Движение по болотистой местности такое себе удовольствие. Похлеще любого марш-броска выматывает. Ступни вязнут в пружинящих под ногами мхах, дышишь, словно танк за собой тащишь, да ещё и постоянно на стрёме. Наступишь неправильно, выбранная тобой кочка легко из-под ног уйдёт. Шансов остаться сухим не оставит. Тогда в водичку добро пожаловать. Не глубоко, конечно, но с головы до пят вымокнуть всегда хватает. Одним словом ползёшь по топям как черепаха, а сил они отнимают не меряно. Правда и немцам, вздумай те следом увязаться, легче не будет.
— Командир, девка не сдюжит. — Вновь взялся за своё Маротов. — Болото странное. Низинное местами. Так и рухнет где-нибудь в сплавину. Не признается ведь, что устала. Гордая по всему видать.
Он догнал, и легонько дёрнул меня за рукав.
— Придётся терпеть. Здесь не встанешь. Минуем гривы, — я кивнул в направлении молодого высокоствольного сосняка, — торфяники до леса пойдут. Там и подумаем о стоянке.
Мы двигалась уже часа четыре. Теперь я и сам стал замечать, что беглянка выбилась из сил окончательно. Наблюдая, как та пытается скрыть усталость, даже уважением к ней проникся. Не взирая на хрупкое телосложение и смазливую внешность, характер, судя по всему у девчонки имелся. Ну а то, что "блаженная", как плёл Гулычев, так это вряд ли. Глаза больно уж умные. Как взглянет, кажется, до костей тебя пробирает. Веет от неё какой-то силой. Словно знает белокурая нечто такое, чего нам не дано. Простым смертным. Дальше двигаемся, одним словом. Время покажет.
Добавляя в сердце, печаль, природа вокруг удручала. Торчащие из болотного мха деревья, как и редкие, попадающиеся на нашем пути кустарники, были абсолютно сухими. Их скрюченные в причудливые формы, безжизненные стволы, напоминая о тленности всего живого, вгоняли душу в уныние. Необходимо миновать опасный участок как можно скорее. Собрать волю в кулак и выбраться, наконец, на твердую землю, иначе до темноты не справимся. Местность открытая. И цепочка передвигающихся друг за другом людей видна как на ладони. Маячить здесь дольше необходимого, смерти подобно. Поэтому, поправив на поясе вязальный шнур, "Паук" перехватил рюкзак удобнее, убедился, что следующие за ним бойцы готовы, и, определяя будущие свои шаги ударами длинного шеста, побрёл дальше. "Медведи" медленно потянулись следом.
********
Монотонные, изнуряющие тело, движения отнимали последние силы. Как приказал старший, она двигалась теперь в середине отряда, сразу за Лизой. Хотя путь был проложен, а провал в верхний травяной слой вроде бы не грозил, Даша вымоталась до крайности.
"Держись, дочь вождя, не время сейчас раскисать, — как могла, она старалась себя подбодрить, — не хватало ещё, чтобы тебя тащили. Позорище. Хорошо хоть Друман этого не видит".
Словно прочитав сокровенные мысли, старик тут же появился в сознании. Глядя на неё полными отеческой заботы глазами, он мягко улыбался.
«Даринэ, Даринэ. До чего же ты докатилась? А всё ведь, потому что отца не слушала, — ласково журил Учитель, — но теперь ничего уже не исправить. Путь выбран, девочка моя. Придётся следовать ему до конца».
Силы покинули окончательно, и беглянка беспомощно опустилась на колени.
— Эй-эй-эй, — повернулась к ней ведущая пары, — ты, что это здесь удумала, родная?
Лиза воткнула посох в толщу мха, освобождаясь от груза, рванула с плеча лямки РД, и, бросилась к своей подопечной.
— Сейчас, милая, — она освободила горловину фляги, плеснула воду себе на ладонь, а затем смочила Даше лицо.
— Так-то лучше.
Усадила беглянку удобнее, и, порывшись в ранце, извлекла оттуда какую-то, блеклую, прилипшую к куску белого хлеба таблетку. Сдула с её поверхности крошки, после чего затолкала лекарство Даше в рот. Заставила сделать несколько больших глотков, пообещала:
— Потерпи, девочка моя, теперь точно полегче станет.
Та в ответ благодарно кивнула. На мгновение прикрыла глаза.
— Что там у вас? — услышав возню за спиной, обернулся к ним идущий впереди Гулычев.
— Порядок. Сейчас догоним.
Воложина подхватила напарницу под руку, помогла ей подняться.
— Немного осталось. Вон она, земля-то. — Оса неопределённо махнула куда-то вперёд. — Глазом моргнуть не успеешь, как стоянку соорудим.
Спустя несколько минут отдыха пара медленно побрела дальше.
Вскоре "Медведи" выбрались таки из болота и обосновались в редкой сосновой гриве. Впереди, насколько мог охватить взгляд, простирался торфяник. Не лучшее для привала место, однако, выбирать здесь было не из чего. Девчонке срочно требовалась передышка.
— Глядим в оба, — распорядился командир, — отдых и приём пищи по очереди, приводим себя в порядок, затем дальше двигаем. Никаких вольностей, включая курево. Я первым дежурю.
— Как себя чувствуешь?
Едва Ван отошёл, поинтересовалась Лиза. Поглощённая своими мыслями, Даринэ и не заметила, как та к ней подсела.
— Держи. — Она всучила в руке Даши армейский котелок с рыжей, болотной водой. — Сейчас чаёк соорудим. Сухпай разложим. Мужиков накормить надо. А то бурчат вон, как пчёлы потревоженные. Желудок пустой. В их случае это крах. Так уж устроены.
Котелок в неумелых руках беглянки неловко дёрнулся, едва не расплескав мутное содержимое, однако Воложина выручила и тут. Моментально подхватила посудину под днище, не дав той опрокинуться.
— Не тряси только.
Снова порывшись в ранце, Лиза извлекла наружу потёртую от многократного использования, невзрачную на вид коробочку.
— Спасение в таких случаях, — усмехнулась "медведица" и, достав из футляра, опустила в воду очередную таблетку.
На этот раз та оказалась коричневой. Не успело лекарство коснуться поверхности, жидкость вокруг него забурлила, покрылась обильной пеной и разогнав муть в стороны, стала вдруг абсолютно прозрачной. Осевшая на дно котелка ржавчина, смотрелась теперь обычным мусором. Ловко перелив воду в другую посудину, Лиза тут же от него избавилась.
— Раскрой РД, — девушка указала Даше на ранец, — там ещё одна такая коробка. Дай её мне.
Просьба была интуитивно понятной. Не требующей дополнительных разъяснений и взяв пенал, беглянка обнаружила внутри новые кружочки. Только эти были белыми и очень большими.
— Топливо, — пояснила снайпер. — Костёр теперь наш. Никогда таких не встречала?
Протянув таблетки Лизе, Даринэ внезапно почувствовала, как что-то маленькое, но, очень подвижное защекотало запястье. Девушка перевернула ладонь кверху и к своему ужасу обнаружила на ней главный страх всей своей жизни. Только сейчас почему-то красный и сильно в размерах уменьшенный.
Дико вскрикнув, она сбросила существо с руки и, передёрнувшись от отвращения, отпрянула в сторону.
*************
Проваливаясь в белесую пелену тумана, справа от себя Даринэ различила резкое, обручем сковавшее грудную клетку, движение. Не в силах пошевелиться от охватившего тело волнения, она лишь повернула в том направлении голову. И в следующую секунду возле плеча девушки сомкнулись огромные, покрытые кровавой пеной желвы. К счастью для Даринэ, зубы ужасной твари прошли в каких-нибудь сантиметрах от тела.
Не минуло десятка секунд, как атакующий её инсектоид, предпринял новую попытку. И судя по агрессивному поведению твари, та обещала стать для неё финальной. Матёрый, безжалостный, протяжно ревущий от ярости он больше не промахнётся. Это читалось в налитых кровью глазах, было написано на отвратной, донельзя озлобленной морде. Зверь обнажил вымазанные кровью прежних своих жертв, клыки, и в такт шагам, раскачивая головой, вновь двинулась к девушке. Изготовился для броска, однако в последний момент некая сила, оторвав от земли, отбросила хищника далеко в сторону. Всё ещё не веря в собственное спасение, Даринэ подняла голову и увидела пред собой отца.
— Поднимайся, Дар, — мужчина отодвинул привалившее дочь тело погибшего воина, — нам пора уходить.
Он нагнулся, чтобы подать девушке руку, но очередной, появившийся на поле брани инсектоид ударил вождя сзади. Острейшее, расположенное на клешне твари лезвие, прошло навылет. Словно не веря в происходящее, мужчина потрогал костяной шип рукой, а затем, орошая доспехи кровью, обернулся и срубил хищнику голову. Обречённо опустился перед дочерью на колени.
Не помня себя от горя, Даринэ бросилась вперёд.
— Отец!!!
Тот протянул к ней ладонь. Коснувшись мягких волос наследницы, сквозь боль улыбнулся. Сделал последний свой вдох, и едва разделяя слова, прошептал:
— Прости, милая, что не смог уберечь, хоть и любил вас всех больше жизни.
Мужчина глухо захрипел, зажал ладонью пульсирующую кровью рану. Не отрывая взгляда, словно стараясь навсегда запечатлеть в памяти родной сердцу образ, сделал попытку подняться и вдруг рухнул лицом в песок.
— Не-е-ет!!!!
Даринэ рванулась к отцу настолько стремительно, что с равновесием не справилась. Упала рядом и, пытаясь облегчить страдания, схватила умирающего за руку.
Сознание помутилось, воздуха вновь не хватило и, понимая, что это конец, Дар обречённо взвыла.
— У-у-у!!!
**********
Услышав крики беглянки, группа схватилась за оружие. Секунда, и командир вжал Дашу в землю. На ходу "вбивая" в карабин магазин, Лиза перекатилась вправо, а остальных бойцов на прежних местах уже не было. «Медведи» переместились настолько стремительно, что обнаружить их новые "схроны" даже у Вана сразу не получилось.
— Не двигайся.
Укрыв телом, он спрятал девчонку под себя.
— Что видела? Где?
Постепенно возвращаясь в реальность, Даринэ указала место, куда улетела та жуткая тварь. Командир проследил направление взглядом и переспросил ещё раз:
— Где немцы?
В этот момент нога гостьи ощутила новое щекотание. Не в силах справиться с охватившей её паникой, Даша сбросила с себя мужчину (откуда, только силы взялись) и принялась резко штанину закатывать.
Шевеля усиками, очередной "хищник" стремительно взбирался к колену.
— А-а-а!!!
Девчонка судорожно смахнула насекомое в траву.
— Так ты муравья испугалась? — Воложина разобралась в ситуации первой, — отбой, парни. Ошибочка вышла.
Осознав, что тревога ложная, бойцы медленно возвращались к месту привала.
— Чуть, сука, с перепугу, не обоссался, — бубнел вышедший из-за куста орешника Жан, — сижу себе, никого б…, не трогаю, хлеб нарезаю. Ни один, главное нерв об опасности не трезвонит. И тут на тебе! Немцы! Пока прыгал в овражек, чего только не передумал. Как так-то? Я ж этих мразей за километр чую, а тут вплотную подобрались! Ну, всё, пи… ц тебе думаю, Жан. Стареешь.
Он смахнул с лица липкую паутину, и злобно сверкнув глазами, сплюнул.
— Ком, так я до Суража не дойду. Кондрашка, блин, хватит. Тут муравьёв этих грёбанных, до чёртиков! Всякий раз, мордой в болото падать, такое себе удовольствие.
— Уймись, Жан, — отрезал командир, — натерпелась она, по всему видать, пока к нам попала. Мало ли, страхи, какие у человека. Расклад прежний. Пищу готовим. Отдохнём, дальше двинем.
*************
После привала дорога заметно улучшилась. Через какое-то время даже "зелёнка" полноценная попадаться начала, и я, внутренне возликовав, перестал ощущать себя "голым". Для разведчика открытые территории места гиблые.
Шагов через двести Гулычев попросился в тыл группы. И теперь, двигаясь со мной рядом, вновь разговор завёл о беглянке.
— Похоже на счёт девки ошибся я, командир. Не блаженная она, сумасшедшая просто. Эти её припадки внезапные. Видал я таких. У нас вот в деревне…
Сейчас мне не до его баек было. Миновав болота, группа практически к дому связного вышла, поэтому о вариантах подхода подумать следовало. Да и честно сказать размышления бойца откровенно достали.
— Петро, отвали. Нас теперь это мало касается. Хочешь язык почесать, сейчас вон ельник начнётся.
Солдат мгновенно переменился.
— А я что? Это ж для информации только. Думал, вдруг интересно станет.
— Придём к Минаю, оставим девку. Будет вам с Маротом счастье. Потерпи, немного тут осталось. По моим прикидам за холмом тем поле начнётся. Дальше ручей и хутор с дедом-пасечником.
Гулычев довольно улыбнулся.
— Медком может, угостит. Эк, я его уважаю. Вот у нас в деревне…
— Смени Жана в паре, пускай ко мне подойдёт, — вновь перебил я, — надо кое-что обсудить.
Боец тут же выполнил команду. И приблизившись, сержант дружески мне подмигнул.
— Быстро ж он тебя утомил.
— Есть немного, — согласился я, — мы практически у цели. Выйдем к полю, вы с Гулычевым подходы к хутору гляньте. Близко не лезьте. Покрутитесь возле. Может, что не понравится. Ну, сам знаешь. Колосья там примяты, собаки молчат, птиц нет. В общем, периметр "почитайте".
— Командир, ты прям как литёха мой в разведшколе. Учил даже как до ветра правильно ходить.
— Лучше я, чем немцы.
— Ну, это да. Сделаем, капитан. Управимся, доложу.
— На рожон не лезьте. Хватит с нас потерь. От авиаторов ещё не оклемались.
Мы пожали друг другу руки, и Жан ушёл догонять Гулычева.
Прошло не менее часа, прежде чем парни вернулись. По их возбуждённому виду я сразу понял — что-то произошло. Плюхнувшись рядом, Маротов, перевёл дух, а затем разочарованно сообщил:
— Всё, ком. Накрылся связной наш. Нет больше деда.
— В каком смысле нет?
— В прямом. На дереве висит. Ярко подписанный.
— Немцы?
Жан ещё раз глубоко вздохнул и окончательно дыхание выровнял.
— Не видел. Хотя кто их знает? Может в доме, где трутся. Но думаю, вряд ли. Техники нет. Трава у ворот уже подняться успела. Сутки, двое свалили, как минимум. Похоже, налетели, повесили старика нашего и дело с концом. За Сосновку видать мстят.
Теперь задача существенно усложнялась. Убитый на хуторе Фомич и был нашей ниточкой к партизанам. Без связного искать встречи с бойцами Миная казалось бессмысленным. Разве что случайно наткнёмся. Но на случайности в нашем деле полагаться не следовало.
— С этой-то теперь что делать? — Кивнув в сторону Даши, сержант обозначил новую проблему.
Подумать здесь и вправду было над чем. Сроки с заданием поджимали. Постоянно таскать беглянку с собой мы не могли. Сухпай опять же не вечен. В отряд дорога заказана, следовательно, еда через день закончится. Придётся самим добывать пропитание. И лишний рот тут явно в нагрузку.
Всё так. Но и бросить девчонку в лесу рука не поднималась. В одиночку "Странная" точно не выживет. Выйдет в итоге где-нибудь к немцам и поминай потом, как звали. С её то, внешностью.
— Идём на хутор, — распорядился я, — если немцев там нет, поищем, может Фомич что-нибудь нам оставил.
— Ван, у нас девка, — напомнил Маротов, — попадём в переделку конец ей. И мне чот это абсолютно не улыбается.
— Не найдём решения, конец всем. Готовь пары, старший сержант. Идём на хутор.
Диверсанту с "отрицаловкой" в голове работать нельзя. Негатив туманит мысли, изнутри гложет, мешает думать. Не дождавшись решений, ломаются планы. И когда из выверенного до мелочей задания выпадает звено, настоящий разведчик по-прежнему обязан соединить цепь воедино. На то он и профи. И никакие оправдания тут не помогут.
В нашем случае вариантов имелось два. Либо мы врага. Либо он нас. А с учётом барышни в группе, поражение выглядело и вовсе катастрофическим. Так что отступать нам попросту было некуда.
Через поле пробирались по-пластунски. Стараясь не тревожить вызревающие колосья, смещались к хутору постепенно. Движение друг за другом. По бокам строго в локоть. Стезя в таких случаях получается не широкой. Приминается лишь часть растений, и обнаружить группу на дистанции видится практически невозможным. Разве, что опытный снайпер с хорошей оптикой. Но и тот должен быть предельно внимательным. До пасеки отсюда метров 700. Прямо скажем, расстояние для профи. Исключительно спеца. Если у фрицев таковой имеется.
Хутор встретил нас неприветливо. Как и докладывал Маротов, связной висел на суку огромного, растущего рядом с домом, дуба. На груди старика имелась табличка с надписью "Partisanen", ноги были босыми, а во рту торчал плотно подогнанный кляп. Зачем немцы заткнули рот человеку, перед повешением, оставалось загадкой. Когда ветер качнул Фомича, и он развернулся, в прицел СВТ обнаружились окровавленные, оставшиеся от сорочки, лохмотья на его спине. Кровь на них давно запеклась и стала чёрной.
На окраине пересечённого нами поля имелась берёзовая роща, через которую протекал тот самый, зафиксированный на штабной карте ручей. Лучшего места для обзора трудно было придумать.
— Рассредоточиться, — скомандовал я, — дистанция в зоне видимости. Наблюдаем пока. Обо всём подозрительном сразу же сообщаем. Не высовываемся. Присутствия на хуторе немцев никто не отменял.
Девушек я оставил возле себя. Мне почему-то так спокойнее было. В случае чего всегда успею прийти на помощь. Да и вообще, на фронте их жалко. Красивые, нежные. Им бы мужей с работы встречать, да детей по хатам растить, а они вон с оружием по лесам бегают. Война, гадина. Ничего, перебьём фрицев, будут и у них дети. Главное живыми их здесь сохранить.
— Ван, — шепнула вдруг Лиза, — глянь-ка. Я уж на хуторе.
Она состроила загадочную гримасу и указала в сторону дома. Взяв из рук девушки снайперку, я плотно прильнул к прицелу. Повёл оружием по периметру и только сейчас обнаружил прибитую кем-то над входом в избу картину. Нарисованная на широкой доске пчела несла куда-то маленький, сочащийся мёдом улей. Зажав его в лапках, насекомое довольно улыбалось.
— Так-то, пчела, — возразил я, — они полезные. Не нападают сходу. Осы другие.
— Оса тоже не жалит тех, кого любит.
Воложина как-то по-особенному на меня посмотрела.
— Затейник, видать хозяин то был, — я пропустил её фразу мимо ушей, — жаль вовремя не успели.
Лиза приняла оружие обратно, на миг задумалась, а потом вдруг осторожно, словно опасаясь ответной реакции, коснулась моей щеки.
— Ты измазался, командир, сотру сейчас, — она сделала несколько поглаживающих кожу движений.
Прикосновение вышло настолько приятным, что я едва не зажмурился от удовольствия. Как показалось, и девушка задержала ладонь дольше необходимого.
— Спасибо, Воложина. — Я вовремя взял себя в руки. — Надо было просто сказать.
Лиза убрала руку, недовольно поджала губы и бесшумно откатилась в сторону.