— Я на все согласна, лишь бы снова не попасть в руки солдатам.
— Ну, со всем ты погорячилась, — улыбнулся я. — Мало ли, что взбредет в мою больную голову? А согласие на превращение — не пустая формальность, потому что мне понадобиться твоя помощь. Предупреждаю сразу: буду делать в первый раз, так что с первого раза может не выйти. Пока Артен бегает по лавкам, комплектуя твой гардероб, продумай свой образ.
— Лэрзен, вы ведь покупаете все это из своих денег, мне нечем будет отдать… Все мои нехитрые пожитки остались лежать на мостовой, там, где меня схватили. Их, наверное, давно растащили…
— Что за место?
— Бесполезно, их уже давно там нет.
— Одана, — она никак не может понять, что маги не совсем обычные люди, а поиск пропавших вещей для них — плевое дело, — если я сказал, что заберу, значит, заберу. Ты же долго их с собой носила? — кивнула. — Значит, на них остался твой отпечаток. Не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла, но это что-то вроде невидимых частичек… Лошадь есть?
— Нет, — упавшим голосом пробормотала девушка. Наверное, чувствует себя бродяжкой или содержанкой.
— Значит, все, как всегда, — ободряюще улыбнулся ей и еще раз проверил, не пасут ли нас незваные гости. Нет, все чисто. — Ничего, моя кобылка крепкая, выдержит. Но при первой возможности я тебе животинку достану. Итак, вещички где бросила?
— Там темно было…
— Ладно, просто представь, я постараюсь сориентироваться. И вещи свои представь, в чем ты их там держала?
Приятно, когда тебе помогают. Вот и сейчас не осталась стоять столбом, подошла, повернулась спиной, подставляя затылок. Умная девочка, запомнила, каким образом я воспоминания считываю.
Волосы у нее были еще влажные, неуловимо пахнущие лимоном — его сок для запаха добавляли в мыло.
На прикосновение не отреагировала привычной волной страха, спокойная, расслабленная, так что нужную информацию я добыл быстро.
— Простудишься с мокрой головой ходить. Полотенцем оберни и у камина сядь. Только осторожно, не обожгись. Вернусь максимум через час. Дверь запру.
Одана кивнула и вернулась к очагу.
Какая же она хрупкая и тонкая, особенно в таком, прямо скажем, не красящем ее одеянии. Исхудавшая, девчонка, пожалуй, сейчас и без всяких иллюзий походила на мальчишку, хотя у мальчишек таких ног не бывает. Красивые ножки.
Первым делом, выйдя из гостиницы, отследил передвижения потенциально опасных элементов. Их тут пруд-пруди! И всем, разорви их оборотень в полнолунье, нужна несчастная затравленная девушка, сидящая на полу в моем номере. Преступники перевелись, или одотьер Дер'Коне теперь у нас вместо Императора? Настырный мужик, много на себя берет, на место единственного метит. С его замашками подчиняться кому-то — все равно, что пытаться приручить василиска; в обоих случаях будет одна видимость.
Моей персоной не интересуются — и то радует. Пришелся мой напиток по вкусу, подействовал.
Примериваясь к скорости движения толпы, стараясь не возбуждать подозрений, время от времени прицениваясь к 'благонадежным' товарам, даже разжившись какой-то мелочевкой, я добрался до места назначения. Неприметная улочка, если бы не пара подсмотренных в голове Оданы примет, ни за что не нашел бы.
Хотел поискать следы вещей, а потом передумал, наткнувшись глазами на женщину с птичьим лицом, деловито выбивавшую половики. Она жила напротив нужного мне места, могла что-то видеть.
— Здравствуйте! — я широко улыбнулся.
— И вам доброго дня. Что-нибудь ищите?
— Да вот вчера домой возвращался, вещичку одну обронил, сейчас найти не могу…Может, вы видели — темненькая такая коробочка.
— Пропала ваша коробочка! — присвистнула женщина. — Тут вчера такое было, что либо растоптали, либо солдаты украли.
— А что случилось-то? — я облокотился о стену, с интересом внимая рассказу горожанки.
— Да преступницу опасную ловили. Целый отряд во главе с капралом. Потом, когда схватили, дамочка какая-то появилась, важная птица, раз солдаты ей стремя придерживали. Погрузили, значит, обоих на телегу и увезли.
— Обоих?
— Да с девицей, преступницей то есть, мужчина был, защитить ее пытался. Я, когда все улеглось, вышла, мешок с вещами нашла…
— Какими вещами? — я уже смирился с тем, что Оданин мешок валялся в какой-нибудь судейской каморке, а тут такая удача!
— Да женскими. Я часть себе забрала, часть соседкам раздала — не пропадать же добру!
Тебе везет, Лэрзен! И по городу таскаться не надо, все на блюдечке преподнесли, осталось только взять.
И я взял, применив заклинание подчинения.
Чувствую себя пауком в паутине: дергаю за ниточки, муха трепещется, а вырваться не может, полностью в моей власти. Так и эта баба — разинула рот, а сказать ничего не может.
На всякий случай закрыл ее от прохожих, — вдруг кто странный остекленевший взгляд заметит — толкнул дверь. Женщина, как приклеенная, последовала за мной, даже половики забыла.
— Вещички, что нашла, принеси. И у соседок забери, скажи, что племяшке отдашь. Уложишь все в какую-нибудь сумку и отдашь мне. Ну, что стоишь? Выполняй.
Пока хозяйка дома копалась по сундукам и шкафам, с боем возвращала у подруг уже нашедшее применение в хозяйстве чужое имущество, я спокойно пил кофе на кухне. Во рту, кроме местной выпечки, продаваемой уличными торговцами, маковой росинки не было — соврал я Артену, что позавтракал. Зато с успехом наверстал упущенное сейчас. Ну да, одной чашечкой кофе (дурного, скажу честно, но на безрыбье…) не обошлось, немного пострадали вчерашняя курица и парочка вареных яиц, обнаруженные в леднике.
Когда женщина вернулась, я подумывал над тем, не прихватить ли мне парочку яблок. Я-то сыт, а вот девчонке подкрепиться не помешало бы. Конечно, яблоки — это не еда, но сомневаюсь, что в ее состоянии она вообще способна что-то проглотить. Вернусь, спрошу. А яблочки возьму.
— Вот, как вы и просили, — живая зомби протянула мне пухлую холщовую сумку. Заглядывать внутрь не стал, понадеялся на честность местного населения. Нет, эта-то все отдала, а соседки, те могли сжульничать. Ну, даже если и так, то невелика потеря! Вернется Артен, оденем девушку, на человека станет похожа.
— Я у тебя дорогу спрашивал, а потом стакан воды попросил, поняла? — щелкнул пальцами перед глазами женщины, и та усиленно заморгала. Потом пискнула, схватилась за лоб и, извинившись, выпроводила меня за дверь, даже не поинтересовавшись происхождением сумки.
Знаю, такие заклинания не проходят бесследно — теперь лежит с ужасной мигренью и стонет. Ну, и так, побочный эффект, часть ее сил перешла ко мне. Темная магия всегда забирает энергию у жертвы, где-то больше, где-то меньше. Сам силы тратишь? Тратишь. А восполнять дефицит чем-то надо. Вот и наполнил до краев свой резерв. Женщине еще повезло — я забрал совсем чуть-чуть, а то бы пластом на полу лежала.
Чужая жизненная сила — это замечательно, но поглощать в больших количествах не советую. Потребуется время на переработку, перестройку, да и банально может не подойти — прецеденты были. Тогда сам будешь мучиться ломотой в теле. Правда, с обыкновенными людьми такое редко случается: они магически нейтральны, поэтому вреда нанести не могут.
Перед дверью в номер меня дожидался Артен. Вернее, Артен и гора свертков. Мина у друга была такая же кислая, как молоко, простоявшее целый день на жаре.
— Держи, единорог безрогий! Знал бы ты, как на меня продавщицы смотрели, когда я женские сорочки покупал! За мои погубленные нервы с тебя причитается.
Я прыснул, представив себе картинку под названием: 'Артен в лавке нижнего белья'. Да уж, не хотел бы я оказаться на его месте! Особенно покупая тряпки для абсолютно посторонней девицы, не зная ее точных размеров.
— Чего смеешься? Сам бы походил! — обиженно буркнул друг.
— Ты у нас семейный, тебе и покупать. Сдача осталась? — как я ни старался, смех упрямо рвался наружу. Мужик, покупающий нижнее белье… 'вам какую рубашечку: батистовую или льняную?'. 'Грудь у вашей жены высокая, какой формы?'. Нет, смотреть на это, трогать, снимать — приятно, но выбирать… Упаси меня боги!
— Осталась. Держи, изувер, больше я на такое не соглашусь. С тебя бутылка самого дорогого пойла в трактире.
— По рукам! — я забрал заметно похудевший кошелек, повернул ключ в замке и начал по очереди заносить свертки в комнату.
Жавшийся в сторонке Артен не удержался от маленькой мести: