Кейн сидел на столе и усиленно тер глаза. Черные точки зрачков сузились и почти исчезли в голубых глазах, не пропуская свет. Веки набухли и вздулись тяжелыми багровыми неповоротливыми мешками. Кожа на щеках обвисла, а губы пересохли и потрескались. На широком с горбинкой носу выступили крупные капли пота. Вообще все его лицо было измято и истерзано, как будто по нему долго били. В накинутом на плечи одеяле и с чашкой горячего какао в руках Кейн больше всего напоминал бездомного с благотворительным ленчем под Рождество.
– Как ты, братишка? – спросил заботливый Паркер, – как обычно, он успел первым сделать то, что собирались сделать все, и задал вопрос, который хотели задать все.
Кейн устало щурился и отхлебывал из чашки.
– Глупый вопрос. Ужасно, просто ужасно. Как может чувствовать себя человек после этого? Наверное, как новорожденный. Очень холодно.
Эш подошел к нему и подал новую чашку с горячим какао. Кейн с жадностью стал пить, и по его лицу было видно, что кипяток доставляет ему настоящее удовольствие.
Рипли и Даллас стояли рядом и переглядывались. Им не терпелось расспросить Кейна, и наконец они решили, что настал подходящий момент и можно задать пострадавшему несколько вопросов. Первым подошел к столу Даллас:
– Ты помнишь что-нибудь, что было с тобой на той планете?
– Нет. Если кто-нибудь расскажет мне о том, что со мной произошло, то я тому по возвращении сотню презентую. Ребята, я… – он замер, взгляд его остановился, мышцы на лице напряглись, и на лбу появились глубокие морщины. Увидев его состояние, все замолчали и замерли.
– Я-я-я, – протянул он, – помню… Что-то странное. Что-то как в страшном сне. Я помню только, что что-то ужасное происходило с нашей «мамой». Что со мной? – Кейн вдруг заговорил высоким ломающимся голосом и начал беспокойно оглядываться. – Где я сейчас? Вообще, где мы все?
– Все в порядке!
– Все в полном порядке! Мы на пути домой.
– Нас уже давно нет на той планете.
– О-о-о, – Кейн потряс головой, – нет, я больше не хочу туда.
Большие капли пота выступили на его лбу. Было видно, что воспоминания, оставшиеся у него, были не из приятных. Подошел Эш с очередной чашкой:
– Ты еще не оттаял?
– Спасибо, Эш, это то, что мне сейчас нужно.
– И все же, – не унималась Рипли, – если можешь, напрягись, вспомни, что там было.
– Ну я же говорю тебе. Мы идем этими жуткими коридорами, ну, Даллас, Ламберт и я. Идем… А потом что-то… Как во сне. Какой-то ужас творился с «мамой». Непонятно, как вы все остались живы. Здесь все сломалось. Это просто невообразимо.
– Так ты говоришь, с «мамой» что-то произошло?
– Нет! Боже… Я же сказал, что все было как во сне. Вы все..
– Ну что ты к человеку пристала? – вмешался в разговор Паркер. Он подошел к Кейну, обнял его за плечи и встряхнул. – У человека мозги еще не оттаяли, а ты его вопросами мучаешь, – он погрозил Рипли толстым черным пальцем и обернулся к Далласу: – Кэп, после всего этого надо перекусить. Может, устроим вечеринку?
– Устроим, – Даллас кивнул, – но по-моему, ты уже приступил к подкреплению своих сил.
– Ну… – Паркер опустил глаза и спрятал за спину пакетик с какой-то едой, – мой растущий молодой организм постоянно требует подпитки. Я с этим ничего не могу поделать.
– Вот уже сколько лет я жду, когда он у тебя вырастет, – съязвил Бретт.
– Между прочим, нам по такому случаю полагается царский обед! Даю добро, будем праздновать, – резюмировал Даллас. – Как ты, Кейн?
– Я не против, даже наоборот, я чертовски проголодался! В желудке как в пустом бочонке.
– Отлично, отлично, дружок, – заревел Паркер, – пошли, нечего тебе тут делать. С остальным начальство и без нас разберется.
Все галдя направились в кают-компанию, считая своим долгом непременно похлопать по плечу шатающегося Кейна и сказать ему что-нибудь ободряющее.
В переходнике Рипли задержала Далласа, поймав его за рукав комбинезона:
– Ну, что ты скажешь?
– Ну что… Ничего не скажу! – Радость от того, что все кончилось благополучно, переполняла его, и он не хотел разговаривать с мрачно настроенной Рипли.
– Подожди, ты обратил на него внимание?
– На кого? На Кейна? Конечно! Он…
– Нет. На Эша.
– А что Эш?
– Он ни на что не реагирует.
– То есть?
– У него каменное выражение лица. Никаких эмоций. Улыбается только ртом, а глаза холодные, бегают, но ничего не выражают.
– Это не показатель. Он все время торчит в лаборатории. Тоже человек, не выспался, как ты и я, а может, и побольше нашего. Не забудь, он все это время не отходил от Кейна.
– Не отходил-то он не отходил… А это он сканировал Кейна после того, как эта тварь отклеилась от него?
– Нет.
– А почему?
– Слушай, пойди и спроси его об этом сама. Только после обеда. Не порть людям аппетит. Я могу сказать только одно: выглядит Кейн вполне прилично.
– Да, но он ничего не помнит.
– Слушай, – Даллас скрипнул зубами и с размаху ударил кулаком о переборку, – Рипли, если бы тебе на лицо присосалось что-то подобное, то, интересно знать, как бы ты реагировала? Тут забудешь что хочешь! Даже собственное имя. Так что, по-моему, он еще хорошо отделался.
– Нет, Даллас, все это очень странно.
– Да с чего ты взяла?!
– Он помнит только высадку на планету. И все! А потом только какие-то галлюциногенные видения. Мне кажется… Нет, я уверена, что эта тварь стерла у Кейна память!
– Послушай, брось все это. Это – ерунда, бред. Потом! Дай парню прийти в себя. Сначала эта тварь, потом кома, анабиоз. И ты хочешь, чтобы он что-то помнил? Ему нужен отдых и серьезная реабилитационная терапия. Я говорю это как специалист. Ему нужно отдохнуть. Да и нам всем тоже не помешает. Пошли к ребятам. Вот увидишь, он сейчас поест и ему станет намного легче.
– Да, наверное. Но мне что-то неспокойно. Я не чувствую, что мы все в безопасности, – Рипли встряхнула головой. – А может, ты и прав, надо отдохнуть, расслабиться… Ладно, пойдем.