Найти Ханну не составило особого труда. Скорее даже наоборот, он сам нашел нас, появившись как чертик из табакерки еще на подходах к гостинице. Вид у него был, не скажу что обеспокоенный, но все же малость более эмоциональный, нежели в обычные дни:
– Висельник уже здесь, хотя ругался он долго и затейливо… Что там у вас приключилось?
– Ситуация перегрелась и начала дымиться, – ответил я, неопределенно покрутив пальцами. – Нас совсем недавно пытались прикончить, Федора, одного из агентов, все-таки удалили из мира с помощью ножа в спине, да и вообще мир переворачивается с ног на голову и обратно неведомое число раз. Пошли туда, где Висельник, тогда я уж и расскажу в подробностях, а то повторять одно и то же два раза меня не слишком радует.
– Нет проблем, он тут, совсем рядом, дымит сигарой как паровоз и ругается на весь белый свет.
Это нормально. Раз ругается, значит жив и относительно здоров. Кстати, Ханна вполне грамотно обставил гостиницу нашими агентами, так что оттуда даже мышь незамеченной не проскочит. Зато теперь мы могли ничуть не беспокоиться, а к тому же и не особо скрывать свое присутствие. Почему? Да все просто, ведь о нас теперь знают, мы о них знаем… Все знают пусть не все, но многое, следовательно не стоит играть в шпионов сверх необходимого. До поры до времени.
Так что Висельник расположился прямо в вестибюле гостиницы, нимало того не скрывая. Завидев нас, он приветственно взмахнул здоровой рукой, приглашая подойти поближе. Кто бы спорил. но уж точно не я!
– Как рука? – спросил я. – Заживает помаленьку?
– Болит, зараза, спасу нет. Но заживает. А эти красавцы так и сидят в своих апартаментах, до сей поры не высовывались.
– Пусть пока сидят, нам оно и на руку. Вы лучше слушайте меня и повнимательнее, – последние слова предназначались по большей части Ханне и тому же Висельнику. – Сейчас я вас удивлять буду.
Удивить получилось и весьма неплохо. Неплохо в смысле эффекта от рассказа, а вовсе не хорошего содержания оного. Ханна застыл на диване по стойке смирно, аки памятник нерукотворный, Висельник позабыл про свою сигару, которая не замедлила этим воспользоваться и самым коварным образом потухла.
– Дела-а… – протянул Ханна. – Не было хлопот, так купила бабка порося.
– А поросеночек бешеный оказался, – ехидно добавил Висельник, после чего попытался затянуться погасшей сигарой. – Двенадцати апостолам ее за шиворот засунуть, ну почему она все время гаснет!? И все же, что делать теперь предлагаешь?
– Удивили нас, теперь будем удивлять их. Поясню. Совершенно ясно, что в самом скором времени наемный бретер князя вынудит меня вызвать его на дуэль, нанеся тяжелое оскорбление при свидетелях. Я решил ударить на опережение и целью будут не пешки Мереяславского, а его собственная сиятельная персона. Он не стар, лет сорок с небольшим, а значит будет на поединке будет выглядеть вполне комильфо.
– Ты решил сам вызвать его на дуэль?
– Да чур меня, Клим, как ты такое мог подумать! – вскрикнул я с наигранным негодованием. – Я просто сыграю с ним в ту же игру, которую он решил испытать на моей шкуре. При нескольких свидетелях я смешаю его с грязью, причем все сказанное мной будет правдой от первого до последнего слова. Не зря же я вывернул наизнанку мозги того бедолаги, что попался сегодня под наши с тобой руки загребущие. Да, он может и отказаться дуэлировать, но тогда все его последующие действия будут скомпрометированы еще до самого их начала.
Клим лишь кивнул, соглашаясь с моими рассуждениями, а вот Висельник проворчал:
– Не спровоцируешь ли ты убийством князя совсем уж непредсказуемые действия тех, кто решил использовать его как марионетку? Реакция людей на быстро и не в их пользу изменившиеся обстоятельства может быть очень разнообразной, это мы уже не один раз наблюдали.
– А будет ли ситуация еще более неприятной? Нас и так стремятся уничтожить самым наглым образом. Ничего не теряя, мы в то же время можем постараться обратить обстановку в свою пользу. Уверен, что Мереяславский не захочет умирать на поединке, не для того он здесь объявился. Придется предложить ему кое-какую альтернативу… Впрочем, это все в теории, посмотрим, как пройдет практика. Где там изволит прохлаждаться его столичное сиятельство?
– Он занял все правое крыло второго этажа, – холодно процедил Ханна. – Посчитал, что меньшая площадь апартаментов недостойна его титула, чем доставил множество хлопот как обслуге гостиницы, так и некоторым постояльцам, коих спешно попросили сменить занимаемые номера.
Ф-фу! До чего же мелко и неприлично ведет себя сей визитер из стольного града. Чего он хочет этим добиться? Если повысить уровень безопасности, так сие просто смеху подобно – коли нужно, все равно достанем. Нам было бы даже легче, поскольку под ногами не путались бы абсолютно посторонние люди… Возможно, он просто кичится древностью и знатностью своего рода, но подобные поступки вовсе не свидетельствуют об аристократизме человека, их совершающего. Напротив, уровень уважения к нему стремительно падает вниз, словно барометр перед бурей.
Тем лучше, тем лучше… Значит меня точно не будут терзать и тени сомнений относительно того, что я планирую сотворить с князем. Однако, ради полноты картины замечу, что они и раньше меня особо не трогали.
– О чем задумался, Стилет? – прервал ход мыслей веселый возглас Клима. – Да можешь не отвечать, я и так догадываюсь. О пакостности душ человеческий, от которой не избавлен никто, даже титулованная аристократия. Не бери в голову, просто среди дворянства эта болезнь духа распространена на порядок меньше, вот и все.
– Да и сына его вспомни, тот еще выродок оказался, – подхватил Висельник в присущих ему мрачных тонах. – Правильно гласит народная поговорка, что яблоко от яблони далеко не укатывается. Просто в Мереяславском-младшем эта гадость оказалась доступна и проявилась ну очень наглядным образом. Ну а князь-отец… Нет, не хочу загадывать, лучше всего взглянуть на него воочию.
– Поглядим, как же без того… Но сначала я должен задать портье один маленький, но могущий оказаться немаловажным вопрос.
Висельник лишь взглянул на меня, как на человека, который явно занимается какой-то чушью, но все таки промолчал. Хорошо хоть так… А ведь должен был привыкнуть, что порой мысль может идти совершенно немыслимыми зигзагами, но в результате приводить к нужному результату. Вот и сейчас предстоящий разговор с Мереяславским требовал некоего завершающего штриха, долженствующего придать еще большую убедительность и достоверность. Заодно и оградим себя от вполне вероятных обвинений в порочащих честь мундира поступках.
– Любезный, подойди сюда, – обратился я к портье, тут же поспешившему исполнить пожелание. – Среди тех, кого переселяли в связи с пожеланиями князя, были дворяне?
– А как же-с, – изогнулся тот в поклоне. – Были. Особенно один офицер, капитан. Они очень сильно ругаться изволили-с…
– Надеюсь, что он еще не съехал?
– Нет еще. Здесь, мы ему более просторный номер предоставили, но все равно его благородие оскорбился. Чуть было меня с лестницы не спустил.
– Скажи спасибо, что не пристрелил. Я бы точно не удержался. Сначала твою холуйскую персону, а потом и этого сиятельного наглеца. Шучу, шутки у меня такие, – добавил я, увидев в глазах прислуги накатившую волну панического страха. – Быстро беги за капитаном и доложи, что его незамедлительно желает видеть ротмистр Градов из Третьего Отделения. По личному, но интересному для обеих сторон вопросу. Ты еще здесь?
Уже нет… Как говорится, от цокота копыт пыль по полю летит. Вместо копыт сапоги гармошкой, вместо поля роскошный вестибюль центральной гостиницы города, но вот пришла на память поговорка и все тут. Зато какой неподдельный энтузиазм проснулся у этого холеного типчика, стоило ему лишь чуточку пригрозить. А ведь в каждой шутке есть определенная доля правды. Естественно, на месте капитана я не стал бы тратить пулю на такое пустое место как прислуга – спустить с лестницы для подобных индивидуумом наилучшее наказание за наглость. Но вот их княжеское сиятельство – совсем другое дело.
Клим и Висельник откровенно наслаждались неожиданным спектаклем, ну а Ханна уловил суть раньше остальных:
– Собираешься использовать этого капитана для того, чтобы он засвидетельствовал происходящее как соответствующее офицерскому кодексу чести?
– Само собой разумеется, – усмехнулся я в ответ. – Мне, собственно, абсолютно безразлична фигура свидетеля, только бы он не принадлежал к «охранке», да был благородного происхождения. Ну а тут случай уж слишком удачный: офицер. вспыльчивого нрава, да еще и обозленный именно на Мереяславского. Грех не использовать представившуюся возможность. А вот и он, кстати. Колоритный персонаж.
– Эт точно…
Факт. Капитан от инфантерии, широкоплечий шкаф с ростом, приближающимся к двум метрам. так еще и усы как у мартовского кота. И в глазах озверение на всю окружающую реальность.
– Ну и кому я понадобился в вашей «охранке»! – заревел он голосом встревоженного мамонта. – Благонадежность мою проверять вздумали? Так я вам сейчас ее устрою, навек запомните!
– Успокойся, капитан. Заткнись и не ори, уши от твоих воплей болят, – тональность моего голоса сейчас напоминала арктическую стужу. – Лично до тебя нет никакого дела ни мне лично, ни тем более той организации, что я представляю. Зато очень меня интересует князь Мереяславский и что-то мне подсказывает насчет твоей прямой заинтересованности в этом вопросе.
– Это еще кто такой? – опешил капитан. – Первый раз такую фамилию слышу.
– Да ну? Впрочем, может быть ты и не поинтересовался фамилией того сиятельного хама, из-за которого тебя выставили из номера, словно ненужный хлам. Так вот, его фамилия именно Мереяславский.
Ого! Глаза загорелись адским пламенем, грудь колесом… Эмоциональный, очень быстро впадающий в неконтролируемую ярость субъект. Как раз то, что мне и требуется. Представь сейчас пред его взором князя, да вложи в руку кинжал или пистолет, и все, можете давать в газеты объявления о безвременной кончине представителя одного из древних княжеских родов. Однако мне не требуется именно такого развития событий… Тоньше надо действовать, изящнее. А для начала чуточку успокоим капитана, он, бедняга, от избытка эмоций аж дар речи потерял.
– Меньше чувств и больше дела… Капитан, я не для того тебе об этом говорю, чтобы расстроить или тем паче оскорбить. Нет, ты мне нужен для того, чтобы помочь в одной маленькой, но очень веселой затее, в результате которой Мереяславскому будет не просто плохо, а очень плохо. Согласен принять участие?
– Конечно, – гаркнул вновь обретший голос капитан. – Но… Никаких ваших жандармских штучек, что могут оказаться… далекими от чести мундира.
– Порой бывает вредно слушать тех разгильдяев, что не имеют о нашей службе ни малейшего представления, зато стремятся всячески оболгать и сделать нашу работу еще более трудной, – скривился я. – Хотя и кровь и грязь присутствуют в больших количествах, гораздо больше, чем на войне. Там, знаешь ли, все чище и честнее. Но оставим пока это. Сейчас мне нужно присутствие при разговоре с князем Мереяславским постороннего, не имеющего отношения к «охранке» офицера. Будешь свидетелем того, что все происходило согласно принятым правилам. Так оно и будет, но вот обвинения в недостойном поведении вполне могут последовать, клевета тоже бывает мощным оружием.
– Довольно философии, Стилет, – прервал меня Ханна. – Невежливо заставлять ждать друзей, и совсем уж не стоит поступать так с врагами. Враг ждет нас…