- Да, сэр, - коротко ответил тот.
- Сэмюэл, но как это у тебя получилось? Как ты убивал?
- Очевидно, моя гордыня стала лазейкой для дьявола.
Малдер откинулся назад, пытаясь совладать с лицом. Гордыня была налицо:
мальчик явно искренне верил в то, что говорил:
- Я замутил реку собственной веры. И мой дар подвергся порче. Теперь он осквернен и искажен.
- Значит, вы утверждаете, что способны убивать людей прикосновением, вежливо перебила Скалли.
- Я много раз прикасался к больным и умирающим. Я чувствовал их болезнь и чувствовал, как она покидает их тела. А умирающие получали из моих рук даже жизнь. Господь дал мне этот удивительный дар.
- А все эти бриллианты и кольца вам тоже купил Господь? - Скалли позволила себе снисходительную усмешечку. - По-моему, в вашем поэтическом рассказе что-то пропущено.
Из состояния полутранса трудно перейти сразу к ярости, но неподдельный гнев сверкнул в черных глазах чудотворца, когда он выпрямился и обвиняюще провозгласил:
- Вы смеете сомневаться в силе Господней?
- Нет, - она покачала головой. - Я сомневаюсь в правдивости ваших утверждений.
Вспышка утихла, гроза так и не разразилась. Сэмюэл заговорил тише. Показное безразличие исчезло с его лица.
- Я видел больных в лазаретах и госпиталях, на улицах и в домах престарелых, я много раз видел, как болезнь пожирает смертные тела. Я вижу болезнь человеческую так же ясно, как вижу сейчас боль в этом человеке, вот в нем.
- Правда? - взгляд Призрака изменился - стал пристальнее и словно потемнел. - И что же это за боль, если не секрет?
Юноша прикрыл глаза, сосредоточился. Голос стал звучным, интонации неестественно-торжественными, как у старой гадалки. Малдер уже досадливо передернул плечами, когда на него обрушился смысл слов, тяжело, по одному произносимых мальчишкой-пророком:
- Ваша боль... связана... с братом или сестрой... Это старая боль. Застарелая, - теперь он смотрел Малдеру в глаза. - Боль, которую годы так и не исцелили.
- Это что, фокус такой? - не выдержала Дэйна. - Что за надувательство?
Черт его знает, как он угадал, этот юный шарлатан, но совпадение получилось катастрофическое! Теперь Малдер ни о чем, кроме пропавшей Саманты, и думать не сможет. Хоть врачей вызывай!
- Нет. Это не фокус, мэм, - спокойно произнес мальчик, переведя взгляд на нее, и залпом отхлебнул полбанки пива.
- Я хочу услышать об этой боли поподробней. Расскажи мне, - попросил Фокс.
Скалли в сердцах вскочила. Ну что, он разве не понимает? Классический же трюк:
стоит угадать хоть одну важную деталь из прошлого - и все остальное легко достраивается по реакции! Что же, Малдер никогда цыганок не видел? С предсказательницами не разговаривал? "Вижу рядом с ним женщину... блондинку... нет, брюнетку!.. высокую... нет, маленькую!.. далеко-близко, горячо-холодно..." Теперь, когда этот малолетний жулик нащупал слабое место Призрака, он из него веревки вить будет!
- Я вижу ее ясно как божий день, - щурясь, говорил Сэмюэл. - Это девочка'. Вы потеряли сестру.
Призрак смотрел на избитого пьяного мальчишку как завороженный.
- Вы потеряли сестру совсем маленькой. Кто-то забрал ее.
- Дальше! - разлепил Малдер пересохшие губы.
- Кто-то чужой... Совсем чужой... Яркий свет...
- Шериф! - громко позвала Скалли. Она больше не могла попустительствовать этому безобразию.
- Вам нужно было приехать немножко раньше, - с видимым сожалением проговорил юноша. - Возможно, мне удалось бы исцелить вашу боль.
- Ладно, хватит, - обронил приблизившийся Дэниэлс.
- Да подождите же! - переполошено обернулся Фокс. - Мне нужна еще минутка.
Минутки ему не дали. Не Морис Дэниэлс, а сам мальчик. Он поднялся и сказал с внезапно вернувшейся надменностью, в которой Фокс теперь явственно слышал горечь:
- Но я больше не могу вам помочь. Уже - не могу. Больше ничего не могу. Мой дар покинул меня.
- Наручники на него! - скомандовал шериф.
Сэмюэл спокойно подставил запястья под стальные браслеты, но поморщился, когда защелкнулся замок. Нальцы его, унизанные массивными перстнями, непроизвольно сжались.
- Ладно, пошли. - Шериф потащил арестованного к выходу, частя скороговоркой: - Ты имеешь право молчать, ты имеешь право на адвоката...
Мальчик вдруг вывернулся из-под руки шерифа, вцепившейся в полуоторванный синий воротник, и оглянулся:
- Мистер Малдер! Я скажу вам! Господь наблюдает за своей паствой, он подает нам знаки каждый день. Прислушайтесь к своему сердцу. Имеющий глаза да увидит.
В следующее мгновение его выволокли наружу.
Дэйна с беспокойством поглядела на напарника... как следует подумала, набрала побольше воздуху и выпалила:
- Мне кажется, он шарлатан.
- Ты знаешь, - сглотнув, Малдер поднялся и, избегая смотреть Скалли в глаза, пошел к дверям, - я в этом не уверен. Кенвуд, штат Теннесси
Окружной суд, предварительное слушание
б марта 1994
Около четырех часов пополудни
Предварительное слушание до делу Сэмюэла Хартли получилось, мягко говоря, дурацким. Должностные лица в зале суда не могли избавиться от чувства неловкости. Почти все они хотя бы раз побывали на представлениях "Министерства чудес", почти все - или хотя бы их близкие родственники - были лично знакомы с людьми, убежденными, что Сэмюэл излечил их от тяжкой болезни. И вот теперь этот мальчик сам обвинил себя в двух убийствах, которые для человека разумного не могли представиться ничем, кроме чудовищного совпадения. Показания свидетелей обвинения звучали как детский лепет; перекрестный допрос превратился в цирк; прокурор произнес длинную туманную речь о необходимости торжества правосудия, но так и не смог мотивировать обвинения ничем, кроме глубокой убежденности шерифа и признания самого обвиняемого; адвокату с трудом удалось остановить поток панегириков в адрес юного чудотворца... И все служители Фемиды, в особенности судья, старательно придерживались привычной юридической терминологии - чтобы не соскользнуть в осознание бредовости ситуации.
Обвиняемый смотрел на происходящее с тихим отчаянием. Эти люди ровно ничего не понимали, они говорили о каком-то другом Сэмюэле - в лучшем случае о том, каким он был раньше. Ему хотелось кричать: "Разве вы не видите? Я не тот, я грешник, я мирянин, не смейте меня выпускать! Иначе я так и не смогу очиститься..."
- ...учитывая исключительно примерную репутацию подсудимого, - речь адвоката подходила к концу, - и в высшей степени косвенный характер улик по этому делу, я прошу отпустить моего клиента до суда под честное слово, без залога...