ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ
ЧТО ТАМ?
"...Они могут обрадоваться
возможности, установить с нами контакт и напротив-всеми силами стараться избежать его, боясь враждебных действий со стороны Земли. Но и в случае, если представители какой-либо из внеземных цивилизаций (а лично я уверен
в их существовании) ответят взаимностью на нашу попытку наладить с нами связь, они могут руководствоваться при этом самыми различными соображениями. Мы можем привлечь к себе их внимание как братья по разуму, в качестве нового и любопытного предмета для исследования или же (не исключена и та
кая вероятность) заинтересовать в гастрономическом отношении".
(Из записок космолога XXIII века).
ПОЛЕТ
Корабль был прекрасен. Ярко-золотистый в свете стартовых огней, он зарывался гигантскими копьями антенн в слепящую черноту неба, весь устремленный ввысь. Ронг-серебристая букашка в многосотенной толпе таких же-стоял у основания тысячетонной громады.
Возвещая о пятнадцатиминутной готовности, ввинтились в небо ракеты и на несколько секунд корабль стал виден весь. "Золотой колос"-так он назывался, и Ронг в который раз подумал, это имя кораблю выбрано удивительно удачное. Он и впрямь был гигантской копией хлебного колоса-предельно наглядный пример великой мудрости природы, столь изобретательной в создании форм бытия и так часто подсказывающей конструкторам оптимальные пути решения стоящих перед ними задач. Потому что адекватность конструкции корабля колосу отнюдь не была плодом досужей игры воображения, аявляла собою итог напряженного труда целеустремленной инженерной мысли. Корабль был единым целым, и в то же время он состоял из множества (а точнее, ровно из ста семидесяти трех) самостоятельных кораблей-по числу астронавтов. Разумеется, автономия этих "ячеек-зерен" (так мысленно называл их Ронг) имела довольно жесткие пределы: пять-шесть часов самостоятельного активного полета, сутки жизни в полной изоляции от внешнего мира, будь то дно океана, открытый космос или кратер действующего вулкана. Автономия полная, многократно проверенная на надежность, но, увы, слишком недолговечная. Конструкторы корабля, создавая его по образу и подобию колоса, тем самым дарили астронавтам последний шанс -на случай катастрофы. Холодная логика, свободная от воздействия каких бы то ни было иррациональных эмоций (в создании "Золотого колоса" участвовала самая большая электронно-вычислительная машина Земли), подсказала ясный и жесткий вывод: зачем погибать всем?
Но говорить об этом было не принято.
Перед самой командой о готовности № 8 - командой "по местам" - к Ронгу подошел Старший, и астронавт порывисто шагнул ему навстречу.
Они постояли друг против друга-двадцатидвухлетний юноша и Старший, перешагнувший ту возрастную грань, которая еще не так давно была критической.
Обесцвеченные годами, но не лишившиеся блеска мысли и воли глaаза Старшего встретились с серо-голубыми глазами воспитанника. Ронг услышал:
- Что ж, ты знаешь все и все сделаешь как надо. Помни первый закон. Он - главный... Ну спокойного космоса.
Они пожали друг другу руки в серебряных перчатках (Старший, согласно правилам, действующим на старте, тоже был в скафандре) и Ронг невольно подумал, что хорошо сделали люди его поколения, вернув к жизни этот отмененный когда-то обычай-рукопожатие, а потом Старший вдруг сделал то, чего он никогда еще не делал за все время, которое помнил и знал его Ронг,-то есть около двадцати лет. Он на мгновение приблизился к юноше почти вплотную и провел жесткой ладонью по его волосам-от затылка вперед, ко лбу, словно желая их взъерошить; однако Ронг был уже в шлеме, и покой волос остался не нарушенным.
Родился высокий, радостный, поющий звук-сирены уже давно исчезли из обихода космодромов. По длинному золотистому телу корабля промчалась стремительная рябь-это захлопывались люки капсул, и на громадном световом табло начался обратный отсчет секунд.
У Ронга и его ста семидесяти двух товарищей оставалась минута до погружения в анаоиоз. За эти шестьдесят секунд после начала полета кораблю предстояло лечь на курс. Дальше его поведут автоматы - сквозь непостижимое пространство времени, на недоступной для осознания, потому что она ни с чем не была сравнима, скорости в бездну великого космоса. Только одно укладывалось в привычные для человеческого мышления рамки определенного-цель полета и расстояние до нее. Ибо уже в течение ряда лет Земля принимала сигналы, исходящие из точно установленной точки Вселенной и, несомненно, посылаемые разумными существами.
Было много споров, длившихся до тех пор, пока один уважаемый ученый не предложил использовать в качестве арбитра ЭВМ, которой, по его мнению, и следовало окончательно и бесповоротно решить, следует ли снаряжать к источнику таинственных сигналов поисковую экспедицию, oH предложил это с лукавой улыбкой, и его предложение было принято-дань уважения к способности подлинного патриарха Знания шутить с ребяческим озорством. Машина добросовестно принялась за работу, по окончании которой юмористическое настроение разом оставило спорящие стороны.
Ответ ЭВМ гласил: "Вопрос праздный-вы все равно поступите как люди".
Так и была решена судьба экспедиции, хотя пессимисты успели окрестить планету, откуда шли сигналы, мрачным именем Ловушка. Ведь ко времени, когда стартовал "Золотой колос", люди пришли, в нетронутости сохранив всегда свойственную им неспособность наблюдать за ходом событий, если их можно ускорить.
К тому же у таинственной "говорящей" планеты было уже и другое имя-Сюрприз, утвержденное в правах гражданства подавляющим большинством землян. Имя, как мы видим, насквозь пронизанное радостным ожиданием чудес и уверенностью, что разведчиков ждут открытия великие и добрые...
Ровно и стройно текли эти мысли в сознании Ронга, полулежавшего в своем кресле, и только внезапно вспыхнувшее в мозгу: "Я больше никогда не увижу Старшего - между нами проляжет бездна земных веков" на миг омрачило его душу.
Ронг не помнил родителей - они улетели в составе третьей звездной, когда ему не было еще года, и он не осуждал их, так как по себе узнал, что зов космоса неодолим. Воспитанник Общества, он сердцем прирос к Старшему, который заменил ему отца и мать, но был кроме того, еще чем-то третьим-критерием в оценке поступков, судьей, более беспристрастным, строгим и справедливым, чем могли быбыть те, кто подарил ему жизнь. Именно поэтому Старшие были и у всех других юношей и девушек-в том числе у тех, чьи родные жили вместе с ними. Общество считало это полезным и разумным и, разумеется, не ошибалось. А Старшим никто не поручал их обязанностей, они сами находили своих воспитанников. Ронг никогда прежде не задумывался над этим. Сейчас же, в считанные секунды до наступления небытия (ведь .лететь до цели предстояло десятки земных лет, а такое пространство можно преодолеть, лишь находясь в анабиозе), Ронг внезапно сообразил, что ни у кого из Старших не было собственных, плоть от плоти, детей,-и весь содрогнулся от неожиданно налетевшего понимания того, как же тяжело сейчас тому, кто остался.
Это пришло и ушло, Ронг был здоров душой и телом.
Когда возникала ситуация, грозящая неповторимостью ушедшего, он говорил про себя:
- Кто знает?
Кто знает, может, люди достигнут бессмертия или иным путем окончательно освободятся от всевластия Времени?
Так подумал астронавт Ронг и через секунду провалился в небытие.
В следующую секунду (Ронг просто не мог думать иначe) он открыл глаза, увидел на световом табло алую цифру "27", рывком поднялся с кресла. Двадцать семь лет-такова, по земному исчислению, была протяженность полета к Сюрпризу. Ронг перевел взгляд на обзорный экран. В нем не было звезд, которые он видел в продолжение минуты, прошедшей с момента старта.
Экран был слеп.
И вдруг астролетчик сжался. Как он не заметил этого сразу? Табло с цифрой "27", прежде мирно-зеленые и голубые лампочки приборов, даже стены его капсулы светились одинаковым тусклым и зловещим алым светом. А это могло быть только в одном случае - в том самом, для которого ЭВМ посоветовал конструкторам "Золотого колоса" предоставить астронавтам последний шанс.
Следует отдать Ронгу справедливость: первым чувством, которое он испытал, была острая боль при мысли о гибели товарищей, и только вслед за ней пришло отчаяние одиночества.
Конечно, его и весь экипаж разведчиков готовили перед полетом к возможности такого исхода. Собственно, вся система подготовки астронавтов к экспедиции в той или иной степени была призвана привить им иммунитет к самой, пожалуй, страшной из космических болезней-чувству одиночества, потерянности в бездонных глубинах Вселенной. Странная это была болезнь: приступ ее мог налететь внезапно даже во время телевизионной встречи со спутниками, даже в момент, когда ты видишь на экране лицо улыбающегося друга, слышишь его голос и, кажется, можешь пожать ему руку. Такие приступы были знакомы астронавтам - каждый испытал их в процессе отработки полета на Земле. Ведь, согласно программе, после посадки на Сюрприз разведчикам предстояло провести в своих капсулах не менее трех суток, пока не будут получены подробные анализы состава внешней среды и всего остального, что необходимо знать, прежде чем высадиться на чужую планету. Все эти долгие часы каждый должен оставаться на месте. Так уж был устроен "Золотой колос". Единое целое, он в то же время в любое мгновение мог разделиться на сто семьдесят три автономных мира. Очень недолговечных мира... Но в этом заключался последний шанс, и вот он выпал именно Ронгу...
Внезапная надежда озарила его: почему только ему?
А может, спаслись многие? А что, если просто вышла из строя система сигнализации? Так чего же он распустил себя, сразу предположив самое плохое?
Ронгу стало стыдно. Он с силой встряхнулся, прогоняя оцепенение, и тут серебристо-серым светом вспыхнул главный экран, и на нем появилось лицо.
Теперь представьте себя на месте Ронга. Вам двадцать два года, вы прожили их, окруженные заботой и вниманием Общества, достигшего, наконец, высшей фазы своего развития-гармонии в отношениях между людьми, мудрого рационализма, необычайного научно-технического прогресса, который, в частности, полностью Исключил возможность того, что люди двадцатого века называли несчастным случаем... Нет, вас не растили в оранжерейной обстановке. Напротив, избрав себе судьбу разведчика космоса, вы подверглись всем мыслимым и немыслимым испытаниям, закалившим вашу душу и тело, подготовив сознание к встрече с любой неожиданностью. И тем не менее...Минуту назад видеть на экране близких и понятных людей, потом жадно ловить взглядом яркие звезды, о которых знаешь, хотя и не видишь этого, что они несутся навстречу с субсветовой скоростью. Затем провалиться в небытие и, открыв в следующее мгновение (потому что ни в одной клетке организма не сохранилось и не могло сохраниться памяти о двадцати семи проведенных в анабиозе годах) глаза, встретиться с действительностью, какой она предстала перед Ронгом.
Обыкновенное человеческое лицо, только серое, лишенное красок, очевидно, таким делал его экран, смотрело на юношу. Это оказалось тем более жутким, что Ронг, еще не отдавая себе отчета почему, сразу понял: перед ним не человек.
Разомкнулись губы - не толстые и не тонкие, голос инопланетянина-не громко и не тихо-произнес:
- Вы прибыли. Ваши товарищи не достигли поверхности планеты. Корабль взорвался-причины мы не знаем. А вы - здесь. Сейчас увидите, как это было.
Он произнес это внятно и ровно, без малейшего эмоционального оттенка в голосе, просто фиксируя факты. Ронга опять хлестнуло по нервам ощущение полнейшей чуждости этого неведомого существа, внешне ничем не отличающегося от человека.
Лицо медленно исчезло, чтобы уступить место "Золотому колосу". Корабль, поначалу крошечный, стремительно увеличивался в размерах. Вот он занял больше половины серебристой поверхности экрана. Было ясно, что "Золотой кoлос" с огромной скоростью несется в необъятности Космоса. Внезапно золотистое веретенообразное тело сделалось тускло-алым, его изображение стало расплываться, вновь обрело четкость очертаний... От корабля отделилось несколько десятков капель, они рассыпались в разные стороны, сразу вновь стали золотистыми, а то, что осталось от корабля, продолжало зловеще светиться алым... Золотые капельки сблизились в сверкающем рое, он понесся на Ронга (астронавт понял: к Сюрпризу)... Через несколько секунд на месте корабля, ставшего похожим на наполовину вылущенный колос пшеницы, вспыхнула молния-его не стало. А "зерна" все росли в объеме, приближаясь к планете. Потом они тоже стали вспыхивать одно за другим, одно за другим... Вот осталась одна единственная капсула, заняла собою весь экран, Ронг, осененный догадкой, беззвучно прошептал; "Моя"...и изображение исчезло.
Вновь возникло лицо инопланетянина. Тем же ровным, бесстрастным, фиксирующим голосом он пояснил:
- Вот таким было развитие событий. Мы следили за вашим кораблем уже давно. Неизвестно, почему он погиб, почему посадка удалась одному вам. Возможно, со временем мы выясним последнее обстоятельство, хотя это не столь уж важно... А теперь готовьтесь к выходу на планету- ведь автономия вашей капсулы недолговечна. Через час вы получите результаты анализов внешней среды, но уже сейчас могу заверить: она вполне пригодна для обеспечения вашей жизнедеятельности. Условия аналогичны земным, хотя и есть некоторые отклонения...
Экран погас.
Через час с небольшим Ронг нажал па клавишу. Перед ним открылся проем в стене капсулы, и он шагнул на поверхность Сюрприза, одетый в легкий комбинезон, без скафандра. Тем самым Ронг нарушил один из Законов, которые должны были определять поведение разведчиков в чужом мире. Это была дань слабости: погибли все, кроме него, зачем же беречь себя?
Ронг огляделся и замер, не веря глазам:: экран не искажал того, что показывал. Вокруг, до самого горизонта, расстилался такой же, как на изображении, мертвенно-однообразный серый мир.
СЕРОЕ...