Аркуль тогда мы уже почти заняли.
Белые начали сдаваться в плен, видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Несколько групп, состоящих в основном из офицеров, пошли на прорыв. Одна из них — почти прямехонько на лазарет и вышла. Не специально, просто так у них получилось.
Времени у белоармейцев на остановку не было, поэтому лазарет они только на ходу обстреляли и дальше двинулись. С моим счастьем мне пуля и досталась. В правое плечо.
Ничего серьезного повреждено не было, но из строя я выбыл.
Меня отправили в тыл, а наша дружина в составе Уржумского имени товарища Блюхера полка продолжила гнать неприятеля по Сибирскому тракту в сторону Перми.
На лечение я попал в Уржум. В госпитале, который был развернут на базе бывшей земской больницы, всё мне было знакомо. Не так давно я в нём сам и хозяйничал, а вот сейчас находился в роли пациента.
— Товарищ Красный, на перевязку!
Сестричка, что сейчас пришла за мной, имела рот до ушей. Улыбалась мне и пальчиком сексуально поманивала.
Сейчас де, сейчас, поперевязываю я тебя, доктор.
Я к разряду лежачих раненых не относился, поэтому местные эскулапы, что прибыли в Уржум с войсками, припахивали меня для консультаций. Правильно, имеющиеся ресурсы надо на все двести процентов использовать.
В ходе посещения отделений госпиталя оказалось, что подавляющее число его пациентов… — белоармейцы! Между ранеными и больными красными и белыми никто в госпитале различия не делал, они находились в одних и тех же палатах, питались из одного котла, сидели в общей очереди на перевязку. Белоармейцы и красноармейцы на одной и той же лавочке рядком сидючи свои организмы самосадом травили, мирно беседовали, что-то общее обсуждали.
Мне, если честно, такое было удивительно. Прочий же медперсонал сия ситуация совершенно не напрягала.
Интересно, после выписки, те, что белые, снова в ряды своей армии вольются?
Меня в госпитале, и наши раненые, и бывшие противники, замучили расспросами. Про Сормаха им расскажи. Про его волшебную сабельку. Ну, или шашку. Кто как свой запрос формулировали.
Про сабельку… Так, а что в ней волшебного?
— Что ты, Нинель, разве не разу не видел?
Что я должен был такого видеть? Какие чудеса?
Тут сами те, что вопросы мне задавали, и начинали рассказывать.
— Едет однажды Сормах, едет лесом на своем боевом коне. А шашка его сверкает золотом и алмазами так, что свет кругом от этого аж даже ночью. И вся сила-то у Сормаха от этой шашки была. Только далеко не все об этом знали. И вдруг на него со всех сторон набросилась бандитская нечисть. А он как выхватит из ножен эту шашку, от которой искры сыплются во все стороны, да как размахнется! А она, эта шашка-то, как молния сверкает. И все белые со страху повалились, а многие из них порубленными оказались…
— Да, ну… Есть у Сормаха наградная золотая шашка, но искр я никаких не видел… Может, смотрел плохо, — отшучивался я.
— Таишься, не рассказываешь… — не верили мне.
Надо сказать, за боевые отличия в дружине мне тоже кое-что перепало — кожаная тужурка и кавказский кинжал. У молодой советской власти своих орденов и медалей пока нет, вот и награждают всяким-разным. Кстати, тужурки мы получали одновременно с молодым командиром Василием Чуйковым. Даже поменялись ими. Мне наградная тужурка маловата была, а Василию его — великовата. Вот мы и устроили обмен для взаимной выгоды. Так что я сейчас в чуйковской щеголяю.
— Товарищ Красный, раненых привезли!
Не удалось мне спокойно перекурить, опять постоянно улыбающаяся медсестричка по мою душу прибежала. Сейчас что-то я на её лице улыбки не вижу.
— Товарищ Красный, пойдёмте скорее! Много раненых!
Откуда их много-то взялось? Вроде, на нашем участке фронта всё спокойно в последние дни было, ни о каких битвах вестей не поступало?
Я поспешил за медсестрой.
— Пойдёмте, пойдёмте скорее! — на ходу та то и дело оборачивалась, рукой мне махала.
Стоп. Куда-то не туда она меня ведёт! Раненых обычно к главному входу на телегах подвозят.
Я стоял на заднем крыльце больничного здания.
Ну, и где тут какие раненые? Никого не видно…
— Глафира, что за дела? — только и успел спросить я.
В этот момент мне сзади по голове и прилетело.