Садерера это, разумеется, не устроило, он начал спорить, а спор с дюжиной вооруженных людей неизменно приводит к конфликту. Терпение капрала кончилось, и он приказал 'схватить эту сучку'.
Я в ужасе прижалась к стене, наблюдая за тем, как стремительно приближаются к ангерцу десятки клинков, которые он не успеет отбить, и непроизвольно начала звать на помощь. Бешеной белкой в колесе завертелось надрывное: 'Помогите хоть кто-нибудь, умоляю!'.
Садерера оттеснили от меня, плашмя ударили по голове.
Я завизжала, кусаясь, пытаясь извернуться от ловивших меня рук.
И тут я увидела ее, улыбающуюся, довольную.
Солдаты почтительно расступились, пропуская Летицию.
— Вижу, птичка попалась, — она скользнула по мне торжествующим взглядом. — Невозможно перехитрить Империю, Одана. Вижу, он тебе дорог, — сыскарка указала кнутовищем на пришедшего в себя Садерера. — Что ж, это чудесно! Ты ведь на все пойдешь, чтобы сохранить ему жизнь? В таком случае, в твоих же интересах чистосердечно поведать мне о том, что спрятано в твоей головке. Иначе он будет умирать долго и мучительно. А роду Эсфохес будет сообщено, что его убили разбойники, которых мы уже нашли и повесили. Так что думай, птичка, хоть одну жизнь, но ты можешь спасти.
Я судорожно сглотнула, когда острие меча уперлось в горло ангерца. Умелый удар заставил его встать на колени. Трое солдат тут же скрутили его, вывертывая суставы.
Чиен и пара кинжалов сиротливо валялись на мостовой.
— Заковать ее! — скомандовала Летиция. — Трупы убрать, здесь все подчистить.
Меня грубо ухватили за плечо и толкнули. Я упала, разбив в кровь губу.
Руки резко завели за спину; щелкнул замок облегченных кандалов, используемых для перевозки преступников.
Мне запрокинули голову, засунули в рот кляп, затем, как куль, взвалили на плечо, пронесли несколько десятков ярдов и кинули на дно телеги рядом с Садерером. Я старалась не смотреть на него, чтобы не плакать.
Они хотят, чтобы я им что-то рассказала, но я ведь ничего не знаю! Неужели из-за меня они убьют его?
Меня била мелкая дрожь, мысленно я уже не шептала, а кричала: 'Спасите, помогите хотя бы ему!'.
Скрипнули отворяемые ворота, и телега остановилась.
С нами не церемонились — сбросили на землю, как мешки с мукой. Упав, я больно ушибла локоть, но это никого не интересовало. Меня пнули, дернули за кандалы, заставляя подняться на ноги.
— Топай, топай, сучка, никто тебя тащить не собирается! — острие меча уперлось в бок.
Я вздрогнула и сделала первый шаг. Голова кружилась, меня немного подташнивало.
Хотела обернуться, взглянуть на Садерера — и заработала удар в спину. Как я устояла на ногах, сама не знаю.
— Не оборачиваться! Шевели ногами!
И я покорно шла, стараясь не думать о том, куда меня ведут и что со мной сделают. Очень переживала за Садерера, но втайне надеялась, что ему не причинят вреда.
Меня втолкнули в какую-то каморку без окон, толкнули на деревянную лежанку, крепившуюся цепями к стене. Ножек у нее не было. Один из солдат вошел вслед за мной.
Щелкнули кандалы. Я было обрадовалась, потирая израненные руки, но, как видно, рано.
— Кому ж ты так наносила, сладкая? — солдат осклабился, поглядывая на железные полукружья в изголовье лежанки. — Ну, ложись, что ли, и ручки вытягивай. Постелька, конечно, неудобная, но уж как-нибудь покувыркаемся.
Заметив ужас в моих глазах, он добавил:
— Если будешь хорошей девочкой, то без браслетиков обойдемся. Скажу, что ты со следствием сотрудничать согласилась. Ну, так как, кошечка?
— Я с тобой спать не буду, — твердо произнесла я. От одной мысли, что это существо прикоснется ко мне, стало мерзко.
— Так я, детка, спрашивать не буду. Раз сюда попала, значит каждому подстилка.
Я вскочила и забарабанила в дверь. Мои отчаянные крики о помощи игнорировали, и я начала смутно понимать, что в коридоре выстроилась очередь из желающих со мной позабавиться.
Солдат сгреб меня в охапку, врезал под ребра, видимо, сочтя, что я слишком больно его укусила, и насильно уложил на лежанку. Оседлав меня, одной рукой придавив мое лицо к доскам, другой он один за другим защелкнул на моих запястья замки оков.
— Ну, что, начнем тебя допрашивать? — издевался подонок, беззастенчиво лапая мои бёдра.
От изнасилования, судя по всему, в изощренной форме, меня спасло появление Летиции. Видимо, ее не воодушевил вид лоснящегося от предвкушения удовольствия мужика со спущенными штанами.
— Это еще что такое?! — рявкнула она. — Не смейте ее трогать, пока не прибудет маг. В камерах полно шлюх, найди себе кого-нибудь. И руки ей освободи, все равно не сбежит.
— Вам жалко, что ли? — солдат попался настырный. Еще бы: желание присутствовало, объект тоже имелся. От прикосновений его омерзительных пальцев тошнило. — Я только разок перепихнусь, если хотите, все строго по канону будет. Я ведь помочь хотел: разгорячил бы девчонку, она бы во всем и призналась. Девочки, — он усмехнулся, — они же разговорчивые в постели.
— Слезай с нее, петушок. Считай, что тебя только что перевели служить на южную границу.
Щелкнули оковы, и я, прикрывшись, смогла сесть. В горле по-прежнему стояли комки рвоты.
Сколько я просидела в камере, не знаю, даже успела задремать. Разбудил меня яркий свет и грубый пинок в бок.
Руки связали, повели по коридорам, но почему-то не в комнату пыток и не на допрос к следователю, а во двор. Почетное место на нем занимала виселица. Ее с любопытством рассматривала Летиция.
— Нравится? — она обернулась ко мне и улыбнулась. — Мне кажется, что тебе подойдет ожерелье из пеньковой верёвки. А что, оригинальное украшение! Я тебя заранее предупреждаю, Одана, у тебя будет всего два шанса рассказать правду: сейчас и перед допросом мага. Советую не тянуть и не испытывать наше терпение.
— Где Садерер? — облизнув разбитую губу, спросила я.
Вместо ответа сыскарка неопределенно махнула рукой.
У меня похолодело сердце. Неужели они избавились от ненужного свидетеля?
— Ладно, постой, подумай, а я пока переговорю кое с кем. Твоего дружка сейчас приведут, полюбуешься на его силу духа. Как и обещала, его мучения и его жизнь целиком и полностью в твоих руках.
Летиция отошла в сторону, вытащила из-под куртки камешек и, низко поклонившись, обращаясь к пустоте, тихо произнесла:
— Доброе утро, сеньор одотьер. Надеюсь, я не потревожила ваш сон?
Не знаю, почему, но я услышала ответ:
— Нет, я ждал тебя. Девчонка у вас?
Голос Наместника, такой ясный и четкий, будто он стоит в двух шагах от меня.