— А где он был в ноль-пятнадцать? А? А?! — привстала Клавдия для убедительности.
Когда она сделала столь рискованное движение, Вильгельм, который сдался и ушел на танцпол после провалившейся попытки отобрать у суккубы четвертый коктейль, ринулся обратно сквозь толпу ей на помощь. К счастью, Клава вспомнила, что у нее имеются крылышки и хвост: выпустив оные на волю, ей удалось удержать равновесие и не сверзнуться с шаткого табурета.
— В ноль-пятнадцать Василий был в кладовке, где я его запер, чтобы он немного поспал и протрезвел, — стоял на своем Стив. — Но так как Василий не желал спать, он продолжил развлекать посетителей, перейдя от танцев к пению романсов.
— Это ты так говоришь! — протестующее замахала указательным пальцем Клавдия. — А вдруг ты запер в кладовке не чертенка, а магнитофон?
— Что, простите? — не понял незнакомого слова бармен.
— Клава! — подошел Вильгельм, обнял спутницу, принялся умолять: — Клавочка, всё в порядке, никакого магнитофона не было. Я опросил уборщицу и вышибал, они подтверждают, что Васька ругался с ними через дверь. Это точно был он. Ни одно звуковоспроизводящее устройство не способно разумно материться в ответ на обращенные к нему вопросы. Может, хватит? Пойдем домой?
— «Разумно»? — хмыкнул Стив.
— У-у-уйди, у-упырь! — шлепнула Виля по рукам Клава, чтобы не лапал ее без особого дозволения. — Дай мне с хорошим мужик… — ик! — …ком пообщаться. Он единственный в этом мире меня не домогается… А! О! Слушай, Стёпа, а пойдем с тобой в кладовку, а? А? — Она принялась соблазнительно улыбаться и подмигивать обоими глазами по очереди.
— При всём уважении, но у меня есть любимая женщина, — вежливо отказался бармен.
— Вот бабе повезло! — вздохнула Клава завистливо. — Красивая она, наверное, у тебя, да?
— Очень, — заулыбался Стив.
— Наверное, уж не такая толстая, как я, — шмыгнула носом Клава. — И не суккуба легкого поведения.
Вильгельм со вздохом закатил глаза к потолку, затем выразительно переглянулся с барменом. Тот незаметно для Клавы пожал плечами: мол, все бабы одинаковые, терпи. Заказав себе особый охлажденный коктейль в герметичной одноразовой упаковке, вампир, потягивая красную жидкость через соломинку, снова ушел в танцевальную зону клуба.
— Они мне все врут, Стёпа, — произнесла Клава с почти трезвой интонацией. Обиженно покосилась вослед вампиру. — С первого же дня в этом мире меня окружает вранье.
— Полагаешь? — произнес бармен.
— Чую задницей! — поклялась суккуба. — Она у меня, знаешь, какая чувствительная? У-у!.. И Флаф среди этих врунов самый завравшийся.
— Он же инкуб, ему по профессии положено уметь врать дамам, — заметил бармен.
— Нет, ты не думай, у меня не эта самая, как ее, не паранойя! — даже не слушала собеседника Клавдия, изумленная внезапным пониманием собственного положения. — Они все недоговаривают. Ну, я понимаю, что я здесь чужая, я вообще многого не понимаю в при… — ик! — …нципе. Но это так тяжело — чувствовать, что тебя используют! Ради каких-то своих темных делишек, о которых мне знать не положено. Держат меня за круглую дуру. Круглую, ы-ы…
— Прости, но у тебя разыгралось воображение, — заверил ее Стив. — Попаданки абсолютно непредсказуемые существа. Вас совершенно невозможно использовать. Один шанс на миллион, что в нужный момент в нужное место случайно занесет нужного человека.
— Или нелюдя, — добавила Клава. — А ты откуда знаешь?
— Вчера в репортаже показывали, — пожал плечами Стив. — Но это все знают, проверенный факт. Так что успокойся и держи голову гордо! Ты красавица, и мужики вокруг тебя вьются тучами, так воспользуйся этим — живи и наслаждайся жизнью!
— Думаешь? — недоверчиво шмыгнула носом Клавдия. — Вообще, откуда я знаю, вдруг у тебя с Васькой тоже преступный сговор, а? И уборщица с вышибалами в доле?
Бармен усмехнулся:
— Вот что я думаю: ты перенесла сильный стресс.
— Это да, — согласилась Клава.
— Тебе нужно сбросить негатив, — продолжал он. Кивнул в сторону танцевавшего среди прочих посетителей Вильгельма: — И нет лучшего способа избавиться от негатива, чем тот, что у тебя уже под рукой.
— Что, вампир? — уточнила Клава.
— Не просто вампир, — уточнил Стив по секрету, — а дипломированный психоаналитик и энерготерапевт! Причем эмпат. Здесь он получает свое третье высшее образование на кафедре метафизики.
— Ух ты! — резко зауважала Вильгельма Клава. — А на вид и не скажешь.
— Переспи с вампиром, и весь накопившийся негатив как рукой снимет, — подытожил бармен. Видимо, это была общеизвестная здесь поговорка.
— Тьфу! И ты туда же? — обиделась на такой совет суккуба.
Прислушавшись к своему капризному организму, она поинтересовалась с надеждой:
— Стёп, а шампанское в вашем мире существует?
_________
Клава неохотно разлепила глаза. Спала бы и спала дальше, если бы не захотелось в туалет. Да еще Персик взялся месить ей пониже поясницы мягкое место… Стоп!
Клава открыла глаза шире. Она лежит на чужой широкой кровати, причем по диагонали. Лежит на животе, раскинув ноги, а руки подложила под голову. Голая. Даже простыночкой не прикрытая. В незнакомой комнате. Судя по лучику солнца, проникшему сквозь щель между тяжелыми плотными занавесками на окне, до полудня не сильно далеко. Проспала так проспала! Впрочем, не удивительно, после вчерашней-то пьянки. Удивительно, что похмелье не мучает. В теле разливалась приятная ленивая тяжесть, томность…
Ага! Томность — это от того, что кто-то устроил ей массаж. Только массирует не спину и плечи, а попу и ляжки. Персик тоже любил под настроение залезть на хозяйку и помесить лапками жирок. Причем кот при этом выпускал коготки, и массаж сопровождался иглоукалыванием. Теперь же чьи-то пальцы мягко оглаживали и массировали, а коготки на пальцах были не такими острыми, хотя и длинными, они только чуть-чуть царапали кожу, придавая ласке пикантную остроту.
Поняв, что суккуба проснулась, нежные пальцы с полупопий перебрались в ложбинку, а оттуда еще ниже — между ног, где уже стало жарко, упруго и раскрыто от усилившегося кровообращения и влажно от готовности принять большее удовольствие.
Клава, изогнувшись, поглядела через плечо, кто это там у нее в тылах притаился.
— Доброе утро, — улыбнулся Вильгельм, не убирая руки.
Он возлежал на подушках, прислонившись к кроватной спинке плечом и затылком. Роскошный и великолепный в своей бесстыдной красоте, как античный бог. И черные волосы в художественном беспорядке обрамляли бледное лицо со сверкающими глазами, рассыпались по подушкам. Маленькие розовые соски торчали на рельефе грудных мышц соблазнительными бисеринками. Торс расчерчен на кубики. Впадинка пупка, от нее темная дорожка — к темному от прилившей крови… хм, «банану». И пара «киви» в комплекте.
Клава поджала губы: вот же нахал! Разбудил и домогается! Она легла в прежнюю позу, раздвинула ноги пошире, приподняла копчик. Подумала мимолетно: видок у нее, наверное, еще тот! Синяки под глазами, волосы дыбом, кошачий туалет во рту… Хотя нет, дыхание вполне сносной свежести. Она же теперь суккуба! А это значит, что она останется идеальной в любом состоянии. Судя по тому, как предвкушающе лыбится вампирище, даже утренняя лохматость ее не портит. И ему определенно по вкусу ее толстая попа. Интересно, кусать ее он будет тоже за мягкое? Хотя там, наверное, кровеносные сосуды далеко под слоем сала, длины клыков не хватит прокусить.
Клава поелозила бедрами, ловя игривые пальцы в капкан влажных губ:
— Извини, можешь подождать немного? Мне в туалет надо, срочно.
— Очень сильно надо? — мурлыкнул Виль, наклоняясь над ней, как лермонтовский демон над невинной княжной.
— Угу, щас описаюсь, мочи нету. — Клава, не сводя с него глаз, тоже развернулась на бок.
Но покинуть постель ей не позволили.
— И всё-таки потерпи, — наложил вето на «помилование» вампир. И наложил лапы с черным маникюром на ее белое тело. — Я покажу тебе кое-что занятное. Это не займет много времени, но другого столь удобного момента у нас может не быть.
— Только недолго! — пискнула Клава.