В том же время некоторые противники этого решения не прекратили своего давления. Они не хотели нам позволить
получить статус иммигрантов. В своих попытках раздавить нас во что бы то ни стало они решили преследованием меня, моей
семьи разрушить нашу жизнь прежде, чем мы получим статус в Канаде. Каждая обычная процедура иммиграции - продление
разрешения на работу или студенческого разрешения, и т.д. превращалась в издевательства и оскорбление. Мы должны
бороться за каждую крошечную процедуру, которая должна проводиться автоматически! Тем более после того, как нам
давали Certificat selectione du QUEBEC: более восьми (8) месяцев назад. Ненужные дорогостоящие медицинские проверки
(Иммиграция утверждала, что потеряла наши медицинские данные) и другие бесчисленные издевательства сделали нашу
жизнь невыносимой. Они oбъединили файл моей маткри с моим в иммиграционном компьютере, когда в действительности
они не имеют ничего общего. ( Она - спонсируемая супруга канадского гражданина начиная с ноября 1998, - а мы была приняты
по гуманитарному обращению). Госпожа Представитель иммиграционных властей Helene ROY незаконно вмешалась в
медицинские вопросы, не имея на то права, и по ее запросу врач Госпожа W. BRZEZINSKA (М. D.) сделала ложное сообщение
до того, как моя мать прошла медицинскую комиссию! Мадам ROY отказалась признать брак моей матери из-за медицинских
вопросов, но на следующий день внезапно заменила это отрицательное решение другим. Когда я звонил в Иммиграцию
относительно моего дела, мне сказали трижды, что наш файл заморожен из-за ситуации моей матери. Иммиграцию, якобы,
беспокоила вероятность развития у нее возможных болезней. Теоретически каждый человек, даже самый здоровый, может
когда-нибудь получить любую болезнь - и получает: потому что каждый умирает. Предлог, выдвинутый Иммиграцией
"потенциальная опасность развития терминальной болезни" нелеп и является основанием для дискриминации,
пристрастности и злоупотреблений. Ряд фактов показал, что одной из их целей было стремление оказать на мою мать такое
давление, какое повредит ее здоровье настолько возможно.
Они вошли в контакт с медицинской лабораторией, где моя мать делала рентген, до того, как она туда пошла. Позже имели
место замешательства относительно того рентгена. В январе 2000 медицинская комиссия Иммиграции приказала моей
матери сделать дополнительные тесты: strum creatinine (анализ крови) и эхо кардиограмму. "Strum creatinine" (проверка
почечной функции) был уже сделан прежде и был в норме. Cardio функция была уже также проверена - и не имелось никаких
нарушений. Не было никаких веских причин для дополнительных обследований. Strum creatinine снова был в норме. Эхо
кардиограмма не отразила ничто, кроме некоторых анатомических особенностей, известных прежде. Доктор, который делал
ее, сказал мне, что отклонения имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако вместо выдачи наконец моей
матери документов Иммиграция представила ей (28 июня, 2000) другое нелепое требование: послать им резюме ее
"последнего посещения в кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога и у нее не было, что им послать! Она пошла к
г. Giannakis М. D., который был ее иммиграционным врачом. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету
в кардиологии, который обследовал ее и сказал то же самое: увеличение имеет анатомический характер, это - не патология.
Он представил свой рапорт в Имимграцию 27 июля 2000. Любой беспристрастный наблюдатель может увидеть, что и
почечная и сердечная "главы" медицинской эпопеи теперь закрыты. Однако, и это не удовлетворило Иммиграцию. В
сентябре 2000 года они прислали другое решение. Это был приказ моей матери сделать новый анализ мочи, и затем
посетить уролога. Она сделала анализ немедленно - а посещение уролога было намечено на ноябрь. Но даже это не
удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября моя мать получила письмо от другого иммиграционного чиновника, который
потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась последнему требованию Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и
саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne. Тем временем доктор Giannakis позвонил в Иммиграцию и сказал,
что не имелось никакого основания требовать посетить уролога: потому что мочи не показал абсолютно никаких отклонений.
У них не было выбора, как только согласиться с ним. Он отменил назначение к урологу, потому что медицинский отдел
Иммиграции закончил работу с ее файлом и проинформировал иммиграционного офицера, что не имеет больше никаких
медицинских претензий. Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь завершить файл моей
матери и дать ей статус. Теперь к них нет вообще никаких причин, никаких оправданий или объяснений. Они не дали никакого
ясного ответа одному из иммиграционных советников моей матери и отказались говорить с другим. Не имеется никакого
решения, никакого постановления. И моя мать снова находится в limbo. А мне отвечают, что мой файл заморожен из-за
ситуации моей матери...
Другим оправданим бюрократической пытки, которую Иммиграция нам устроила был вопрос полицейских клирингов для меня
и моей жены. Так как я пытаюсь удержать это письмо в разумных размерах, предоставлю подробности позже. Нам никогда не
был дан ясный ответ, были ли полицейские сертификаты для нас получены в Иммиграции и приложены к нашему файлу.
Должностные лица Иммиграции прекратили подписывать свои официальные письма к нам и давать свои имена. Нет никакой