликвидировать. Паренёк, похоже, и не догадывался, что своими действиями только что подписал группе смертный приговор. Место, кстати, глухое, должны управиться без особых проблем.
Достав из кармана портсигар, я мельком взглянул на Жана. За годы совместной работы он научился понимать меня без слов.
" Двое слева мои"
Маротов условно моргнул: «Принято»
За спиной сложил руку "лодочкой", показал два пальца, а затем глазами обозначил направление.
«Гнездо свили».
Метрах в семи от "Magirus" действительно расположилась скрытая пулемётная точка. Надо признать, зона покрытия огнём была выбрана очень грамотно. С такой позиции дорога в обе стороны просматривалась как нельзя более, лучше.
Я медленно прикрыл веки.
"Вижу"
Затем посмотрел на тех, что стояли справа.
"Эти твои".
Сержант вернулся к машине и, взяв оттуда зажигалку, снова двинулся в мою сторону. Можно было не сомневаться, что Оса уже знает о наших планах.
Делая вид, что прикуриваю, я ещё раз оценил дистанцию до немецкого лейтенанта.
Дёргать "свой" табельный «Люггер» сейчас было бессмысленно. Крышка кобур у фашистов была большая. Надёжно защищала оружие от грязи и выпадения, но совершенно не предусматривала резких действий в лобовой атаке.
В любом случае немецкие автоматчики успеют "прошить" меня раньше, чем я сумею нажать на спуск. К тому же, педантичные гансы предусмотрели ещё и внутреннюю, пристёгивающую пистолет к кобуре бечёвку. Пользовались, правда, ими по желанию и я искренне надеялся, что у стоявшего передо мной лейтенанта её не было.
План выглядел простым. Раз времени на выемку ствола у меня нет, необходимо, чтобы его мне "подготовил" кто-то другой. В подобных случаях тот, кто действует первым, убивает двух зайцев. Меняет позицию, чем дезориентирует противника и экономит время на приведение оружия в готовность. Практически не сомневался, что Жан к этому времени также с тактикой определился.
Портсигар в карман. Руки естественным образом опускаю вдоль туловища, мозг уже "видит" как всё случится и тут я почему-то обернулся на нашу машину. Не знаю зачем. Просто почувствовал, что должен.
Встретился взглядом с Дашей и замер. Глядя прямо на меня, девушка, словно только и ждала этого момента. Её глаза умоляли подождать. Не делать того, что задумал, а на некоторое время просто остановиться. Это было какое-то странное ощущение. Никогда прежде мной не испытываемое.
"Только не двигайся!"
Подчиняясь некой неведомой силе, я на мгновенье буквально оцепенел.
*************
А затем сделал шаг навстречу немецкому офицеру и резко выпрыгнул в его направлении. Странно, но толчок вышел настолько сильным, что тело едва не перелетело нужную точку. Как и ожидал, лейтенант рванулся к кобуре, неловко вытащил из неё свой «парабеллум» и развернул оружие в мою сторону.
Захват кисти. Выворот и излом. Инерция полёта не оставила сопернику шансов. Подчиняясь силе тяжести, мы оба грузно рухнули на землю.
Секунда и ствол уже у меня. Выстрел в голову, короткая отдача.
Минус один для немцев.
Кувырок вперёд. Ещё пара пуль, уходят к целям. Один из автоматчиков нелепо дёрнулся, мешком опускаясь в дорожную пыль. Второму, выброшенный пороховыми газами 9-мм цилиндрик, размозжил лицо. На поясе того, что валялся сейчас в пыли, ещё до прыжка я разглядел рукоятку противопехотной М-24. Граната сейчас, как нельзя кстати. Очередная смена позиции и я уже переворачиваю поверженного немца на живот.
За спиной короткими, рваными плевками, по фрицам заработал MP -40. Это означало только одно — свою часть работы Жан выполнит безупречно. Теперь отстегнуть гранату от ремня фрица, отвинтить крышку внизу рукоятки, дёрнуть шнур с выпавшим оттуда фарфоровым кольцом и метнуть её в пулемётное гнездо немцев. Задача не выглядела чем-то очень уж сложным. По моим расчётам в обрез времени должно было хватить. Но когда пехотинец окончательно перевернулся, я остолбенел от неожиданности.
На месте так необходимой мне сейчас "Stielhandgranate 24" висела обычная, переделанная под полую, деревянную рукоятку сапёрная лопатка! Похоже, погибший немец был настоящим умельцем. Правда, сей факт оптимизма мне не добавил. Лопатой, как бы хороша та ни была, боевой расчёт не ликвидировать. А лучшей мишени, чем моя, маячащая на горизонте задница, для пулемётчиков теперь было просто не найти. Единственным логичным решением виделось свалить тела двух фрицев друг на друга и укрыться за ними. Однако мощное оружие, скорее всего, прошьёт тех навылет. Да и времени на подобную работу уже не осталось.
Внезапно из-за двери "Хорьха" раздалась длинная автоматная очередь.
— Сдохните, твари!
Поняв, что мне конец, Оса бессмысленно подставилась под огонь и в желании спасти не жалела себя.
— Куда высунулась? Назад, дура! — я замахал девчонке рукой.
Жаль, но героизм её ничем нам уже не поможет.
Пулемётный расчёт занял позиции и в сознании прощальным фрагментом запечатлелся хищный оскал одного из солдат. В следующее мгновение немец налёг плечом на приклад, а затем резко надавил спуск. Ствол "MG" вздрогнул, озарился на мгновение ярким, слепящим глаза пламенем и грудь прошила короткая пулемётная очередь.
Сбив с ног, свинцовый шквал оторвал меня от земли. Удар опрокинул тело на спину, а затем, судорожно дёрнувшись, я зажал кровавое месиво рукой. Рефлекторно, и крайне неэффективно. Выжить после такого ранения нереально. Мозг отчётливо это понимал, однако всё ещё пытался за жизнь цепляться. Не смотря на критические, не совместимые с жизнью ранения, по какой-то нелепой причине боли я абсолютно не чувствовал.
"Походу некий предсмертный шок, — посетила напоследок мысль, — или я уже мёртв?"
Странное состояние. Абсолютно не осознаёшь, где находишься. С одной стороны ясно, что тебе конец, но с другой, ровным счётом ничего не меняется. Ты по-прежнему дышишь и всё ещё ощущаешь себя "живым".
"И дальше что? Как теперь-то себя вести? "
Пытаясь оценить степень повреждений, я в очередной раз приложил ладонь к груди, судорожно дёрнулся и…
Неожиданно резко открыл глаза.