— Значит, и на небесах такие же порядки? — поразился фараон. — Вот уж не думал! Ну а наказание за это есть?
— Обычно тот, кто жулит, выходит сухим из воды, — сказал Шлоссер.
Фараон просиял:
— Вот она, великая мудрость богов! Все слышали, какое наказание должен понести этот хапуга: он должен выйти сухим из воды! И пока этого не случится, пусть ныряет!
Вскочивший охранник цепко схватил строителя за шиворот:
— Ну теперь ты у меня вдоволь поплаваешь!
Костя понял, что пора вмешаться, иначе, чего доброго, с их подачи бедолагу утопят.
— Стойте! — воскликнул он. — Такое наказание нельзя применять к такому мелкому жулику! Это наказание для…
— Кое-кого повыше, — догадался фараон.
— Верно, — кивнул Костя. — Хватит с него еще одного удара дубиной.
— Да будет так! — сказал фараон и поманил строителя к себе. — Подойди ко мне ближе, не бойся.
— Не пойду, — скуксился проситель. — Я недостоин!
— Достоин, достоин, — кротко улыбнулся фараон, взвешивая в руке скипетр. — Иди сюда!
— Что-то не хочется, — признался строитель.
— А кто бухгалтера просил?
— Я! — понурился бедолага.
— У меня есть одна кандидатура, — сказал фараон и щелкнул пальцами. Тотчас ему подали свиток папируса. — Вот тут в списке значится специалист по имени Хитрованис, родом из Греции, политэмигрант.
— Кто-кто? — удивился строитель и невольно подался вперед.
«Хрясь!» — царский жезл опустился ему на голову.
— Доставить его к месту работы, — распорядился фараон, — а заодно и этого Хитрованиса. Я уверен, они найдут общий язык. А теперь мы можем поговорить с нашими дорогими гостями! Э-э? На чем мы остановились?
— Вам шлют дары! — громко сказал Шлоссер. — Вот этот волшебный музыкальный сундучок и натуральное пиво, напиток богов.
— О! — растрогался фараон. — Напиток богов? Это я люблю! Но как его пить? Этот сосуд не хочет открываться!
— Я вас научу, — сказал Шлоссер, — это очень просто. — Он взял банку и медленно, демонстрируя, как это надо делать, открыл крышку. Пиво весело зашипело, и Шлоссер отдал банку фараону. — Пейте, ваше величество!
Фараон в несколько глотков опустошил банку и пару минут сидел, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущения фараону понравились. Он мечтательно улыбнулся, открыл вторую банку, выпил ее и окосел.
— А этот ваш волшебный… ик! Сундучок… Он тоже так же открывается?
— В сундучке спрятана удивительная музыка, — сказал Евстигнеев, — достаточно нажать вот эту кнопку, чтобы услышать песни.
— Но разве не лучше, когда поют живые музыканты? — спросил фараон.
— Не лучше! — торопливо возразил Евстигнеев. — Только под эту музыку можно по-настоящему забалдеть!
— О! — восхитился фараон. — Забалдеть? — Он произнес это слово так, точно пробовал его на вкус,- это должно быть восхитительно! Я хочу забалдеть!..
— Балдейте, ваше величество! — улыбнулся Шлоссер. — Это ваша прямая обязанность. А политикой и делами пусть занимается первый министр.
— Первый… Кто? — переспросил фараон.
— Да я это, я! — воскликнул жрец, моментально вскакивая на ноги.
— Ты и так этим занимаешься, — сухо сказал фараон.
— Вот и пусть отдувается, — сказал Шлоссер голосом провокатора, — а вам, ваше величество, положено балдеть! — и включил магнитофон.
Из динамиков понесся лихой забубённый рок-н-ролл. Фараон подпрыгнул на троне, затем ноги и руки у него непроизвольно задергались, а на лице расплылась идиотская улыбка. Он снова потянулся за пивом.
— Балдейте, ваше величество! — поклонился Шлоссер. — А нам пора.
— Постойте, постойте, — забеспокоился фараон. — Я еще так мало поговорил с вашим волшебным котом!
— В следующий раз, ваше величество. Мы еще нагрянем, подкинем пивка, поговорим о делах насущных.
— Хорошо! — воскликнул фараон, с трудом покрывая ослиный рев, несущийся из «Панасоника». — Ответные дары посланцам богов!
Буквально через минуту откуда ни возьмись прибежали слуги и притащили здоровенный сундук. «Ассирийцы» с завистью посмотрели на него.
— Це ж везет хлопцам! — не выдержал один из них.
Евстигнеев и Полумраков подхватили сундук.
— Пудов десять!
— Приготовиться! — скомандовал Шлоссер и вынул из кармана пульт дистанционного управления видеомагнитофоном.
Мелькнула яркая вспышка, и друзья снова оказались в комнате Семеныча.
— Ну как впечатления? — торжественным голосом спросил механик. — Я же говорил, что переворот в науке!
— Переворот, только не в науке, а в политике, — возмутился Полумраков, — ты же фараона вчистую споишь! Он же в дебила превратится!
— Вот и хорошо, — усмехнулся Шлоссер. — Пусть превращается.
— Какой эгоизм, ммяу! Какое невежество! Меня толком не расспросили. Эх, я бы с ним поговорил!