119128.fb2
— Привет!
Подняла лицо. Улыбнулась.
— Привет! Как раз собиралась написать тебе, что я уже тут.
— Опоздал?
— Нет, все нормально.
Постояли в неловкой паузе.
— Ну что, пошли? — опомнился первым.
Кивнула:
— Пошли. Куда хочешь?
— Ты — мой гид. Так что — решай.
— Тогда — вперед.
На эскалаторе украдкой разглядывал ее. Собранные вверх волосы открывали длинную шею и почти детские уши, без сережек, даже следов от прокола я не заметил. В черном брючном костюме Ли Мэй казалась еще стройнее, тоньше. На плече ее висела маленькая, не больше школьной тетради, сумочка.
Улица встретила нас пасмурным теплом.
Ли Мэй подняла голову.
— Сегодня обещали дождь.
Всплыла в памяти песенка из давно ушедшего детства. Я даже увидел: квартиру, приемник на кухне, чайные чашки, бабушкины очки в синем очечнике — на журнале «Здоровье»; а затем услышал задорный пионерский голос из динамика: «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной...»
Мы вклинились в плотный людской поток. По обеим сторонам улицы высились здания магазинов. С огромного экрана на одном из домов бежал с мячом прямо на зрителей Яо Мин.
— Твой любимец! — засмеялась Ли Мэй, вытянув руку в сторону замершего в прыжке верзилы.
«Йогурты с повышенным содержанием кальция! Растите выше!» — размашистыми иероглифами высветился на экране слоган.
Пешеходная улица тянулась от площади в сторону набережной, пересекая несколько обычных улиц. На перекрестке собирались толпы людей, сигналили машины, свистели регулировщики, хватали за рукава попрошайки.
Загорелся зеленый свет. Обмирая от волнения, я взял Ли Мэй за руку.
Она сжала мои пальцы. Сердце гулко и радостно застучало.
На секунду замешкался. Задел плечом встречного, еще одного... Услышал характерное «ай-я!» — что-то вроде нашего «ой!», но мне было не до того.
Мы шли, болтали, уворачивались от снующих по улице продавцов, зазывал, попрошаек, гудящих машин-паровозиков с туристами.
Ли Мэй рассказывала о зданиях, показывала по сторонам, но я смотрел лишь на нее. На глаза, в этот день подведенные легкими штрихами, на подчеркнутый помадой контур губ, на тонкое запястье, обвитое браслетом из нефрита... Архитектура не интересовала меня. Я был равнодушен и к камню и к стеклу, как бы величественны и красивы они не были. Ведь рядом со мной находилось живое, прекрасное и неповторимое создание. Девушка, в которую я был по-мальчишески влюблен, держала меня за руку, говорила, смеялась.
…А если бы я не поехал тогда в спортзал? Если бы задержался на пять лишних минут? Если бы автобусов было больше, и не возникло бы давки? А если бы?..
Сияли витрины магазинов, вывески-иероглифы сменялись латинскими буквами, доносилась со стороны фонтана веселая мелодия.
То и дело в толпе мелькали лаовайские лица. «Воч, воч, бэгз, дивиди» — бросались к ним со всех сторон зазывалы.
Возле дверей помпезного и мрачного «Peace Hotel» чадили выхлопом автобусы. Гиды с флажками в руках кричали в мегафоны, загоняя туристов в салоны. С равнодушно-покорным видом пожилые китайцы рассаживались по местам.
Улица Нанкин кончилась, выведя нас к автодороге, за которой начиналась знаменитая шанхайская набережная — Вайтань.
С реки дул влажный ветер. Спустились в подземный переход. На ступеньках сидели босоногие женщины-попрошайки с детьми, примотанными к спине платками. Продавцы крутили на полу сверкающие синими огоньками волчки, швыряли на стены резинки-липучки, лавировали среди потока людей, навязывая прохожим наборы открыток и макеты телебашни.
— Ты знаешь, чьи это картины? — показала Ли Мэй на подсвеченные щиты по правой стороне перехода.
Мы проходили мимо «Подсолнухов».
Я улыбнулся.
— Конечно.
Пока я рассказывал ей об увлечении Ван Гога Азией, его опытах с тростниковой палочкой вместо кисти, дзэнских мотивах «Кипарисов» — Ли Мэй не отрывала от меня взгляда.
Из гомонящего туннеля мы выбрались на воздух, поднялись по небольшой лестнице и оказались на неширокой полосе набережной.
Царапал полотнище неба шпиль телебашни. Каменным цветком тянулся ввысь небоскреб Цзиньмао. Темнел плотный строй высоток Пудуна.
Низким отрывистым гудком сигналил здоровенный черный теплоход. Несколько барж с кранами спешили куда-то, вспенивая грязную воду.
Мы подошли к ограждению. Ли Мэй встала у перил. Я осторожно положил руки ей на плечи. Так мы простояли минут пять, разглядывая противоположный берег.
— Ты был на телебашне? — повернув вполоборота голову, спросила она.
Я едва удержался, чтобы не поцеловать ее.
— А... да... один раз, — ответил растерянно. — Но было еще пасмурней, чем сегодня. Ничего сверху не разглядел.
— Там, в башне, есть хороший музей истории города.
— Да, хороший. Хотя, знаешь, я не особо люблю музеи.
— Почему?
— В них нет жизни.
Она засмеялась:
— Ты смотрел фильм «Хэллбой?»