Эльф залпом опустошил бокал для храбрости:
- Сейчас!
Арман вышел на середину лужайки и величественно провозгласил:
- Ода зубам!
И отлично поставленным голосом начал декламировать нараспев их с напарницей совместное сочинение:
Твои зубы чисты и прекрасны,
И согласно Уставу ООН,
Представляют для мира опасность,
Испугала б ты даже ОМОН.
Эти зубы - твой щит от угрозы,
Острый меч для отпора врагу.
Был покусан тобой страшный росом
На скалистом речном берегу.
Будет в песнях греметь и балладах
Эта битва во все времена,
И стотысячелетняя слава
Героине крутой суждена.
Ты отверткой в зубах ковыряешь,
Нежно рашпилем чешешь десну -
Всё кислотный налет убираешь,
Чтобы встретить с улыбкой весну!..
Написали про зубы мы оду,
На куски ты ее не кромсай,
Посвяти свои зубы народу,
Но народ без причин не кусай!*
Что тут началось! Слушатели вскакивали на ноги, кто еще мог стоять, гремели аплодисменты, провозглашались тосты. Счастливая Кэса прижимала к груди листок бумаги с "подарком", исписанный красивым почерком эльфа. Настя, совершенно трезвая от страха, все еще не верила своему счастью, и нашептывала ей, что такой подарок надо спрятать подальше и никому не показывать. Кто попало не достоин на это смотреть. Стихи всем понравились, а непонятные слова списали на изысканную образность эльфийской речи.
Под занавес госпожа Свенд стала пить за "свой добрый народ", напоминая всякий раз, какую честь благороднейшая дама оказала недостойным, поучаствовав с ними в одной гулянке. И лишь далеко за полночь из замка прислали "свежую" охрану и две кареты - для хозяйки и для гостей. Последнюю забаву вечера - как пьяные стражники пытаются забраться в сёдла - почти никто досматривать не стал.
_______________________________________________________________ ______________________
*Автор благодарит Марию Каверкину и Веру Подолян за любезно предоставленное стихотворение, и просит прощения за вольное обращение с его текстом.
Глава 7
Приграничье и темная магия
Похмелье было страшным, как мировая война в отдельно взятом теле. В ушах стоял грохот танковых колонн, по лбу, чеканя шаг, маршировали вражеские армии. Не то эльфов, не то клюканцев, не то еще какой-то пакости. Очень хотелось сбежать подальше от этого безобразия, но от собственной головы, как известно, помогает только гильотина.
- Вставай! - заявил предводитель вражеской армии в самое ухо.
- Отвали, - беззлобно ответила сновидению Настя, - шагай себе дальше, я не против.
- Поднимайся, пьяница несчастная!
Ну конечно, Арман, чтоб его! Придерживая голову рукой, чтобы не потерять, сыщица попыталась сесть на кровати. Со второго раза получилось.
- Пей! - снова велел настырный эльф.
- Не могу, - простонала Настя, - и не хочу.
- Пей, говорю!
Пришлось перейти к угрозам:
- Еще одно слово о выпивке - и меня стошнит!
- Тебя и так стошнит, если не выпьешь.
В нос шибануло еловым запахом, и Арман чуть ли не силой заставил напарницу сделать глоток из фляги. Проклятье! Пресловутый эль крепостью почти не уступал спирту, внутренности обожгло, как огнем. Настя снова свалилась на мягкие подушки, попутно пытаясь вспомнить, откуда они взялись. Последнее, что прочно осело у нее в памяти - неизвестно чьи ноги в окованных железом армейских ботах, торчащие из-под деревянного стола на лужайке возле какой-то деревни. Об эти ноги она, кажется, и споткнулась...
Непонятно, сколько времени прошло после глотка елового напитка, но внезапно сыщица поняла - голова больше не болит, танки не грохочут, самолеты не летают, а измученный желудок уже мечтает о плотном завтраке вместо харакири. Бесформенные пятна и тряпки, маячившие прямо перед глазами, превратились в расшитый узорами балдахин. А вокруг появилась комната, по виду - как в хорошей гостинице. Сквозь узкое стрельчатое окно лился утренний свет. Воистину, народный эльфийский напиток способен творить чудеса. Возле занавески стоял виновник загадочных метаморфоз и заискивающе улыбался.
Сыщица удивилась, когда Арман успел так уменьшиться в плечах и отрастить пышный бюст, но спросить не успела, догадалась - эльф уже сбежал, а белобрысая девчонка в сереньком платье с декольтищем - это здешняя горничная.
- Госпожа хочет принять ванну? - спросила горничная.
Ее наивно-испуганное личико и гладко уложенные в скромненький пучок волосы плохо гармонировали с размерами выреза на платье. Только грудь выставлена напоказ не по адресу. Может, ее к эльфу посылали, или к восьмому помощнику министра, а она комнату перепутала, вот и боится? Спокойно, сударыня, вы не в моем вкусе!
- Хочу ванну! - кивнула Настя.
Еще она хотела одеться (знать бы, кто ее раздел?), хотела есть, и особенно сильно хотела домой. Как бы ни манили дальние странствия, джунгли, пустыни и бурные моря, в один прекрасный день понимаешь, что мир велик и прекрасен, но нет на свете уютней гавани, чем родной домашний диван. Жаль только, что приходит эта бесценная мысль где-нибудь в дебрях Амазонки, когда тебя уже доедают пираньи. Или, например, в дурацком мире, где полно всяких остроухих и нет ни одного нормального самолета.