Но для комиссаров - Канада - плохая страна, а Израиль хорошая.
Пункт Восьмой - КОМИССАРЫ ПРОВОКАЦИОННО ЗАЯВИЛИ, ЧТО ИГНОРИРУЮТ ВСЕ НАШИ
ДОКУМЕНТЫ, ТАК КАК ЭТИ ДОКУМЕНТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯюТ СОбОЙ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО
В негативном решении нагло написано: "Трибунал игнорирует медицинские, юридические и другие документы
просителей статуса".
А между тем документы, представленные нами, доказывали систематическую дискриминацию, избиения,
преследования, издевательства. Комиссары написали, что наши документы не показывают ничего в
особенности. А ведь среди них были такие, как переписка моего адвоката с Министром образования и
культуры Израиля г-ном А. Рубинштейном, из которой выясняется, что мне отказывали в положенных всем
новым иммигрантам курсах, или как переписка моего адвоката с Государственной Биржей Труда, фактически
отказавшей мне, человеку с израильским паспортом, в полноценном разрешении на работу, с Институтом
Национального Страхования, отказавшимся выплачивать мне пособие, когда я был без работы. Среди них
были еще, например, анкеты из Налогового Управления в Иерусалиме, с требованием заплатить налоги за
какой-то мифический бизнес, которого у нас и в помине не было, в то время как в первые три года все
новоприбывшие освобождаются от налогов, или переписка с Начальником Управления Делами Культуры
Тель-Авивского Округа всвязи с отказом мне в эквиваленте диплома, или переписка с администрацией
университета Бар-Илан всвязи с отказом мне в анкетах на поступление на факультет музыкологии, а потом
всвязи с отказом принять заполненные анкеты, а также всвязи с отказом принять меня на факультет языка
идиш, или статьи обо мне в израильских газетах, доказывающие то, что я не придумал свою беженскую
историю после приезда в Канаду, а жаловался и боролся за свои права еще в Израиле, переписка с полицией и
квитанции об отправке жалоб в Министерство Полиции и Министерство Внутренних Дел Израиля,
доказывающая, что свои жалобы в полицию я не придумал, медицинские документы, подтверждающие
получение травм в результате избиения, и многое другое.
Пункт Девятый - МОИ АДВОКАТЫ МЭТР ЛЕ БРОН, МЭТР ДОРЕ, МЭТР БУШМЕН, А ТАКЖЕ ЧЕТЫРЕ
МОИХ КОНСУЛЬТАНТА ИЗУЧИЛИ ДОКУМЕНТЫ, КОТОРЫЕ ЦИТИРОВАЛИ КОМИССАРЫ ВО ВРЕМЯ
СЛУШАНИЙ, И ПРИШЛИ К ВЫВОДУ, ЧТО ЧЛЕНЫ КOМИССИИ НЕДОБРОСОВЕСТНО ЦИТИРОВАЛИ ИХ
Комиссары пропускали одни слова и вставляли другие, выпускали строки, критикующие Израиль за нарушения
прав человека, а читали только такие строки, какие были им выгодно читать, и так далее. Все это было сказано
Мэтром Бушменом в его речи в Федеральном Суде.
СЛУШАНИЕ
Всего у нас было три слушания, но я даю материалы пока только первого. Если Вы решите, что целесообразно
дать материалы остальных, я это сделаю также.
Как обычно, перед слушанием - вступительное слово членов комиссии, объяснения и пояснения адвоката.
Выясняется между прочим, что анкета номер "си" не была подписана переводчиком; начинается выяснение
этого происшествия. На вопрос, согласен ли я с переводом текста моего заявления о просьбе убежища, я
отвечаю: язык перевода издевательски-ироничный по отношению к переводимому материалу, с этим я не
согласен; кроме того, несмотря на то, что господин Ле Бр?н, мой основной адвокат (господин Доре мой
адвокат для слушания только), исправил то, что я считаю умышленными искажениями, осуществленными
г-жой Элеонорой Бродер, отдельные фразы и места перевода все еще несут отпечаток этих искажений. Кроме
того, я обращался в Израиле в намного большее число инстанций и организаций, а она [переводчица] этого не
указала.
Г-н Буарон, коммиссар: К этому мы еще вернемся! Но это было обратно переведено?
Я: Я не хотел бы, чтобы из-за этого вопроса откладывалось или переносилось слушание, поэтому заявляю, что
я сам прочел и в общих чертах согласен с окончательным вариантом перевода.
Г-жа Малка (иммиграционный офицер): Так была или нет переведена история официально на язык, понятный
для Вас?
Я неопределенно покачал головой и буркнул что-то.
Буарон: Да. Я думаю, да... Обращается ко мне: здесь подпись переводчицы и ее клятва в том, что она перевела
ее французский вариант на русский язык, и Вы поняли, и Вы согласны.