- Если мы это сделаем, Ваше Величество, мы сможем получить кота? - спросил Щелчок.
- Да, мы сможем получить кота? - повторил Пьянчужка.
Бен выпялил глаза. Он на какое-то время забыл о Дирке. Бен взглянул на кота, а затем снова на гномов.
- Об этом даже не думайте, - сказал Бен. - Этот кот совсем не то, чем кажется.
Щелчок и Пьянчужка с неохотой кивнули, но не отрывали глаз от Дирка.
- Я вас серьезно предупреждаю, - многозначительно произнес Бен.
Гномы снова кивнули, но Бен ясно чувствовал, что его слова до них не доходят. Он беспомощно покачал головой.
- Ладно. Мы здесь заночуем, а на рассвете двинемся в путь. - Бен еще раз привлек внимание гномов. - Постарайтесь запомнить, что я сказал насчет кота. Хорошо?
Гномы в третий раз кивнули. Но их взгляды будто приклеились к Дирку.
Бен съел еще один спартанский ужин из плодов Лазурных друзей, выпил воды из ручья и стал смотреть, как уходит за горизонт солнце и над долиной спускается ночь. Бен вспомнил о своем мире и о прежней жизни и впервые за долгое время подумал, не лучше ли ему было остаться там, где он был, и не возвращаться сюда.
Потом Бен отбросил эти слюнявые мысли, завернулся в походный плащ и прилег рядом с пнем, чтобы хоть как-то поспать. Дирк продолжал неподвижно сидеть на пне. Кот как будто умер.
Вдруг посреди ночи раздался такой жуткий и долгий крик, что Бен вскочил. Крик слышался сверху, но когда Бен наконец сообразил, что к чему, и стал мутными глазами озираться кругом, он увидел лишь припавшего к пню Дирка; шерсть у кота встала дыбом, и от спины шел пар.
Вдалеке кто-то хныкал.
- Эти гномы настырны до тупости, - тихо пояснил Дирк и снова уселся на пень, сверкая в ночи похожими на изумрудные огоньки глазами.
Хныканье затихло, и Бен тоже улегся на прежнее место. Добрый совет, данный Щелчку и Пьянчужке, пропал даром. Некоторые учатся только методом проб и ошибок.
Той же ночью в нескольких километрах от Риндскон плотины в заброшенном загоне для скота и хижине, притулившейся у подножия горного хребта, который начинался у восточной оконечности Зеленого Дола, происходили совсем другие события. Прохудившаяся крыша и лишенные ставен окна говорили о том, что в хижине давно никто не живет, а в загоне для скота местах в пяти была сломана загородка. Вокруг, словно черное кружево, лежали тени. Метрах в десяти от хижины у ярко горящего костра сидели белобородое пугало и мягкошерстный терьер, оба совершенно немытые и нечесаные, и с такой яростью осыпали друг друга бранью, будто стремились опровергнуть, что только недавно они были лучшими друзьями. Коренастое существо с обезьяньей физиономией, ушами, как у слона, и крупными зубами в смущении следило за спором в полном молчании.
- Не пытайся заставить меня понять, что ты сделал! - говорил лохматый пес пугалу. - Я считаю тебя непосредственно повинным в нашем злосчастном положении и не собираюсь тебя прощать!
- Отсутствие сострадания у тебя дополняется только отсутствием характера! - ответило пугало. - Я уверен, что другой человек или пес проявил бы больше милосердия!
- Ха! Другой человек или пес давным-давно бы распрощался с тобой. Другой человек или пес нашел бы себе достойную компанию, способную разделить жизнь изгнанника!
- Ясно! Ну что же, еще не поздно найти другую компанию, достойную или не очень, если тебе так хочется!
- Будь уверен, я обдумываю этот вопрос! Они бросали друг на друга сердитые взгляды через красную дымку костра, мысли обоих были черны, как сажа, оставленная на посудине после горящего дерева. Наблюдатель с обезьяньей физиономией безмолвно слушал. Ночь зависла над всеми тремя, словно плащ чародея, Горный хребет был призрачным и спокойным.
Абернети получше приладил очки к носу и продолжил спор, слегка сменив тон:
- Никак не возьму в толк, почему ты упустил единорога, волшебник. Это существо стояло перед тобой, ты знал, что сказать, чтобы его поймать, а ты что сделал? Вызвал град цветов и бабочек. Что это за ерунда?
Советник Тьюс с вызывающим видом выставил вперед подбородок:
- Это такая ерунда, которую ты должен понять.
- Я склонен думать, что ты просто психанул. Я вынужден поверить, что в решительную минуту ты просто перестаешь владеть волшебством. И что это значит:
"Такая ерунда, которую ты должен понять"?
- Я хочу сказать, что эта ерунда дает всем существам право быть такими, какими они должны быть, несмотря на то, какими их хотят видеть другие! Понятно?
Писец нахмурился:
- Минуточку. Ты хочешь сказать, что нарочно дал единорогу ускользнуть? Что бабочки и цветы - это не случайность?
Волшебник в раздражении потянул себя за бороду:
- Поздравляю, какие мы проницательные, наконец-то ты понял очевидное! Именно это я и хочу сказать!
Наступило долгое молчание, двое друзей разглядывали друг друга. Они отправились в путь на рассвете, в душе негодуя на то, что события развернулись таким образом, а внешне отстранившись друг от друга из-за своего гнева. И тут они впервые открыто обсудили эту тему: бегство единорога.
Изучение друг друга кончилось. Тьюс первым отвел взгляд, вздохнул и потуже завернулся в лоскутную мантию, чтобы отогнать усиливающийся ночной холод. От тревоги лицо волшебника было усталым и изборожденным морщинами. Одежда запылилась и порвалась. Абернети выглядел не лучше. Их лишили всего. Их выгнали сразу же после того, как король узнал, что поимка черного единорога сорвалась. Король не дал им возможности оправдать собственные действия и не предложил объяснения для своих. Как только Тьюс и Абернети вернулись в замок Чистейшего Серебра, их встретил посыльный с коротким письменным приказом. Их освобождали от всех должностей. Они могли идти на все четыре стороны и никогда не возвращаться ко двору.
Сапожок, которому, судя по всему, был предоставлен выбор, пошел с ними. Почему, он не объяснил.
- Когда мы начали охоту, я не собирался дать единорогу ускользнуть, - тихо продолжал советник. - Я собирался его поймать и, как было приказано, передать королю. Я полагал, что это опасная затея, потому что черный единорог давно считался существом, приносящим несчастье. Но король показал выдающиеся способности обращать несчастье себе на пользу. - Волшебник помолчал. Признаюсь, меня тревожило настойчивое стремление короля немедленно поймать животное и его отказ объяснить нам эту настойчивость. Однако я все же намеревался заполучить единорога. - Советник глубоко вздохнул. - Но когда там, в лесу, я увидел перед собой это живое чудо, когда я увидел, какой он, я не смог допустить, чтобы его поймали. Не знаю почему, просто не смог. Нет, неправда, я знаю почему. Это было бы неправильно. Я почувствовал, что это так. Разве ты не почувствовал то же самое, Абернети? Единорог не предназначен для короля. Он не предназначен ни для кого. - Тьюс снова неуверенно поднял взгляд. - И я применил чары, чтобы он никому не достался. Я помог ему убежать.
Абернети схватил какую-то пролетавшую мимо мошку, затем опять водрузил на нос покрытые пылью очки и чихнул.
- Надо было сказать это раньше, волшебник, а не заставлять меня думать, что магия снова оказалась сильнее тебя. Теперь я по крайней мере это могу понять.
- Можешь? - в сомнении покачал головой Тьюс. - А я не могу. Я пошел против желания Его Величества, которому принес клятву верности. Но мне показалось в тот момент, что, если я выполню его приказ, это будет неправильно. Выходит, король был прав, что выгнал меня.
- И, надо полагать, прав, что выгнал меня?
- Нет, тебя он не должен был выгонять. В том, что случилось, нет твоей вины.
- Честно говоря, он был не прав, когда выставил нас обоих!
Советник беспомощно пожал плечами:
- Он король. Не нам его судить!
- Гм! - ехидно хмыкнул Абернети. - Охота была неблагоразумным шагом, хоть король так рассудил. Он знал историю черного единорога. Мы сказали, что это животное не поймаешь в охотничий капкан, но Его Величество король оставил наш совет без внимания. Раньше он никогда такого не делал, волшебник. Он помешался на этом единороге, вот что я тебе скажу. Только о нем и думает. Он лишь однажды заговорил об Ивице, да и то посетовал, что она не несет золотую уздечку. Король пренебрегает своими обязанностями, не выходит из своих покоев и никому не доверяет. С тех пор как ты вернул ему волшебные книги, король ни разу не упомянул о них. Я надеялся, что он по крайней мере хоть заглянет в них, чтобы найти способ вернуть мне прежний облик. Когда-то король сделал бы это даже не задумываясь... - Писец застенчиво умолк, сердито поглядывая на пламя костра. - Ну ладно, это не важно. Суть в том, советник Тьюс, что в последние дни король не в себе. Он сам не свой.
Совиное лицо волшебника исказилось в задумчивой мине.
- Да. - Тьюс быстро посмотрел на Сапожка и с удивлением заметил, что кобольд кивает в знак согласия. - Да, он определенно сам не свой.
- Он такой с тех пор...
- Как мы обнаружили в его спальне самозванца?