Все были перепуганы до одури. Какое-то подобие порядка удалось навести лишь через четверть часа.
Как ни странно, быстрее прочих оправился Голик. Когда он, не в силах оставаться один, примчался в помещение общего собрания вслед за Рипли, на него тяжело было смотреть. Но узнав о происшедшем, он как-то вдруг разом пришел в себя. Видимо, больше всего Голик нуждался в подтверждении реальности своей встречи. Он уж и сам было поверил, что по его грешную душу являлась какая-то нечисть из межзвездного ада. И теперь, когда выяснилось, что это вполне реальный зверь, чудовище из плоти и крови (пусть даже эта кровь и кислотная), у него немедленно отлегло от сердца.
– Что же нам теперь делать? – рассуждал он, бодро вытирая ветошью кровь директора, пока остальные испуганно жались в кучи: кто на столе, кто под столом. – Мы должны, как это называется… организоваться. Да, да, мы должны организоваться! И кто же теперь у нас будет командовать?
Аарон Смит отлепился от стены:
– Ну конечно, двух мнений об этом быть не может. По положению я являюсь заместителем директора, а значит, после его гибели командование автоматически переходит ко мне.
Его речь оставляла странное впечатление. Вроде бы говорил он абсолютно бесспорные вещи и держался при этом достаточно солидно, но некий оттенок неуверенности звучал в его голосе, усиливаясь с каждым словом. Похоже, он сам чувствовал шаткость своих позиций.
И действительно – Голик тут же злобно ощерился. Он уже давно, сразу после того как объяснения Рипли принесли ему спокойствие, смыл с лица кровяную корку; лишь слегка еще сочилась кровью небольшая ссадина над правым виском. Но от этого его лицо не стало более приятным.
– Подумать только – Восемьдесят Пять будет командовать! Эндрюс, небось, на том свете сейчас со смеха покатывается, услышав об этом!
– Не называй меня так! – попытался прикрикнуть на него Смит.
– Да? А как же тебя теперь называть? Может быть, «господин директор»?
– Голик оскалился еще неприятнее. – Впрочем, как тебя ни называй, хрен редьки не слаще. Нам сейчас нужен командир не для официальной бумажки, а чтобы спасти наши шкуры. Так что ты – в пролете!
– Ну, хорошо… – Аарон Смит хрустнул пальцами, – хорошо, я признаю: мне не по силам заменить Эндрюса. Он, кстати, был хороший человек, и зря вы всегда с ним так…
– Восемьдесят Пять, мы не желаем слушать это дерьмо! – отчетливо сказал кто-то со стороны.
Толпа уже успела преодолеть первый страх и теперь сгрудилась плотной массой, щетинясь колючими взглядами.
В поисках поддержки Смит повернулся в Дилону:
– Преподобный?..
– Что, собственно, ты хочешь от меня? – Дилон выглядел совершенно спокойным. – Если ты хочешь, чтобы я согласился с тем, что Эндрюс был неплох как директор, – пожалуй, я готов это признать. А если тебя обидело бранное слово – ты, наверно, его ни разу прежде не слышал? – то вынужден разочаровать. Он, – Дилон указал на кого-то пальцем, – имеет право говорить «дерьмо». Это не оскорбляет величия Господа.
– Ну ладно…
Смит глубоко засунул руки в карманы и отвернулся от всех, чтобы никто не видел его лица. Казалось, что он плачет.
И тут Дилон высказал предположение, удивившее многих:
– Сестра! А как насчет тебя? Ведь ты же заканчивала офицерские курсы или что еще там, у тебя есть звание… Не принять ли командование тебе?
Голик, присевший было на ближайший из стульев, подскочил так, словно сидение под ним раскалилось.
– Что?! Она? Баба? Какого хрена она? Валяй ты командуй!
– Нет! – Дилон скрестил руки на груди. – Никогда. Я не рожден командовать светскими делами. Я буду заботиться лишь о душах моих братьев, пока светские дела станет вершить кто-то другой. Это тоже немало!
Рипли выступила вперед. Как она понимала, большинство было внутренне готово выслушать ее распоряжения. Однако Голик все еще не сдался.
– И что же нужно этому зверю? – Он смотрел на нее с той же злобной усмешкой, что и минуту назад – на Смита. Но Рипли выдержала его взгляд.
– Прежде всего – пища.
– Пища… Так что же, он теперь будет пытаться сожрать всех нас?
– Да, – коротко ответила Рипли.
Голик нервно мерил шагами комнату.
– Господи! Ну как клево, а?! И что мы можем сделать, чтобы он подавился раньше, чем набьет брюхо?
Пожалуй, это хорошо, что именно Голик задал этот вопрос. Рипли понимала, что все-таки довольно многие в этой толпе не захотят ей подчиниться, даже если на ее стороне окажется авторитет Пресвитера. Но ведь и самые упрямые жаждут жизни и пойдут за всяким, кто готов им эту жизнь спасти!
– Насколько я знаю, у вас нет оружия. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Это смотря против кого, сестричка! – из руки Голика с негромким щелчком показалось лезвие: это открылся пружинный нож. Голик крутанул его в пальцах – не то угрожая, не то всерьез веря, что четыре дюйма стали помогут в схватке с грозным хищником, – затем сложил и спрятал обратно в карман.
– Он не такой, как я видела раньше… – Рипли говорила медленно, восстанавливая перед внутренним зрением внешность Чужого, – более жесткий с виду кожный покров, иная манера передвижения… Не такой, но ведет себя схожим образом. А все остальные экземпляры, которых я видела раньше, боялись огня. – Рипли вздохнула. – Вот, пожалуй, и все, что я могу посоветовать.
Сказав это, она сразу почувствовала, что совершила ошибку. По толпе прошел глухой ропот: люди ждали более конкретных рецептов, более гарантированного спасения.
– Мы можем загерметизировать какой-нибудь сектор тюрьмы, перекрыть туда любой доступ? – Рипли поспешила исправить впечатление.
Ответил ей не кто иной, как Смит. Пожалуй, его рано сбрасывать со счетов: как-никак, он заместитель директора и может обладать сведениями, недоступными рядовому заключенному, пусть тот и знает здесь все ходы и выходы.
– Навряд ли…. У нас здесь около пятисот шахт, квадратные мили тоннелей, причем кое-где переборки обветшали, так что между секторами зияют дыры.
«Даже не квадратные, а КУБИЧЕСКИЕ мили, – уточнила Рипли про себя. – Чужой обладает свободой движений по вертикали… Да, эта затея не пройдет».
– А мониторы? – с внезапной надеждой Рипли указала на экран, расположенный сразу над входом. – Мы могли бы проследить его перемещения!
И тут же она догадалась, каков будет ответ. Смит лишь подтвердил ее опасения:
– Система видеосвязи не работает.
– Восемьдесят Пять хочет сказать… – Голик, про которого она уже забыла, снова выдвинулся вперед.
– Не называй меня так! – возмущенно выкрикнул Смит, но Голик проигнорировал это.
– …хочет сказать, что у нас здесь не оплот цивилизации, так его и растак! Нет оружия… Нет видео… мороженого тоже нет, как это ни странно! А еще здесь нет презервативов и нет женщин – кроме одной, мать ее! Здесь есть только дерьмо! Да что с ней говорить?! – Голик, вновь грязно выругавшись, повернулся к остальной аудитории в ожидании поддержки. Но люди вокруг угрюмо молчали. И ему пришлось продолжать: – Ведь это же она, она притащила сюда эту нечисть! Может, ей первой оторвать голову, не дожидаясь, пока это сделает зверь?!
– А ну-ка заткнись! – негромко скомандовал Дилон.
Голик резко повернулся, и пальцы его судорожно метнулись к карману. Дилон спокойно шагнул к нему. Руки его были пусты, но Голик поспешно отдернул свою руку, так и не достав оружие.
– Запомните все. Если мы здесь и примемся отрывать друг другу головы, то начну это дело я. – Дилон говорил все так же тихо, с убийственным спокойствием, от которого по коже пробирал мороз. – А ты запомни кое-что персонально, Ян. Первая голова в этом списке будет твоя!
Голик облизал пересохшие губы и отступил, смешавшись с остальными.