После обеда вышли погулять на залив. Варя все время оказывалась на два шага позади, пока Павел не взял ее за руку и не повел рядом с собой. Орали чайки, шипели мелкие волны. Отец закрыл глаза и откинулся на скамейке, подставив лицо вечернему солнцу. Павел чертил тростью на песке бессмысленные знаки. Варя, нахохлившись, сидела на самом краю скамейки, глядя себе под ноги, на окурки и пучки чахлой травы. Минут через пятнадцать Павел встал.
- Ну, нам, пожалуй, пора, - сказал он, - Мы еще заедем, если позволишь.
- Конечно, заезжайте, - сказал Дмитрий Дормидонтович, не открывая глаз. Не забывайте старика.
И на перроне, и в электричке Варя упорно молчала. Павел наконец не выдержал.
- Тебе нехорошо? - спросил он. - Что-то не понравилось? Ты скажи.
Она вскинула голову и гордо, по-шляхетски посмотрела на него.
- А санаторий у вас так себе, - сказала она. - Наш-то побогаче будет.
На выходных Павел интенсивно таскал Варю по городу, показывал, рассказывал, свозил ее посмотреть петергофские фонтаны. Павловск и Пушкин пришлось оставить на следующий раз. Домой они возвращались поздно, усталые и счастливые, и, наскоро перекусив и сполоснувшись, валились спать.
Но наступил понедельник, и Павлу нужно было возвращаться на работу.
Полноценного, грамотного отчета по экспедиции он дать не мог - карты, полевые дневники, образцы остались в искореженной сгоревшей машине. Он прекрасно помнил все обнажения, каждый отколотый им образец, без труда мог восстановить маршруты - но сами по себе эти воспоминания научной убедительности не имели, и требовалась кропотливая реконструкция. Единственным оставшимся у него фактическим материалом были те минералы, которые он вывез в кожаном мешочке. Надо было срочно подвергнуть их тщательному анализу, сделать все нужные замеры и эксперименты, привязать к конкретному месторождению... Он шел в институт и садился за приборы, думая только о Варе. Но после первых же минут работы мысли его перетекали совсем в иное русло. Результаты, как он и ожидал, получились настолько интересными, что нужно было немедленно расширить базу эксперимента, а по тем данным, которые он рассчитывал получить, следовало подготовить развернутое сообщение, статью, главу диссертации, организовать крепкую группу, начинать уже готовиться к следующей, полноценной экспедиции. Его материал стоил всех этих усилий, и много больше.
За свою нелегкую жизнь Варя научилась многому, но одного она не умела совершенно - ничего не делать. Павел всю неделю допоздна пропадал на работе, в город, пока еще чужой, она самостоятельно почти не выбиралась, разве что в булочную и один раз в кино - сидела в полупустом зале на дневном сеансе да и разревелась, непонятно отчего. Книжки читать она привыкла только на дежурствах, и сейчас они валились у нее из рук. Она взялась перештопать все белье - но в этом
доме прохудившиеся вещи не штопали, их выбрасывали. Приладилась было, по азиатской привычке, ежедневно мыть полы - но уже на второй день Лидия Тарасовна заметила ей, что при здешнем климате это не обязательно, и даже вредно, только сырость разводить. Занялась стиркой - но немецкая машина-автомат все делала сама, ей оставалось только загрузить белье и порошок да два раза нажать на кнопку. И то она что-то перепутала, раньше времени открыла иллюминатор и устроила в ванной хороший потоп. Оставалась готовка - но в этом доме не было ни мантушницы, ни казана для плова, к тому же никто не мог толком объяснить ей, где в городе базар, а в магазинах не было ни приправ, ни парного мяса, ни нормальных овощей и фруктов. Лидия Тарасовна сказала, что все нужное им привозят на дом, и действительно, привозили довольно много. вкусного, но все, по большей части, уже готовое. Ночи - да, ночи были прекрасны и упоительны, но дни-то длиннее, и днями Варя просто не знала, куда себя деть. Хотелось послать к черту всю эту затею, и каких же усилий стоило заставить себя терпеть!.. Она осунулась, под глазами проступила чернота.
- Нехорошо? - заметил наконец Павел. - Тебя что-то гнетет?
Она замялась, покраснела пятнами.
- Дети, - догадался Павел. Варя согласно закивала.
- Так что ж ты не позвонишь? У Клары ведь есть телефон.
- Ну...
- Неужели боялась попросить? Ах, какая ты у меня... Да и я хорош, мог бы и сам догадаться. Ничего, потерпи немного. Примерно через месяц я сдам отчет, проведу самые необходимые опыты, подготовлю доклад, и тогда мы с тобой полетим в Душанбе и заберем наших малышей... Зато завтра мы едем в Павловск. Ну, поцелуй меня.
- Да...
- Все образуется, - прижимая ее к себе, шептал Павел. - Главное, что мы любим друг друга...
Слушай, эти духи...
Она чуть отпрянула, посмотрела ему в глаза.
- Французские, мне твоя сестра подарила. Павел открыл рот. Ведь Елка даже о существовании Вари не догадывается... Вовремя спохватился, промолчал, поняв, что речь вовсе не о Елке... Так вот почему этот запах ему так знаком... и так приятен.
Вторник стал для Павла определяющим днем. Сегодня решалось - пан или пропал. Или он действительно сделал выдающееся открытие, или все его наработки окажутся очередной неоправдавшейся гипотезой, и нужно будет брать новое направление и начинать все заново...
В пятом часу к дому Черновых подкатила белая "Волга", а еще через несколько минут в двери квартиры позвонили - громко, настойчиво. Лидия Тарасовна, вынырнув из оцепенения, встала с кресла, одернула халат, уже в прихожей посмотрела на себя в зеркало, сменила выражение лица на нейтральное и пошла открывать. На пороге стоял бледный, ошалевший Павел и улыбался безумной улыбкой. К груди он прижимал портфель, из которого торчало серебряное горлышко шампанской бутылки. За другую руку его поддерживал представительного вида мужчина с короткой седой бородкой.
- Профессор Лобанов, - представился он. - Принимайте именинника... Значит, завтра жду вашего звонка, Павел Дмитриевич.
- Да, - произнес Павел и нетвердо ступил в прихожую. Лобанов за ним не последовал.
- Василий Васильевич! - Павел обернулся, но дверь за Лобановым уже закрылась. Павел растерянно улыбнулся матери, - Ну вот...
- Что случилось? - деревянным голосом спросила Лидия Тарасовна.
Вместо ответа Павел сгреб ее в охапку, увлек в гостиную и закружил, припевая:
- Там-тарарам-тарарам-тарарам!
Она высвободилась из его объятий и отступила на шаг.
- Объясни толком.
- Ма, представляешь, все подтвердилось... Я даже не рассчитывал... Стойкая сверхпроводимость : всего при минус тридцати... Это-это-это... Ты все равно не поймешь.
- Не пойму. Сядь.
- Не сяду. Давайте пить шампанское, танцевать до упаду! Может быть, я и на самом деле гений! Тащите бокалы! Где Варя? Варенька, ау!..
- Сядь, - повторила Лидия Тарасовна таким тоном, что Павел замолчал, недоуменно моргнул и послушно сел на стул от столового гарнитура. - Варя уехала.
- На рынок? В театр?
- В Душанбе. У нас с ней был серьезный разговор. Она не вернется.
Павел смотрел на мать, и выражение изумления на его лице сменилось гримасой ненависти.
- Ты! - крикнул он. - Кто тебя просил? Зачем ты лезешь в мою жизнь, портишь все, жандарм, фашистка!
Лидия Тарасовна горько улыбнулась.
- Ты не прав, сынок, ох как неправ. Я-то здесь как раз и ни при чем.
- Тогда кто же?! Кто?
- Посиди. Я сейчас.
Она вышла и через минуту пришла с какими-то бумагами. Усевшись напротив сына, она протянула ему листок с машинописным текстом без подписи.
- Прочти, - сказала она.
"Уважаемые Товарищи Чернов и Чернова! Как честный советский Медработник и многолетний член Профсоюза не могу молчать когда в образцовую Советскую семью как Ваша хитростью и коварством ползет змея в виде известной в нашем городе особы, Гречук Варвары. Обольстив Вашего замечательного сына Павла Чернова она хочет устроить себе роскошную жизнь в Вашем героическом Ленинграде, где никто не знает о ее многочисленных "подвигах", в том числе и уголовных. Не говоря уже о ее сомнительном моральном облике и открытых связях с кругами религиозных фанатиков во главе с ее отцом, мракобесом и империалистом Гречуком Казимиром, общественность нашей больницы поймала Гречук Варвару на месте преступления при краже крупной партии наркотических препаратов. И это был не первый случай. Только под нажимом кое кого из высокопоставленных покровителей - и сожителей! Гречук не попала туда, где таким самое место а по знакомству получила работу, куда простым но честным Медработникам дорога закрыта и теперь свою провинность отрабатывает передком. Призываю Вас, Уважаемые Товарищи Чернов и Чернова, положить решительный конец безобразиям Гречук Варвары и защитить Вашу семью от посягательств. Ваш Друг". Павел скомкал и брезгливо швырнул анонимку на пол.
- Можешь убедиться, что это действительно пришло оттуда. Я сохранила конверт.