Узнав из примечания, что статир - это монета в четыре драхмы (правда, неясно было, много это или мало), новичок понял: в руках у него сборник старинных сказок и невероятных историй, которые рыбаки рассказывают друг дружке, что вполне соответствовало вкусам Анчихриста. Прочитав проставленное в колонтитуле имя, новичок представил автора данной сказки, некоего Матфея, огромным бородатым дядькой, который широко разводит руки и хвастается всем и каждому: "Вчера я поймал эвоттакенного сомищу с эвоттакенными усищами!"
Юноша засмеялся, улёгся на софу, с наслаждением вытянул ноги и открыл другую историю, рассказанную на этот раз каким-то Лукой:
"5 Симон сказал Ему в ответ: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали; но по слову Твоему закину сеть.
6 Сделавши это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась.
7 И дали знак товарищам, находившимся в другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так-что они начинали тонуть.
8 Увидев это, Симон Пётр припал к коленам Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный.
9 Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных;
10 Также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков."
Это было уже менее понятно. Во-первых, куда смотрел рыбнадзор и экологи, почему никто не сграбастал весёлую компанию браконьеров, ночь напролёт запросто орудовавших сетями на двух лодках?! Это было возможно лишь в том случае, если история слишком стара и относится к тому времени, когда никакого рыбнадзора не существовало и в помине.
Во-вторых, что значит "ловить человеков"? Это что, идти работать пляжным спасателем? Однако в таком случае история просто не может быть старой! Значит, это попросту досужие выдумки.
И отчего вдруг рыбаку переквалифицироваться в спасатели?..
Не зная, как разрешить явные противоречия, новичок заглянул в самый конец книги и только принялся читать рассказ рыболова со стажем Иоанна о неудачно начавшемся промысле Симона Петра, Фомы Близнеца, Нафанаила из Каны Галилейской, сыновей Зеведеевых и ещё двух каких-то учеников (видимо, браконьерство было поставлено на широкую ногу, раз у наставника Иисуса были ученики, решил новичок), когда заметил короткое слово на полях:
"Бред"
Он хмыкнул, в полной мере соглашаясь с данным выводом захлопнул книгу, как вдруг подскочил, рванул её к себе так, что она сама раскрылась на нужной странице, и уставился на "Бред", не веря собственным глазам.
Однако зрительная память новичка никогда не подводила. Ошибки быть не могло: слово было выведено тем же чётким красивым почерком профессиональной чертёжницы, что и "Гайка стальная необыкновенная". Анчихристова записка с адресом была нацарапана совсем другим почерком, корявым, да ещё с сильным наклоном вправо.
В самом деле, для чего Анчихристу вырабатывать чертёжный почерк? Мужчины работали на шоу-кульманах с гигантскими жидкокристаллическими экранами, надписи набирали на клавиатуре. А вот женщины и имики чертили на ручных, дабы не расходовать лишнюю электроэнергию и не усугублять и без того плохую экологическую обстановку на планете. Поэтому почерк у женщин-чертёжниц всегда лучше, чем у мужчин-конструкторов.
Итак, эта книга не принадлежала Анчихристу.
Это Данина книга!
Новичок внимательно перелистал страницу за страницей и обнаружил множество подчёркиваний, зачёркиваний, обведенных слов, а также замечаний на полях: "Бред", "Дрянь", "Здесь", "Ага, признался!", "Вот!", "Да ну?!" выполненных исключительно рукой деталировщицы.
Помчался на кухню, заметался по квартире и убедился, что не только розовой - даже белой дорожки не было ни в одном месте! Анчихрист не сделал их, потому что не считал нужным пускать женщин даже на порог своей одинокой квартиры. Он был убеждённым холостяком, и Даня сюда не входила.
Следовательно, он ходил к Дане!
А с какой стати ему не быть там сейчас... Вот почему эта сука так просила не играть с Анчихристом, вот почему не отворила дверь!..
Взбешённый новичок запустил проклятой книгой в стену, повалился на софу и добрых двадцать минут молотил кулаками ни в чём не повинную подушку. Потом встал, пошатываясь побрёл на кухню, разыскав в пенале початую бутылку тёплой водки, единым духом осушил её, даже не подумав предварительно охладить, потушил свет и не раздеваясь рухнул на софу.
Спал однако плохо. Ночью его дважды тошнило, потому что водку он совершенно не закусил. Кроме того, юноша часто просыпался и подолгу лежал с открытыми глазами. Но даже когда удавалось заснуть, виделась ему всяческая дрянь.
То снилось, что он наблюдает за любовными играми Дани и Анчихриста. Но вот приходит Арамис, почему-то одетый в мундир полицейского и арестовывает его, потому что новичок ни с того ни с сего оказывается женщиной, незаконно ступившей на голубую мужскую территорию Анчихристовой квартиры. И вот юноша в тюрьме. А затем его казнят, бросая в пасть чудовищу, имеющему бесстрастную внешность Брахмапутры, но исполненному внутри разъедающих всё и вся паров влажного хлора и отвратительных нечистот...
То виделся искушающий, жаждущий любовных битв монстр, сплошь состоящий из сросшихся воедино тысяч грудей, ручек, ножек, пухленьких попок и миленьких женских "норок", укрытый к тому же тысячью ртов в самых неожиданных местах. Все эти соблазнительные части были конечно же взяты от Дани, размножены и соединены каким-то загадочным способом, все они были умащены благовониями, разрисованы извивающимися стрелками и манили, манили к себе. А он в ужасе бежал, потому что не был в состоянии совершить титанический подвиг, совокупившись с таким количеством органов, пусть даже самых соблазнительных и желанных. Но монстр настигал его и тысячью нежных Даниных голосков, сливавшихся в лавиноподобный рёв, грозился раздавить, разорвать и поглотить истерзанные останки, если он не подчинится...
То казалось, что мстя за свою смерть, Анчихрист ловит его сетью, связанного швыряет к ногам Дани. Девушка протыкает его вертелом как цыплёнка, целиком жарит на медленном огне и с наслаждением съедает прежде всего ту часть, которая отличает мужчину от женщины. Юноша с ужасом и отвращением видит, как жемчужные зубки впиваются в его "достоинство", как с губок деталировщицы стекает перламутрово-белый сок... Но тут случается невероятное: из-за съеденного органа Даня оказывается беременной! Она должна вот-вот родить и умоляет его немедленно выдать деньги по страховке, потому что она ведь сохранила девственность, в чём просит убедиться немедленно, так как новичок не изжарен вовсе и не съеден, а жив-здоров и является к тому же главным акушером страховой компании. Однако пока он с замиранием сердца приближается к застрахованному "сокровищу", у Дани отходят воды, она начинает тужиться, кричать и умолять о помощи, а дитя всё не может появиться на свет, и меж прелестных ножек деталировщицы то покажется кудрявая головка, то уйдёт обратно в её тело. Тогда он смело хватает щипцы и пытается не дать головке скрыться, но действуя чересчур усердно, отрывает её. Тогда головка ребёнка вдруг почему-то оказывается головой Анчихриста с горящими глазищами и длинными-предлинными клыками. А Даня садится, заливисто хохочет, берёт оторванную голову прямо за кровоточащий обрубок шеи и подаёт ему со словами: "Сей есть сын твой возлюбленный! Прими его, яди его, пей его во веки веков..."
Надо ли поэтому описывать состояние новичка на следующее утро! И надо ли говорить, что придя на работу, он прежде всего взял у Тольтоля чистый лист бумаги и написал заявление об увольнении по собственному желанию (к счастью, уволиться было легко и просто, так как новичок поступал на работу без всяких рекомендательных анкет). Далее достал из нижнего ящика стола кульки и сложил в них чай, кофе, сахар, кипятильник, чашку и прочие столь необходимые для нормальной работы принадлежности, что указывало на окончательно окрепшую решимость безотлагательно исчезнуть отсюда.
- Уходишь, - с потаённой грустью сказала наблюдательная Даня, сразу же бросившая очередную выкройку, едва новичок зазвенел банками и чашкой. - И даже одиннадцатичасового чая не дождёшься?
- Дождёшься тут... на свою голову... - зло сказал он.
- Цыганок...
Но юноша не счёл нужным объясняться далее с деталировщицей. Нет, определённо права Баба Ню: Даня просто распоследняя шлюха, вот она кто! Прочь, прочь от неё, прочь отсюда...
Однако уйти немедленно новичку не удалось. Прежде всего, в комнату ввалились здоровенные, под стать отсутствовавшему до сих пор Анчихристу грузчики, которые унесли электронный шоу-кульман Арамиса, заменив его обыкновенным ручным. (Кстати, Арамис сегодня то ли вновь опаздывал, то ли вообще решил не приходить на работу.) После них пожаловали маляры, которые перекрасили первую голубую дорожку в зелёную. Похоже, Арамис сегодня в самом деле не появится, в противном случае Россинант вряд ли прислал бы маляров! Что же с ним случилось?
Затем, дабы развеять тягостное впечатление от внезапно объявленной "чёрной" субботы, Рододонт Селевкидович пожелал выдать недельную зарплату с самого утра, а не вечером. О двойной победе новичка он, разумеется, знал, поэтому кроме тощего "законного" конвертика протянул ему также деньги Арамиса и Анчихриста. Новичок вернул первый чужой конверт со словами: "Я простил ему долг", - а вот второй взял. В дороге лишние деньги не помешают, мало ли что произойдёт! Хотел тут же отдать начальнику заявление, но обнаружил, что позабыл его на столе. Пришлось возвращаться.
Дверь в комнату была распахнута. Очнувшийся наконец йог, которого вчера вечером убрали в самый дальний угол двора, чтоб не мозолил проходившим глаза обращённым к небу и утыканным кнопками задом, пытался протащить в комнату доску от кульмана. Новичок помог ему, и когда доска была привинчена на место, Брахмапутра решительно потребовал объяснить отсутствие в комнате двух сотрудников и изменения на рабочем месте Арамиса. Пришлось рассказывать йогу всё, что произошло за время его пребывания в самадхи. Брахмапутра слушал внимательно, не пропуская ни слова, потом медленно подошёл к забытой всеми игровой таблице, сдвинул указатель на последнюю графу, задумчиво протянул:
- А ведь предупреждал я Арамиса, чтобы он не связывался с тобой. Кто же теперь играть у нас будет?
Но вслед за этим вернулся к своему кульману, распечатал совершенно новую упаковку кнопок, рассыпал их по доске и объявил, что всё случившееся чрезвычайно впечатляет, поэтому ему необходимо немедленно помедитировать, чтобы привести в равновесие свою Кундалини-Шакти, которая разбушевалась в Муладхарачакре. Далее воссел на кульмане в тронной позе, проделал восемь сеансов полного йоговского дыхания и срочно погрузился в неглубокую нирвану.
Новичок пожал плечами, взял со стола заявление, повесил на плечо сумку и ни с кем не попрощавшись, направился к двери. Но уйти вновь не удалось, потому что на выходе из шкафного лабиринта юноша ткнулся носом в широченную грудь Анчихриста. Сумка слетела с плеч, и он услышал звук бьющейся чашки. "На счастье", - пронеслось в голове, и он немного приободрился.
- А, Цыган, чертяка! Здорово, чёрт тебя дери! - гаркнул пришедший, совершенно по-свойски обнимая новичка за плечи. Тут же силач поволок слабо упирающегося юношу назад в комнату, не слушая никаких возражений и выкрикивая слова так, что барабанные перепонки едва не лопались: - Как тебе моя халупа чёртова понравилась, а? Хорошо спалось? То-то же! Учись жить, пока меня черти не забрали, что, впрочем, уже не за горами... Вздор, вздор, Цыган, не мели чертовщины! А я прямо от Арамиса, ночевал у него, чёрта облезлого. Ночью у него горячка нервная случилась, чтоб её чёрт побрал, так его трясло... Сдал мужика в больницу... Мужика, всем ясно?! Мужика - какой он, к чёрту, имик?! К чёртовой матери всё это!!! Ему чертовски плохо, дьявол, не знаю, на кой чёрт так переживать. Правда, и поступил ты с ним чертовски хреново... Да пошёл ты к чёрту, Цыган, я знаю, что делаю!
Анчихрист походил на гигантский смерч, опьянённый причиняемым им разрушением и буйствующий от этого с ещё большею силою: сдвигал попадавшиеся на пути кульманы, опрокинул стул, пинком выдворил со своего места новичка и продолжал выкрикивать крайне возбуждённо:
- Что, получил мои денежки? На здоровье, чёрт побери! Мне они уже к чёртовой матери не нужны. Я вот мчался, спешил, как чуял, что чёрт тебя дёрнет уходить...
- Анчихрист, - новичок предпринял робкую попытку унять этот ураган, но не обращая на него ни малейшего внимания, силач продолжал орать:
- Да не удирай ты, чертяка! Живи себе, чёрта тебе в задницу, живи в моей квартирке и радуйся! Я до сих пор только из-за Арамиса чёрту душу не отдал. Больно плохо ему, чертяке, вчера было, пришлось присмотреть. А так что? А так я прямо сейчас готов хоть к чёрту на рога! Проиграл - плати, всё нормально, и к чертям собачьим всякое дерьмо! Я тебе не Арамис чёртов, я вилять не буду...
- Анчихрист, - уже настойчивее сказал новичок и шагнул к нему, но был остановлен воплем:
- Куда?! Назад!!!
Затем силач уже гораздо спокойнее сказал:
- Ты погоди, я сейчас... Сейчас! А то скажешь после, что вот этот Анчихрист, этот чёртов хрен начхал на меня и растёр. Мол, я рисковал, а он меня надул. Чёрта с два! Не собираюсь я прятаться, ходить в должниках и вообще обманывать тебя, чёрт меня побери со всеми моими потрохами! Ты мне лучше скажи...
Гигант высунулся из-за шоу-кульмана, за которым подозрительно долго возился, словно привязывал что-то, и уставившись на новичка, зашептал:
- Скажи, как ты это делаешь? Чёрта мне в ребро, я думал, думал, а ни черта не придумывается.