Потоки воды его не мочат,
Ветра не пронизывают.
Он ступает как тигр, движется. как дракон;
Он заставляет духов плакать, а богов рыдать.
Голова длинной в три фута — кто он?
Он стоит на одной ноге лицом к тебе и молчит.
Она стояла посреди темного леса и не могла понять, что с ней происходит. Она помнила весь предыдущий день: и золотое солнце, и беседу с Уиларом, и холодные камни полуразрушенной башни, и вкус ужина, и руки в огне… Помнила, как устраивалась на ночь среди камней и долго не могла заснуть: голова была необыкновенно ясной, а усталости не было вовсе.
Потом…
Дальше воспоминания уже не были такими четкими — какие-то полуразмытые картины, больше ощущения, чем образы. Кажется, она закрыла глаза и приказала себе заснуть.
Провал.
Эльга огляделась. Было абсолютно неясно, каким образом она очутилась здесь, посреди леса. Ни Уилара, ни лошадей, ни полуразрушенной башни не было видно. Деревья, похожие на смутные тени, и тьма между ними, таили в себе угрозу. Где-то наверху был слышен шум ветра, раскачивавшего голые ветки.
Она не могла ни залезть на дерево, ни позвать на помощь. Не возникало даже мысли о чем-либо подобном. Странное состояние — или странный мир? — в котором она пребывала, заставили Эльгу задуматься о том, что же именно изменилось в ней… или все-таки в окружающем мире? В какой-то момент она предположила, что спит и видит сон, но если и так, то сон был чересчур реален. Могла ли она, не просыпаясь, встать на ноги и уйти в лес? Эльга слышала о людях, ходящих во сне, но сама никогда не страдала подобным недугом. Кроме того, она была одета и обута. Неужели она, не просыпаясь, натянула башмаки и тихо ушла, а Уилар ничего не заметил? В это верилось с трудом.
Так где же она находится? Во сне или наяву? Что с ней происходит? На эти вопросы не было ответа.
Она двинулась сквозь лес. Хотя она шла медленно и осторожно, она почти не обращала внимания на окружающий мир, пытаясь разобраться в собственных противоречивых мыслях. Ей казалось, что она забыла что-то очень важное, но что — она не могла вспомнить. Окружающий мир был бессмысленен и страшен впрочем, за последние недели она к этому почти привыкла. Тьма следила за Эльгой, как сытая кошка за мышью, которая ее не видит. Если мышке повезет, она благополучно пересечет комнату — кошка слишком ленива, чтобы гоняться за ней. Но если мышь по неосторожности подойдет слишком близко, то охотничьи инстинкты кошки могут пересилить ее сытость и лень.
Эльга почти не думала о тьме. Она устала бояться. Было ясно, что нужно выбираться из этого леса и что никто ей в этом не поможет — и присутствие невидимого хищника, следящего за не и готового разорвать ее в любую минуту, ничего в создавшемся положении не меняло.
В конце концов ей, кажется, удалось разобраться если не с тем, что происходит, то хотя бы с тем, как это «происходящее» влияет на ее разум. Во-первых, она поняла, что идет в строго заданном направлении, воспринимаемом ею как единственно возможное направление движения. Во-вторых, она поняла, что свернуть с этого направления не может — да и не хочет. Она понимала, что что-то влечет ее, но вместе с тем не хотела противиться влечению. По крайней мере, это вносило хотя бы какую-то осмысленность в окружающий мир. Если ее зовут, ее что-то ждет. Надо пойти и узнать, что это.
В какой-то момент она стала слышать голоса тех, кто ее звал. Их было несколько — призрачные, шепчущие, кажущиеся порождением собственной фантазии, они уже были знакомы Эльге. Тогда, в Альфхейме, они были полусонными и растерянными, теперь же — манили и звали. Тогда они просили и проклинали, сейчас — обещали и уговаривали.
«Иди к нам, маленький человек!.. Сюда, скорее, мы ждем тебя!.. Иди, Эльга из Греула!.. Иди… К нам… Иди…»
Она замедлила шаг, когда под ногами захлюпала вода. Пахло гнилью и влагой. Деревьев стало меньше, пожухлые травы клонились к земле. Она перелезла через ствол поваленного, обросшего мхом дерева, прошла заросли камышей, несколько раз погружалась в воду по колено… Ветки цеплялись за платье, ил прилипал к ногам, ледяная вода саднила кожу. В конце концов Эльга выбралась на открытое пространство. Блики луны отражались в воде, волны накатывались на узкую полосу земли, на которой стояла Эльга. Противоположного берега не было видно — деревья росли прямо из воды. «Осенний разлив?..» — подумала Эльга.
Озеро было беспокойно. Волны расходились кругами от центра. Слышался плеск и фырканье — как будто бы в озере купалось большое животное. Несколько минут Эльга вглядывалась в темноту, но так и не смогла рассмотреть, кто это. Волны стали сильнее, плеск — громче. Когда волна ударила ее по ногам, Эльга поспешно отступила назад, забыв, что стоит на узкой песчаной косе. Она очутилась в воде по самый пояс. Холод ожег ее кожу. Она рванулась вперед, попыталась выбраться на землю — и закричала, почувствовав, как что-то схватило ее за ноги и поволокло в глубину. Через несколько секунд волны сомкнулись над ее макушкой. Она бешено сопротивлялась и в конце концов сумела освободиться. Но куда плыть? Вокруг была ледяная темень. Не было ни дна, ни света. Абсолютная тьма — и возможность двигаться в любом направлении. Мышка все-таки оказалась у кошки в когтях?.. Эльга рванулась — куда-то. Там тоже была тьма и холод. Воздуха в легких уже не оставалось. Мышцы, сводимые судорогами. отказывались подчиняться.
В этот момент что-то помогло ей. Что-то огромное и невидимое легло ей на грудь и живот, мягким, но сильным толчком понесло вверх — и вытолкнуло на поверхность. Фырканье и плеск ворвались в уши Эльги оглушающим громом. Она с хрипом втянула в себя холодный воздух. То, что показалось ей пучком водорослей, стало мокрой гривой; упругая стена мышц — спиной.
Она сидела верхом на огромной черной лошади.
«Кто ты?» — беззвучно спросила Эльга. Она понимала, что существо только внешне похоже на лошадь: не исключено, что в следующую минуту оно изменится так же стремительно и неуловимо. как менялся охотник, с которым она боролась в Альфхейме.
Тварь не ответила. Она быстро плыла куда-то, держась середины реки. Она плыла так быстро, что казалось, «лошадь» не плывет, а скачет по воде галопом. Громкий шум и плеск сопровождали продвижение этого существа. Иногда оно погружалось в воду почти целиком, иногда — в высоком прыжке выбрасывало свое гибкое тело из клокочущей влаги. Эльга сидела на спине лошади, вцепившись в ее гриву изо всех сил.
— Куда ты меня везешь?! — возопила она. Существо опять не ответило — если, конечно, не считать ответом то, что оно увеличило скорость. Они давно покинули озеро и с головокружительной быстротой неслись вниз по течению реки. Там, где река поворачивала, Эльгу мотало, как тряпку, из стороны в сторону, но она продолжала цепляться за гриву. Она понимала, что если разожмет пальцы, то, учитывая скорость, с которой они двигались, легко переломает себе все кости от удара о землю или о ствол дерева.
Далекий и неясный шум за считанные мгновения превратился в грохот падающей вниз воды. Быстрее, чем наездница сполна успела осознать то, что им предстоит, лошадь выпрыгнула из бурлящей реки и полетела вниз, в бездну, объятая, как саваном, мириадами мерцающих капель.
Эльга закричала. Дна не было.
Не было стен ущелья, света луны и звезд, камней и земли. От реального мира осталась только узкая полоса водопада, падающего из ниоткуда в никуда.
Эльга кричала до тех пор, пока мир полностью не почернел и не взорвался оглушительным громом. Лошадиная грива стала пучком водорослей, а затем обыкновенной водой, которая вытекла у нее из рук. Все тело, от макушки до пяток, пронзила вспышка боли. Стало очень тихо.
Она открыла глаза. По началу ее зрение было расфокусировано — какие-то черные и серые пятна, не более того. Эльга несколько раз моргнула, помотала головой. Постепенно вещи обрели более-менее понятные очертания. Переливающееся небо, состоящее из черноты и темного серебра. Высокие острые скалы. вершины которых терялись где-то в поднебесье, окружали круглое черное озеро. По озеру пробегала легкая рябь. Водопада нигде не было видно.
Эльга лежала на песке. Над ней глыбой живой темноты возвышалось существо, которое принесло ее сюда. «Где мы?» — безмолвно спросила Эльга, садясь на землю.
«Ты можешь задать мне только три вопроса, прежде чем я покину тебя, — предупредила ее черная лошадь. — Это твой первый вопрос?»
«Нет!.. — Она провела руками по голове, откидывая назад мокрые волосы, и попыталась сосредоточиться. После бешеной скачки и падения в бездну это было не так-то легко. — Для чего ты сюда меня привезла?»
«Для того, чтобы утопить тебя в озере, воды которого состоят из жизни и смерти, — бесхитростно ответила лошадь. — Тот, кто попадает в это озеро кроме таких, как я, — одновременно и умирает, и продолжает жить, потому, что их души не покидают тела. Тела же, в свою очередь, могут сохраняться здесь долгие годы, ибо время в глубинах озера течет очень медленно».
Эльга поспешно отползла от воды. Черная лошадь осталась на месте.
«Не бойся, — сказала она. — Не знаю, что оберегает тебя — дар или проклятье, но я не могу причинить тебе вреда. Ни я, ни иные, подобные мне».
«Это дар, — тихо сказала Эльга, вспомнив условие, ознаменовавшее окончание ее поединка с теневым охотником. — 3ачем… почему ты хотела повредить мне?»
«Я охочусь на подобных тебе, — ответила бестия, теряя очертания животного и становясь бесформенной и бесплотной тенью. — Но этот случай — особый. Мой хозяин приказал мне похитить тебя и утопить в озере».
«Твой хозяин? — переспросила Эльга. — Кто он?.. И зачем…»
«Мой хозяин — тот, кто похитил мое имя, — ответила бестия. — И это — все, что я могу сказать о нем. Мне неизвестен ни его облик, ни его цели. Это был третий вопрос, человечек».
Чернильной кляксой, постоянно меняющей свои очертания, она потекла к озеру.
— Подожди! — закричала Эльга. Звук ее голоса, отразившись от скал, превратился в клекот и лай. — Как мне выбраться отсюда?!
Клякса, на мгновение вновь ставшая черной лошадью, оглянулась. У Эльги возникло совершенно четкое ощущение, что тварь улыбается.
«То, что я не могу причинить тебе вреда, еще не означает, что я стану тебе помогать», — произнесла тень лошади прежде, чем окончательно слиться с черными водами озера.
Эльга стояла на берегу, беспомощно сжимая руки.
Ситуация немного прояснилась, Но лучше от этого не стало. Ее похитили. Есть некто, желающий ей зла. Кто это мог быть? Она не могла и представить. Она ни с кем не враждовала, никому не мешала… Или нет? Она вспомнила бесплотные голоса Альфхейма. Они ненавидели ее и прокляли однажды. Они заманили ее туда, где резвилась водяная лошадь. Но кто тот, кого лошадь называла своим господином?
Дрожа от холода, растирая руки и бедра, она двинулась к скалам. Нужно было подняться наверх, чтобы осмотреться.
Здесь не было ни дорог, ни тропинок Эльга карабкалась по камням, ползла вверх, прижимаясь к телу скалы. Будь рядом кто-то еще или имей она выбор — идти или нет — она бы никогда, скорее всего, не одолела пути. Но она была одна. Если она не будет идти, она умрет. Неизвестно, когда здесь появится хозяин черной лошади, но когда это произойдет, вряд ли ему понадобится много времени, чтобы отыскать ее. Поэтому она забыла об усталости и упорно поднималась наверх. Иногда ей улыбалась удача: множество трещин и выступов в некоторых местах образовывали подобия лестниц, по которым можно было подниматься почти свободно.
Эльга не оглядывалась — боялась увидеть берег озера совсем рядом и прийти в отчаяние оттого, сколько малую часть пути ей удалось преодолеть. Неизвестно, сколько часов она карабкалась по скалам, не думая ни о чем, кроме того, куда поставить ногу и за какой выступ уцепиться. Взобравшись на очередной уступ, она увидела наконец то, что находилось по ту сторону скал, — холмистую равнину, расстилавшуюся лишь немногим ниже тои точки, на которой она сейчас находилась. Получалось, что озеро находится внутри глубокой впадины и все это время она не взбиралась на вершину скалы, а выбиралась на земную поверхность. Только сейчас Эльга позволила себе оглянуться. Черное озеро было похоже на глаз, слепо пялящийся в спину ускользающей жертве. Девушка почувствовала, как слабеют пальцы рук, как кружится голова… Бездна звала ее. Эльга закрыла глаза и прижалась спиной к стене. Когда головокружение прекратилось, она, больше не оборачиваясь, перешла через рубеж и начала спуск с другой стороны, направляясь к холмам.
Хотя до сих пор она не видела никого живого и не знала, как выглядят обитатели этого места, она понимала, что людей вряд ли тут встретит. Это был нечеловеческий мир. Черно-белые сгущения в небе, как оказалось, состояли из двух слоев, ветра в которых дули в различных направлениях. Более близкое и более темное небо было почти неподвижным. Облака во втором, серебристо-сером слое мчались с умопомрачительной скоростью, что ясно свидетельствовало о силе тамошних ветров. Относительно ровный участок земли, по которому двигалась Эльга, вскоре закончился спуском и стремительным обрывом в новую бездну. Бредя вдоль ущелья, Эльга тщетно оглядывалась по сторонам. Она и сама не знала, что ищет. Они выбрались из Азагалхада, бросившись в пропасть. Можно было попробовать повторить этот фокус, но она сильно сомневалась в том, что ее тэнгама хватит на то, чтобы самостоятельно, без помощи Уилара, осуществить переход. С другой стороны… Она задумчиво посмотрела в сторону ущелья. Есть ли у нее другой выход? Многое из того, что ей прежде казалось невозможным, она выполняла, сама изумляясь тому, что ей это по силам. Может быть, повезет и на этот раз?..
— Не обманывайся, — прошептал Советник — Ты убьешь себя. Ты разобьешься.
— Ты думаешь?.. — с сомнением спросила Эльга.
— ТЫ — думаешь. — откликнулся Советник — Я — знаю.
— И как мне отсюда выбраться?
— Найди место, где начинается дорога в Кельрион. Дорога, которая будет тебе по силам. Или найди существо, которое согласится доставить тебя туда, куда ты хочешь.
— Где мне их искать?
Советник не ответил.
— Сильно сомневаюсь, что тут можно найти существ, которые согласятся мне помочь, — заметила Эльга.
— Возможно, они потребуют плату… — уведомил ее Советник.
— Какую?
— Твою душу. Или твой тэнгам.
Эльга устало села на камень.
— Я не согласна.
Советник надолго задумался, а затем сообщил:
— Не знаю, что еще ты могла бы им предложить.
— Значит, нечего. Как мне самой найти дорогу в Кельрион?
— На этот вопрос можешь ответить только ты сама.
«Ну спасибо, — раздраженно подумала Эльга. Советничек… Понятно, почему Уилар от своего избавился. Толку от них — как от козла молока».
Очевидно, Советник услышал ее мысли, потому что поспешно добавил:
— Я очень полезен. Я всегда готов помочь тебе.
Несмотря на усталость, Эльга слабо улыбнулась, услышав эти оправдания.
— Всегда готов помочь, но подсказать, где начинается дорога в Кельрион, не можешь?
— Я не могу этого сделать, потому, что ее еще нет, — объяснил Советник.
— Когда же она появится?
— Когда ты ее найдешь.
Эльга подумала, а потом сказала:
— Ты хочешь сказать, что дорога появится тогда, когда я ее найду?
— Именно.
— Но ведь так не бывает!.. Дорога должна где-то быть. Если ее нет, как я буду ее искать?
— Найди что-то, что есть, может каждый, — назидательно заметил Советник — Попробуй-ка найти то, чего нет!
— Так не бывает, — повторила Эльга, мотнув головой. Советник промолчал. Очевидно, у него были свои представления о том, что бывает, а что — нет.
Она сидела и думала. Ничего путного на ум не приходило. Шепот Советника несколько раз бесцеремонно вторгался в ее мысли. В конце концов она попросила его замолчать — если не может помочь, так пусть хотя бы не мешает.
«Если наши желания способны менять мир, мне нужно просто пожелать выбраться отсюда», — подумала Эльга. Она огляделась по сторонам и, чувствуя себя немного глупо, произнесла:
— Я хочу уйти обратно… в тот мир… — она запнулась. — В тот мир, в котором я родилась!
Кто-то захихикал. Стоило Эльге обернуться, как хихиканье прекратилось.
— Кто здесь? — крикнула Эльга.
Хихиканье. Снова за спиной. Оглянулась — никого.
— Я… — Эльга сглотнула. — Я хочу вернуться в свой мир!
Хихиканье стало значительно громче. Эльга была готова заплакать от обиды и страха. В это время, шумно хлопая крыльями, на груду камней неподалеку опустился пеликан.
— Глупое человеческое существо порет редкостную чушь, — с отвращением произнес он. И с издевкой добавил, будто бы ни к кому конкретно не обращаясь: Почему бы глупому человеческому существу не пойти пороть чушь в каком-нибудь другом месте?!
— Я так и сделаю, — поспешно заверила птицу Эльга. Когда пеликан открыл клюв, чтобы заговорить, она заметила, что его мешок полон человеческих глаз. Тем не менее, несмотря на эту деталь и свой недоброжелательный тон, нападать пеликан, кажется. не собирался, и она решила попытать счастья:
— Я так и сделаю, как только…
— Я задам тебе три вопроса, — перебил ее пеликан. — И если ты сумеешь ответить на них, возможно, ты не так уж безнадежна. Во-первых, в какой мир ты хочешь вернуться, если ты никогда из него не уходила? Во-вторых, в каком мире ты родилась, если ты никогда не рождалась? И в-третьих, какой мир ты называешь «своим», если тебе ничего не принадлежит?
Эльга от изумления открыла рот. Не дожидаясь ответа, пеликан потемнел, оплыл, стек по камням блестящим ручьем и впитался в землю.
Эльга некоторое время смотрела на место. где он исчез, затем закрыла рот и потерла лоб рукой. «Мне это померещилось или нет? — подумала она. — Может быть, надо иначе сформировать желание?..»
— Я хочу, чтобы здесь нашлось существо, готовое мне помочь!
— Твое желание осссущессствилосссь, — прошипел кто-то слева.
Повернув голову, Эльга увидела красную змею, скользящую среди камней.
— Ты можешь мне помочь?
— Конешшшно, — ответила змея. — Для этого я иссскала тебя. Посссмотри на меня. Подойди ко мне. Восссьми меня в руки. Сссогрей меня, и я дам тебе всссе, весе, что ты хочешшшь.
Эльга уже собиралась так и поступить, но смутное сомнение остановило ее. В этом мире, населенном, по утверждению Советника, существами, способными принять в качестве оплаты разве что чей-нибудь тэнгам или душу, проявление подобной благотворительности выглядело, мягко говоря, странновато. Подумав о Советнике, Эльга ощутила его беспокойство. Тихо спросила:
— Что с тобой?
— Ты запретила мне говорить, — напомнил Советник.
— Ты готов сказать что-нибудь дельное?
— Да.
— Так говори.
— Ни в коем случае не доверяй этой змее! — поспешно прошептал Советник.
— Почему?
— Потому, что…
— Не ссслушай его! — прошипела змея, подбираясь поближе. Эльга поспешно отступила.
— Не бойссся меня. Посссмотри на меня.
Эльга и так не отрывала от змеи глаз — боялась, что та, воспользовавшись ее невнимательностью, подползет и ужалит. Вдруг что-то изменилось в ее восприятии. Окружающий мир стал темнее, змея — ярче. Ее окружил мерцающий розовый свет. Дразнящий, томительный запах ударил Эльге в ноздри. Сознание поплыло. На каком-то уровне она понимала, что от змеи может исходить опасность, но это уже не имело никакого значения. Манящее притяжение мерцающего розового света полностью нейтрализовало чувство самосохранения. Тело Эльги начало медленно подрагивать в такт световым пульсациям. Эльга сделала шаг и опустилась на корточки. Змея вытянулась вверх и застыла, раскачиваясь перед ее глазами. Глядя на змею, Эльга ощущала ни с чем не сравнимое блаженство. Тут сливались воедино все мыслимые удовольствия: сексуальные, эстетические, обонятельные и осязательные, имелись даже проблески религиозного экстаза. Впрочем, это было не само блаженство — еще только предвкушение его.
— Она поработит тебя! — надрывался Советник.
Его навязчивое бормотание раздражало Эльгу, не давая полностью сосредоточиться на пульсациях розового света.
— Не ссслушай его, — говорила змея. — Я такая шшше, как он, но я сссильнее и могу дать тебе большшше. Обними меня.
Эльга протянула к ней руки. Какой-то частью сознания, наиболее плотно соприкасающейся с источником пульсирующего блаженства, она увидела себя со стороны. На ее плечах, обвившись вокруг шеи, сидела другая змея, поменьше — уж или что-то в этом роде. Уж беспокойно метался, что-то шептал Эльге в самое ухо, но девушка больше не слышала его.
— Подними меня, — потребовала змея. — Обними меня и поссселуй меня.
Она так и поступила. Алым ручейком змея скользнула по ее груди. Их губы соприкоснулись. Всеми силами души Эльга желала поскорее соединиться с этой прекрасной змеей… и в этот момент ее тело содрогнулось, будто от сильнейшего удара. Хрустнул позвоночник, выгибаясь дугой. Сведенные судорогой пальцы вцепились в змеиное тело. Меньше всего Эльга хотела как-то повредить этому чудесному существу, но что-то другое взяло над ней власть. Она открыла рот и вцепилась что было силы в змеиную голову. Не зубами. Вместо зубов у нее были тяжелые жвала. Паук-змееед, о котором она совсем забыла, настойчиво и методично, как хорошо отлаженный механизм, пережевывал змеиное тело. Тварь пыталась вырваться — безрезультатно. Розовый свет мигнул несколько раз и погас. Разум работал без эмоций, холодно и четко. Эльга воспринимала мир так, как должно было воспринимать его большое хищное насекомое. Впрочем, в эти минуты она и была насекомым. Их сознания — ее и паука — объединились в одно. Закончив обедать, паук словно отошел в сторону, позволяя Эльге вернуться в свое обычное состояние.
Напряжение было так сильно, что она на некоторое время потеряла сознание. Очнувшись, она долго плевалась. Казалось, рот переполнен желчью. Паук, поджав лапки, сидел у основания языка (и одновременно где-то в дальнем, потайном уголке разума) — и вел себя на удивление тихо.
— И что это было?.. — отплевавшись, спросила Эльга у Советника.
Тот не ответил. Эльга почувствовала, что он взволнован не меньше. Неизвестно, что потеряла бы Эльга, соединившись с красной змеей, но дальнейшая судьба Советника в этом случае была очевидна: более крупная и сильная соперница, скорее всего, его бы попросту сожрала.
Кое-как оправившись от шока, Эльга, продолжая оплевываться, поднялась и пошла. Куда? Она сама не знала.
Спустя несколько часов у нее возникла мысль заглянуть в ущелье, мимо которого она двигалась. Эльга подобралась к самому краю, легла на землю и посмотрела вниз. Там текла серая река, похожая с той высоты, откуда смотрела девушка, на тоненькую нить. Рассматривая реку и противоположную стену ущелья, Эльга не сразу заметила движение рядом со своим лицом. Сначала ей показалось, что по стене ползет камень. Присмотревшись, она поняла, что это не камень, а большая улитка. Ее панцирь размером с детскую голову был украшен переливающимися заостренными наростами, похожими на драгоценные камни.
— Надеюсь, вы не станете на меня нападать? — осторожно спросила Эльга, готовясь в случае неадекватной реакции улитки вскочить на ноги и дать деру.
— Эээ… нет. Пожалуй, нет, — задумчиво ответила улитка. — Ты меня не интересуешь.
— Спасибо.
— Кроме того, я не настолько глупа, чтобы отбирать добычу у Похитителя Имен.
— Кто это? — тихо спросила Эльга.
— Хмм. Я полагала, ты знаешь.
— Черная лошадь, которая привезла меня сюда, сказала, что кто-то отнял у нее имя и приказал похитить меня…
— Вот-вот.
— Кто это? — помолчав, повторила Эльга. — Что ему от меня нужно?
— Что ему нужно? — хмыкнула улитка. — Если бы я знала, чего хотят и в чем нуждаются такие, как Похититель Имен, ты думаешь, я бы тут ползала?
— Ему нужен мой тэнгам? — подумав, предположила Эльга.
— Возможно.
Несколько секунд Эльга подавленно молчала.
— Но ведь я ничего ему не сделала!.. — пожаловалась она.
— Возможно.
— Возможно?! Да я даже не знаю, кто такой этот…
— Послушай, меня все это не интересует. Ни ты, ни Похититель Имен. Выясняйте свои отношения сами, а меня оставьте в покое.
— А вы случайно не знаете, как выбраться из этого мира?
— Все зависит от того, куда ты хочешь попасть, заметила улитка.
— В Кельрион. В мир, где живут люди.
— Ууу… — потянула улитка. — Нет, тут я тебе ничем помочь не смогу. Мне самой было обещано, что если я проведу шестьсот лет в медитации, то смогу переродиться в Кельрионе в каком-нибудь приличном облике. Пока прошло только двести лет.
Эльга почувствовала себя неловко.
— Я вас не слишком сильно отвлекаю своими вопросами?
— Эээ… нет. Эта болтовня не может потревожить мое озеро внутреннего спокойствия.
— А кто вам сказал, что через шестьсот лет вы сможете родиться в Кельрионе?
— Пленник.
— Какой пленник?
— Местная достопримечательность. Он вмурован в хрусталь тут неподалеку. Иногда дает дельные советы. Раз в сто-двести лет я захожу к нему поболтать.
— Кто его пленил? Похититель Имен?
— Не знаю. Вряд ли это сделал Похититель. Пленник стоял тут задолго до его появления.
Несколько минут они молчали. Эльга Думала как ей быть и куда идти. Улитка преодолела за это время расстояние в десять дюймов.
— Должны же быть какие-то другие способы выбраться отсюда, кроме шестисотлетней медитации! в конце концов воскликнула девушка.
— Возможно, — меланхолично откликнулась улитка.
— Мой Советник сказал, что дорога появится тогда, когда я ее найду. Вы не знаете, где стоит начать поиски?
— Полагаю, там, где она ДОЛЖНА появиться, — резонно заметила улитка.
— И где находится это место?
— Тебе лучше знать.
— Не знаю… — задумчиво произнесла Эльга после длинной паузы. — Возможно, ее надо как-то почувствовать. Матушка Марго учила меня чувствовать живое… и Уилар тоже, незадолго до того, как я попала сюда, рассказывал, что мы связаны с миром в единое целое… Я пытаюсь почувствовать, но у меня ничего не получается.
Подумав, улитка сообщила:
— После меня… эээ… остается такой влажный след на камнях, видишь?.
— Да.
— Возьми немного этой слизи и помажь себе виски и лоб. Некоторые твои чувства усилятся, другие ослабнут. Может быть, что-нибудь полезное из этого и выйдет. Но я ничего не могу тебе гарантировать.
Эльга протянула руку к камню позади улитки.
Пальцы прикоснулись к чему-то скользкому.
— Как ты думаешь, мне это не повредит? — поинтересовалась она у Советника.
— Смотря что ты собираешься с этим делать.
— И как это может повредить?
— Если ты лизнешь руку, скорее всею, паук взбесится и укусит тебя за язык — сообщил Советник. — Тогда ты, вероятно, умрешь.
— Я не собираюсь есть эту гадость. Если я помажу лоб и виски, что произойдет?
— Ты изменишься.
Эльга задумчиво посмотрела на слизь. Решила уточнить у улитки еще одну деталь.
— Скажите, а… — Эльга запнулась. Улитки нигде не было видно. Не было и влажного следа на камнях. Единственным свидетельством того, что вся беседа с гигантской улиткой произошла на самом деле, была подсыхающая слизь на кончиках Эльгиных пальцев.
Девушка отошла от края ущелья, еще раз задумчиво посмотрела на правую руку и решительно растерла мазь сначала на висках, затем — на лбу.
По началу ничего не происходило. Эльга терпеливо стояла на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Слизь холодила виски и лоб. Со временем это ощущение не проходило, а, наоборот, усиливалось. Чем больше слизь высыхала, тем холоднее становилась. Через минуту холод стал нестерпимым, обжигающим. Эльга подняла руку к лицу… и осознала, что не может этого сделать. Ее суставы теперь были устроены иначе. Кожа под воздействием холода сворачивалась, трескалась и превращалась в чешуйки. Мир завертелся, как калейдоскоп, стоило Эльге немного повернуть голову. Ее глаза, расположенные по бокам вытянувшейся головы, стали значительно больше и двигались независимо друг от друга. Расправив прозрачные крылья, она взлетела, оттолкнувшись от земли мощными задними лапами. Передние конечности, обе пары, она расслабила и выставила перед собой — чтобы, пружинив, можно было опереться на них при приземлении.
Совершив несколько затяжных прыжков, Эльга ненадолго остановилась у края ущелья. Даже в своем нынешнем состоянии она отнюдь не была уверена, что сможет перелететь через него. Но что-то неудержимо влекло ее на ту сторону. Встав на самый край, она прижалась к земле и мощным толчком задних лап бросила свое тело в полет. Не было ни страха, ни каких-либо других эмоций — насекомоподобному существу, которым стала Эльга, подобные состояния сознания были попросту недоступны. Уже в воздухе она развернула крылья и, мелко вибрируя ими, поплыла к противоположному краю.
Вскоре стало ясно, что до края она все-таки не долетит. Она неудержимо теряла высоту, инерция прыжка неуклонно слабела, и если бы не крылья, которыми она поддерживала себя в воздухе, ее плавное скольжение вниз по вытянутой дуге превратилось бы в вертикальное падение.
Человека это могло бы привести в отчаянье, но существу, которым стала Эльга, были неведомы подобные состояния духа. С бесстрастным упорством она продолжала стремиться к своей цели. Уже край ущелья исчез где-то высоко в небе, уже с бешеной скоростью уносились вверх фрагменты стены — выступы, трещины, какие-то пучки трав, выщерблины и подтеки, — сливаясь перед глазами Эльги в пляшущую мозаику, а она продолжала, сколь могла, держаться в воздухе.
Страшный удар, едва не подломивший ее ноги, впечатал Эльгу в стену всего лишь в сотне футов над серой рекой — почти на самом дне ущелья. Несколько секунд она не двигалась — держалась всеми шестью лапами за стену и пыталась оценить повреждения. Кажется, все в порядке. Вторая левая лапа едва не выскочила из сустава, но это ерунда. Эльга поползла наверх по отвесной стене, цепляясь за каждую трещинку. Все выступы она старательно огибала. Если держаться на стене она еще могла, то, оказавшись в горизонтальном положении над пропастью, неминуемо сорвалась бы. Возможности ее нового тела были далеко не безграничны.
Она бы не смогла ответить на вопрос, сколько времени ушло на то, чтобы добраться по стене до края ущелья. Она не наблюдала за временем — просто двигалась, не думая ни о чем. Но, очевидно, она ползла очень долго, потому что, достигнув наконец края, заметила, что небо изменило свой цвет. Некоторое время она отдыхала. Дыхание все это время у нее оставалось идеально ровным (дышала она, кстати, не ртом, а полудюжиной отверстий в середине туловища), но в лапах от напряжения накапливалась кислота, делавшая ее движения все более вялыми и неточными. Восстановив силы, Эльга понеслась по направлению, которое продолжало притягивать ее к себе. Прыжок в небо почти полминуты свободного полета — земля, с огромной скоростью приближающаяся к ней, — пружинное приземление, толчок и новый прыжок… Увлекшись движением, она по неосторожности опустилась в горный ручеек, вызвав целый фонтан брызг. Раздраженно покачала головой. Мокрые лапы — что может быть хуже? Только мокрые крылья…
Поднявшись на очередную гору, она увидела прозрачную глыбу. Хотела обойти — но, почувствовав, как изменилось направление зова, поняла, что ее звал к себе хрусталь. Ее путешествие было закончено. Как только Эльга осознала это, она неудержимо начала меняться. Обратное превращение было довольно болезненным. Трещал панцирь, хрустели сминаемые чешуйки, вытягивались формирующиеся кости, ползли, словно наделенные собственной жизнью, мышцы.
Когда превращение закончилось, Эльга выпрямилась и посмотрела на глыбу желтоватого хрусталя. Разница в восприятии была поразительной. В насекомоподобном состоянии она воспринимала лишь общие очертания предметов, куда лучше отмечая их движение (если таковое наблюдалось), чем цвета и оттенки. Сейчас цветов стало значительно больше, появились полутона, различные степени яркости и прозрачности.
С первого же взгляда хрустальная глыба вызвала у нее ряд неприятных ассоциаций. Хотя рубиновая скала в Азагалхаде была совершенно иной формы и стояла на равнине, а не на вершине горы, нечто общее между ними, несомненно, было. Эльга огляделась по сторонам. Никого. Осторожно подошла к скале…
По мере ее приближения блики и темные пятна внутри хрусталя стали складываться в единый образ. Остановившись в трех шагах от прозрачной стены, она застыла, напуганная и удивленная увиденным. Внутри хрусталя покоился человек… нет, не совсем человек. У него было двойное лицо — два подбородка, два носа, три глаза. У него была белая кожа и лишняя пара рук. На руках и ногах — браслеты с драгоценными камнями.
Хотя человек, вмурованный в хрусталь, не мог двигаться, Эльга почувствовала его внимание. «Он жив…» — изумленно подумала она.
«Да, — прозвучал ясный голос в ее голове. — Я почувствовал тебя и призвал с той стороны ущелья».
«Для чего?» — мысленно спросила Эльга.
«Помоги мне, и я помогу тебе»
«Как я могу помочь?»
«Освободи меня».
Эльга растерянно посмотрела на стену из полупрозрачного камня.
«Но… каким образом?»
«Найди способ снять заклятье»
«Я не знаю… не знаю, как это сделать».
Пленник смотрел на нее, не отвечая. Эльга чувствовала, что он не принимает ее слова во внимание. Он ждал от нее помощи, а не признаний в собственном бессилии.
«Если ты освободишь меня, я помогу тебе вернуться в Кельрион», — пообещал пленник.
«Я не смогу…»
«Сможешь».
Эльга села на землю. Как взяться за решение поставленной перед ней задачи, она не представляла. С другой стороны, пленник был уверен в том, что она на это способна.
«Перестань думать и сомневаться, — прошептал Советник. — Стань тем, кто знает и может».
Эльга выпрямила спину, скрестила ноги, положила кисти рук на колени. Закрыла глаза… Безмолвие пульсировало внутри ее, как ребенок, вот-вот готовый появиться на свет. Ни о чем не думая, Эльга нырнула в безмолвие, перестав цепляться за образ беспомощной, беззащитной девчонки. Через некоторое время тьма начала рассеиваться.
Она воспринимала мир не глазами, а как-то иначе, и мир, что неудивительно, был совершенно иным. Пространство исказилось: казалось, что горы больше не стоят на земле, а, крутясь, плывут по бескрайнему океану небытия. Камни перестали быть твердыми и оплывали, как воск Хрустальная темница превратилась в кокон паутины, опутавший потемневшую фигуру пленника. Что-то задвигалось в горле Эльги, бесцеремонно проталкиваясь наружу. Она открыла рот. Мохнатые лапы паука раздражали язык и губы. Он вылез и поплыл, как большой мыльный пузырь, и, уцепившись за паутину вокруг пленника, начал быстро сматывать нить, бегая по внешней стороне кокона. Эльга словно раздвоилась. Одна ее часть оставалась на месте — взгляд из ниоткуда, безразличное внимание, своего человеческого тела она больше не ощущала; вторая ее часть, ощущавшая тело паука как свое собственное, металась вместе с ним по кокону, разматывая паутину слои за слоем.
Это была трудная, кропотливая работа. Во многих местах паутина слиплась и приходилось рвать нити. Несколько раз паук останавливался, чтобы передохнуть. Когда большая часть паутины была снята, пленник наконец зашевелился. Высвободил одну руку. Вторую. Плечи, вторую пару рук, торс… Беззвучно лопнули последние пряди кокона. Помощь Эльги больше была не нужна. Она втянула паука обратно и открыла глаза. Безмолвие раскололось на тысячи слов и мыслей. Она снова ничего не знала, ничего не могла и на каждом шагу говорила глупости.
Хрустальной темницы больше не было. Освобожденный стоял на скале, медленно выпрямляясь и похрустывая всеми суставами. Он широко развел руки в стороны, словно желая обнять весь мир, и закричал во все горло. Неподдельная радость звенела в его голосе.
Затем он обернулся к Эльге.
— Я обещал вернуть тебя в Кельрион, и я сдержу обещание.
— Не надо. — Эльга неловко пожала плечами. Я уже нашла дорогу. Поняла, пока вас освобождала.
Под его вопросительным взглядом она пояснила, махнув рукой в сторону одной из гор:
— Нужно добраться вон дотуда.
Трехглазый человек кивнул.
— Верно. Но если я не могу выполнить своей части сделки, пойдем, я хотя бы провожу тебя.
Эльга не замедлила принять предложение. С таким спутником она будет чувствовать себя в безопасности.
Они отправились в путь. Трехглазый человек был выше Эльги ровно в два раза.
— Улитка рассказывала мне о вас, — сообщила Эльга. — А как вас зовут на самом деле?
— В этом месте лучше не произносить имен, — предостерег ее трехглазый великан. — Зови меня так, как называла раньше: Пленник.
— Хорошо.
— И свое имя никому не называй. Похититель Имен может бродить где-нибудь неподалеку. Если он случайно услышит твое имя — жди беды.
— Но… Мое имя и так знали змея и улитка.
— Это потому, что ты кричишь о себе во все горло. Я тоже знаю твое имя. Ты очень неосторожна.
— Но я его никому не называла! — пожаловалась Эльга.
— Ты каждую секунду кричишь на весь мир о том, что ты — это ты. Это большая ошибка. Неужели твои учителя не научили тебя молчанию?
Эльга задумалась.
— Меня учила матушка Марго, но ее больше нет в живых. Потом… есть один человек… он тоже меня кое-чему научил. Он постоянно приказывал мне заткнуться… Но вы ведь говорите о каком-то другом молчании, так?
— Возможно и он говорил о другом, — ответил Пленник. — Разные учителя учат по-разному. Некоторые предпочитают действовать жестко, другие — мягко.
— Вы… знаете Кельрион? Были там?
— Конечно, — ответил Пленник. — Я родился человеком и долгое время жил как человек. Как и ты, я долго учился Искусству. Настал момент, когда я понял, что я не только человек, но и что-то еще. Что-то большее… или меньшее?.. Что-то иное. С той минуты началось мое удивительное странствие. Но я был неосторожен и попал в ловушку.
— Кто вас пленил?
Пленник повернул к Эльге лицо, посмотрев на нее сразу всеми тремя глазами.
— Тот же, кто приказал Похитителю Имен выкрасть тебя.
У Эльги замерло сердце.
— Кто это?
— Тьма.
— Ч-что… что вы сказали?
— Я не знаю, каков его подлинный облик, — объяснил Пленник. — Мы с ним никогда не встречались. Полагаю, у него есть владения в разных слоях реальности. В каждом из своих владений он, скорее всего, имеет разный облик. Но постоянно во время пребывания в хрустальной темнице я ощущал его внимание. Оно как тьма, разлитая повсюду. Иногда сильнее, иногда слабее… Я чувствовал, как энергия текла от него — к Похитителю Имен, к духам, заманившим тебя в болото, к людям в Кельрионе, способным услышать его голос.
— Что ему от меня нужно? — поежившись, спросила Эльга.
— Не знаю, — ответил Пленник. — Возможно, ты — только приманка.
Эльга остановилась как вкопанная. Она поняла.
— Климединг… — прошептала она.
Неожиданно небо потемнело. Пленник оглянулся.
— Не знаю, кто это, — сказал он. — Но, похоже, ты угадала. Что-то большое движется в нашу сторону. Что-то, посланное из другого мира. Что-то, сотканное из самой тьмы.
— Это… — сбивчиво начала говорить Эльга. — Учитель Уилара… Уилар предал его… и обещал убить. Я видела его в Азагалхаде… слышала… Это как будто поток тьмы… как будто бы бог, только темный… Уилар называл его Хозяином Демонов.
— Вполне возможно… Бежим!
И они побежали. К своему удивлению, Эльга обнаружила, что может бежать ничуть не медленнее великана, хотя его шаг был шире в несколько раз. Они неоднократно меняли направление, прятались среди холмов, петляли меж каменных глыб… Что-то большое и темное неслось за ними. Иногда им удавалось оторваться, но никогда — на сколько-нибудь значительное расстояние. Тварь каждый раз снова настигала их. Мир погрузился во тьму, пространство сжалось до двадцати-тридцати футов вокруг Эльги. Она услышала тяжелое хлопанье крыльев за спиной и резко упала на землю. На мгновение ее накрыла огромная тень. Эльга вскочила и помчалась в другую сторону. Пленник что-то кричал ей — она не слышала. Преследователь развернулся и снова устремился за Эльгой. На этот раз обмануть его не удалось. Длинные когти схватили девушку и оторвали от земли. Камни, холмы и скалы стремительно пронеслись перед ее лицом. Тварь поднималась все выше и выше. Скорость, которую она развивала, была просто потрясающей. Ветер свистел у Эльги в ушах.
Через несколько секунд, впрочем, полет был нарушен. Что-то вцепилось в птицу, заставив ее отпустить добычу и начать борьбу за собственную жизнь. К счастью, как раз в этот момент тварь подлетала к вершине какой-то горы: упавшая вниз Эльга покатилась по склону. Она расцарапала себе руки в кровь, но умудрилась сохранить в целости все кости. Остановившись, она увидела, как Пленник и птица, сцепившись, терзают друг друга. Они рухнули в трехстах футах ниже. Птица била Пленника своим клювом, а тот, вонзив в нее алмазные серпы, в которые превратились его пальцы, сжимал тварь в смертельных объятиях. Из драгоценностей, разбросанных по всему телу Пленника, струились тусклые нити света. Подрагивая, они входили в тело птицы — парализуя, разрывая и вытягивая из нее жизненную энергию. Вскоре стало ясно, что Пленник побеждает. Птица била клювом беспорядочно, с каждым разом все слабее и слабее. Когда она затихла, нити света, уже набухшие и насыщенные энергией, втянулись обратно в тело трехглазого великана. Пленник разорвал птицу на части, втянул когти, возвращая серповидные пальцы в первоначальный вид и повернулся к Эльге. Раны на его теле зарастали на глазах.
— Спасибо… — тихо сказала она.
— Теперь мы в расчете?
— Да, конечно. Спасибо вам. А где мы?.. — Она оглянулась. Надо было определить свое местоположение и направление, в котором нужно было двигаться к заветной горе. Поначалу Эльга не поверила своим ощущениям. Оглянулась на Пленника. Он тоже задумчиво поглядывал по сторонам.
— Мне кажется или?..
— Да.
Эльга покачала головой. По случайности птица отнесла ее к той самой горе, к которой они собирались идти. Вместо того чтобы помешать, сбить с пути, она существенно сократила Эльге дорогу. «Но почему птица несла меня именно в этом направлении? — недоуменно подумала Эльга. — Неужели где-то неподалеку находится вход в Азагалхад?»
— Как вы сумели ее догнать? — спросила Эльга.
Пленник улыбнулся, но не ответил.
Эльга вздохнула. Нужно было идти. Она помялась на месте и сказала:
— Ну я пойду… Тут уже совсем недалеко.
— Ты знаешь, что делать?
— Да.
— Тогда — прощай.
— Прощайте. Всего вам доброго.
Пленник повернулся к ней спиной и широкими шагами побежал вниз. Каждый его следующий шаг был в два раза меньше, чем предыдущий. Он стремительно уменьшался. Стал ростом с человека… с ребенка… с кошку… растворился среди камней.
Она снова была одна. Нашла более-менее чистый клочок одежды, промокнула кровь. Зашипела от боли. Решив не обращать на раны внимания (тем более что ни промыть их, ни забинтовать она не могла), повернулась к вершине. Та казалась совсем близкой. Эльга подобрала юбку и стала подниматься наверх.
Спустя полчаса она оказалась на круглой площадке, окруженной вертикальными гранитными глыбами. Это было то самое место. Эльга примостилась у одной из глыб, свернулась калачиком и заснула.
…Когда она открыла глаза, то первое, что увидела серую пелену облаков над своей головой. Справа тянуло дымом. Повернула голову. Уилар сидел у костра и задумчиво смотрел на нее. Попытавшись сесть, Эльга почувствовала, что у нее замерзли руки. Морозный воздух жег лицо. Одежда была запылена и местами испачкана в крови.
— Я видела сон… — Она осеклась под взглядом Уилара. — Или это был не сон?
— А это?
— Что — это?
— Все это. — Он окинул взглядом старую башню, осенний лес, горы и серое небо. — Это сон или нет?
Эльга не ответила. Она села и, завернувшись в плащ, огляделась. Утренний иней посеребрил сухую траву. В беспорядке, в котором были разбросаны камни, чувствовался какой-то иной, парадоксальный порядок Полуразрушенная башня, казалось, от века была такой: незавершенное совершенство, к которому ничего нельзя ни прибавить, ни убавить. Величественные силуэты гор казались лишь зарисовками на сером холсте небосвода. Было тихо и очень красиво.
«Слишком красиво, — подумала Эльга. — Слишком красиво для того, чтобы быть правдой…»
— Не видя реальности такой, какая она есть, мы путешествуем из одного сна в другой, — нарушил молчание Уилар. — Каждый из них совершенно реален… до тех пор, пока мы в нем находимся. Скопив достаточно тэнгама, ты сможешь по своей воле переходить из одного сна в другой… сможешь стирать между ними границы… сможешь приносить в Кельрион вещи, которые, как ты сейчас полагаешь, существуют только в твоем воображении.
Он подошел к Эльге и засучил ее рукав. Рука была грязной, а на коже алели свежие царапины, полученные, когда она, выпущенная птицей, катилась по склону горы.
— Что это было?.. — прошептала Эльга.
— Ты потерялась в сновидениях. Такое часто бывает с теми, кто только приступает к изучению Искусства. Я послал тебе помощь, но, кажется, ты сумела справиться сама.
— Помощь?.. — переспросила Эльга. В ее сознании вспыхнула внезапная догадка. — Так это вы послали птицу?!
Уилар едва заметно кинул.
— А мы… мы ее убили… — растерянно произнесла Эльга.
— «Мы»?
— Ну то есть это сделал Пленник…
— Расскажи все с самого начала, — предложил Уилар.
Она заговорила. Она рассказывала о своих приключениях, пока готовился завтрак и во время его, пока чистилась посуда и собирались вещи. Лишь когда они уже собирались садиться на лошадей, Эльга, подошедшая к самому финалу истории, сказала:
— Странно… Они говорили совсем как люди. Пленник был человеком, но другие?.. Улитка, змея, пеликан…
— . Ты не встречалась ни с улиткой, ни со змеей, ни с пеликаном, — сказал Уилар. — Ты встречалась с чем-то, что не смогла адекватно воспринять. И тогда твой разум облек это «что-то» в образы улитки, змеи и пеликана. Они не говорили с тобой словами. Слова, которые ты будто бы слышала от них, ты придумала сама…
— Но… вы хотите сказать, что они молчали?.
— Нет. Вы общались, но не так, как ты привыкла. Не на человеческом языке. Слово, помимо звуков, несет в себе еще и смысл. Вы общались с помощью смыслов… и эти смыслы ты сама облекала в привычные тебе оболочки.
— А Пленник? Он говорил, что родился в Кельрионе…
— Но это вовсе не значит, что ему был известен тот язык, на котором мы сейчас с тобой говорим. Он мог родиться на западе, на Белиморских островах, или далеко на востоке. И хотя он, по его же собственным словам, был заключен в темницу несколько столетий назад, ты ведь не заметила в его голосе ни следа акцента? Он говорил так, как будто вырос в твоем родном Греуле?
— Да…
— Но я думаю не о Пленнике… Не об улитке, не о черной лошади и не о змее…
— О Похитителе Имен? — предположила Эльга. Или…
— Нет. Потуги Климединга и его шавок меня не беспокоят. Я думаю о пеликане. Кажется, в своем путешествии ты повстречалась с очень могущественным существом. Возможно, даже с богом. Но, как и следовало ожидать, ты бездарно прошляпила эту встречу. Между тем от такой встречи ты могла бы приобрести куда больше, чем от поимки какой-нибудь заурядной Тайны.
Эльга ничего не сказала. Тронув лошадь с места, она подумала:
«Что мог дать мне пеликан, чей клюв доверху наполнен глазами? И чем мне бы пришлось заплатить за его дар?»