— Ладно, Юрий Петрович, приезжай сей же час.
Отсыпаться, видно, будем на пенсии.
— Или в гробу, — пробормотал Савостьянов, положив трубку.
В половине первого ночи машина с генералом и тремя охранниками промчалась через кольцевую и вырвалась на пустынное Можайское шоссе. Ехали в неприметной серой «Волге» с трехсотсильным мотором, бронированным днищем и пуленепробиваемыми стеклами. Недавно на машину поставили и специальные скаты — даже простреленные в клочья, они могли выполнять свои функции еще около часа.
Савостьянов пользовался этим легким танком только в исключительных случаях. Сегодня именно такой выпал. Потому что генерал действовал в традициях Управления — проводить внешнее обеспечение любой акции с десятикратным запасом прочности.
Дискету с записями Акопова он вез в стальном контейнере, выстланном внутри быстрогорящим фосфорным составом. Если контейнер попадал в чужие руки и его начинали грубо вскрывать, малейший доступ воздуха вызывал самовозгорание. В течение секунды от содержимого не оставалось ничего, кроме кучки пепла.
Перед кольцевой дорогой Савостьянов оглянулся и сказал:
— По-моему, сынки, нас пасут.
— Так точно, товарищ генерал-майор, — согласился охранник на переднем сиденье, — эта машина пристроилась на Трубной. Не обращайте внимания: будет подходящий поворот — разберемся…
Охранник смотрел на дисплей бортового компьютера, работающего в паре с радаром. Радар перехватывал, а компьютер систематизировал звуковые и световые сигналы. Ведь любой физический объект, хоть человек, хоть машина, имеет множество характерных индивидуальных признаков, неповторимых, как папиллярные линии. Компьютер, например, мог выделить и обсчитать частоту и содержание шумов работающего мотора. Полученная математическая постоянная являлась для компьютера «отпечатком пальца». Весь маршрут компьютер делил на сектора. Учитывались повороты, развилки, съезды с дороги. В каждом новом секторе электронный мозг сопоставлял математические характеристики автомобилей, следующих за бронированной «Волгой».
Повторение характеристик после длительного движения давало повод думать о слежке. В таком случае на дисплее появлялась картинка с машиной-преследовательницей, силуэт которой можно было развернуть в различных проекциях, определить ее марку и зафиксировать характерные детали.
За савостьяновской «Волгой» вот уже двадцать минут следовали «Жигули» девятой модели с форсированным мотором. Слежка велась чисто, профессионально, и без помощи радара охрана генерала могла бы ее и не заметить. Только в районе мотеля у кольцевой, перед сложной дорожной развязкой, водитель «Жигулей», видно, побоялся потерять «Волгу», запаниковал и начал лавировать в редком ряду машин, чтобы приблизиться. Это продолжалось несколько секунд, но даже Савостьянов, рассеянно поглядывавший в зеркало заднего вида, заметил маневр, нелепый на полупустом ночном шоссе. Теперь, когда они мчались по Можайке, преследователь намеренно отставал. Но радар его видел.
— Сейчас будем отрываться, товарищ генерал-майор, — сказал все тот же охранник. — Прикажете сначала поинтересоваться экипажем?
— Оно бы неплохо, — раздумчиво сказал Савостьянов. — Да времени нет.
— А мы быстро…
— Ну, если быстро — валяйте!
В молчании проехали Одинцово и поворот на Жаворонки.
— Сейчас налево, — сказал охранник водителю.
— Знаю. Поворот на Митькино.
Почти не снижая скорости, «Волга» свернула на темную дорогу, которую обступили низкорослые деревья и кусты. Впереди тускло блестели редкие деревенские огни. Охранники синхронно выскочили из резко затормозившей машины и побежали назад, к Можайскому шоссе. Савостьянов выглянул в полуоткрытую дверцу. С шоссе сворачивали, подсвечивая подфарниками, «Жигули». Генерал отвернулся и зажмурился. На лобовом стекле «девятки» расцвел белый огненный цветок светопарализатора…
Вскоре двоих из чужой машины подтащили к «Волге». Преследователи еще не очухались и болезненно щурились даже на огонек генеральской сигареты.
— Кто послал? — спросил Савостьянов тихо.
— Полковник Лозгачев…
Савостьянов усмехнулся — Лозгачев возглавлял оперативников МГБ, ведущих слежку за посольскими автомашинами.
— Может, ребята, вы меня перепугали с послом Занзибара?
— Ничего не перепутали. Дали команду вести вашу машину. Вот и вели.
— А меня вы знаете?
— Нет. Нам без разницы. Говорю же, дали команду только на машину.
— Ладно. Живите пока. Привет Лозгачеву!
Один из охранников Савостьянова тем временем методично перерезал все провода в электрооборудовании «Жигулей».
— Восьмой, я Четвертый, ответьте! — захрипела вдруг рация на подпружиненном шнуре у руля.
Охранник, недолго думая, нажал кнопку отзыва.
— Четвертый, я Восьмой, слышу хорошо.
— Прошли Одинцово. Как у вас?
— Подходим к Кубинке. Объект вижу стабильно.
— До связи.
Охранник оборвал рацию и поспешил к «Волге».
— У нас несколько минут. На подходе дублер.
«Волга» развернулась, выбралась на Можайку и вскоре уже катила через Голицыне в сторону Звенигорода.
…Начальник Управления, дожидаясь Савостьянова, пил крепкий чай и играл на компьютере в «морской бой», выступая за российский Черноморский флот. Счет был четыре-один в пользу украинского военно-морского флага, когда в кабинет на втором этаже дачи вошел Савостьянов с серым металлическим контейнером.
— Чаю хочешь? — спросил генерал-полковник.
— Лучше коньяку, — ответил заместитель.
— Губа не дура, — осуждающе свел брови начальник Управления, но достал тем не менее из шкафчика початую темную бутылку «Эгрисси». — За какие успехи будем пить?
— Сейчас увидишь…
Пока генерал-полковник расставлял рюмки и закуску, Савостьянов положил контейнер на стол, достал дистанционник и набрал код.
— Не люблю я эти хреновины, — опасливо покосился на контейнер генерал-полковник. — Возьмет и загорится…
На самовозгорающийся состав в контейнере тем временем впрыснулась из особой камеры нейтрализующая жидкость. Савостьянов набрал еще одну цифровую комбинацию. Контейнер тихо щелкнул.
Генерал-майор достал дискету и сел за компьютер.
Потом развернул монитор к начальнику Управления, а клавишную панель положил перед собой.