- Но разве я не слишком молод? И разве не работаю в отделе меньше всех?
- А вот это уж моё дело, кого выдвигать, - раззадорилась Мамочка. Пока что именно я отвечаю за кадровую политику, не так ли? Кстати, на днях я говорила то же самое, только не тебе. И при чём тут возраст и опыт работы в нашем отделе, скажи на милость? Любая "десятница" замыкается в своей комнате, но ты уже успел поработать со всем отделом! Работоспособности тебе не занимать. А пока ты замещал меня эти два дня, я убедилась, насколько толково ты справляешься с любыми неожиданностями. Особенно показателен вчерашний день, когда ты сумел так быстро сдать проект. Так что соглашайся, дорогуша. Боюсь, у тебя нет иного выхода.
Эймер облокотился о стол, приблизил лицо к её лицу и прошептал:
- Но ты действительно хочешь этого? Сама хочешь?
- Действительно. Сама.
- А не пожалеешь?
Мамочка отрицательно мотнула головой.
- Точно?
- Точно, Эймер, точно. Пошли к Гию Эвхирьевичу, пусть издаёт приказ с сегодняшнего дня.
Мальчик отшатнулся.
- Как это с сегодняшнего?! Почему с сегодняшнего?! Почему не со следующей недели?! Ты что, Мамочка!..
- Повторяю, я уже не способна руководить отделом, не способна решать. А какой смысл оставлять тебя дежурным на сегодняшний и завтрашний дни? Так что айда в админкорпус, мы ещё успеем обернуться до "кофейника".
Эймер походил по кабинету взад-вперёд, пробормотал едва слышно: "Значит, такова судьба..." Наконец обернулся и как бы нехотя бросил:
- Ну, тогда пошли...
Само собой разумеется, "Откровение" и тетрадку Мамочка спрятала в сумку и взяла с собой. Она решила вообще не расставаться с этими сокровищами.
К счастью, Гий Эвхирьевич находился у себя, а посетителей в приёмной не было, так что ждать не пришлось. После краткого изложения сути дела (разумеется, без всякой мистики, одни кадровые аспекты!) начальник бюро с довольным видом кивнул, сказал:
- Одобряю, одобряю. То-то смотрю, этот молодой человек так лихо сдавал вчера проект... Помните нашу встречу в конце мая, а? Говорил же вам тогда, что он замечательный работник, а вы не соглашались, раздумывали, брать или не брать, - и распорядился по селектору, чтобы секретарша готовила приказ.
Они и впрямь успели на "кофейник". Эймер застеснялся было, но Мамочка отдала последний, по её словам, приказ: присутствовать непременно. И Мальчик мужественно остался. "Десятницы" были несколько сбиты с толку подобным новшеством, так что Пиоль даже не стала варить кофе. Мамочка обошлась четырьмя фразами:
- Мы уже побывали у начбюро. Эймер теперь возглавляет отдел. Я его заместитель, буду сидеть в дальней комнате. Приказ готовится с сегодняшнего дня.
Пиоль отреагировала на сообщение довольно спокойно, даже благожелательно кивнула Мальчику. Вийда пробормотала: "Шизуха нас наконец-то одолела". Реда спросила:
- Но почему всё произошло без согласования... ну, хотя бы с нами...
Мамочка ответила, что начальник отдела назначается, а не выбирается, что никто, ничего и ни с кем согласовывать не обязан и спросила, нет ли у "десятниц" каких-либо вопросов по существу или срочных дел. Вийда сказала, что с Мамочкой очень хотела поговорить Лонни, но теперь это уже не имеет значения. Реда сказала то же самое про Мерцу, психоаналитика средней комнаты. На том и разошлись.
Весь день Мамочка передавала Эймеру дела, рассказывала, у кого, в какой комнате и что за проект находится в работе, какие проекты разработаны за период существования отдела, какие намечаются. Под вечер Эймер (уже как начальник отдела!) дал малярам заявку, чтобы пол в его кабинете выкрасили в нейтральный белый цвет, а на Мамочкином месте - в розовый.
Потом они затеяли переезд, и дальняя комната торжественно приняла экс-начальницу в свои объятия. Узнав о кадровых изменениях, девочки оживились, всеобщим открытым голосованием постановили сохранить за Мамочкой её почётное прозвище-титул, Эймера переименовать из Мальчика в Папочку, завтра же выяснить мнение на сей счёт двух других комнат. Также решили устроить чествование нового начальника и его новой замши в ближайший понедельник, хотя бы и силами одной дальней комнаты.
Эймер сдержал слово и после работы в гостиницу не пошёл, а последовал за Мамочкой. Она устроила вояж по магазинам, чтобы набить опустевший холодильник. Заодно заглянула в аптеку, как и намечала заранее. Когда выходили из неё, случилось непредвиденное и весьма неприятное происшествие. Мамочка как раз рассказывала Эймеру, в какой последовательности совершать утренний обход, что делать на "кофейниках", у кого из девочек какой характер, на кого из них можно опереться в трудную минуту, в общем - вводила в курс дела. Как вдруг к ним подскочил длинный худой мужчина с жиденькими усиками и бородкой клинышком, вроде бы прилично одетый, вырвал из рук Мамочки сумку и пустился наутёк. Мамочка даже крикнуть не успела, как Эймер побросал пакеты (дома обнаружилось, что при этом разбились почти все купленные яйца), в два счёта догнал грабителя и подставил ему ножку. Тот споткнулся, растянулся на земле, выронил украденную сумочку. Несильно размахнувшись, Эймер саданул ему ногой в живот, подобрал Мамочкину драгоценность, вернул ей и сказал:
- Пошли отсюда побыстрее, вдруг их целая банда.
Мамочка оглянулась на корчившегося от боли неудачливого похитителя дамских сумочек, глаза которого, казалось, о чём-то умоляли, и подумала: "Как хорошо, что Эймер охраняет меня! Иначе пропала бы и тетрадка, и старушкина книжка. Только бы я их и видела". И почему-то совсем не вспомнила о лежавшей в сумке "пятёрке" с мелочью. Пусть небольшие, но всё же деньги...
Дома она приготовила для себя и для Эймера просто королевский ужин. Мальчик съел всё и долго нахваливал кулинарные способности Мамочки. Хотя по глазам было видно, что ужин ему не слишком понравился, тем не менее, держался Эймер образцово. И Мамочка была благодарна Мальчику, так как знала, что хозяйка из неё никудышная.
После ужина Эймер постелил себе толстое одеяло в углу кухни на полу. Мамочка долго рассыпалась в извинениях, обещала сразу же после поездки купить Мальчику раскладушку. Однако Мальчик вновь повёл себя образцово и не выказал ни малейшего неудовольствия по поводу отсутствия должного комфорта.
Мамочка попрощалась, пошла в комнату, постелила, легла. Тем не менее, несмотря на окрепшее чувство уверенности в счастливом исходе борьбы с сатаной, несмотря даже на то, что она успела убедиться в расторопности "охранника", Мамочка всё не могла заснуть. Смутное беспокойство не покидало её, заставляло ворочаться с боку на бок. У неё слегка покалывало правый висок. Надо было выйти на кухню и принять таблетку от головной боли, но неудобно беспокоить Мальчика...
В конце концов, к несказанному своему удивлению, Мамочка обнаружила, что... боится самого "охранника"! Причём причина боязни самая глупая из всех, которые можно выдумать: у Мамочки возникла и быстро окрепла уверенность в том, что Эймер никакой не имик, а настоящий мужчина. Господи, что за наваждение!
Хотя с другой стороны, как же не бояться? Всего лишь в понедельник Мальчик впервые появился в её одинокой квартирке, стал приходить ежевечерне - и вот пожалуйста, недели не прошло, как Эймер уже ночует у неё! Разве срок в четыре дня достаточен для знакомства?..
Мамочка резко села в постели. Ф-фу-у, показалось. Никакая тень не кралась из кухни в её комнату, всё это ерунда. А запах перчаток... Аромат такой сильный, что воздух квартирки успел уже насквозь пропитаться им.
А всё застарелые комплексы! Ещё в детстве родители вбили Мамочке в голову (ради её же блага, дабы скромность и девичью честь соблюдала), что если существо в штанах ночует с существом в юбке под одной крышей, то первое существо непременно принудит второе к началу отношений известного рода. Да ещё черноокая красавица Чикита постаралась, периодически высказывая сомнения в половом бессилии Эймера. Господи, что за бред?! Скромный, тихий мальчик...
Ничего себе тихий! Как ловко он разделался сегодня с грабителем... Настоящий боец! А в ту ночь, когда она безобразно напилась купленного на сатанинские деньги вина, Эймер называл её "сестрой-невестой". А невеста это почти что жена...
Кстати, если разобраться, "невеста" - это сокращение от "не-весталка". Были такие жрицы в какой-то древней стране, то ли в Греции, то ли в Риме, то ли в Египте. Жрицы эти хранили девственность. Значит, по большому счёту "невеста", "не-весталка" буквально означает "не-девственница"...
От этих мыслей Мамочку бросило в жар. Но что поделаешь, после стольких лет унылого безбрачия она просто не могла представить себя ничьей женой. Быть женой - это значит стирать вещи мужа, убирать за ним, готовить ему еду, ходить перед ним без макияжа, демонстрируя дряблую кожу и морщины, открыть перед ним свой истинный возраст, воспитывать его детей и (о ужас, это, конечно же, самое кошмарное!) исполнять пресловутые супружеские обязанности.
Впрочем, Мамочка уже готовила Эймеру еду, мыла за ним посуду и стояла перед ним в халате непричёсанная, без очков, с неподведенными блёклыми глазами. А в вечер славного кутежа, когда она не смогла бы оказать сопротивление, даже если бы очень захотела, Мальчик не раздевая уложил её на кровать, прикрыл пледом да почитал на прощание "Песни песней", и всё... и ничего страшного, непоправимого...
В конце концов, Мамочка не вытерпела, подкралась к двери на кухню и заглянула туда. Эймер мирно посапывал в углу на ватном одеяле, совершенно по-детски подложив под щёку руки в пахнущих аптекой жёлтых перчатках. Чёлка свесилась прямо ему на глаза, из-под тонкого верхнего одеяла торчали ноги в носках. Похоже, Мальчик положил на пороге комнаты "сестры-невесты" рыцарский меч и не собирался переступать через него.
Мамочка мысленно обругала себя старой дурой, которая сама пригласила Мальчика и сама же теперь трясётся, как осиновый лист, вместе с таблеткой от головной боли выпила таблетку расчётливо закупленного снотворного, вернулась в комнату, открыла сумочку, достала тетрадку и "Откровение" и полагаясь на старинную студенческую примету, спрятала их под подушку.
Уснула почти сразу, однако чаяния её не оправдались. Ни Иоанн Богослов, ни герои отслеженных исторических событий к ней во сне не являлись. Хотя голый человек также не приходил, ледяной туман не клубился. Сновидений в эту ночь вообще не было, одно приятное чувство расслабленности и покоя. Пожалуй, впервые за последние дни Мамочка отлично выспалась.
День двенадцатый
Наилучшее средство от сердечной боли
Пробудилась Мамочка от хлопка входной двери и сразу же громко испуганно позвала:
- Эймер!
- Что?
Голос донёсся из прихожей, значит, он только что вошёл.
- Куда ты ходил? Я же просила не покидать меня, - закапризничала Мамочка. Хоть и выспалась нормально, а всё равно чувствовала себя неважно: после снотворного гудела голова.
Эймер появился на пороге с мусорным ведром в руке.