— Подожди, как я могу… — пролепетала Клава, хлопая глазами, чтобы согнать невольно навернувшиеся слезы. — Но как я его брошу? Как он без меня? Как я без него?!
— Нет времени на раздумья, ты понимаешь?! — рявкнул Флаф, встряхнув ее за плечи. — Если задержишься, тебе грозит смерть!
— Почему?! — заорала она в ответ. — Почему вдруг?!
— Ты помнишь, как погиб Михаэль? — решился пойти ва-банк инкуб. — Это я столкнул его с башни. Я вызвал его на разговор, потому что ревновал, я вышел из себя — и сбросил его. Здесь даже мне ты не можешь доверять, понимаешь?
— Нет, не понимаю! — воскликнула она в смятении. — Я видела его воспоминания! Ты врешь — ты не сталкивал его, а наоборот хотел вытащить! Произошел несчастный случай!
— Но тебе неизвестно, почему это произошло!
— Так скажи мне правду! — потребовала Клава. — Объясни мне! А не отталкивай просто так!
— Просто? — с горечью усмехнулся Флаф. — Как будто я хочу выпускать тебя из рук!
— Правда? — недоверчиво и тихо спросила Клава. Положила ладонь ему на щеку, и он потянулся за ее рукой.
— Знала бы ты, как я ревную тебя ко всем этим парням! — прошептал он, улыбаясь так, словно готов заплакать.
— Но ведь ты знаешь, что они все для меня мало что значат, — ответила она. — Ты должен это понимать.
— Должен, но не могу поверить, — выдохнул он одним дыханием.
И Клава бездумно потянулась к его губам, они соединились в поцелуе, полном нежности, словно соревнуясь, кто готов уступить больше. Однако натура инкуба вспыхивала не хуже суккубьей сущности — и Клава только охнула, когда неожиданно оказалась лежащей на постели под тяжестью его тела.
— Можно?.. — шепнул он, вглядываясь в ее глаза, словно хотел там увидеть свою собственную вселенную.
— Займись со мной любовью, — тихо попросила она, стесняясь нахлынувшей кротости. — Без изысков и извращений. Просто войди в меня.
Дважды просить инкуба не нужно было. Припав к ее губам поцелуем, теперь полным страсти и требовательности, он вошел в ее лоно и, не найдя причину сдерживаться, стал сразу двигаться резко и глубоко, выбивая из нее вздохи и слабые стоны.
Клава крепко обхватила его руками и обвила ногами, словно боялась отпустить. Она раскрылась перед ним телом и душой, как не раскрывалась полностью, до дна души ни перед кем другим. Она желала его всем своим существом — не сущностью суккубы, а собственным телом и духом, словно ненадолго вернулась к себе прежней, той, что была всю свою жизнь…
— Ой! — вскрикнула она коротко.
Флаф немедленно прекратил толчки, вопросительно заглянул ей в глаза:
— Что-то не так?
Она не удержалась, расхохоталась:
— С тобой у меня постоянно что-то не так!
Он забеспокоился, слез с нее, трясущейся от смеха, внимательно посмотрел и даже потрогал, что там у нее такое произошло. И лицо его вытянулось, когда он поднес к глазам свою руку:
— Ни хрена себе… — пробормотал Флаф.
— Что? — привстала на локтях Клава.
Он показал ей — кровь на подушечках пальцев.
— Ты только что потеряла девственность.
— Да я ж вроде давно не невинная! — не поняла Клава.
— Понимай, как хочешь, а твоя девственная плева порвалась только сейчас, — заявил Флавиан с плохо скрываемой ноткой гордости.
— Почему? У тебя же агрегат меньше, чем у оборотня, не сравнить с щупальцами осьминога и шлангом пони! Я скорее поверю, что у меня там зубы кусачие выросли!
— Ты приняла меня на глубинном уровне и решила подарить мне свою девственность, — стоял на своем Флавиан.
Клава хотела еще что-то сказать, привести новые аргументы против этой нелепости. Но он взял ее за руку и поцеловал в костяшки на тыльной стороне ладони. А потом перевернул и коснулся губами запястья с венками. А потом уткнулся в сгиб локтя… А потом уже Клава плохо соображала, так как сама накинулась на него, придавила к кровати, оседлала — и наконец-то довела дело до конца, выжав из своего инкуба все причитающиеся соки.
Потом они долго лежали в молчании, тесно обнявшись, и это было, пожалуй, даже лучше, чем секс.
На тумбочке завибрировал коммуникатор Флавиана, запиликал сигналом входящего вызова. Инкуб дернулся было, но замер, точно боясь вырваться из рук Клавы.
— Не будешь отвечать? — удивилась она.
— Сирена, — с какой-то обреченностью провала произнес он.
Клава поежилась. Уж кого, а русалку она хотела бы видеть сейчас меньше всего.
В дверь постучали:
— Флаф! — раздался приглушенный голос директрисы. — Ты дома? Я знаю, что ты там! Я слышу звонок коммуникатора! Открой немедленно, если не хочешь тревожить своих соседей. И если не хочешь, чтобы я вошла без приглашения. А у меня есть право войти в любое помещение на территории Академии, Школы и города, ты сам это знаешь.
Флавиан вскочил, стал с лихорадочной спешкой одеваться. Подобрал и бросил платье Клаве. Та, не вылезая из постели, натянула платье, поняла, что задом наперед и навыворот, стала переодеваться, запуталась, матюгнулась…
Сирена вошла в квартиру без приглашения. Сама открыла дверь, поигрывая в руке универсальным ключом, прошла в комнату. Клава, кое-как просунув голову в ворот платья, воззрилась на нее округлившимися глазами: на русалке были туфли на высоком каблуке. Хвост заменили две ноги, стройные и длинные, как у манекенщицы.
Поймав ее взгляд, Сирена с улыбкой демонстративно оглядела свои новые конечности, едва прикрытые мини-юбкой, пояснила:
— Не зря же я так пристально изучила твои ходули, Клавдия. Вот, себе тоже сконструировала. Передвигаться на них мучение, конечно, зато не нужно прятаться в пузыре. А у вас тут жарко! И сексом пахнет. Даром время не теряли, как вижу. Взаимно повышаете квалификацию? Молодцы.
Она подцепила пальцем с тумбочки медальон суккубы, взвесила в руке:
— Полный! Столько энергии, столько усердия и стараний.
— Сирена, не могла бы ты… — со злостью, но пока еще вежливо начал было Флавиан.
Однако русалка ловко обогнула его и оказалась возле Клавы. Сунула медальон себе в карман пиджака, схватила суккубу за локоть и заставила подняться с софы.
— Флафи прав, дорогая Клава. Ты уже накопила достаточно энергии, пора ее употребить на дело. Тебе надо срочно покинуть это пространство! Идем, я провожу тебя.
— Но как же!.. — воскликнула Клава. Но кто бы стал ее слушать? Одновременно она услышала крик Флафа: