Он мягко отодвинул ее от себя и еще раз поцеловал в лоб.
- Ну иди, - сказал он. - Я хочу побыть один.
Она хотела нагнуться за лежащим на полу Бичом, но он ей не позволил. Он сам поднял его и вложил в маленькую ладонь.
- Иди, иди...
Он остался один. Постояв в задумчивости, он начал ходить взад-вперед.
Происходило что-то странное. Соединив в своем разуме подспудные, неуловимые нити, он вдруг осознал, что с какого-то момента вокруг ощущается чужая аура. "Что это? - прислушался к себе и к миру Посланник. Наверняка ничего хорошего, нужно быть бдительным. Остерегаться".
Но чего?
Он поднял голову, будто принюхивался, и снова стал ходить.
Формула Послушания не ослабла, поскольку это невозможно. Она была попросту разрушена. Скоро Илара полностью освободится.
- Дорлан-Посланник, - сказал, как бы про себя, Бруль. - Мертвый Мудрец ожил. Следовало догадаться раньше.
Дорлан медленно взошел на галерею.
- Приветствую тебя, Бруль, - сказал он. - Сегодня необычный день. Двое могущественных вместе.
Бруль спокойными размеренными шагами продолжал расхаживать по залу.
- Вместе... - задумчиво произнес он. - Но плечом к плечу или лицом к лицу? Приветствую тебя, мастер.
- Зависит только от тебя.
- То есть?
Дорлан сел на высокий каменный трон. Бруль остановился перед ним.
- Я снова жив силой любви, - сказал Дорлан. - И хочу забрать у тебя ту девушку, Бруль.
Они смерили друг друга взглядами.
- Помнишь, Бруль, как я тебя учил? О мечах и молотах?
Внезапная тень промелькнула на угрюмом лице Бруля. Он склонил голову в легком поклоне:
- Помню, мастер.
- Вот и хорошо. Но тогда я ошибался. Не знаю почему, но я больше не верю в философию меча и молота.
Бруль нахмурил брови.
- Я знаю, - медленно сказал он. - Не понимаю только почему?
Дорлан молчал. Наконец он произнес совершенно иным тоном:
- Ты должен отдать мне Илару, Бруль.
- Почему?
- Потому что есть человек, который ради нее переступил через самого себя.
- Скажи, мастер, - глухо произнес Бруль, - почему тебя в последнее время волнуют такие мелочи? Ты завершил работу над своим вкладом в Книгу Всего. Твой труд непостижим, и теперь ты снова встаешь рядом с Шернью, желая воспользоваться силой Полос ради достижения мелких и незначительных целей. За что борешься, Великий Дорлан? Скажи, за что?
- За добро, Бруль.
Бруль нахмурился:
- За добро? Его не существует, Дорлан. И тебе об этом известно.
Дорлан покачал головой.
- Его не существует, - повторил Бруль. - Почему ты пытаешься отождествлять Светлые Полосы с добром, если Темные, по твоему мнению, не являются злом? Когда ты делал выбор, перед которым когда-то оказывается каждый из нас, ты решил, что зла нет, есть лишь несовершенство. Теперь ты противопоставляешь ему добро? Какой в этом смысл? Нет добра, мастер! Кто же, как не я, всю жизнь пытавшийся познать зло, может знать это лучше всех? Равновесие Шерни основывается на ее _однородности_. Есть две взаимно дополняющие друг друга разновидности Полос; но это мы назвали их Темными и Светлыми. Точно так же они могли бы называться, например, Полосами Воды и Воздуха. Или Земли и Огня. Какое значение имеет их название? Важна суть.
Самый Могущественный все еще качал головой.
- Если даже мы решим, - медленно сказал он, - что мир - это карта зла, то на ней все равно есть острова и островки добра, Бруль.
- Острова добра остаются лишь частью карты, - возразил тот. - Частью зла, мастер. ОНИ - ЗЛО!
Дорлан встал.
- Тогда - сразимся.
На этот раз Бруль покачал головой.
- Ты изменился, мастер, - сказал он. - Ты низко пал. Ты забываешь, что мудрец никогда не сражается ради самой борьбы. Он всегда сражается во имя чего-то и должен знать, чего именно. А во имя чего хочешь сражаться ты?
- Я уже сказал: ДОБРА. Во имя любви, если пожелаешь.
Бруль чуть не схватился за голову.
- Ради Шерни, мастер! Для тебя это _одно и то же_?
Внезапно он вытянул руку и прошептал какое-то слово. В его руке сверкнул черный меч.
- Вот мое оружие. Я буду сражаться злом. За право на существование малого зла, сущности которого ты не понимаешь.
Дорлан поднял руку:
- А я буду сражаться добром за добро. Вот мое оружие.