мы, мое и сестры, удо
стоверения личностей мое
к сестры, где указано или
откуда следует, что наша
маме - еврейка. С ним
отказались разговаривать.
Будучи в Израиле гос
тем из Союза, я удостоил
ся чести провести шабат в
ультрарелигиозной семье.
Вечером в пятницу хозяин дома повел меня - на встречу субботы в синаго
гу. Определив во мне опытным глазом "русского", к нам подошел поч
тенный старец со строгим взыскующим взглядом библейского пророка и
спросил меня на явно неродном для него русском языке: "Еврей?". Привычно
смутившись от такой бесцеремонности в столь деликатном вопросе, я про
мямлил в ответ: "Еврей". Выдержав суровую паузу, старец переспросил: "Точ
но еврей?" - "Неужели по носу не видно?" - мгновенно перескочил я от робости к развязности. "Похоже, еврей?" - обратился старик к моему спутнику. "Мэа ахуз!"
заверил тот. После чего лицо "пророка" потеплело, он неожиданно пожал мне руку, приобнял за плечо и наставительно произнес: "Еврей -значит человек. А кто не еврей -тот не человек". Даже на лице моего провожатого отразилась неловкость.
Рав Меир - человек бескомпромиссный", - пояснил он.
Так впервые я встретился в Израиле с явлением, исчерпывающая характеристика которому дана и знакомом всем с детства романе "Хижина Дяди Тома".
Сижу в уютном кибуцном домике. Таня разложила передо мной все имеющиеся документы. Вот свидетельство о рождении мамы, 1'имдиной Янгелины Давидовны, выданное в 1931 году в Черниговской области. Сложенный вчетверо лист плотной
мелованной бумаги всем своим видом свидетельствует о почтительной, более чем полувековой, давности документа. Полувыцветшие фиолетовые чернила, каллиграфия,
унаследованная писарем явно из царской гимназии. Не надо быть большим
Шерлоком Холмсом, чтобы убедиться в подлинности старинной бумаги. Чи
таю дальше: отец - Гиндин Давид Львович, мать - Гиндина Гита Исаковна. Натуральность провинциальной ксивы просматривается даже в таких мелочах, как славянизированное написание отчества Исаковна с одним "а" вместо двух, в ошибочной замене в одном месте русского "и" на украиннское "I". Каким же надо обладать больным воображением, чтобы заподозрить в Гиндиной Гите Исаковне гойское происхождение. Но, ничего не поделаешь, большевистское понимание пролетарского интернационализма привело в 30-е годы к такому труднообъяснимому "порядку", что национальность в метриках не писалась. Эта участь коснулась сотен тысяч детей, родившихся с конца 20-х по 194)-год. Каждый из них и их детей, придя к мысли о репатриации в Израиль, вынужден доказывать, что он еврей.
И такие доказательства в семье Гиндиных есть. Таня показывает мне свидетельства о рождении - свое и сестры Елены. У самой Тани оно обновленное, вернее, замененное в
1990 году в консульстве Израиля на книжечку нового образца (зачем никто не знает). Поэтому, в принципе, может быть отвергнуто как "новодеп". Но метрика сестры, вы-данная ей в Москве в 1960 году - типичная для тех лет: бумажная "книжечка", заполненная поблекшими чернилами. В этом, безусловно подлинном свидетельстве ясно
обозначена национальность отца - еврей и матери - еврейка.
Через некоторое время я встретилась с начальником отделения, и он объяснил мне, что без письма еу коне/лесного' отделе МИДа Израиля, исправления в графе "национальность" не производятся. По семейным обстоятельствам (мама лежала в
реабилитационном центре в г. Раанана), лишь в июне я побывала а консульском отделе, расположенном. по-адресу: Тель-Авив, ул. ха-Млаха, 8.
В течение двух минут, просмотрев документы, мне выдали справку о подтверждении
еврейского происхождения. При этом сотрудницу удивил мой приезд - такие
вопросы выясняются самими служащими отделений внутренних дел по теле
фону или через компьютерную систему.
С указанной справкой папа вновь отправился в отделение внутренних дел
г. Хадера. Увидев эту справку, служащая потребовала справку из отделе
ния министерства внутренних дел г. Нетания о недельном пребывании мо
их родителей в кибуце Маабарот по их приезде в Израиль. (Есть отметка
в удостоверении нового репатрианте, что из аэропорта родители едут в
кибуц Маабарот). Папа отказался ехать в Нетанию. Его проводили к начальни
ку. Тот разрешил не ездить в Нетанню, но усомнился в подлинности справки консульского, отдела, потребовав предъявить снова все документы. Просмотрев
их, он потребовал присутствия мамы. Папа напомнил о ее состоянии (справка
о ее здоровье подшита в деле).
Знакомые рассказывали, как, будучи в США, куда-то ехали с экскурсионной
группой. Из сорока туристов в автобусе были двое чернокожих. Когда,
после очередной остановки, их не оказалось на местах, гид обратился с
вопросом "кто отсутствует". Американцы назвали юношу в фиолетовом
джинсовом костюме и девушку в желтой блузке. Никому в голову не при
шло сказать самое, казалось, естественное и очевидное: негры. Значит, в