- Можно подумать, у вас другая колбаса продается! – Ершик потихоньку потянул носом над сумкой, но пахло обыкновенной свиной колбасой, ничего подозрительного. – А если я ее к вам продавать несу? У меня тут больше килограмма.
- Ну, тогда приятного аппетита. От нас ее к вам тащат, а ты – обратно? Заплати тогда торговую пошлину. – Насмешливая улыбка быстро слиняла с лица дежурного, когда подросток выложил перед ним на стол три патрона 7,62. – Добавь еще один и проходи.
И всё?! Ни обыска, ни вопросов. Ершик уже настроился на долгий спор и заготовил кучу аргументов, почему ему непременно надо попасть в Ганзу, а надо было всего лишь заплатить? Ничего, постов, столов и охранников впереди еще немало, успеет наврать с три короба. Пробежавшись по эскалатору самым несолидным образом вприпрыжку, он остановился: коридор зачем-то разделялся на две части, к решению такой задачи Ершик был не готов, задумался, направо ему идти или налево, пройдя по правому, он увидел, что они оба ведут в один переход. Зачем так сделано? Из спортивного интереса он вернулся к эскалаторам и убедился, что прошел по кругу. По эскалатору поднимался амбал, купивший «Робинзона».
- Дядя, зачем тут два коридора?
- Раньше здесь народу много ходило, чтоб они не сталкивались. Правостороннее движение.
- А, понятно.
Ничего не понятно. Но уточнить еще успеет. Мужчина бросил взгляд на его сумку.
- Правильно, что сюда пришел, на Кольце дороже продашь. Книг здесь больше, но покупатель побогаче. Так что загибай цену – не стесняйся.
Теперь Ершик осознал, что может законно заниматься коммерцией на территории Ганзы, ну, почти законно, потому что, уплатив пошлину на колбасу, не нужную никому, кроме него, он втихаря пронес в сумке шесть книг, превратившись в крупного контрабандиста. Размышляя, что же теперь делать с товаром, если рынок остался на радиальной станции, а он сам – на Кольце, Ершик прошелся вдоль ряда палаток, любопытно ведь посмотреть, как в Ганзе живут.
- Ерофей!
Он присел от неожиданного окрика, вот и дядя Слава нашелся. И так не вовремя.
- Ерофей, ты что тут забыл?
- Да вот, в баню сходить решил. – Ершик сказал первое, что в голову пришло, но мысль показалась не идиотской, неплохо бы и на самом деле сходить помыться.
- В тазике уже не помещаешься?
- А вы помещаетесь?
- Не наглей, пацан, ты же меня понял, мать знает, что ты здесь?
Скажи он «да», кто ж поверит? Ершик опустил глаза, разглядывая каменный пол.
4. Трамвай
- Тебя кто сюда пустил?
- А я у него фамилию не спрашивал!
Дядя Слава уже не смотрел на него, заметив за его спиной нечто более интересное.
- Здорово, Старый, давно не виделись. Ты ж вроде обосновался, наконец, где-то, только слухи и доходят. Последняя мочиловка на Шаболовской, говорят, твоих рук дело?
Ершик оглянулся, с кем это дядя Слава так по-свойски? Опять седой мужик в кожанке. Старый. А что, ничего себе прозвище, с намеком.
- Предпоследняя. Последняя – не моя, когда они обвал в тоннеле разбирали, на них еще раз наехали.
- Правильно, не фиг на Ганзу хвост задирать. - Ну и дядя Слава, два месяца всего здесь живет, а за Содружество станций Кольцевой линии вступился, как за дом родной! – А сейчас куда?
- Туда же, куда и тебя.
- Иди ты...
Ершик понял, что многого не знает. Встревать в разговор опасно, сейчас вылетит отсюда еще быстрее, чем вошел. Но и тихо смываться, пока про него забыли, тоже не собирался, достал из сумки кусочек колбасы, чтобы время зря не терять, и приготовился слушать.
- Вот и иду. Включен в состав разведгруппы, обещали дать план депо, только они сами толком не знают, что в этих отстойниках поселилось. Не то мутанты, не то бандиты. Раны, как я слышал, похожи на ножевые. А может, когти такие следы оставляют.
Дядя Слава, похоже, понимал теперь не больше Ершика:
- Так мы с «красными» не воюем?
- Да не собираются пока. На Красносельской появилась чертовщина какая-то, никто ничего не видел, вроде, ходят какие-то тени по ночам. Караулы ставят – утром в мешки собирают. Не ставят – вся станция от страха трясется. – Старый сделал паузу и с подозрением посмотрел на собеседника. – А почему я это тебе рассказываю, а не наоборот? Через пять станций сюда добирался, а тут и спросить некого, что творится?
- Получается, что так.
Не хотел воевать дядя Слава, оно и понятно, семья большая, трое детей. Разговор с приятелем и радостное известие, что войны не будет, успокоили его до такой степени, что он вспомнил и про Ершика.
- Ты еще здесь? Марш домой!
Ершик нырнул за спину Старого, но поздно, тот, несмотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость, успел сцапать его за воротник.
- Из дома сбежал?
- Я не сбежал, я по делу. Сами же сказали, здесь за книжки больше дадут, значит и патронов домой больше принесу. Мне за них еще расплатиться надо, а прибыль – нам с мамой.
- Да, такому коммерсанту в Ганзе самое место! А куда дальше собрался?
- На Комсомольскую. – На самом деле он и сам не знал, куда собирался, но с этим человеком пройти пару станций не отказался бы. Спокойнее с ним как-то, может, и про сына своего расскажет, интересно ведь, как в других местах люди живут. Дядя Слава покачал головой в сомнении:
- Охота тебе, Старый, с ним возиться? Куда тебе еще пацан?
- Какой же он пацан? Ему лет четырнадцать уже. Пора пороху понюхать. Да, пошутил я... Успеет еще навоеваться, пока пусть торговую профессию осваивает. Не все мужики солдатами родятся, да все здесь ими становятся рано или поздно.
А кем родился сам Старый? И кем стал?
- Дядя Слава, а где тут трамвай? Я слышал, что по Кольцу дрезины ездят с пассажирами, хочу прокатиться.
- А есть на что кататься?
Старый подергал Ершика за ремень сумки.
- Да вот этот купец Калашников меня почти на две сотни «развел». И продешевил слегка, так что за проезд платить буду я.
Ершик удобно устроился на скамейке «трамвая» рядом со Старым, но пришлось подождать, пока наберутся еще пассажиры, чего зря топливо жечь? Через минуту, когда он рассмотрел как следует и водителя, и дрезину, и ближнюю колонну, взгляд обратился на Старого.
- А вот вы сказали про купца Калашникова... Это кто? Он автомат придумал?