«Наши поезда — самые поездатые поезда в мире»
Альхем давно скрылся от наших взоров, но за все время пути мы не проронили ни слова. Ярость, переполнявшая меня, постепенно уступала место какой-то странной опустошенности.
«Так, хватит, — решительно встряхнула головой, тем самым, отгоняя наваждение. Взглянув на Илара, уставившегося в видную только ему одному точку где-то на линии горизонта, подумала. — Хм, а не пора ли мне узнать, во что я оказалась втянута на этот раз?»
— Илар, — окликнула своего спутника. — Расскажи мне подробнее, с какой проблемой не может справиться твой народ.
Оборотень посмотрел на меня с таким видом, будто только заметил, что я оказывается еду рядом. Нахмурив брови и, наверное, вспомнив причину моего пребывания вместе с ним, замялся, то ли подыскивая слова, то ли не желая отвечать.
— Пойми, если ты мне все подробно не объяснишь — моя помощь может оказаться не качественной или не своевременной, — ненавязчиво намекнула я.
«Если вообще смогу что-то сделать» — мелькнула пессимистическая мысль, которая тут же была отогнана.
Илар посмотрел на меня более осмысленно и с твердой уверенностью в зеленых глазах.
— Не знаю с чего будет правильнее начать, — пару секунд помолчав, продолжил, — зайду, пожалуй, из далека. Ты, наверное, знаешь, что оборотни не такие монстры, какими нас принято считать среди людей. Да, мы умеем оборачиваться, но полностью контролируем себя и свои порывы. Дети, до достижения ими определенного возраста, находятся под присмотром старших, которые обучают их владеть своим телом, как в человеческой, так и в звериной ипостати. Несмотря на все предубеждения на нас не влияет ни серебро, ни луна, а от кола в сердце никто не устоит, — Илар запрокинул голову и всмотрелся в тяжелые, будто свинцовые тучи, всего пол часа назад затянувшие горизонт. — Первое обращение всегда самое тяжелое, настолько энергоемкое, что становится почти болезненным. Дальше — легче. В последующие перекидки не требуется столько сил. Не знаю почему, но происходит именно так… Около двух с половиной недель назад у одного молодого оборотня просто не получилось перекинуться. Где-то три дня он был не в состоянии встать с кровати. Сначала мы думали, что парень оказался слишком слаб. Случай невиданный, но вполне реальный. А потом стали замечать, что и наши силы истощаются, и с каждым разом становится все труднее изменять форму. Такого не было раньше. Мы просто не знали, что делать.
— А что будет, если силы закончатся именно в процессе перекидки? — спросила я, уже заранее зная ответ. Определенно это дело нравилось мне меньше и меньше.
— Оборотень застрянет между двумя ипостатями и, если не будет способен вернуться в какую-либо форму, то погибнет.
«Так вот, чего он опасается, — мелькнула пугающая догадка. — Получившийся ммм… гибрид может оказаться нежизнеспособен».
Со всей болезненной остротой, поняла, наконец, насколько это будет мучительная смерть. Кто же помог оборотням очутиться в таком положении? О естественном развитии событий не могло быть и речи. Установленный эволюцией порядок вещей не может меняться в одно мгновение без посторонней помощи.
— Кто-то пострадал?
— Пока нет, — негромко ответил оборотень. Как и я, он прекрасно понимал, что отсутствие жертв до сегодняшнего момента, лишь счастливая случайность.
— Есть какие-нибудь особые симптомы или изменения, произошедшие сразу у всех? — продолжила выспрашивать, стараясь лучше вникнуть в ситуацию.
— Самое удивительное, что кроме энергетической опустошенности ничего не происходит.
— Странно, — протянула я и тут же воскликнула. — Не может такого быть, что все произошло совсем уж без причин!
Оборотню нечего было на это ответить, ведь он сам задавался тем же вопросом. Некоторое время ехали молча. Решив отвлечься от неприятной темы до лучших времен, спросила:
— Илар, где расположено поселение оборотней?
— На востоке от эльфийских земель. Около четырех дней пути.
— Насколько ваш город большой? — полюбопытствовала я.
— Большой? — даже слегка удивился оборотень и с грустной улыбкой ответил. — Нет, совсем не большой.
Его плечи едва заметно передернулись. Похоже, я затронула не очень приятную для моего спутника тему. А, увидев ярко вспыхнувшие золотые искорки в глазах Илара, мне стало не по себе.
— До войны насчитывалось около десятка наших городов, разбросанных практически по всем направлениям. Мы были немногочисленны даже по сравнению с эльфами, что уж говорить о сопоставлении с людьми. А теперь остатки моего народа собрались в Зитриме — так называется наш город.
Молчала, не зная, что сказать. Слова утешения были бы здесь неуместны. Да и не думаю, что оборотень обрадовался, услышав их. Хоть я и не имела никакого отношения к произошедшим событиям, тем не менее, оставалась человеком. Даже не могу представить, каково было Илару видеть, как один за другим погибают его друзья, родные и товарищи. Поэтому молчала, оказывая поддержку — безмолвную, но почувствованную нами обоими.
— Люди уничтожали нас поразительной ожесточенностью, не щадя никого, — продолжил тем временем оборотень. — Когда солдатам попадались дети — это их не останавливало. Мы не были ангелами, но такое поведение было слишком даже для нас. Люди истребляли всех, кто был способен защитить себя и свой дом. Среди оборотней трусов не было, поэтому погибали почти все.
— Ты потерял кого-то близкого, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала я, стараясь говорить, как можно более бесцветным голосом. Перед глазами помимо воли возникали всевозможные варианты кровавых битв, где даже воздух был пропитан смертью.
— Родителей и брата, — глухо ответил Илар. — Друзей, знакомых и, наверное, себя. В тот момент, когда я стоял на пепелище родного дома, во мне что-то умерло навсегда. Возненавидел войну, пошел убивать всех человеческих солдат, которые попадутся мне на пути, не ставя при этом никакой цели кроме мести. Практически уподобился им, вырезая всех без разбора.
— Но что-то тебя остановило? — спросила, пристально глядя ему в глаза. Меня поражала подобная жестокость, но как я сама повела бы себя в подобной ситуации, даже не хотела предполагать, поэтому осуждать оборотня — было не в моей компетенции.
— Ты права, — после некоторой паузы проговорил он. — Но вернее будет сказать: кто. Из недели в неделю я существовал только чтобы мстить. Такие мелочи, как сон и еда, меня не занимали. До сих пор удивляюсь, как не умер с голоду. А потом, после очередной вылазки на меня наткнулся патруль эльфов. Я настолько одичал, что чуть не кинулся на них. Кто-то из перворожденных даже предложил добить меня из жалости. Шаен, он тоже был там, не допустил этого. Много говорил со мной, старался пробудить во мне желание жить, а не существовать ради убийства. Шаен не допустил, чтобы я сошел с ума и превратился в настоящего монстра. До конца войны остался с эльфами, а он стал мне другом, — когда оборотень начал говорить о случившемся, то глаза его стали пустыми, но по мере продолжения рассказа, они вновь возвращались в нормальное состояние. — Где-то лет десять назад я узнал, что у меня есть племянница. Её родители погибли значительно позже окончания войны — они не захотели жить вместе со всеми, а предпочли остаться в лесу. Только там еще проживала нежить, превосходящая их числом во много раз, которой так же хотелось кушать. Пока отец отвлекал внимание тварей, мать вместе с девочкой, смогла ускользнуть и добраться до Зитрима. Но… она была сильно ранена и вскоре скончалась.
— Ты воспитывал племянницу в одиночку с младенческого возраста?
— Да, — усмехнулся оборотень, уже более весело. — Она настоящий чертенок. Не успеешь оглянуться, как её нет на месте и готова очередная пакость. Вилена ни минуты не может сидеть спокойно. Она — все, что у меня осталось. И я не хочу, чтобы девочка пострадала.
На этом наш разговор был окончен. Окружающие меня бесконечное мельтешение деревьев и небо, свинцовыми тучами, нависавшее над головой, готовое в любой момент обрушиться на землю безудержным дождем, стали уже привычными. Но, несмотря на хмурую погоду, настроение было не то, чтобы очень радужным, но опускаться до прежней меланхолично-депрессивной отметки точно не спешило. Я ехала и размышляла. А подумать стоило о многом. Например, о том, что делать дальше и как помочь оборотням. Интуитивно чувствовала, что твориться что-то совсем из ряда вон выходящее. Уж очень подозрительной была напасть внезапно охватившая оборотней. Ничто не происходит само по себе — это аксиома. И уж тем более не пропадают силы. Я никогда не слышала о подобном и могла точно сказать, что в природе такой болезни не существовало. А значит, она носила неестественный и, скорее всего принудительный характер. Тем не менее, совершенно не было идей, как с этим бороться. Но опускать руки и сдаваться было не в моих правилах.
Был еще один момент, требующий тщательного осмысления. Только теперь я осознала всю импульсивность своего поступка, когда предложила Илару помощь, даже толком не вникнув в ситуацию. Нет, об отказе не могло быть и речи. По прошествии некоторого времени я смогла понять, что толкнуло меня подчиниться сиюминутным чувствам.
Узнав планы советника, насчет собственной персоны, я вполне могла бы вернуться к Дарию, продолжить жить в деревне и помогать местным жителям, старательно делая вид, что ничего особенного не случилось. А ведь фактически, все условности перед Алаином были выполнены: эльфенок, в целости и сохранности доставленный домой, поступил под попечение родителя. Но что-то меня останавливало от возвращения.
Впервые я почувствовала себя нужной и востребованной. Где-то на глубине сознания всегда понимала, что живя с травником, пытаюсь примерить на себя чужое существование. Это похоже на то, как одеваешь не подходящее тебе платье. Вроде и размер подходит и фасон идет, но понимаешь что это не твоя вещь. Так произошло и сейчас: как ни старалась, так и не смогла ликвидировать ощущение дискомфорта, засевшего глубоко внутри.
И еще одно: вернуться все равно, что признать сокрушительное поражение, допущенное какой раз в подряд. Дарий был проницательным человеком и наверняка бы понял, что что-то случилось, несмотря на все попытки скрыть произошедшее. А недосказанность ощущалась бы в любом случае и умчала нас обоих. Узнав, травник, скорее всего, начал бы сочувствовать мне, а жалости я не терплю. К себе — в особенности. Жалость, зачастую сдобренная изрядной долей презрения — унизительна. Назвать меня бесчувственной или хладнокровной, при таких рассуждениях, все же будет не верным. Как и любому другому человеку, мне хотелось если не любви и привязанности, то хотя бы простого понимания. Но, проведя столько лет в постоянном напряжении, я стала более подозрительной и искала неискренность в чужом поведении. И, к моему большому сожалению, находила ее почти всегда, почти…
Главная причина в том, что чувствовала, если меня начнут жалеть, причем искренне, то… я просто рассыплюсь на тысячу кусочков и уже не смогу собраться вновь. Годами возводимая броня, отгораживающая меня от прочего мира, исчезнет и оставит (буду же честной до конца, хоть наедине с собой) на всеобщее обозрение наивное, ранимое существо. Слишком наивное для нашего жестоко мира и, все еще верящее, что друзья не предают, надеющееся… на что? Ох, знать бы самой. Сколько раз я прятала свои чувства? Дерзко и нахально улыбалась, когда хотелось выть от отчаяния и собственного бессилия? Не скажу никому…
«Так, хватит рефлектировать! — строго оборвала себя на полумысли. — Пора и по сторонам смотреть. Мы выехали на неплохую для привала полянку, а я и не заметила. Не дело это».
Симпатичная полянка, встретившаяся на нашем пути, чуть ли не кричала о ее идеальной предрасположенности для привала. Несколько минут на полном серьезе обдумывала вариант приделать сюда табличку: «Отдохни путник уставший» или что-то в этом роде. А еще можно навесить на деревья по пути к поляне, мигающие разноцветными неоновыми лампочками стрелки. Как они будут светиться в темноте…
«Вот эльфы удивятся, когда станут рассматривать появившееся в лесу чудо, — чуть не захохотала в голос, вовремя вспомнив, что эти территории так же входят в приграничную зону, подлежащую проверке и, вообразив, как патрульные будут с обалдевшими лицами рассматривать мои творения. — Нет, это слишком жестоко. А то будут бедненькие эльфы размышлять с каких пор на деревьях растут такие „цветочки“».
Поляна была небольшой, но очень уютной. Кони успели подустать и, хотя выказывали всяческую готовность продолжить путь, тоже были не против отдыха. Как, впрочем, и мы.
Скинув со Снежка сумки, я насобирала хвороста и, с помощью Илара начала разводить костер. Было около восьми вечера и еще не начинало смеркаться, но никто из нас не жаждал вновь продолжить путь. С молчаливого обоюдного согласия мы решили остановиться пораньше.
Спокойно отдохнуть — нам было не суждено. Через некоторое время после организации привала, я услышала отдаленный стук копыт. Обменявшись настороженными взглядами с оборотнем, поняла, что мне не послышалось. Текучими и бесшумными движениями мы заняли выжидающие позиции, при этом почти слившись с окружающей растительностью.
На поляну выскочил серый в яблоках тонконогий конь и, не успев вовремя затормозить, чуть ли не затоптал занявшийся костер. С животного спрыгнуло-свалилось существо, которое я ожидала увидеть в последнюю очередь. Судя по удивленному взгляду оборотня, он тоже.
Сияя готовой затмить солнце улыбкой, нам на встречу двинулся Алаин. Честное слово, я предполагала увидеть кого угодно, даже правителя Альхема вместе с советником, пришедших по мою душу, но встреча с эльфенком стала полной неожиданностью. Уставившись на него, как на внезапно заговорившую табуретку, я просто стояла и с глупым видом хлопала ресницами.
Убрав оружие, Илар сложил руки на груди и, сурово нахмурив брови, всем своим видом побуждал эльфенка признаться во всех грехах сразу, вплоть до испорченных в раннем детстве пеленок. Алаин под таким напором порядком стушевался и, в надежде на поддержку, заглянул мне в глаза. Стараясь не сорваться на гневные вопли, я спросила как можно более спокойным голосом:
— Алаин, почему ты не дома?
— Я хочу ехать с вами, — без обиняков заявил паршивец и, посмотрев на наши порядком ошарашенные лица, начал беспрестанно теребить узду коня, которую все еще продолжал сжимать в хрупких ручках. Конь на это действие никак не реагировал, а просто жевал травку, до которой смог дотянуться и всем своим видом показывал, что он здесь ни при чем.
— Ты что?! — взбеленилась я. — Аль, мы не отдыхать едем, а разбираться с серьезными проблемами.
— Я взрослый! — возмущенно вскинулся мальчишка. — И куда мне идти решаю сам!
— Угу. Именно поэтому ты совсем по-детски побежал вслед за нами, наплевав на все остальное! — продолжила напирать.
— Но… но, — начал что-то лепетать эльфенок.
— А подумал ли ты о том, что мог просто не повстречаться с нами? Лес-то не маленький! С тобой могло случиться все что угодно! А об отце ты подумал? Каково ему будет, когда он снова обнаружит твою пропажу? Да он с ума сойдет от беспокойства!
— Я записку написал! — пытался оправдаться мальчишка.
— Ах, записку он написал! Да как тебе вообще пришло в голову — убежать?
— Ты уехала, ничего не объяснив толком! Я опять остался один! — крикнул Алаин.
От обиды у него начали дрожать губы. Понимала, что перегнула палку, но поглощенная осознанием того, что эльфенок мог пострадать по дороге сюда, остановиться не могла.
— Что значит один? Разве Шаен не остался с тобой?
— Папа отправился с патрулем на несколько дней, — всхлипнул Аль и уже тихо добавил. — Я ему не нужен.
Он стоял перед, нами сжимая, свои маленькие кулачки и упрямо смахивал бегущие по щекам слезинки. Мне стало стыдно, и я обняла эльфенка, стараясь успокоить того.
— Ну, что ты… тише… обязательно придумаю, как быть, — и что-то еще бессмысленно-утешающее.
Беспомощно посмотрела на нахмурившегося оборотня. Он, похоже, подошел к ситуации более рационально и, теперь прикидывал все возможные варианты развития событий. Аль тем временем успокоился, но меня не отпустил. Ясность внес Илар, обратившись к эльфенку:
— Возвратиться назад мы, к сожалению, не можем. Но отпускать тебя одного не в коем случае не станем, — оборотень сдвинул брови. Все это ему очень не нравилось. — В последнее время в лесу неспокойно. Значит, поедешь с нами, — и тут же поумерил пыл эльфенка. — Как только представится подходящая возможность — отправишься домой.
Мальчик недовольно надул губы, но ничего не сказал, понимая, что возражения в данный момент бесполезны.
— Какого конкретно содержания ты оставил записку? — решил уточнить Илар.
— Я написал, что поеду вместе с тобой и Руфью.
— Что ж, с твоим отцом мы достаточно хорошие друзья, — посмотрев на меня, добавил. — Думаю, что в лояльности Руфины он так же убедился. По крайней мере, Шаен будет уверен, что его сын под надежным присмотром и в относительной безопасности.
Одарив напоследок эльфенка осуждающим взглядом, оборотень продолжил прерванные занятия. Легонько дернув мальчишку за прядку волос, преувеличенно строго посмотрела на него.
— Ты взял с собой хоть какие-то вещи? — грозно спросила я.
— Конечно! — фыркнул Аль, ничуть не впечатленный моим суровым лицом, — все самое необходимое.
«Какой предусмотрительный, однако» — мелькнула довольная мысль, что не придется пытаться заснуть, укрываясь одним одеялом.
— Хм, хотелось бы узнать, а где ты достал коня?
— Ну-у-у, я его одолжил, в общем, — смутился эльфенок.
— У кого? — мне стало интересно.
— Не знаю, — покраснел от стыда за свое «недостойное перворожденного поведение» Аль. — Когда выходил из дома, то увидел, привязанного к ограде соседнего строения коня.
«Вот сюрприз кому-то будет, — мысленно хихикнула я. — Вошел в дом — был конь, вышел — нет коня. Не думаю, что в Альхеие развито конокрадство. Станет, наверное, бедный эльф до самого вечера бегать по городу и кликать животное».
Солнце спряталось за горизонт и на небо высыпало множество мерцающих точек. В пламени костра тихо потрескивали сгорающие ветки. Эльфенок, утомленный произошедшим, давно сопел в обе дырочки. Как это не странно, но он успел прихватить с собой все необходимые вещи. Так что проблем с обустройством ночлега не возникло.
Я сидела, крепко обхватив колени руками и не отрываясь, наблюдала за извивающимися огоньками. Те, причудливо сплетаясь, танцевали какой-то особенный танец, понятный лишь им одним. Был освещен только небольшой участок поляны и, казалось, что все сосредоточилось на этом небольшом островке света и жизни, а весь оставшийся мир, в тот момент перестал существовать. Ночная темень позволяла рассмотреть только силуэты ближайших деревьев, создавая ощущение полной изоляции.
Илар тоже не спал и лежал, заведя руки за голову и рассматривая ночное небо. Может, он видел там что-то особенное и искал ответы на все вопросы? Откуда мне знать. Верно говорят, что чужая душа потемки. Но именно в такие моменты начинаешь понимать с какой-то пугающей остротой, насколько это утверждение верно.
Взглянув в сторону оборотня, я задал давно мучающий меня вопрос:
— Илар, расскажи мне о Шаене. Я его не понимаю. Иногда кажется, что вот он, как на ладони, но в следующий момент осознаю ошибочность своих суждений.
Оборотень ожег меня пристальным взглядом зеленых глаз, но все-таки ответил:
— Знаешь, Руфь, чем больше я тебя узнаю, тем сильнее меня поражает, насколько ты не похожа на остальных. Бывают моменты, когда мне кажется, будто ты свалилась к нам из другого мира, — сумрак ночи не позволил Илару рассмотреть, как я испуганно вздрогнула. Замерев с широко раскрытыми глазами, старалась не пропустить ни слова. — Ты какая-то не логичная: сама себе противоречишь. Просчитываешь свои действия до мельчайших деталей, чтобы в следующий момент нарушить выстроенную линию и повиноваться сиюминутному порыву. А еще тебе обязательно нужно до всего добраться и разложить все непонятное по полочкам.
— Чтобы, наконец, прийти к осознанию того, что ни фига не понимаю, — хихикнула я, на что получила слегка обиженный взгляд.
— Шаен, — замялся оборотень. — Его история не нова. Несколько лет назад он встретил свою любовь, по крайней мере, ему так казалось. Кристина была яркой личностью во всех отношениях. Красивая, как и все эльфийки, она, тем не менее, выделялась из общей массы. Слишком порывистая, слишком своевольная, не по-эльфийски импульсивная. До сих пор не понимаю, как она согласилась выйти за Шаена. С первого взгляда становилось ясно, что она не приспособлена к семейной жизни. Я говорил об этом, но, — оборотень в задумчивости замолчал.
— Но Шаен не захотел слушать? — догадалась я.
— Именно, — подтвердил Илар. — Когда родился Алаин, мне начало казаться, что все наладится и Кристина остепениться. Она сутками носилась со своим сыном, души в нем не чаяла — этакая заботливая мамаша. Впервые за долгое время я видел Шаена настолько счастливым, — в тот момент взгляд оборотня стал достаточно жестким. — Это продлилось недолго. Для Кристины ребенок оказался очередной игрушкой, сиюминутным увлечение, которое быстро наскучило, и было за ненадобностью отброшено в сторону. Шаен не замечал холода, внезапно появившегося в глазах жены и старался объяснить её поведение частыми патрульными вылазками. Ты ведь знаешь, она была воительницей, — сказал оборотень, на что получил утвердительный кивок. — Потом были частые ссоры, достаточно шумные, чтобы привлечь постороннее внимание. В Кристине не оказалось ни капельки материнских чувств. Шаен любил ее настолько сильно, что закрывал глаза даже на то, что простить было невозможно.
Илар молчал некоторое время, глядя в пламя костра. Я уже и сама была не рада, что спросила. Меня начало окутывать такое ощущение, что я копаюсь в чужом грязном белье и затрагиваю слишком личное. Отступать на пол пути не имело смысла, по этому не попросила оборотня прекратить рассказ.
— Не мое это дело — вмешиваться в чужую жизнь, потому я молчал, — продолжил он. — И ничего не говорил, хотя рассказать можно было многое. Да и Шаен начал замечать происходящее, но надеялся неизвестно на что. Через некоторое время Кристина погибла — не смогла справиться с напавшей на нее нежитью. Только слепой не замечал натянутые отношения между супругами… поползли слухи о ревнивом муже… В том, что это была ложь, я абсолютно уверен. Дальше толков дело не пошло. Но неприятный осадок остался.
После смерти жены Шаен окончательно замкнулся в себе, а от этого пострадал уже Алаин, — Илар внимательно посмотрел на меня. — Я не присутствовал на всех выше перечисленных событиях, но в достоверности своих слов могу дать гарантию.
Едва поднялось солнце, и мы вновь тронулись в путь, но уже втроем, не считая лошадей и Серого, который не пожелал оставить меня и в этот раз. Дорога до Зитрима заняла около четырех дней. И за это время я так и не смогла определиться, чего эльфенок доставил нам больше: радости или хлопот. Аль умудрялся влипать в неприятности, пусть незначительные, но все-таки… Мы даже успели помучаться аллергией от какой-то травки, предложенной нам Алаином в качестве приправы, причем с таки видом уверенного в себе перворожденного, что отказаться, и не оскорбить при этом его эльфийской гордости не было ни какой возможности. На наши осторожные расспросы было заявлено, что он-де эльф, сиречь дитя природы. На такой убойный аргумент заявить было нечего — мы сдались, за что и поплатились. Следующие пол дня я зверски чесалась и от души поминала всех перворожденных, вмести с их эльфийским чутьем. Илар отмалчивался, а мальчишка лепетал оправдания. И каждый раз, заглядывая в его полные искреннего раскаяния голубые глаза, понимала, что совершенно не могу на него злиться. Но все-таки решила, что приму еду из его рук, только вследствие крайнего голода.
Таких курьезов было множество и, через четыре дня, показавшиеся мне бесконечными, мы выехали на небольшой пригорок, с вершины которого я впервые увидела Зитрим.
Адам — Робеспьер, Ева — Гюго:
«Мыслю — следовательно, существую», — философски заметил Адам.
«Познание вот высшая ценность», — а Ева тем временем приготовила ему вкусный яблочный пирог.
Поселение оборотней не отличалось совершенной красотой Альхема, заставляющей в первое мгновение забыть обо всем и замереть с открытым ртом, в надежде запомнить все детали нереального пейзажа. Зитрим находился в небольшой низине и с холма, на котором мы остановились, я смогла внимательно рассмотреть всё. О точных размерах города судить было сложно. Похоже, здесь не происходило никакой систематической застройки, а новые здания появлялись по мере надобности. Домики, представляющие собой деревянные избы, небольшими группками виднелись сквозь деревья. Оборотни, умеющие ценить красоту природы, не вырубали последние, а размещали свои жилища на свободных пространствах между лесного массива. Впрочем, одно другому не мешало, а наоборот, создавало картину поразительной гармоничности, не свойственную для современного городского пейзажа. Мне вспомнились чахлые березки, растущие возле многоэтажек и гордо именуемые при этом «прилегающими лесопосадками». Все было очень естественно и, буквально с первого мгновения, я поняла, что пропала и почти влюбилась в Зитрим.
Илар уверенно направил коня в сторону домиков. На лице оборотня пропала угрюмость, верной спутницей сопровождавшая его в последние дни, и появилась, так очаровавшая меня с первого момента знакомства искренняя и дружелюбная улыбка. Подхлестнув коней, мы во весь опор помчались в нужном направлении. На моем лице проскакивало радостное выражение, которое я не хотела и не собиралась сдерживать. Несущийся сбоку эльфенок, хохотал во весь голос.
Шумной кавалькадой мы добрались до первых домиков и спешились перед одним из них. Дверь отворилась и к нам на встречу выбежала маленькая девочка лет 10-9. Встрепанные русые волосы торчали во все стороны, и создавалась ощущение, что последние несколько дней они даже не слышали о таком предмете, как расческа. Теплые карие глаза радостно сверкали на веснушчатом лице. Когда-то бывшая опрятной и чистой одежда сейчас демонстрировала всем окружающим множество самых разнообразных пятен, которые можно получить, только лазая по лесу. Из кармана коротких штанишек торчала самодельная рогатка.
Девчушка с оглушительным визгом повисла на шее Илара. Оборотень подхватил ее на руки и закружил на месте, радостно улыбаясь. Заливаясь хохотом, девочка весело дрыгала ногами, как бы сопротивляясь такому проявлению нежности.
— Илар! У меня голова кружится! — кое-как выдавила она из себя, шутливо стукнув оборотня по плечу.
Тот не стала сопротивляться, и поставил ребенка на землю, приобняв одной рукой за плечи.
— Знакомьтесь, — сказал он, счастливо глядя на нас с эльфенком. — Это моя племянница. Её зовут Вилена.
— Очень приятно, — сказала я, ни чуть не покривив душой. — Меня зовут Руфина. А этот молодой, но уже привлекательный эльф — Алаин.
Мальчишка, заинтересовано рассматривавший новую знакомую, покраснел и одарил меня возмущенным взглядом. Специально стараясь не смотреть в сторону девочки, он попытался скопировать классическое эльфийское равнодушие. Получилось плохо: картину портили слегка покрасневшие кончики ушей. Вилена, заметив все вышеперечисленные действия, звонко расхохоталась, окончательно смутив Алаина. Мальчишка возмущенно запыхтел, но ничего не сказал.
Наше прибытие не осталось незамеченным, и к дому стали подходить другие оборотни. Похоже, здесь все состояли если не в дружеских, то в приятельских отношениях точно. Илар приветствовал знакомых, хлопая тех по плечам или пожимая руки. Ко мне пока никто не приставал с расспросами, но я заметила несколько настороженных взглядов. Многие не могли определить свое отношение ко мне: все-таки я была человеком, а это определенно напрягало оборотней. Но, тем не менее, так же я представляло своеобразное решение их проблемы. После того, как Илар представил меня, напряжение спало, но отчужденность осталась. Я не расстроилась, так как не рассчитывала на теплый прием с первого мгновения.
Обменявшись приветствиями со старыми знакомыми, оборотень легонько подхватил меня под локоток и, указал кивком головы куда идти. Мы направились вдоль по улице, уходя в самый ее конец. Эльфенка с нами не было. Когда я видела его в последний раз, он внимательно слушал Вилену, что-то увлеченно рассказывающую и при этом демонстрирующую рогатку.
«Похоже, Шаена ждет множество сюрпризов по возвращению сына домой. Не сомневаюсь — девочка научит эльфенка всем известным ей пакостям» — мысленно хихикнула я.
Тем временем мы подошли к небольшому одноэтажному домику, обвитому плющом, неизвестного мне происхождении. Ограды возле жилища, как впрочем, и у других строений, не было. Чуть поодаль расположился слегка покосившийся сарай, а на лавке у двери сидел упитанный дымчатый кот, тщательно вылизывающий свою шкурку. Наше появление его ни капельки его не заинтересовало: он лишь лениво скосил зеленый глаз и вновь вернулся к своему занятию. На Серого, который прибежал вместе с нами, кот презрительно фыркнул. Волку же наглое поведение животного было глубоко фиолетово.
После стука дверь отворилась и из нее вышла немолодая статная женщина лет 50, с умными, шоколадного цвета глазами. Она приветливо улыбнулась нам обоим, но при взгляде в мою сторону проскользнула какая-то настороженность. Впрочем, это длилось всего лишь мгновение, и женщина быстро взяла себя в руки. В ее каштановых волосах, собранных в пучок на затылке, проглядывалась седина. Опрятное простое платье струилось по фигуре, а цветастая шаль, накинутая на плечи, придавала ей очень уютный вид.
— Илар, я рада, что ты вернулся, — проговорила она приятным глубоким голосом. — А эта молодая девушка, наверное, наше спасение? — спросила, повернувшись в мою сторону.
— Надеюсь, Вы правы, — решила ответить сама, спокойно и уверенно взглянув новой знакомой в глаза. — Я сделаю все, что смогу.
Мои слова понравились женщине, и ее взгляд стал более заинтересованным. Вполне понимаю ее сомнения: я выглядела слишком юной и безобидной, чтобы что-то толком уметь. Но кому, как не оборотням, знать, что внешность обманчива и может скрывать за собой существо боле опасное, нежели кажется в начале. Да что говорить! Встретив одного из них среди людей и не обладая при этом какими-либо сверхъестественными способностями, было совершенно невозможно вычислить их настоящую суть. Приветливые, улыбчивые — оборотни не вызывали никаких подозрений, но в случае опасности сбрасывали человеческий облик и становились смертельно опасными хищниками.
— Руфина, знакомься — это Фейн, — и, обращаясь к последней, спросил. — Надеюсь, вы будете не против, если девушка остановиться у вас? Мой дом не слишком вместителен. А детям лучше остаться вместе: вдвоем им будет не так скучно.
— Ты отдаешь Зитрим на растерзание этим чертенятам? — в притворном ужасе спросила она.
— О, как это жестоко, — с вселенской грустью в голосе добавила я.
После чего мы с Фейн переглянулись и весело расхохотались. Зная о непоседливом нраве эльфенка и, судя по рассказам оборотня о своей племяннице, я могла смело сказать, что покой жителям Зитрима будет только сниться.
— Я живу одна, так что вы, Руфь, меня несколько не потесните, — сказала оборотница, игнорируя чуть обиженный взгляд Илара, и вошла в дом.
Прежде чем отправиться по своим делам, он успел шепнуть мне:
— Пойду, найду детей, а то чудится, что от моего дома скоро останутся одни головешки, — и, заметив мой слегка смущенный взгляд, добавил. — Не беспокойся: Фейн — одна из самых уважаемых оборотней в Зитреме. Она прожила немало лет и, думаю, вы найдёте о чем поговорить.
Посмотрев вслед удаляющемуся приятелю, я попросила Серого остаться во дворе и, едва слышно вздохнув, вошла в дом.
Комнатка была небольшой, даже крохотной, но очень уютной и опрятной. Впрочем, как и все остальное в доме. Посреди помещения расположился деревянный стол, у одной из стен виднелась пара кресел, а за матерчатой занавеской спряталась печка с поставленной на нее посудой. Не смотря на скромные размеры помещения, хозяйка умудрилась впихнуть сюда шкаф, до верха наполненный книгами. Так же заметила в самом углу две двери, ведущие в другие комнаты. Было понятно, что хозяйка этого дома заботится не о его внешней красоте, а о собственном комфорте. Что ж, я ничего не имела против. Нерешительно помялась на пороге, чем вызвала удивленный возглас Фейн:
— Что ты не проходишь? Неужели я такая страшная? — хитро спросила она.
— Ну, что вы… просто я…
— Расслабься и проходи скорей. Наверное, проголодалась с пути, — оборвала мое бормотание женщина.
Поужинать я была совсем не против. Дело близилось к вечеру, и с самого утра у меня во рту не было ничего, даже отдаленно напоминающего еду. Аккуратно скинув сумки, присела к столу, на который уже было поставлена объемистая миска с дымящимся супом. Заметив мое немного кровожадное выражение лица при виде вожделенной пищи, Фейн добродушно улыбнулась.
«Похоже на то, что и здесь меня не собираются воспринимать в серьез до конца, — мысленно фыркнула. — Что ж буду, как дома, но не стану забывать, что я в гостях.»
Трапеза была окончена, а в моем сытом и довольным всем миром сознанием лениво переползали различные мысли, отстранено призывая к себе внимание. Собственное пофигисткое отношение ко всему окружающему мне категорически не нравилось, поэтому я незаметно ущипнула себя за руку и, слегка скривилась. Изменение выражения в моем лице было принято Фейн, как начало долгой и обстоятельной беседы.
— Понимаю Ваше недовольство Руфина. Вам молодым все не терпится сделать скорей, все куда-то бежите, — проговорила она.
— С моей стороны — это не является желанием отделать от вас побыстрей, — я правильно поняла чувства женщины. — А вполне разумное стремление обстоятельно подходить к решению проблемы. Чем быстрее начну, тем скорее смогу достать информацию и более верно рассмотреть сложившуюся ситуацию.
— Вы проявляете неожиданную разумность для вашего возраста, — удивлено приподняла брови Фейн.
— Пришлось научиться, — криво улыбнулась я.
— Всегда рассчитывать собственные силы — полезное умение. И учиться тому приходится рано или поздно.
— Лучше рано, чем поздно, — хмыкнула в ответ.
— Что правда, то правда, — согласилась женщина. — Думаю, Илар успел вам объяснить обстоятельства, потребовавшие от него обратиться за помощью к эльфам. А раз он обратился именно к вам, значит, считает Вас способной оказать нам поддержку.
«Хотелось, чтобы это было правдой, — грустно подымала я. — А впрочем, отсутствие опыта еще не говорит о некомпетентности. Нужно же где-то применять свои способности. Только при этом никто не должен пострадать от моих действий. Мда, перспектива вырисовывается, что говориться не самая радужная».
— Я бы хотела узнать немного о жизни оборотней, — попросила я. — Ведь нам придется некоторое время сосуществовать вместе.
— А что вы хотите конкретно узнать? — последовал вопрос.
— Ну, какая у вас система управления, — начала перечислять. — Есть ли какие-нибудь особенные традиции, сколько вам лет, опять же, какая у оборотней физиология…
— Не так много, — прервала поток моих слов Фейн, шутливо выставив ладони вперед.
Мне стало немного стыдно за свою несдержанность, но женщина на меня не разозлилась, а наоборот поощряющее улыбнулась.
— В вашем любопытстве нет ничего постыдного, — сказала она. — Все еще продолжая улыбаться, — напротив, если бы вопросов не последовало, я бы удивилась. Позвольте узнать, в чем причина настолько лояльного отношения к оборотням?
«Мне, что такой вопрос каждый раз задавать будут? — удивилась я, впрочем, мои чувства никак не отразились на лице. — Похоже на то».
— Умение оборачиваться — не заразная болезнь, передающаяся воздушно-капельным путем, — все же поморщилась. — А врожденная способность. И обладающие ею, ничем не хуже всех остальных. Поэтому не вижу никакой причины для неприязни. Я только приехала в Зитрим и не собираюсь строить свое отношение к совершенно незнакомым мне существам, по каким-либо слухам. Вот пообщаюсь с вами немного, и уже будем говорить о неприязни или каких-то теплых чувствах.
— Неожиданный для человека подход, — не поняла, то ли это был комплимент, то ли оскорбление, но уточнять не стала. — Впрочем, достаточно логичный. Что ж, отвечу на некоторые ваши вопросы. У нас нет определенной централизованной власти. Мы скорее община. Решения принимают выбранные населением на пять лет представители. Обычно это самые старшие оборотни. Возраст, как правило, предполагает некоторую разумность, — с улыбкой добавила Фейн, — но это не установленный порядок. Выбрать могут любого. Сейчас насчитывается семь оборотней. Я одна из них.
— Но вы не выглядите старой, — вырвалось у меня помимо воли.
— Буду считать это комплементом, — ответили мне, сверкнув хитрыми глазами. — Несмотря на, то, что внешне не выгляжу слишком старой, на самом деле мой возраст почтенный даже для оборотней. Я помню наш народ не таким малочисленным.
Повисло неловкое молчание, но женщина, погрузившись в не слишком приятные воспоминания, казалось, этого не замечала. Не нечего было на это сказать, так что я тихо сидела. Фейн, выплыв из своих воспоминаний, заметила мое немного изменившееся лицо и поспешно возразила.
— Девочка, тебя никто не собирается обвинять в том, что случилось. Это было бы бессмысленно. А с недоумком, который попытается возмущаться по этому поводу я разберусь сама, — ободряюще улыбнувшись мне, добавила. — Таких не должно быть много и, если появятся проблемы — обращайся ко мне. Новая вражда, пусть и в маленьком масштабе мне не нужна.
Я немного расслабилась. Похоже на то, что в Зитреме у меня есть поддержка среди местного населения, а это никогда лишним не будет.
— Фейн, а оборотни умеют перевоплощаться частично? — решила уточнить, — кисти рук, клыки или еще что-то.
— Да умеем, ты права. Но это способность появляется только с определенной тренировкой, — ответила женщина, вопросительно посмотрев на меня. — А зачем тебе это?
— Понимаете, Фейн, я не смогу толком разобраться, если не увижу, как именно исчезают ваши силы. А без наглядного примера это довольно сложно. Тем не менее, я не могу просить кого-либо из вас перекидываться полностью: слишком опасно. А если изменение произойдет лишь частично, то вероятность причинить значимый вред кому-либо из вас, будет сведена до минимума.
— Что ж, верно, — признала оборотница и сделала заявление от которого я, признаться несколько растерялась. — Готова продемонстрировать тебе все что будет нужно.
— Но я не имела в виду Вас! — воскликнула, не желая, чтобы Фейн подумала, что её к чему-то принуждаю или делаю намеки.
— Что не подхожу? — насмешливо спросила она.
— Нет, подходите, но…
— Тогда не понимаю, в чем проблема? — деланно удивляясь, спросила она, впрочем, догадавшись обо всем. — Ты сама говорила, что я не выгляжу старой и таковой себя не чувствую, при этом сама предлагаю свою помощь. На мой взгляд, проблем нет.
Возразить было нечего, и я согласилась. Предстоящее действие вызывало мой самый живейший интерес, так как раньше у меня не было возможности наблюдать превращение оборотня. А частичная перекидка именно этим и являлась, хоть и в уменьшенном масштабе.
После некоторых препирательств мы пришли к соглашению, что Фейн слегка изменит левую кисть, покрыв ее шерстью и отрастив когти. Женщина была правшой, так что в случае непредвиденных обстоятельств это не должно сильно повлиять на работоспособность оборотницы, да и изменение будет незначительным. Усадив Фейн на кресло, я опустилась рядом с ней на корточки. Обхватив ее пальцами повыше запястья, приготовилась.
— Зачем это? — удивленно спросила она, отметив мои действия.
— Так я смогу лучше чувствовать токи силы и, надеюсь понять, что с ними происходит.
— Ты можешь чувствовать энергию? — удивленно спросила Фейн.
— Да, — не понимающе уставилась на нее.
«Что здесь странного, — недоумевала я. — Никогда не считала эту способность чем-то уникальным. А тут такое удивление».
Какая-то недосказанность повисла между нами, но больше на эту тему не было. Предложение начать, наконец, изменения руки, было принято, как благовидный уход от нежелательной для обеих темы.
Я глубоко вздохнула и неслышно позвала природу, призывая ту войти со мной в контакт. Окружающее пространство привычно окрасилось сотнями новых оттенков, указывая на нити силы. Мир стал полнее, более завершенным. Во многих его проявлениях появился смысл, незаметный ранее. Рассматривать окружающее тебя пространство посредством магического зрения, было все равно, что использовать бинокль с инфракрасным спектром, реагирующим на проявления тепла. Тут было почти то же самое, только с ориентацией на нити силы. Они представляли собой пульсирующие тонкие жилки, разных, едва различимых оттенков. Живое и неживое тоже обладало определенной силой, но первое, все-таки в большей степени.
Фейн была похожа на большой шевелящийся клубок энергии, очень схожей с магией, но не являющейся таковой.
«Наверное, эта сила позволяет оборотням перевоплощаться» — догадалась я.
Переведя взгляд на тонкую кисть, удерживаемую моими пальцами, зачарованно замерла. Сила, равномерно распределенная по всему телу, повинуясь воле хозяйки, изменила свой привычный бег и тонкими струйками устремилась к нужному месту. Извиваясь, словно змея, она спиралями окручивала хрупкое запястье.
От энергии, сконцентрировавшейся на таком небольшом участке, у меня заныли зубы, и, казалось, зашевелились волосы на голове. Нечеловеческая сила, ни капли не походящая, на что-либо еще, самым краем задела меня, заставив вздрогнуть.
«К сожалению, такое можно ощутить, только находясь в контакте с природой, и ни как иначе, — грустно подумала я. — Так хвати отвлекаться!»
Рука женщины, тем временем начала потихоньку изменяться. Сила проходила сквозь сведенные легкой судорогой пальцы, пронизывая те насквозь. Рука постепенно утрачивала очертания: начала проступать легкая шерстка, кремового оттенка, ногти слегка удлинялись, становясь все более острыми.
Я немного расслабилась, рассчитывая, что все пойдет нормально. Зря. Дальше началось что-то странное. Энергия как будто перестала идти на перевоплощение и начала уходить на неизвестные мне цели, но, тем не менее, продолжала расходоваться.
Судорога, охватившая кисть, стала откровенно болезненной и начала продвигаться вверх по руке.
— Фейн! Немедленно прекращайте! — испуганно вскрикнула я.
Едва слышный хрип стал мне ответом. Все еще болезненно вздрагивая, кисть руки вновь возвратилась в прежнюю форму. Подняв глаза на лицо женщины, замерла от какой-то странной апатии охватившей меня.
Фейн тяжело развалилась в кресле. Её грудь болезненно вздымалась, а воздух выходил с едва слышным хрипом. По бледному лицу стекали капельки пота. Я не понимала, что произошло. Самого начала все шло нормально, но через некоторое время все нарушило свой привычный ход.
— Фейн, если бы я знала, что вам будет настолько тяжело, то ни за что не стала бы вас мучить, — искренне извинилась, покаянно взглянув ей в глаза.
— Что ты, деточка, — чуть слышно шепнула она. — Будто я не догадывалась, как все пройдет. Только с каждым разом все тяжелее выходит. Нам старикам легче — мы можем контролировать трансформации, да сил у нас больше, чем у молодняка. Но дети… они могут перекинуться помимо своей воли, если напугаются… да мало ли что… если это случиться, — говорить ей было трудно, каждое слов вылетало болезненным хрипом. — Если… кто-нибудь из начнет перекидываться, то…
— Ничего не случиться, — перебила ее. — Я что-нибудь придумаю. Сейчас идей мало, — а точнее их нет совсем. — Но они обязательно появятся.
Не слушая слабых возражений, помогла Фейн подняться и повела её в соседнюю комнатку, которая оказалась одной из спален. Осторожно уложив утомленную женщину на кровать, я вышла в коридор и, подхватив свою сумку, направилась обратно. На удивленный взгляд, которым я была встречена, с видом доброго доктора Айболита, продемонстрировала объемистую сумку. Сопровождаемая настороженным взглядом, начала вытаскивать из потайного кармашка различные склянки и маленькие бутылочки.
— Ты что собираешься готовить для меня зелье? — спросила женщина.
— Все пациенты, как говориться, не пережили действия моих творений, — сказала, намекая на то, что ничего такого делать не буду.
Фейн как-то странно икнула, опасливо косясь на растущую гору доставаемых из сумки предметов. Хихикнула, вспомнив цветок в кадке, раньше живший у Дария. Помниться я на нем что-то испробовала еще в начале моей зельеварительной практики. Бедное растение в течение трех дней зеленело, желтело и синело, а потом, покрывшись сочетающей эти цвета клеткой в крупный малиновый горошек, просто зачахло. Травник, узнав о причине скоропостижной гибели цветка, запретил мне без жизненной необходимости что-либо варить самой, а уж тем более давать другим.
Оборотница обо всем этом не знала и, по-видимому, решила, что мой смешок относится к моим планам насчет нее.
— О, не стоит беспокоиться, — сказала я, продемонстрировав нужную склянку, неопределенно зеленого цвета. — Это зелье приготовлено травником, у которого я жила некоторое время. Так что угроза вашему здоровью равна нулю. Все-таки советую выпить: этот настой поможет восстановлению сил.
Фейн согласилась и была напоена целебным отваром. Дождавшись, пока она заснет, я собрала вещи и тихо прикрыла за собой дверь. В настой была предусмотрительно добавлено небольшое количество снотворного, чтобы успокоить слишком ретивых пациентов.
Я решила узнать, как устроился мальчишка и, выйдя из дома и позвав с собой Серого, направилась к дому Илара. Где он находится, я запомнила достаточно хорошо, так что с нахождением пути проблем не возникло. Подойдя к самому дому, случайно повернув голову, встретилась с неприязненным, почти враждебным взглядом какой-то оборотницы, с которой я не была здорова. Впрочем, та, заметив мое к ней внимание, быстро повернулась и ушла в неизвестном направлении.
Равнодушно пожав плечами, повернулась в сторону дома, где собралась небезызвестная мне компания. Подойдя к ним вплотную, встала за спиной оборотня, так чтобы тот меня не заметил, и вслушалась в его гневную триаду:
— Как так можно делать?! — вопрошал он, якобы в раскаянии опустивших головы детей, не замечая, как Вилена незаметно выкидывает в кусты рогатку, — я конечно знал, что ты, — это уже к племяннице, — способна на подобное безобразие, но ты Алаин — эльф, и…
— Илар незачем так грузить бедных детишек, — мой возглас, заставил оборотня подпрыгнуть на месте и повернуться в мою сторону, — что они такого сделали?
— Они разбили окно, — ответил оборотень, негодующе указывая рукой в сторону предмета разговора.
Посмотрев на стекло, обзаведшееся внушительных размеров дыркой. Подумала: «Да уж, скучно не будет» и, повернувшись в сторону ожидающих моего вердикта ребят, незаметно подмигнув обоим, с самым невинным видом спросила у девочки:
— Класс! А меня научишь стрелять из рогатки?
«Аптекарь вводит в курс дела молодого практиканта:
— А из этой бутылки мы наливаем, когда рецепт совсем неразборчивый»
— Руфина, как ты можешь поощрять такое безобразие? — возмущению оборотня не было предела.
— Какое безобразие? — совершенно искренне удивилась я. — Они дети и им свойственно развлекаться.
— А что ты прикажешь делать со стеклом? — ехидно уточнил мой оппонент.
— Чинить, конечно, — беззаботно пожала плечами.
— И как, позволь узнать? Силой мысли? — последние было сказано с откровенно пакостной усмешкой.
Я не осталась в долгу, потому как ответила невинным тоном, даже с некоторым недоумением. «Разве можно предположить что-то другое?» — очень ясно читалось на моем лице.
— Силой магии, а чем же еще?
После этих слов подошла к разбитому окну. Окинула его немного презрительным взглядом: мол, заставляют меня всякие размениваться на подобные мелочи. Картинно изогнула пальцы рук и пробормотала что-то не очень понятное, сильно смахивающее то ли на «абру-кадабру», то ли на «сезам откройся». Но не вводить же оборотня в тонкости фольклора моего мира!
Красивые зеленоватые молнии соскользнули с пальцев, прошлись по стеклу, сращивая образовавшиеся прорехи. Через пару мгновений окну был предан надлежащий вид, а я с бесшабашной улыбкой повернулась к невольным зрителям колдовства.
Молнии и неразборчивое бормотание фактически пользы никакой не несли, а являлись, по сути, позерством, в котором я не смогла себе отказать. Заклинания, на самом деле, требовали каких либо жестов или пассов в крайне редких случаях. Большей частью это были чрезмерно энергоемкие и суперсложные ритуалы, почти не применявшиеся основной массой магов. Произносить какую-либо фразу, так же не обязательно. Заклинания представляли собой мысленный приказ, обличенный в осязаемую форму с помощью магии.
Илар все это, похоже, прекрасно знал и смотрел на меня немного укоризненно, но прежнее возмущение прошло. Он тоже понимал, что детство у ребят может оказаться недолгим и отнимать излишними нравоучениями драгоценные мгновения не стоит. Вот только образ умного и взрослого дядюшки требовали от него воспитательное процесса, а мое появление было использовано, как благовидный предлог избежать всего этого. Фыркнув, Илар посмотрел в сторону притихших ребят и уже миролюбиво сказал:
— Идите в дом. Время позднее и пора ложиться спать, — дождавшись пока они скроются внутри, оборотень повернулся ко мне. — Есть какие-нибудь новости? Я понимаю, что прошло слишком мало времени, чтобы говорить что-то конкретное, но…
— Прогнозы неутешительные, — перебила его, прекрасно поняв, что он хочет сказать. — Я попросила Фейн изменить кисть руки: сначала ничего не происходило, но потом энергия необходимая для изменения тканей и костей стала уходить неизвестно на что. Мне не верится, что сила просто испарилась, но куда именно она исчезает — я понять не могу. Тем не менее, дело становится все серьезней. Илар, а ты не замечал за собой физической слабости в последнее время? — задала вопрос, ответ на который боялась услышать.
— Да, — растерянно ответил оборотень. — Но какое это имеет отношение к нашей проблеме?
— Самое непосредственное, — с вздохом ответила я. — Грубо говоря, энергия исчезает постоянно, но во время превращения это наиболее заметно. А общая слабость в организме, лишь подтверждает мои опасения. Мой вердикт: если не будет найдена панацея, то через некоторое время, когда нашему загадочному недоброжелателю не будет представляться возможности тянуть силы, необходимые для перевоплощения, он начнет забирать ресурсы организма.
— Ты хочешь сказать, что это может закончиться смертью всех оборотней? — потрясенно выдохнул Илар, который, скорее всего не рассматривал ситуацию с данной стороны.
— Мне этого очень не хотелось бы, — покачала головой и жестко продолжила. — Но не стоит отрицать такой вариант развития событий.
— Кто… пострадает первым? — спросил мой собеседник, так и не решившись назвать все своими словами.
— Дети, — безжалостно ответила, не желая вводить Илара в заблуждение. — Насколько я поняла, чем старше оборотень, тем больше у него сил. А молодые еще не скопили столько энергии, чтобы продержаться долго. Потом… ты и сам знаешь, что будет потом.
Никто из нас не решился произнести ни слова. Ситуация, наконец, показавшаяся перед оборотнем, всей своей смертоносной красой, чуть ли не клацала оскаленными клыками перед самым его носом.
Я молчала, потому что боялась сорваться на приятеля. Меня душило собственное бессилие. Я злилась на себя, за то, что не могла ничего придумать. Злилась на ту сволочь, а иначе назвать ее было невозможно, которая все это сделала, не поступившись никакими моральными принципами. Злилась на Илара, из-за которого здесь оказалась, понимая, что если ничего не сделаю, то буду вынуждена смотреть, как медленно, один за другим, умрут оборотни, как погаснет веселый огонек в глазах Вилены, как погибнет Фейн и спокойная, умная улыбка больше не появится на ее губах, как… Да мало ли «как»! В любом случае ничего хорошего не будет. Ничего.
Скомкано попрощалась с оборотнем, поняла, что не спросила, как устроился Алаин. Да и неловко было бы задать такой вопрос после всего сказанного. Уже оказавшись в уютном домике Фейн, ощутила, что совершенно не хочу спать. Хотя события этого дня должны были вымотать меня или, по крайней мере, утомить, глаза наотрез отказывали слипаться. Плюхнувшись в кресло, удобно примостившееся в углу комнаты, перевела свой взгляд на шкаф, расположившийся неподалеку.
Книжки, аккуратно расставленные на полках, несмотря на малое количество, заслуживали особого внимания. Все как одна были с потрепанными переплетами и поистершимися буквами на корешках.
Улыбнулась, вспоминая, как училась читать. По какой-то неизвестной мне причине с первых минут в этом мире я могла понимать устную речь, но на письмо и печатный текст этот феномен не распространился ни каким образом. Так что прежде чем приступить к наукам магическим мне пришлось переучиваться в этом нелегком деле. Особых трудностей я не испытала, но некоторое время все-таки было потрачено. Местное письмо отличалось от привычного для меня: буквы, а точнее будет сказать руны, не нашли бы аналога в моем родном мире. Они могли походить на один из забытых и древних языков моей бывшей Родины, но я ни один не знала, так что врать не буду. Намучилась знатно, но оказаться невежей мне не хотелось.
Тут мой блуждающий взгляд наткнулся на книжку, сиротливо стоящую с краю. Взяв ее в руки, удивилась толстому слою пыли, покрывавшему обложку. На ней не было ни одной строчки. Что ж, это меня определено заинтересовала. Открыв наугад где-то на середине, сначала даже не смогла толком разобрать, что написано. Мелкая цепочка рун, извиваясь, переходила со строчки на строчку. Неровный, будто вздрагивающий почерк, позволял разобрать написанное в книге только после тщательного рассмотрения. Под вздрагивающим и тусклым освещением магического огонька, я поняла, что на этот раз мне попалось действительно стоящая вещь.
«Кто сотворил землю нашу — не ведаю, но знаю, что мир этот не похож ни один из других. Никто не способен без особого позволения очутиться в нем…
Так, получается, что эта книга об устройстве мира. Редкая вещь, ничего не скажешь. Еще ни разу не встречала упоминания ни о чем подобном. „Без особого позволения“ — каким тогда образом я очутилась здесь? Ни у кого ничего не просила… Мда.
…Есть среди нас, те, кто может прорвать грань, но вернуться смогут немногие. Плата за это будет слишком велика и не всякий согласится с ней. А те, кто осмелится — станут горем для всех нас. Ибо только чудовище сможет пожертвовать кровью и силой детей своих…
Интересно выходит. То есть теоретически я здесь даже оказаться не могла? Однако факт — есть факт. А о его причинах буду думать позже. Обречь своих детей на смерть… Господи! Как мерзко звучит!
…И хранит нас, свернувшись незримым кольцом вокруг всего сущего, Змей великий и вечный. Он наша защита и барьер против зла чужого. Он основа мироздания. Да будет осмеян глупец, не поверивший этому. Ибо Змей так же древен, как само время…
„Оригинальная теория“ — признала я. Тут же вспомнилось множество подтверждений. Символ змеи нередко встречался и в крестьянских домах. Чаще всего это были маленькие кованые змейки, подвешенные над входной дверью. Помню, меня еще удивило такое странное украшение. Впрочем, я почти сразу забыла об этом, не обратив должного внимания и не спросив у Дария. А стоило. Этим можно объяснить змею на кулоне Правителя Альхема. Символично, ничего не скажешь. Хм, получается мой любимый браслет-змейка тоже своеобразный амулет? Что ж, посмотрим, что тут еще интересного написано.
…Но спит Змей множество веков, не являя нам лик свой. Стирается истинна в памяти у людей и прочих народов, растет недоверие в сердцах. Сотни лет не было никого, кто нес бы частичку силы Змея, охраняя земли наши изнутри, в то время как великий и вечный сохранит их от внешней напасти».
Прочитанное дало больше вопросов, чем ответов и мне такое положение дел не нравилось. Если раньше мое появление в этом мире можно было списать на случайное стечение обстоятельств, то теперь, казавшаяся неопровержимой теория сухим песком проскальзывала меж пальцев.
Я с жадностью впилась глазами в строчки книги… и чуть не застонала от чудовищного разочарования. На страницах до и после той, которую я прочитала, НИЧЕГО невозможно было разобрать! А некоторые листочки рассыпались от одного моего прикосновения. На тех, что остались невредимыми, руны были затершимися и абсолютно непригодными для чтения. Это был облом с большой буквы, точнее руны. Разозлившись, впихнула книгу обратно на полку и распылила огонек, освещавший комнату.
«Ну, уж нет, — жестко улыбнулась. — Рано или поздно узнаю, из-за чего я здесь очутилась. И что Змей представляет собой на самом деле. Что-то мне подсказывает, в книге было написано далеко не все».
Увидев белоснежные шпили королевского дворца после долгого патрульного рейда по пограничным эльфийским землям, Шаен радостно оскалился. Ему не хотелось оставлять сына одного на такой долгий срок, а, как говориться приказы Правителя могут обсуждаться сколько угодно, но при любых обстоятельствах подлежат неукоснительному исполнению. Отказ следовать воле Правителя фактически приравнивался к измене. Так было раньше и будет всегда. Да и не нет таких случаев, чтобы Элихан предлагал невозможное или откровенно гибельное. Даже при самом бедственном раскладе все обличалось в приемлемую для исполнения форму, и возразить — никто не смел.
А недовольные будут всегда и их, в крайнем случае, можно отправить, скажем, послами в какие-нибудь далекие и труднодоступные земли… Хотите возмущаться? Да, пожалуйста! Кто вам мешает, спрашивается? Ой, вам не нравиться климат заснеженной страны, в которой вы сейчас находитесь? Ветер дует? Крыша протекает? Какой кошмар! Ну, извиняйте: дипломатия превыше всего… а у нас такие хрупкие в этом плане отношения, так что незначительные неудобства можно потерпеть. Что ж, через пару сотен лет вы сможете вернуться домой… Что? Вам мешают недружелюбные местные жители? Кровожадно смотрят? Ай, как не хорошо… Вы, ведь дипломат, в конце концов. Так сейте разумное и вечное, изворачивайтесь, как можете. А мы понаблюдаем… с безопасного расстояния.
Встряхнув головой и отогнав непрошенные размышления, Шаен подстегнул коня и помчался к дворцу. Сначала нужно отчитаться о проделанной работе — это не должно занять много времени. Потом можно будет увидеться с сыном.
«Мы даже не попрощались толком! — слегка досадуя на себя, думал эльф. — Попросил соседей передать причину отъезда. Сынишка так сладко спал, что не хотелось его будить. Дальше необходимо переговорить с Руфиной. Похоже, девчонка плохо управляет своей немалой силой. Так происходит со всеми начинающими магами. Не думаю, что у нее многолетняя практика и, скорее всего, девушка вообще самоучка или обучалась человеком, не разбирающимся в ее профилирующей области. Показали девочке несколько заклинаний, сунули умную магическую книжку и вперед, постигай сама. Подскажу пару простых упражнений на концентрацию — пусть тренируется. Руфина доставила обратно домой моего сына в целости и сохранности. Отплачу ей уроком за помощь».
Примерно такие мысли вертелись в голове Шаена, пока он нетерпеливо добирался до балкончика, на котором Правитель изволил выслушать его. Приблизившись к оговоренному месту почти вплотную, маг нацепил вежливую и равнодушную маску, которая обозначала классическое выражение лица любого перворожденного. Чем старше становился Шаен, тем сильнее его коробило такое положение вещей. И хотя эльф признавал, что в некоторых ситуациях абсолютная выдержка жизненно необходима, ему было неприятно наблюдать такую холодность даже в отношении с самыми близкими и родными. Но эльфийское воспитание — есть эльфийское воспитание. По желанию одного конкретного эльфа тысячелетние традиции меняться не будут.
Правитель стоял к Шаену спиной и что-то внимательно рассматривал в шикарном саду, результате тщательной и кропотливой работы многих лет. Подойдя ближе и облокотившись на ажурный поручень, эльф почтительно молчал. Начинать разговор с Правителем первым — дурной тон, гласило одно из неписанных правил. Так случилось и на этот раз. Элихан направил взгляд своих мудрых, темно-синих, почти черных глаз на Шаена. Внимательно посмотрел и грустно улыбнулся. Правитель оставался загадкой даже для своего народа. Сказать точно, сколько ему лет не мог никто, а если и мог, то предпочитал отмалчиваться.
— Шаен, я позвал тебя не для того чтобы обсуждать результаты прошедшего патруля, — нарушил молчание Элихан. Ощущение надвигающейся беды буквально витало в воздухе. — Скажу прямо — пустые толки нам ни к чему. Твой сын предпочел вновь покинуть свой дом, — поднятая в предупреждающем жесте рука заставила Шаена замолчать на полуслове. — Алаин оставил записку, в которой сообщил, что решил сопровождать Руфину и Илара к поселению оборотней.
— Зачем Илар уехал? — недоуменно воскликнул эльф. — После патруля я должен был направиться вместе с ним для оказания помощи. Какой смысл ему возвращаться без поддержки?
— Действительно никакого, — спокойно согласился Правитель. — Насколько я понимаю, он отправился вместе с Руфиной, а девушка — маг, хоть и неопытный. Видимо оборотню надоело ждать.
— Надоело — не надоело! — воскликнул Шаен. — Илар знал, что поддержка будет оказана!
— Дело в том, что не знал, — ответил Правитель.
— Не знал? Разве Вы ему не сказали?
— Не успел: оборотень покинул нас раньше, чем я отправил за ним для сообщения этой новости.
Шаен усиленно обдумывал полученную информацию. Такой расклад его определенно не устраивал. Что могло заставить друга так резко сорваться с места? Прямо посмотрев Правителю в глаза, он сказал:
— Без чьей-либо подачки такого произойти не могло. Илар никогда не отличался поспешностью поступков.
Правитель вновь вернулся к рассмотрению сада, и какие мысли бродили в этот момент в его голове Шаен не знал. Но, судя по хмурому выражению темных глаз, они были отнюдь не утешительными.
— Какие будут предположения? — спросил Элихан.
Не было сомнений, что он все продумал, но упускать возможность еще раз проверить смекалку мага, Правитель не собирался.
— У меня складывается подозрения, что кто-то подтолкнул Илара к такому решению, — сквозь зубы ответил Шаен, за что заработал одобрительный взгляд.
— Подобные мысли посещали и меня, — так же спокойно, как и обычно был произнесен ответ. — В наших рядах завелся предатель, который следует собственным интересам.
— Известно кто это? — только по ярости пылающей в глазах эльфа можно было понять, насколько ему отвратителен факт измены.
— В данный момент — нет, — мрачно ответил Правитель. — От тебя не требуется немедленно искать его. Шаен, я прошу тебя как можно скорее добраться до Зитрима и оказать необходимую помощь. У меня плохие предчувствия, а своей интуиции я привык доверять. Тем паче там находится твой сын, так что это наиболее приемлемый для тебя вариант.
Откланявшись, Шаен направился к своему коню, которого так и не успели расседлать. Животное не было слишком утомленно, но на всякий случай эльф применил одно, несомненно, полезное заклинание, которое придавало бодрости. Путь до Зитрима занимал около недели, но Шаен предполагал значительно сократить этот срок — времени критически не хватало. Была вероятность того, что если перворжденный опоздает, могут случиться непоправимые события. В конце концов, он эльф, а значит, договориться с лесом всегда сможет. И для него будут на время открыты специальные тропы, позволяющие сократить время пути до минимальной отметки.
Но больше всего Шаен жаждал встретиться с сыном и поговорить с ним на тему послушания. Хотя Илар, да и Руфина тоже, не собирались вредить Алаину, а напротив должны были защитить его, эльф жутко переволновался, узнав, что его сын снова исчез. Правитель передал ту возмутительную в своей нелепости записку, в которой мальчик обвинял отца, что он «снова его бросает и совсем о нем не беспокоиться».
«Ну, разве можно такое думать, — устало вздохнул эльф и тут же предвкушающее улыбнулся. — Я ему объясню насчет беспокойства и всего остального. Наверное, это девчонка на него плохо влияет — с ней тоже… побеседую».
Следующим утром меня разбудил ароматный запах только что приготовленного завтрака. Отлепившись от кровати, которая оказалась в соседней комнате рядом с хозяйской спальней, быстро оделась и умылась, после чего вышла к Фейн.
Женщина приветливо улыбнулась и пригласила меня к столу, поставив на него тарелку с чем-то очень вкусно пахнущим. Прежде чем накинуться на предложенное угощения, я сказала извиняющимся тоном оборотнице:
— Фейн, прошу меня извинить, что вчера принудительно заставила вас заснуть.
— Нечего страшного, — хитро стрельнула глазами она. — Иногда пациенты препятствуют процессу лечения, и лекарю приходится усмирять их радикальными способами. Но, деточка, я к таким не отношусь.
— Приму к сведению, — вздохнула я. — Дело в том, что зелье, восстанавливающее силы, сразу идет в комплекте со снотворным. У меня был выбор — или оставить Вас в сознании, но без лечения, или же без сознания, но в невредимости. Я выбрала последнее: все-таки из-за меня Вы пострадали.
— Ох, Руфь, не из-за тебя. В том-то и дело, — грустно улыбнулась Фейн.
Обменявшись понимающими взглядами, мы приступили к завтраку. С сожалением, осознав через некоторое время, что больше съесть уже не смогу и отогнав глупые мысли о долгой и голодной зиме, я подняла сытый и довольный взгляд на свою соседку. Она находилась в похожем разморенном состоянии.
— Ммм, Фейн, я хотела спросить вот что: вчера видела девушку, которая на меня слишком уж агрессивно смотрела. Я понимаю, что с первых дней между мной и местным населением особой любви быть недолжно, но все-таки странно это, — озвучила засевшую со вчерашнего дня мысль.
— Как она выглядела? — спросила вмиг подобравшаяся женщина.
— Молодая, симпатичная. Среднего роста, волос темно-русый до плеч. Глаза, кажется карие, точнее не рассмотрела. Черты лица правильные. А одета она была в длинную синюю юбку до лодыжек и, если не ошибаюсь, блузку несколькими тонами светлее, — отрапортовала я.
— А где ты ее увидела? — уточнила оборотница.
— Когда подходила к дому Илара.
Фейн видимо поняла о ком идет, потому как расслабилась.
— Эта девушка — Ника. Она присматривала за племянницей Илара, пока он был в отъезде. Хорошая оборотница и общаются они неплохо, — пожала плечами. — Не понимаю причину такого отношения. Ника — девушка спокойная и на конфликты не идет. Даже не могу предположить, что с ней случилась. Ты уверена, что тебе не показалось?
— Конечно, уверенна, — я недовольно фыркнула. — Какие могут быть сомнения, когда тебя прожигают бешенным и ненавидящим взглядом.
— Даже так, — протянула Фейн, после чего лукаво мне подмигнула. — Может она ревнует к тебе?
— Чего?! — подавилась чаем, который решила выпить в тот момент.
Женщина сочувственно похлопала меня по спине, когда я начала остервенело кашлять. Наблюдая мой ошарашенный вид и округлившиеся до размеров золотого глаза, она откровенно веселилась. Да уж, встретить ревнивую иларову воздыхательницу я ожидала меньше всего.
— С какой стати она ревнует? Ника скорее выглядела готовой придушить меня собственными руками, чем видела во мне соперницу, — на всякий случай решила уточнить.
— Ну, как тебе сказать… Я подозреваю, что она не равнодушна к Илару, а тут.
— А тут приезжаю я, вся такая в шоколаде и порчу девочке далеко идущие планы, — мрачно закончила вместо Фейн.
Та, испытывающее взглянув мне в глаза спросила:
— А как ты относишься к Илару? — за что получила мой полный укоризны взгляд.
«Как я к нему отношусь? — задала вопрос самой себе. — Хорошо отношусь. Положительно. Но как к другу — не более».
Почему-то я практически с первой встречи могла определять свое отношение к другим людям или, в данном случае оборотням. Илар был хорошим собеседником, другом. С ним можно было спокойно перешучиваться и болтать обо всем, что моей душеньке угодно. Думаю, что оборотень испытывал аналогичные чувства и ко мне. Но о каких-то романтических стремлениях речи не могло идти ни с одной из сторон.
Вот и вся история. Так что поймите мое удивление, когда Фейн озвучила свои предположения. Нет, я не отрицала, что могу быть симпатична кому-то, но в данном случае мысль о соперничестве казалась мне откровенно нелепой.
— Как к другу и на этом все, — наконец, ответила на заданный вопрос.
Не увидев в моих глазах ни капли лукавства, Фейн удовлетворенно кивнула. Как я уже поняла неправды эта женщина — откровенно не терпела. Скорее всего, она придерживалась жизненного принципа: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Что ж в этом аспекте я была с ней полностью согласна. Недомолвки только мешают. Но… как иногда хочется, чтобы мнимое стало действительным, и было не так гадко. Очень хочется…
«Если мысль не укладывается в голове, значит, либо эта не та мысль, либо эта не та голова».
Близился к концу второй день моего пребывания в Зитриме. Оборотни оказались совсем не кровожадные и по большему счету, не испытывали ко мне никакой неприязни. Настороженность, с которой я была встречена в первый момент, практически исчезла. Мне оставалось только удивляться.
Ни у кого из местных не возникло даже мысли отыграться на случайно попавшей к ним человеческой девушке. Отсутствие мстительности, свойственной многим моим сородичам, вызывало невольное уважение. Если моя персона и была кому-то неприятна, то об этом не афишировалось. Так как я представляла реальное осуществление помощи, ко мне отнеслись даже снисходительно. Меня никто не торопил, не намекал мол, пара бы уже сделать что-либо, но… то, что я видела во взгляде каждого оборотня, с которым встречалась, заставляло незаметно скрипеть зубами от злости.
Надежда, которую я читала в их глазах, стала для меня почти проклятьем. Беспрестанным напоминанием она следовала по пятам. Ни один из оборотней больше не спрашивал, как продвигается моя работа, но помимо воли этот вопрос проскальзывал в каждом жесте. Хотелось закричать, что я ничего не знаю, попросить кого-нибудь взрослого и сильного о помощи, но… это было просто не у кого сделать. А позорно ныть, признаваясь в своем бессилии, мне не позволяла гордость.
Гордость… пожалуй именно она была тем самым пинком, в течение всей жизни, заставлявшим меня двигаться вперед. Перешагивать через свои страхи, забывать слова не могу и не хочу… Я так и не смогла понять, чего больше принесли мне такие чувства — проблем или, наоборот, помогли достигнуть чего-то. Впрочем, сейчас этот вопрос был не столь важен.
За два дня, за две бессонные ночи, я не пришла ни к какому решению. Даже ни на полшага не приблизилась хоть к чему-то. Такое было для меня в диковинку: рано или поздно я всегда находила оптимальный выход из сложившейся ситуации.
Сотни раз перебирая в уме все известные мне магические и естественные недуги, я по-прежнему не понимала в чем проблема. Заклинания, которые были мне известны, не могли привести к подобному эффекту.
Успела проверить практически всех жителей Зитрима, благо их было не так много. Отпала необходимость, чтобы кто-либо из оборотней перекидывался: я просто просматривала их магическим зрением. Добилась лишь того, что окончательно уверилась в своей теории. От каждого оборотня шли тонкие ниточки силы, по которым и уходила энергия. На вопросы к кому, как, а особенно для чего — у меня не было ответов. Не было и все тут.
Способ, которым все это было осуществлено, я категорически не понимала. Скажите, ну, как можно было выстроить каналы, по которым сила переходила от одного существа к другому, таким образом, чтобы в ауре используемого объекта не возникало никаких возмущений, а наоборот, все казалось очень естественным? Еще стоило учитывать то, что работа с живыми или одушевленными объектами была намного сложнее, чем с неживыми.
С самого утра бессмысленно бродила, стараясь создать хоть какую-то видимость деятельности. Для меня это было необходимо. Сидеть, тупо уставившись в одну точку, стало бы последней каплей. Сама того не замечая я вышла за избы и теперь пробиралась сквозь деревья и кустарник. Через некоторое время очутилась на небольшой прогалинке с симпатичным бревнышком по середине.
Недолго думая, уселась прямо на него. Видимо, мне не суждено было остаться наедине с собственными, становившимися все более отчаянными размышлениями. Послышался треск отодвигаемых веток, и из зарослей кустарника вышла девушка, в которой я с удивлением признала Нику.
Оборотница оказалась той самой ложкой дегтя в бочке меда. С нашей памятной встречи девушка ни на каплю не поменяла отношение ко мне. Ника меня избегала: где бы я ни появилась одновременно с ней, она предпочитала тут же исчезнуть в противоположном направлении.
Увидев меня, Ника хотела и на этот раз повернуться и уйти, но я оказалась быстрее. Взметнувшись с бревнышка, подбежала к ней и схватила за руку. Брезгливо выдернув конечность, девушка вперила в меня тяжелый взгляд карих глаз, но, тем не менее, уходить не спешила.
С этим следовало покончить раз и навсегда. Если у нас не получится разобраться сейчас — то все станет еще хуже. Если довериться предположениям Фейн, девушка ревновала меня к Илару и сказать прямо, что ее опасения беспочвенны — значило нанести оскорбление. Существовала так же вероятность того, что мне просто не поверят. Поэтому я решила не упоминать об этом и, если получится подтолкнуть ревнивицу в нужную сторону.
— Ника, нам нужно поговорить.
— О, уже и имя мое знаешь? — издевательски протянула оборотница, после чего глухо кинула. — Не о чем нам с тобою говорить, ведьма.
— А мне кажется, есть о чем, — спокойно ответила я.
Последняя реплика только разозлила девушку. Сжав кулаки, та посмотрела в мою сторону с такой неприязнью, что мне стало неуютно.
— Да какое мне дело, что тебе кажется! Я к тебе не лезу — и ты ко мне не лезь!
— Ника, — мягко сказала, стараясь успокоить. — Может, если мы разберемся в причинах твоей неприязни ко мне, то сможем прийти к определенному согласию? И тебе окажется незачем злиться на меня?
— Незачем? — задрожала от сдерживаемого гнева девушка, — Незачем? Человеческая дрянь! Ты такая же, как все. Не понимаю, почему остальные думают, что ты чем-то лучше?
— Не стоит говорить так, — замялась я.
Мда, никогда не думала, что ревность может принимать такие жесткие формы. Я понимала — девушка злиться, но… мне становилось все труднее сдерживаться. Существовало мало вещей, которые я не могла терпеть — и незаслуженные оскорбления входило в список. До определенного момента можно было проглотить все сказанное, потерпеть и забыть. Но после того как переступалась определенная черта, начинались грубые и жесткие разборки с безжалостными выпадами, уколами, и, нередко, дракой. Оборотницу нужно было мягко остановить, пока она не наговорила гадостей, которые я не смогу и тем более не захочу стерпеть.
— Ника, объясни, в конце концов, почему ты на меня злишься, — требовательно сказала я.
— Нет, ведьма, я не злюсь. Я в бешенстве, — презрительная усмешка исказила ее губы, — Но, если хочешь знать — поясню: ты человек, одна из тех тварей, что уничтожили мой народ. Обманщица, как и все.
— Обманщица?! — поразилась я. Вот уж чего не ожидала, так это обвинений подобного рода. — Да с чего ты взяла?! Я никого не обманывала.
— Ах, какие мы честные, — насмешливо ответила Ника.
Она уже взяла себя в руки и в таком состоянии была намного опасней. Если раньше ее можно было спутать с человеком, то теперь определенно нет. Во всем виде девушки не осталось ничего человеческого. Плавный крадущийся шаг, с которым она обходила меня по кругу, принадлежал хищнику.
Ника проходила ко мне почти вплотную, позволив тем самым ощутить ту энергию, что концентрировалась вокруг каждого оборотня. Было ли это сделано специально — я не знаю. Черты ее лица слегка заострились, и в этом не было и тени трансформации. Просто девушка показала вторую часть своей натуры — звериную, бескомпромиссную. Звери не умеют лгать и не скрывают свои чувства. Если любишь — люби, а если ненавидишь — то ненавидь всей душой. И во всем этом не было ни капли фальши.
— Этакая порядочная и добрая тетушка-ведьма, — протянула Ника, после чего в один прыжок оказалась напротив. Приблизив свое лицо почти в плотную к моему, она сказала с явно проскальзывающими нотками рычания в голосе, — только вижу тебя насквозь. Ничего ты не сможешь. И сколько тебе лет, ведьма? Аж семнадцать?
— Восемнадцать, — машинально поправила я.
— Надо же! Целых восемнадцать лет! И многому ты успела научиться, а ведьма? Могу поспорить, что в академии магии ты не состоишь.
— Да, не состою, — упрямо посмотрел на нее. — Это ничего не меняет.
— Считаешь, если узнала парочку заклинаний, то уже всемогуща и теперь тебе все по плечу? Ошибаешься, ничего ты не сможешь. Недоучка, — последнее слово было практически выплюнуто.
Меня передернуло, и я почти испуганно посмотрела на оборотницу. Девушка глядела на меня безо всякого триумфа. И это было действительно страшно. Она лишь еще раз повторила мои собственные мысли, которые я старательно отгоняла. Услышать такое из чужих уст было особенно болезненно.
— Что, недоучка, я угадала? — спросила Ника.
— Может я и не знаю многого, но постараюсь помочь вам, — уверенно ответила я.
«Что ж раньше меня называли ведьмой, а теперь зовут недоучкой. Расту или, наоборот регрессирую?» — печально размышляла я.
— Какая самоуверенность. Много о себе возомнила. Скажи, сколько у тебя практического опыта? — и, не дождавшись, продолжила. — Правильно: шиш да маленько.
— Прекрати! Илар доверился мне, и я не собираюсь его разочаровывать, — била наугад.
— Илар, — тихо выдохнула оборотница. Мне даже показалось, что ее лицо стало мечтательным, но девушка тут же себя одернула. — Вот его тебе не следовала приплетать. Подумай сама: изначально он собирался просить помощи у эльфов. Повторю, если не ясно — у эльфов, а не у ведьмы-недоучки. Насколько я поняла перворожденные ему отказали, и тут под руку подвернулась ты. Замена, произведенная под действием отчаяния, вот что ты!
Это было больно, но… черт возьми, разве я не понимала все с самого начала? Разве не знала, почему оборотень согласился на мою помощь? Знала. Понимала. Но, тем не менее, легче от этого не становилось. Ощущать себя запасным вариантом было как-то противно. Ника методично, несколько раз в подряд указала мне на положение дел. Зачем на нее обижаться, если все сказанное — правда?
— Предлагаешь мне уехать? — почти зло спросила я.
— Ну, зачем так сразу, — изогнула губы оборотница. Это была улыбка победителя, которую дарят проигравшему. — Оставайся, если тебе так хочется.
Последнее заявление меня несколько удивило.
«Странно, — думала я, — сначала кричит, оскорбляет, а потом великодушно разрешает остаться».
Впрочем, все прояснилось почти мгновенно. Подойдя настолько близко, что я даже смогла рассмотреть веснушки на ее носу, Ника с откровенным рычанием в голосе сказала:
— Только, ты недоучка, ничего ровным счетом не сможешь, — после чего издевательски рассмеялась. — И мой тебе совет, человек, не суйся к Илару, а то хуже будет.
Это заявление стало для нас обеих последней каплей. Еще пару вздохов и мы бы вцепились друг в друга, как последние шавки. Тут не имело значения кто оборотень, а кто ведьма и не важно во что это могло бы вылиться в последствии.
Детский смех и треск веток заставили нас обеих вздрогнуть. По-прежнему не отодвинувшись ни на сантиметр, мы, не сговариваясь, повернулись в сторону шума.
Впрочем, стоит отметить, что веселье прекратилось. На границе между лесом и прогалинкой стояли Алаин и Вилена. Оба растрепанные, чумазые — самые обычные дети. Была забыта эльфийская высокомерность, оставлена оборотнева скрытность и настороженность. Просто дети, которые наслаждаются обществом друг друга.
«Наслаждались, — мрачно подумала я. — до того момента как увидели почти сцепившихся нас».
Не сговариваясь, мы с Никой сделали шаг в противоположные стороны друг от друга.
— Ника, Руфь, — тихо сказала девочка. — Вы же не соритесь?
Я собиралась было ответить, но меня опередили. Весело улыбнувшись, Ника в одно мгновение подхватила Вилену на руки и закружила вокруг своей оси. Звонкий смех девочки вновь послышался вокруг. После того, как девушка поставила ребенка на землю, та обняла ее за талию.
— Ни-и-ик, вы же правда не сорились? — опять протянула Вилена, требовательно дергая оборотницу за рукав. — Ведь, правда?
— Конечно, правда, малышка, — последовало уверение.
Я была удивлена. Куда делась никина агрессия? Куда исчезла злость? Девушка, стоящая предо мной, ничем не походила на разъяренную фурию, метавшуюся вокруг пару минут назад. Добрая улыбка играла на ее губах, а нежность, с которой оборотница смотрела на девочку, не оставляла сомнений в искренности чувств. Если в начале мне трудно было поверить в правдивость слов Фейн, когда та рассказывала о Нике, как о хорошем и отзывчивом человеке (тьфу, оборотне) то сейчас я, пожалуй, согласилась бы с ней.
Взглянув на меня, девушка позволила прочитать в своих глазах просьбу. Просьбу не вмешивать детей в чужие разборки, просьбу, чтобы все произошедшее осталось, только между нами двоим. Едва заметным кивком выразила свое согласие.
«Мои проблемы — только мои и больше ни чьи, — твердо решила. — И если я не смогу разобраться даже с такими вещами, есть ли смысл говорить о чем-либо еще? А вмешивать ребят в наши расприи просто смешно».
— Ладно, малышка, мне пора идти, — сказала Ника, аккуратно отцепляя руки девочки от своего платья.
Что я всегда уважала в людях, а теперь и не только в них, так это умение чувствовать границу, за которую переступать не стоит. Ругаться на глазах у ничего не понимающих в наших разногласиях детей — было именно тем, чего делать не стоило. Пожалуй, тут я согласна с Никой: уйти одной из нас было самым разумным выходом в данной ситуации. И если это захотела сделать оборотница, я — не против. Отложим наш разговор на потом, когда пройдет желание перегрызть друг другу глотку. А в случае с Никой, такая вероятность развития событий становилась вполне реальной. Не смотря ни на что, девушка была хищником, пусть вынужденным на неопределенный срок оставаться в человеческом обличии, но, тем не менее, хищником.
Когда на прогалинке остались только мы одни, я смогла оторваться от своих размышлений и приветливо улыбнуться ребятам. Внимательно смотревший на меня все это время Алаин не поленился спросить еще раз:
— Руфь, между вами точно ничего не случилось?
Немного натянуто засмеявшись, я попробовала отшутиться:
— Какие глупости! Сориться — вот еще! Зачем нам сориться? Повздорили немного — с кем не бывает. Ничего особенного.
Если мальчишка не поверил, то внешне это никак не отразилась. Я поспешила переменить тему нашего разговора на более нейтральную.
— А что вы здесь делаете? — с любопытством посмотрела на них.
— Как что? — удивилась Вилена и тут же припечатала. — Я ушастого полезным вещам учу.
— Это, каким же? — подобное заявление вызвало мой самый живейший интерес.
Алаин всем своим видом показывал, что оскорблен в самым глубоких чувствах. Высокомерное выражение на его юном и прекрасном лице выглядело до такой степени нелепо, что мы с Виленой почти мгновенно рассмеялись. Решив больше не строить из себя неизвестно что, эльфенок присоединился к нашему веселью.
— Ну, в прятки играть, — с важным видом стала загибать пальцы девчушка. — Из рогатки стрелять.
— Да, рогатка — страшное оружие, — согласилась я.
— Подсечки делать, — начала было говорить Вилена, но тут же осеклась, опасливо посмотрев на меня.
— А что это такое? — поинтересовалась, с любопытством глядя на ребят.
— Это нитка незаметно натянутая над полом или вдоль дороги, — мстительно сказал эльфенок, показав девочке язык.
Та с беспокойством смотрела на меня, видимо ожидая, что я побегу докладывать ее дяде. Заговорщицки подмигнув обоим, сказала:
— Ладно-ладно, можешь не продолжать. Пусть это останется нашим маленьким секретом, идет? — дождавшись двойного утвердительного кивка, продолжила. — Только с одним условием: сейчас вы берете меня с собой на прогулку?
— Идет! — одновременно ответили ребята.
— Ну и отлично, — довольно сказала я.
«Мне не помешает развеяться. А то скоро от моей хмурой физиономии начнут шарахаться оборотни и не только они. Думаю, дети мне помогут справиться с этой задачей» — мелькнула мысль, которую я тут же начала воплощать в жизнь.
В такой компании я чувствовала себя легко и непринужденно. Рядом с ребятами было совершенно не нужно корчить из себя что-либо. Можно просто остаться собой и вести себя совершенно естественно. Впрочем, я никогда не отличалась привычкой подстраиваться под других, но за последние два дня впервые почувствовала себя раскованной.
Ни Алаина, ни Вилену не волновали вопросы моей профессиональной компетентности. Им, прежде всего, была интересна я сама. Так что мы прогуливались по лесу, заходя все дальше, и весело болтали.
— Руфь, почему ты с самого нашего прибытия не зашла ко мне? — немного обиженно спросил мальчик.
«Упс, — подумала я, — как нехорошо получается».
Я была вынуждена признать, что в течение последних двух дней мысли о эльфенке совершенно не посещали мою бедовую голову. Попытки найти вожделенную панацею, отняли все время и заставили забыть об каких-либо других вещах. Мне стало стыдно.
— Извини, Аль, совсем закрутилась, — честно призналась я.
Увидев, как мальчишка надул губы, поспешила его успокоить.
— Но теперь я вся ваша.
— А опять не забудешь? — подозрительно осведомился эльфенок.
— Не забуду! Четно-честно.
— Руфь, ты еще не передумала учиться стрелять из рогатки? — включилась в разговор Вилена.
— Нет, конечно, — слегка возмущенно фыркнула я.
Мое обучение в этом нелегком деле было решено начать незамедлительно. С какой-то особенной гордостью девочка вручила мне предмет собственного изготовления. Рогатка представляла собой раздвоенную крепкую недлинную палку, с привязанной к концам эластичной лентой. Что за материал послужил для ее изготовления — я не знала, но отметила его способность растягиваться, а потом, почти мгновенно возвращаться к прежнему состоянию. Снарядом могло служить все, что угодно: от камней и шишек, вплоть до специально сделанных шариков.
Пользоваться рогаткой оказалось очень легко, и в скором времени я этому научилась. Для мишени наколдовала теннисный мячик, сделав тот ярко красного цвета. Он был поставлен на нижнюю ветку дерева и по очереди обстреливался всеми нами.
Камешек, метко выпущенный из рогатки, попал по цели, заставив мячик отскочить в кусты.
— Я его достану, — крикнула Вилена и убежала прежде, чем мы успели возразить хоть что-то.
Передав рогатку эльфенку, стала ждать девочку. Прошло десять минут, но Вилена так и не появилась.
«Что-то долго она, — подумалось мне. — Наверное, мячик далеко укатился. Нужно будет сделать для мишени что-нибудь другое, ммм… менее прыгучее».
Я начинала беспокоиться. Как оказалась не зря. Едва слышный стон заставил нас с мальчишкой мгновенно сорваться с места. Понимая, что времени нет, я не стала уговаривать его остаться на поляне. Как уже было сказано, времени осталось мало, да и сомневаюсь, что мои потуги принесли бы значительный результат. Алаин отличался поразительной непреклонностью в некоторых аспектах и если вбивал себе в голову какую-то мысль, то отказываться от нее не собирался.
Через пару минут бега среди деревьев, мы наткнулись на Вилену. Девочка лежала рядом с высоким деревом и тихо постанывала, будучи не в состоянии кричать. Опустившись на колени около нее, осторожно тронула за плечо:
— Вилена, что с тобой?
Она подняла на затуманенные болью глаза, и кое-как подняв руку, указала на что-то за моей спиной. Я обернулась и ничего не заметила в первое мгновение.
Внимательно осмотрев все близлежащее пространство, увидела у самой земли пучок хилой травки, немного отличающейся окрасом от остальной растительности. Неестественный ярко-зеленый цвет и грязно желтые цветочки заставили меня похолодеть.
Что же такого особенного в какой-то траве, спросите вы. Дело в том, что она была мне известно и даже очень хорошо. Валеженец или волчья трава — вот что это. Несмотря на глупое название и непрезентабельный вид, растение обладало поразительными свойствами: пыльца у обычных людей вызывала приступ кашля, а оборотней заставляла перекидываться помимо воли.
Любой оборотень, знавший эти свойства растения, предпочитал оказаться как можно дальше от него. Если кто-либо из них узнавал о близком нахождении травы, то она немедленно выжигалась и выкорчевывалась. Но, скажите, откуда маленькой девочке было знать об этом? Не подозревая ни о чем Вилена, возможно, подошла сорвать заинтересовавший ее цветок, а тут…
Но самое страшное было то, что сейчас она просто не могла перекинуться. Тело не слушалось ребенка и расходовало энергию, которая необходима на превращение. А силы, в свою очередь, уходили неизвестно куда, заставляя малышку корчится от боли.
— Алаин! Немедленно беги в Зитрим и разыщи Илара! Не спорь, я сказала! — крикнула на хотевшего что-то возразить мальчишку.
Эльфенок сорвался с места и скрылся за деревьями. Самое что поганое я ничего не могла сделать в данный момент: ведь решения так и не было найдено. Положив руку на лоб Вилены, послала волну собственной силы. Единственное, на что я была способна в тот момент, так это дать девочке собственную энергию взамен ушедшей.
— Потерпи, все будет хорошо, — не очень убедительно соврала, стараясь успокоить нас обеих.
Вилена была не тяжелой для своих лет, но чтобы поднять ее на руки мне пришлось использовать магию. Прижав к себе вздрагивающий и стонущий от боли комочек, побежала в сторону деревни. Я неслась, не особо разбирая дорогу, а ветки деревьев цеплялись за одежду и хлестали по лицу. Но в тот момент это казалось таким не существенным, что я даже не почувствовала, как в очередной раз задетая мной ветка оцарапала щеку до крови.
Не помню, сколько я бежала, но смогла адекватно реагировать на происходящее, только когда показались первые избы. Мне на встречу стремительно двигался Илар и едва поспевающий за ним мальчишка. Оказавшись рядом со мной, оборотень выхватил племянницу.
Ужас в его глазах при виде скорчившейся Вилены, был настолько всепоглощающим, что мое сердце испуганно пропустило удар.
«Да, не детская сказка получается,» — подумал колобок, дожевывая остатки лисы.
Не прошло и пары секунд, как оборотень быстро взял себя в руки. Страх и отчаяние исчезли с его лица. Нахмурив брови, Илар сказал тоном, не терпящим возражений:
— Вилену нужно отнести в дом, — после чего отправился в указанном направлении.
Пол деревни было преодолено почти мгновенно. Мы бежали, не обращая внимания на удивленные взгляды попадавшихся на пути оборотней — это не имело значения.
«Доигралась? Отвлечься решила? И что теперь? — зло спросила себя. — А теперь у меня на глазах умирает маленькая девочка, вот что!»
«Ничего ты не сможешь, недоучка» — вспомнились слова Ники.
— Ничего, — почти беззвучно повторила я и тут же мысленно влепила себе пощечину. Смогу, должна суметь.
Пинком распахнув дверь, Илар оказался внутри комнаты. Вилена была осторожно уложена на кровать. Мы с оборотнем склонились над девочкой. Илару становилось все труднее сдерживать свои чувства, и безнадежность начала ощутимо проглядываться в напряженной позе. Я была не в лучшем состоянии. Аль очень тихо сел в углу комнаты, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания и уж тем более не мешать.
— Руфь, ты ведь не знаешь, что делать? — очень тихо сказал оборотень, скорее утверждая, чем спрашивая.
Я вздрогнула и честно посмотрела ему в глаза. Илар все понял и не стал больше ничего спрашивать. Не стал срываться, а просто присел на корточки около племянницы.
«Лучше бы он кричал, — подумала я. — Лучше бы обвинял во всем! Назвал никчемной, но не молчал так… понимающе. Черт возьми!»
Комок в горле почти не пропускал воздух в легкие, но я не обращала на это внимание. Вилене становилось все хуже. Бледное лицо покрылось испариной. С кратковременными интервалами все тело девочки сводила судорога. Повинуясь инстинкту, организм пытался перекинуться, но… не мог.
Еще когда я бежала вместе с Виленой по лесу, она потеряла сознание и с тех пор не приходила в себя. Девочка больше не кричала, лишь время от времени мне удавалось уловить едва слышные стоны.
В отчаянии я присела на краешек кровати и положила свою ладонь на холодный лоб ребенка. Тело девочки оказалось настолько истощено, что было не способно поддерживать нормальную температуры.
Вдруг Вилена выгнулось дугой, и даже не закричала, а завыла. Это вой зверя. Я испуганно посмотрела на оборотня.
— Что с ней? — в моем голосе помимо воли проскользнули панические нотки.
— Она пытается перекинуться, — ответил оборотень и тут же скомандовал. — Прижми ее к кровати!
Даже вдвоем нам было трудно удержать извивающуюся девочку. Она не отдавала отчет в том, что делает: широко открытые глаза безумно смотрели вокруг.
— Илар, Вилена перекидывалась до этого? — спросила я, навалившись на нее и стараясь не замечать довольно сильных пинков.
— Нет, — пропыхтел оборотень, выполнявший аналогичное действие с верхней частью туловища Вилены.
«Черт! Черт! Черт! — костерила неизвестно кого. — Проклятье! Она же не сможет вернуться обратно! Застрянет посередине, а сил не хватит завершить превращение!»
Последовавший рывок, чуть ли не отбросил меня назад. Приготовившись держаться из последних сил, я обнаружила, что девочка больше не вырывается. Слабая надежда пульсировала на самом краю сознания. Подняв голову и внимательно осмотрев Вилену, я поняла, насколько ошиблась.
Все оказалось не просто плохо, а отвратительно. Заострившиеся зубы выглядывали из полуоткрытого рта, достаточно длинные когти впились в матрас, обещая в скором времени разрезать его на мелкие ленточки.
— Руфь! Все идет неправильно! — в отчаянии закричал оборотень. — Мы не так перекидываемся!
Ох, а то я не догадалась. Что-то нужно было делать. Причем в срочном порядке. Закусив губу, начала прикидывать.
— Илар, ты сможешь удержать ее некоторое время без моей помощи? — задумчиво спросила я.
— Смогу, — ответил оборотень, недоуменно приподняв брови. — Ты будешь что-то делать?
— Как ты догадался? — с ядовитым сарказмом спросила я. Мы были оба напряженны, так что на мою грубость никто из нас не обратил внимания. — Может не получиться, но я попробую…
У меня созрела одна безумная идейка, слишком простая, чтобы быть реально-осуществимой. Но, как говориться, все гениальное просто и я решила рискнуть. Если у Вилены недостаточно энергии, чтобы вернуть собственное тело в изначальную форму, то я отдам на это свои силы ну, по крайней мере, какую-то их часть.
Я села с края кровати и наклонилась. Обхватила ладонями бледное, покрытое капельками пота личико. Опустила веки. Вздохнула. Резко выдохнула и открыла глаза, перейдя на магическое зрение. Мир всколыхнулся сотнями оттенков, но меня это не интересовало. В то мгновение все сосредоточилось на хрупком тельце, из которого постепенно утекала жизнь.
Передавать силу было несложно, но этот процесс не пользовался широкой популярностью у магов. Во-первых, кто же захочет отдавать собственную энергию другому? Вот приобрести чужую — это всегда пожалуйста. Тут отбоя от желающих нет… Во-вторых, сам процесс был не слишком приятным и индивидуальным для каждого. Вы когда-нибудь сдавали кровь? В этом есть что-то схожее. Сначала испытываешь только небольшой дискомфорт, потом начинается тошнота, головокружение… а, если крови берут слишком много, то тут уж извиняйте — летальный исход вполне вероятен. Так и здесь.
Но иногда такая передача была просто необходима. Например, этим приемом пользуются целители, когда состояние пациента близко к критическому. Такое мог осуществить только высококвалифицированный маг — выпускник академии специализирующийся на врачевании. И, если целитель отдавал больше энергии, чем мог, то за одну спасенную жизнь приходилось платить другой. Страшная плата. Такое могло случиться с неопытными магами, не до конца контролирующими свои способности. Целители более опытные ставили свою жизнь на первое место…
И сейчас я собиралась нарушить одно из правил: если врачеватель умрет, спасая пациента, то он не сможет излечить уже никого. Жизнь целителя — всегда на первом месте. Придвинув лицо почти в плотную к вилениному, я начала очень медленно капля за каплей вливать свою силу. Львиная доля энергии уходила неизвестному старателю, из-за которого, собственно, мы и оказались в такой ситуации.
Нужно было непросто накачать девочку силой, а сделать так, чтобы организм начал обратное превращение. Поэтому я старалась равномерно распределить энергию по всему телу ребенка. Я чувствовала Вилену, почти так же хорошо, как себя. Ощущала, как часто бьется ее сердце, как пульсирует кровь в венах, смогла рассмотреть те участки, которые уже подверглись изменению… К ним я и направила ниточки силы. Собственно, таких мест насчитывалось два: клыки и кисти рук.
«Что ж, с этим у меня еще есть шанс справиться» — хмыкнула собственным мыслям.
Меня начинало ощутимо подташнивать, и я понимала, что не смогу долго продержаться в таком напряжении. Поэтому, последним отчаянным рывком послала комок силы в пораженные области. Тут главное не отпустись раньше, чем нужно… главное не отпустить…
Не буду скрывать: то, что я осуществляло в данный момент было достаточно болезненно для девочки. Первое превращение, да еще и помимо собственной воли… Я совершенно не удивилась, когда Вилена вновь завыла и задергалась еще сильней, чем раньше. Илару потребовалось напрячь все силы, чтобы удержать племянницу.
Один особенно сильный рывок и девочка смогла высвободить руку, после чего наотмашь ударила меня по лицу. Сила, с которой это было сделано, оказалась совсем недетской и я упала на пол. Из рассеченной когтистой рукой щеки стали стекать капельки крови, но меня интересовало не это.
Буквально в следующий миг я вновь стояла у кровати.
— Можешь больше не держать ее, — со вздохом облегчения сказала оборотню. Наткнувшись на недоверчивый взгляд, добавила. — Посмотри сам.
«Успела, смогла, — мелькнула мысль и тут же, на смену ей пришла другая. — Вот надолго ли?»
Хотя Вилена так и не пришла в сознание, теперь её невозможно было отличить от любого другого человеческого ребенка. Когти сменились коротко подстриженными ногтями, а клыки обычными зубками.
— Илар, мне удалось только прекратить превращение и что сделать, чтобы твоя племянница пришла в норму — я не знаю, — честно призналась оборотню.
Тот открыл рот, чтобы что-то ответить, но не успел. Дверь открыли с такой силой, что на стене, об которую она стукнулась, осталась внушительных размеров вмятина.
Повернувшись на звук, мы увидели Нику, стоящую на пороге. Девушка тут же сделала шаг внутрь и, буквально в следующее мгновение оказалась рядом с кроватью Вилены. Слегка трясущейся рукой оборотница дотронулась до волос девчушки. В комнате повисло напряженное молчание.
— Что… случилось? — глухим голосом спросила Ника.
— Вилена нашла цветок валеженца и начала перекидываться. Мы отнесли ее в деревню. Превращение мне удалось прекратить, но девочка по-прежнему находится в критическом состоянии, — ответила на заданный вопрос.
Ника резко повернулась ко мне, и её лицо вновь исказилось яростью.
«Это сегодня уже было или мне кажется?» — мрачно подумала я.
— И гуляла Вилена вместе с тобой? — спросила оборотница, недобро сощурив глаза.
— Да, вместе со мной и Алаином, — растерянно пожала плечами.
«Тут-то ее, что не понравилось?» — мысленно удивилась я. Расход силы все-таки оказался немаленьким и мне было трудно сосредоточится. Скорее всего, я выглядела несколько заторможенной, но в данный момент мне было на это глубоко плевать.
— Недоучка! — прошипела девушка. — Из-за того, что ты не могла определить волчью траву, Вилена пострадала!
— Прекрати нести чушь! — апатию, как рукой сняло. Я была доведена до крайней степени бешенства и намеревалась продолжить наш утренний разговор. А собирались мы, если я не ошибаюсь (а я не ошибаюсь), подпортить друг дружке физиономии. — Меня в тот момент вообще рядом с ней не было!
— Ах, тебя не было! — еще больше взбеленилась девушка. — Да ты…
— ПРЕКРАТИТЕ ОБЕ! НЕМЕДЛЕННО! — не выдержал Илар и уже спокойным голосом добавил, — я не собираюсь выслушивать ваши базарные склоки. Вилена может погибнуть, а вы чуть ли не драку тут устроили! Идите, погуляйте, может дурь из голов выветрите.
Мы с Никой стояли одинаково пристыженные. С каждым новым словом оборотня мои щеки все сильнее заливались краской. Поэтому, когда он сказал нам «погулять», я даже не думала сопротивляться.
Оцепенение прошло, как только я оказалась на крыльце. Оборотница тоже оправилась, но продолжать ругань не стала. Девушка пошла прочь от домика, не оглядываясь на меня. Но прежде чем окончательно скрыться из виду, она обернулась и сказала, чуть скривив губы в презрительной улыбке:
— Знаешь, ведьма, Илар осознал, что грош тебе цена.
— С чего ты взяла? — тихо спросила я.
Ника хрипло рассмеялась, но в глазах ее по-прежнему проскальзывала враждебность.
— Ах, ведьма-ведьма, разве выставил он бы тебя из дома, прочь от умирающей племянницы — самого родного ему существа, если бы ты могла хоть чем-то помочь? Стал бы отмахиваться, как от помехи? — чуть ли не пропела девушка в ответ. — Ну, бывай недоучка.
Я стояла и смотрела, как плавной, походкой удаляется Ника. Но мысли мои были совсем не о ней. Помеха… ни на что не годна… обидные слова раз за разом возникали в голове, сопровождаемые тихим смехом оборотницы.
Мелко тряслись руки. Как сомнамбула я пошла прочь. Куда идти — в тот момент не имело значения. Когда я смогла осмысленно осмотреться вокруг, то обнаружила, что сижу на крылечке у домика Фейн. Крупная капля сорвалась с навеса, который был установлен над входной дверью, и стукнула меня по носу.
«Дождь начался, — отстраненно подумала, подняв голову к небу, которое уже успели затянуть тяжелые тучи. Было очень тихо: кроме стука капель дождя, обрушившихся на все вокруг, ничего не было слышно. Оборотни предпочли переждать непогоду по домам. — Ну, вот, и в этом я виновата».
Влиять на погоду меня научила мама. Лучше всего это выходило под действием сильных эмоций. Так произошло и сейчас: обида выплеснулась проливным дождем, а отчаяние нависло над Зитримом свинцовыми тучами. Я сидела, поджав колени и уткнувшись в них подбородком.
Тихо скрипнула дверь, послышались шаги, и рядом со мной присела Фейн. Женщина зябко куталась в цветастую шаль и пристально смотрела в мою сторону. Я спросила бесцветным голосом:
— Вы знаете, что произошло?
— Да, — ответила оборотница.
Я приняла ее спокойствие за затишье перед бурей и приготовилась выслушать поток упреков, но вместо этого Фейн опустила узкую ладонь на мое плечо.
— Девочка, я верю, что у тебя все получится.
— Фейн, о чем вы говорите — я сама уже в это не верю, — грустно усмехнулась. — Похоже Ника права — я ни на что не годна.
— Не годна? — мои слова разозлили женщину. — Да мало ли, что тебе скажут! Если сама себе не веришь, то уж точно ничего не получится. Так что брось подобные мысли.
— Фейн, — устало потерла переносицу. — Но я совершенно не знаю, что делать!
— Прежде всего прекрати жалеть себя! — жестко сказала оборотница.
— Я себя не жалею, — возмущенно посмотрела на нее.
— А, чем, позволь узнать, ты сейчас занимаешься? Я себя не жалею, — передразнила Фейн мои слова. — Если бы тебе было пять лет, я еще бы поняла. Но, Руфь, ты взрослая девушка. Ведьма, в конце концов! Мы все надеялись на тебя, а теперь, вместо того, чтобы помочь умирающему ребенку, ты предаешься жалости к себе?
— Я, — попыталась возразить, но Фейн вновь меня перебила.
— Да очнись же ты, наконец! Вспомни, как уверяла меня, что сделать все возможное! Так почему же сейчас отказываешься от своих слов.
— Фейн, а если я вместо того, чтобы помочь, я наоборот наврежу? Что тогда? Что? — с отчаянием посмотрела на оборотницу.
— Ох, девочка, — она легонько погладила меня по голове. — Тогда не иди, останься тут.
— Но, как так? — пораженно выдохнула я. Как-то быстро Фейн поменяла свою позицию. — Как я смогу просмотреть Илару в глаза, каждую минуту сожалея о бездействии?
— Теперь ты сама определилась, — грустно сказала оборотница.
— Но, — я хотела возразить т сразу же осеклась.
«Действительно определилась, — с удивлением подумала, заглядывая женщине в глаза. Понимание, вот, что в них отчетливо проскальзывало… Стоп. Понимание?! Так она меня спровоцировала! Манипуляторша!»
С благодарностью стиснув руку женщины, сорвалась с места, не обращая внимание на проливной дождь. В голове начал созревать план. Нет, даже не план, а скорее его призрак. Что мы имеем в наличии. Ну, во-первых, у нас есть целый город, населенный оборотнями, каждый из которых не может перекинуться. Что им мешает? А мешает им некий недоброжелатель, который упорно продолжает выкачивать из местного населения силу. То есть получается, что от каждого оборотня отходит канал силы, который можно…
Додумать не успела, так как вновь оказалась у дома оборотня. Я застыла на самом пороге, не решаясь войти. Оказаться внутри комнаты значило очень многое. Переступить порог было все равно, что оставить свои страхи и поверить в собственные силы. Даже не смотря на то, что я оказалась в другом мире, видела, ощущала и сама творила магию, так и не смогла поверить в нее до конца. Она по-прежнему оставалась чем-то эфемерным, нереальным. Если существовала такая возможность — я предпочитала обходиться своими силами. Никакие тренировки, даже с мечом, не могли сделать меня столь же физически сильной, как и мужчин. А поверить, что все это можно компенсировать магически… поверить, что вместо банального удара в глаз можно использовать силовой импульс и выйдет ничуть не хуже… оказалось нелегко.
Мои способности не стали для меня каким-то открытием, но, тем не менее, служили скорее забавой, чем реальной силой.
Шаг. Всего один шаг. Но, как много за ним сокрыто! Переступив порог, я признала магию частью себя, а не довеском ко всему остальному.
Не говоря ни слова, я подошла к кровати, на которой лежала Вилена и судорожно втянула воздух. Ох… такая бледная… едва живая.
«Вот он, — подумала я, перейдя на магическое зрение. — Вот тот самый канал, по которому капля за каплей уходит жизнь девочки».
Любое живое существо было связано с окружающим миром ниточками даже не магической силы, а скорее жизненной энергии. Огни практически неразличимы, но, тем не менее, существуют. У Вилены энергетические каналы были практически атрофированы и почти что высохли. А среди этих чахлых отростков выделялась одна нить, которая пульсировала от переполнявшей ее силы, перекачивая ту неизвестно куда.
«Найду мерзавца, все это сделавшего и ему не поздоровиться — уж об этом я позабочусь» — мелькнула мысль.
Вновь сосредоточившись на чужеродном канале, решила: раз не знаю, как действовать аккуратно и правильно, то применю чистую силу без оформления ее в заклинание. Я представила, как магия концентрируется на ладонях, и ухватилась ими за пульсирующую нить. Со стороны могло казаться, что я пытаюсь задушить воздух руками, но в тот момент меня мало волновало, как все это выглядит.
Создавалось такое ощущение, что я держусь за раскаленную сковородку, и мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, лишь бы не заскулить. Временно отключившись от боли, я направила по каналу поток магической силы такой мощности, которую даже в себе не подозревала.
Каналы для перекачки силы были заклинанием ненадежным и недолговечны. И уж законными они не были не в коей мере. Но даже за три-четыре месяца, которые могли продержаться приносили исключительный вред или пользу — для кого как. Поток силы, пока он оставался равномерным и постоянным с легкостью проходил по каналу, достигая адресата. Но если происходил резкий и очень интенсивный выброс энергии, то канал просто «перегорал». Для мага, контролирующего нить, все могло закончиться по-разному: если он был не опытен или же собственный потенциал оказывался недостаточным — в этом случае смерть наступала незамедлительно. В том случае, когда маг являлся не последней фигурой в магическом мире — он отделывался временным ухудшением здоровья. Мало приятно, но вполне излечимо.
Именно на этот принцип я надеялась и вот уже третью минуту направляла всю магию, оставшуюся в организме по каналу. Чувствовала себя в тот момент не самым лучшим образом, ведь даже по моим САМЫМ оптимистичным подсчётам сила должна была закончиться еще на первой минуте. Но этого не произошло.
Перед глазами все плыло и меня начинало ощутимо покачивать. Концентрироваться становилось все труднее. Чуть ли не плача от отчаяния, я выпустила импульс такой силы, что не смогла сдержать болезненного вскрика.
Ноги перестали меня держать и, как кукла, которую перестали держать за ниточки, я рухнула на пол. Прежде чем окончательно отключиться услышала звук хлопнувшей двери, приглушенную ругань, стремительные шаги и холодную ладонь, опустившуюся на мой лоб.
Не щадя ни себя ни лошадь, Шаен неуклонно приближался у Зитриму. С самого утра эльфа не оставляли тревожные предчувствия. Как будто кто-то шептал ему, что нужно как можно скорее оказаться в городе. Произошло событие, которое приведет к необратимым последствиям — в этом перворожденный не сомневался.
«Если уже не произошло» — мрачно усмехнулся он, еще сильнее пришпорив коня так, что деревья смазались в сплошную линию.
Что может быть неотвратимей смерти? Ничего или почти ничего. А свою и чужую жизни эльф научился ценить.
Прошло несколько часов и абсолютно безоблачное небо практически за пару минут затянуло тучами. Дождь не заставил себя ждать. Эльфу ничего не оставалось делать, как только скрипеть зубами и молить всех известных ему богов за скорейшее прибытие в Зитрим. Тропы, позволяющие сократить расстояние до минимального, были задействованы еще в самом начале пути, но Шаену все равно казалось, что он движется слишком долго. Слишком.
Когда всадник достиг поселения оборотней, эльф почувствовал, как в одной из изб произошел выброс такой силы, которая была доступна не каждому магу. Вопрос, в какой именно дом следует направиться эльфу и где, собственно, расположились виновники торжества — отпал сам собой.
В то время как Руфина направила поражающий по своей мощи магический импульс, а Шаен спешил на выручку в одном из главных залов эльфийского дворца проходил прием. На нем собрался весь цвет общества перворожденных.
Самые влиятельные представители эльфийских кланов, лучшие маги, воины и прочии немаловажные представители древнией расы спокойно разговаривали, веселились, танцевали. Обворожительные эльфийки заливались звонким смехом.
И только один перворожденный не принимал участия в общем веселье. Его лицо было покрыто неестественной бледностью, глаза лихорадочно блестели. Тяжело дыша, он направился к выходу из залы.
Каждый шаг давался эльфу тяжелее предыдущего, но и это его не останавливало. Прочие эльфы недоуменно смотрели ему в след и застывали в нерешительности. Желание помочь собрату боролось с настороженностью и чувством самосохранения. Эльф отличался на редкость мстительным и недоброжелательным характером и мог воспринять помощь, как своеобразную насмешку над собственной слабостью. Насмешек он не терпел, а высокая должность, занимаемая при дворе Повелителя, позволяла расправиться с обидчиком самым болезненным для того образом.
Схватившись дрожащей рукой за ручку двери, перворожденный собрался выйти из залы, но не успел. Коротко вскрикнув, он осел в глубоком обмороке, сильно приложившись головой об пол.
«Все меньше глупостей мы делаем с годами, но качество при этом их растет»
Бывают такие дни, о которых хочется забыть, сделать так, чтобы их никогда не было. Каждый человек хоть раз попадает в безвыходное положение или ситуацию близкую к таковой. Но и тут найдутся скептики, которые заявят, мол, не бывает такого, просто существуют неприятные решения.
Илар человеком не был и мог смело заявить, что все его родственники, вплоть до седьмого колена являлись чистокровными оборотнями, которые хоть и не были кровожадными, алчными тварями, но, тем не менее, представляли собой объект страха непросвещенной части человечества. Ими пугали детей и взрослых, несмотря на то, что оборотни, на первый взгляд не так уж сильно отличались от людей. Они не были не хуже и не лучше, просто были другими: более выносливыми, лучше регенерирующие, имеющие вторую иппостать.
Илар все чаще приходил к мысли, что в его жизни наступила черная полоса. Ему отчаянно хотелось повернуть время вспять и все исправить, но все-таки он понимал, что эта материя недоступна даже сильнейшим из магов. А будь доступна, то что? Разве смог бы он, простой оборотень, что-то сделать? То-то же…
Последние несколько дней обернулись для него настоящей пыткой. Правы были те, кто утверждают: бездействие режет лучше ножа.
Илар был горд. Всю жизнь он ставил собственное достоинство не на последнее место, но ради жизни близких готов был поступиться собой… и поступился. Смиренно просил помощи у эльфийского Правителя. Впервые за последние десятилетия оборотни обратились к посторонним за поддержкой. Даже после войны они предпочли справиться своими силами.
Илар ждал, не позволял себе отчаиваться. Но и тут его ожидал провал. Положение спасла человеческая девочка, Руфина. Она собственные магические услуги, заранее предупредив, что может не справиться. С первого дня знакомства ведьма, порой ставила оборотня в тупик. Узнав, кто Илар на самом деле, она не стала с воплем убегать, а напротив, еще больше заинтересовалась им.
У Руфины напрочь отсутствовало всякое уважение к сословным и расовым различиям. Она таскалась с малолетним эльфенком, ни капельки не стесняя себе тем фактом, что его отец один из главных магов Альхема. Умудрилась напоить на важном эльфийском празднике чуть ли не всех собравшихся, после чего нагло обыграла одного из патрульных, отобрав у бедняги сапоги. И, в завершении окатила Правителя, Советника и Главного мага каскадом воды. А за то, чтобы еще раз увидеть расширенные до размеров золотого глаза Шаена, оборотень не поскупился бы.
Но при всем этом Руфина с каким-то сверхъестественным чутьем разбиралась в окружавших ее людях (в данной ситуации правильнее будет сказать нелюдях). С первого взгляда, определив из собравшихся Правителя, она повела себя максимально правильно. Уважительный поклон, не менее вежливые речи — от малолетней человеческой нахалки такого не ожидали. Ничуть не тяготясь этим фактом, оборотень готов был признать, что испытывал к ней вполне дружеские чувства.
Как и было обещано, Руфина прибыла вместе с ним в Зитрим. Двое суток ведьмочка старалась сделать хоть что-нибудь. Безрезультатно.
Когда запыхавшийся Алаин появился на пороге его дома, Илару даже не потребовалось объяснений. Наполненные страхом глаза эльфенка говорили сами за себя: случилось худшее. К своему глубокому сожалению оборотень не ошибся. Он вообще редко ошибался. Вилена начала перекидываться.
Но, несмотря на весь его скепсис, после первой неудачной попытки, ведьма все-таки смогла справиться. Девушка встала около кровати его племянницы, вытянула руки, и началось. Глаза Руфины стали отливать расплавленным серебром. Казалось, что она видела намного больше, чем способны простые люди. Кто знает?
Бледное лицо и трясущиеся от напряжения руки показывали насколько девушке нелегко. Последний импульс силы, испущенный ведьмой, оказался настолько мощным, что даже оборотень, не имеющий способностей к магии, почувствовал его.
Когда девушка начала оседать на пол, Илар кинулся к ней. Оглянувшись на кровать, на которой лежала племянница, он понял по спокойному дыханию Вилены, что опасность девочке больше не грозит. Но прежде чем оборотень успел что-то предпринять, дверь распахнулась, и в комнату влетел злой и промокший на сквозь эльф.
Быстро окинув взглядом помещение, он подошел к распростертой на полу ведьмочке. Тихо ругнувшись, Шаен опустил ладонь Руфине на лоб. Судя по едва заметному сиянию, сходившемуся от руки перворожденного и напряженному лицу, он применил довольно сложное заклинание.
Несколько минут протекли в напряженной тишине. Дождавшись когда лицо девушки сменит цвет с мертвенной бледности на обычную, перворожденный отнял ладонь и повернулся к застывшему около него оборотню.
— Будь спокоен, — сказал он. — Опасности для жизни нет. К счастью, эта чокнутая девчонка во время остановилась.
— Что с ней произошло? — спросил Илар.
— Помнишь, еще в Альхеме на празднике она устроила фейерверк? — получив утвердительный кивок, продолжил. — В тот раз Руфина едва ли контролировала свое заклинание. Теперь — то же самое. Опыта никакого, а силы предостаточно, даже слишком…
— Шаен, — осторожно окликну оборотень задумавшегося перворожденного. Когда тот поднял рассеянный взгляд на друга, Илар предложил. — Может нам перенести ее с пола?
— Да, конечно, — тут же спохватился эльф. Шаен был смущен тем, что предложение последовало не от него, но в этом маг не признался бы не под каким давлением.
Эльф легко подхватил девушку на руки и аккуратно положил ту в кресло, стоящее неподалеку.
— Илар, неужели у тебя не нашлось еще одного спального места, — чуть насмешливо спросил он.
— Руфина вообще-то живет в другом доме, — возмущенно буркнул оборотень. — Она лечила мою племянницу, после чего ей стало плохо.
— Что-то случилось с Виленой? — сразу насторожился Шаен и подошел к девочке. Некоторое время он внимательно всматривался, но не найдя ничего, вопросительно изогнул бровь:
— С ребенком все в порядке: она просто спит.
— За это стоит благодарить Руфину, — тяжело вздохнул Илар. — Еще полчаса назад Вилена мало чем отличалась от умирающего. Зря я в ведьме сомневался — она помогла.
«В отличии от тебя»- повисло в воздухе, но Илар благоразумно сдержался, не желая показывать свою обиду на друга. Перворожденный, тем не менее, все понял.
— Илар, — вкрадчиво начал он. От недобро сверкнувших глаз Шаена оборотню стало немного не по себе. — Будь добр, скажи… какого лешего ты уехал, не дождавшись нашей помощи?!
— Ах, помощи, — теперь злился уже оборотень. — Надоело мне сидеть в Альхеме и ждать у моря погоды, когда каждая минута дорога! Я пробыл у вас достаточно долго и что? Ничего — вот что! Вы только воротили свои эльфийские носы.
О том, кто подтолкнул его к такой мысли, Илар сообщать не собирался. Слово оборотень держать умел… а между собой пусть эльфы разбираются самостоятельно.
— Подожди ты еще немного, помощь была бы, — возразил эльф, с едва заметной ноткой неуверенности. На его взгляд Правитель слишком долго тянул с решением.
— Ладно, довольно об этом, — поморщился Илар. — Давай лучше думать, что нам теперь делать.
Жест, охвативший всю комнату одновременно, мог означать все что угодно. Перворожденный собрался было уточнить, но его прервали. Из соседней комнаты вышел заспанный эльфенок, которого, судя по всему разбудила состоявшаяся перепалка. Потирая кулачком слипающиеся глаза, мальчишка от души зевнул. И наткнувшись взглядом на спорщиков, так и застыл с открытым ртом.
Встречи с родителем он уж никак не ожидал, поэтому осматривать остальную часть комнаты не стал. Может и к лучшему. Заметь эльфенок находящихся в бессознательном состоянии Вилену и Руфину, еще неизвестно, как бы он себя повел.
С беспокойством посмотрев на отца, Аль пролепетал:
— Э-э-э, я… ну, это… того в смысле, — тихий вздох, стыдливо опущенные глаза. В общем, классическая поза раскаяния. — Привет, папа.
— Здравствуй, Алаин, — спокойно ответил Щаен. — Не объяснишь ли мне, почему ты убежал из дома?
— А… а, я тебе не нужен! — с обидой посмотрел на него сын.
— Да? — вкрадчиво протянул перворожденный. — Тогда зачем я сломя голову несся сюда? Волновался, думал, как же там мой сынок? Ты говоришь чушь!
Эльфенок смущенно попыхтел, потоптался на месте. Он уже задумывался о некоторой нелепости собственных предположений, и теперь Алаину было стыдно. Подойдя к отцу, он заглянул тому в глаза.
— Па-а-ап, — протянул мальчишка. — Ты же на меня не сердишься больше?
Шаен потерпел сокрушительное поражение: сердиться на сына у него совершенно не получалось. Так и не сумев сохранить грозное выражение лица, он взъерошил волосы на макушке ребенка.
— Иди, ложись, уже глаза слипаются. Утром поговорим, — сказал перворожденный.
Когда паршивец смотрел на него такими умильно-извиняющимся взглядом, Шаен был обречен. Радостно улыбнувшись, Аль отправился к себе.
Эльф встряхнул головой, вновь сосредотачиваясь. Еще многое предстояло сделать, в частности устроить качественную головомойку одной сопливой девчонке, возомнившей себя чуть ли не архимагом.
Хотя я уже не спала, говорить об окончательном пробуждении было преждевременно. Голова болела зверски, и стоило открыть глаза, как комната начала медленно покачиваться из стороны в сторону. Слегка приподняв свою многострадальную голову, решила, что все напасти этого мира сосредоточились именно на мне.
Расположившись в удобном кресле, на меня в упор смотрел Шаен. Стоит отметить, что я находилась как раз в той комнатке у Фейн, где отсыпалась в предыдущие дни.
«А этот… эльф… что тут делает, м-м-м?» — раздраженно подумалось мне.
Перворожденного ни капельки не смущало то, что я распласталась на кровати, ни мой не совсем здоровый вид. Чуть хищная улыбка на красивом лице обещала скорую взбучку.
— Вижу, ты уже проснулась, — протянул эльф.
Даже его негромкий голос показался в тот момент громом для моей бедной головы.
— Слышь, не бухти а? У меня череп раскалывается! — просипела я.
«М-да, а где же моя вежливость? — мелькнула мысль. Тут же ей на смену пришла другая. — Там же, где и хорошее самочувствие! Ничего, Шаен это переживет».
Эльф слегка прибалдел от подобного пренебрежения к собственной персоне и вкрадчиво сказал:
— У тебя не возникает ко мне… чувства благодарности, так сказать?
— Чего-чего? — спросила я.
Мне стало настолько любопытно, что я даже приподняла голову от подушки. При моем разбитом состоянии, подобные действия должны оцениваться не меньше чем подвиг. Окинула Шаена оценивающим взглядом.
«Красивый, ушастая зараза» — внутренне вздохнув, подумала я. Не найдя причин для благодарности, демонстративно уткнулась лицом в подушку.
— Я спас тебе жизнь, — воззвал к голосу моей совести перворожденный.
— А тебя кто-нибудь просил? — хмуро посмотрела на него.
Могу поспорить, что такого отношения к случившемуся Шаен не предполагал. Я всегда считала себя умной девочкой и примерно представляла, что произошло. По-видимому, эльф поехал вслед за нами и успел застать сцену моего эффектного падения. Ну, и подлечил немножко. Я была признательна перворожденному, но сообщать об этом сразу не собиралась. Появилось непреодолимое желание подшутить.
Высокомерие всех эльфов, а сидящего передо мной в частности, раздражало. Людей перворожденные считали существами недалекими и невежественными. Впрочем, встречались среди нас и такие субъекты.
«У эльфов тоже можно найти подходящих под описание особей, — пакостно подумала я. — А что ж их не видно? Ну, стыдно им… прячутся… лес большой, места много».
На ум почему-то пришел Кайран, советник Правителя Альхема. Разыгравшееся воображение наградило несчастного перворожденного парой новеньких лаптей, домотканой рубахой не первой свежести и коричневыми штанами с вытянутыми коленками. Мысленно облачив эльфа во весь этот наряд, я не остановилась, заставив Кайрана с глуповатым выражением лица почесывать затылок.
Наша единственная встреча была непродолжительной, и мы не успели перекинуться и парой слов. Представив холодного и сдержанного перворожденного в классическом деревенском одеянии, которое я скопировала у одного недалекого паренька из Соколиц, сдерживаться больше не смогла.
Плечи начали подрагивать, а подавляемый смех вырывался тихими всхлипами. Притом, что лицо было уткнуто в подушку, казалось, что я плачу.
Не привыкший к таким быстрым сменам настроения эльф, обеспокоено спросил:
— Что случилось? Ты плачешь?
Вопрос меня сильно удивил. Я подняла голову и посмотрела на Шаена. Выступившие от смеха слезы, повисли на ресничках. Закушенная в порыве сдержаться губа. Все это еще больше убедило перворожденного в своей догадке. Тут я представила, стоящего передо мной эльфа в придуманном облачении и заржала в голос.
Некоторые советуют: чтобы не боятся выступать перед аудиторией, нужно представить собравшихся там людей обнаженными. Голых сложно бояться по-настоящему. Похоже на то, что нашла способ избавиться от чувства неловкости перед эльфами. (хм, а это будет называться эльфофобией? Тьфу, как звучит!) Так вот, нужно всего лишь представить пугающего вас перворожденного в описанном мной костюмчике. Живенько так представить, во всех подробностях…
Гарантирую: пугать вас он однозначно не будет. А как бороться со смехом, решайте сами.
Шаен тем временем отступил от меня на шаг и как-то странно посмотрел.
— Ты случайно не блаженная? — подозрительно спросил он.
— Ага, она самая! — радостно и с самой идиотской улыбкой, на которую была способна сообщила в ответ.
Судя по дернувшемуся в неровном тике глазу перворожденного, получилось у меня просто замечательно.
«Блаженные, то бишь шизофреники по-нашему, — рассудила я. — Окажись я дома, да расскажи о том, что со мной приключилось доброму дяде-доктору, уверена, что меня не только блаженной назовут, а еще и бесплатный пансион в доме с мягкими стенами обеспечат на ближайшие несколько лет».
На мгновение задумалась, а не попускать ли мне слюнки для пущего эффекта? Но потом решила: если эльф убежит сразу, спектакль устраивать будет не перед кем.
— Есть основания? — уточнил на всякий случай Шаен, хотя уже не сомневался в верности поставленного диагноза.
— Дык, как же? — почти искренне удивилась я. Эффектно выпучив глаза и почесав ухо, продолжила. — Значитца все так говорят. Ну, чесслово, не знаю, за что так окрестили! Вот начну по улице нашей деревеньки бегать, да песенки петь, так старушки сразу: «Ох, девка дурная совсем. Блаженная небось» Или вот засмотрюся на небо, да как ворон считать начну, спросят: «Что ж ты Руфина уже битый час в одну точку пялишься?» «Как, что, — отвечу я. — ворон считаю» «Где же там ворон видно?» «Дык, вон они» — и показываю. А мне представляешь, не верят, — после чего сокрушенно покачала головой.
Гамма чувств, отразившаяся на лице перворожденного, была настолько разнообразной, что мне опять стало смешно. Я постаралась сдержаться, но проступившая мелкая дрожь, лишь усилила впечатление и заставила эльфа настороженно коситься в мою сторону.
— А ты голоса, случайно не слышишь? — подозрительно спросил Шаен.
По всей видимости, он старался вспомнить какие-нибудь симптомы сумасшествия. Что ж могу со всей уверенностью сказать: я под них пока что вписывалась.
«Не будем расстраивать товарища эльфа» — решила я.
— Как ты мог такое подумать! — обиженно посмотрела на него. Подождав пока Шаен слегка расслабиться, с маниакальным блеском в глазах продолжила. — Конечно, слышу! Токмо по вторникам и субботам, пополудни, — доверительно сообщила остолбеневшему перворожденному. Чокнутые ведьмы были для него в новинку. — Сегодня, какой день недели?
— Вторник, — машинально ответил эльф и тут же поперхнулся.
«Чудно, чудно, — мысленно захлопала в ладоши. — Да и время подходящее».
— Они здесь, — тихим загробным голосом проговорила я. Так, стекленеющий взгляд и готово.
— Кто? — подался вперед, еще не до конца пришедший в себя эльф.
— Они… они… хотят говорить со мной… слышу. Слышу!!! — хм, похоже, во мне умерла гениальная актриса.
— Что?
— Говорят… говорят… у-у-у, — начала старательно завывать и не удержавшись захохотала. — Гы-гы-гы…
— ЧТО?! — опешил Шаен.
Эльф во все глаза смотрел на меня, и до него стремительно начинало доходить, что все это время я просто подшучивала над ним.
— Руфина! — воскликнул Шаен, стараясь воззвать к моей совести. Безуспешно старясь.
— Ась? — на миг вернула то же идиотское выражение лица и, будучи не в силах сдержаться, заливисто расхохоталась.
Подождав пока я успокоюсь, эльф слегка высокомерно фыркнул и посмотрел на меня так, что стало сразу понятно: шутки кончились, начался разбор полетов. Мгновенно подобравшись, стала предельно серьезной и собранной. Когда нужно остановиться я всегда знала, но прислушивалась ли к голосу разума вопрос другой.
— Успокоилась? Отлично, — к моему вящему недовольству, Шаен как ни в чем не бывало развалился в кресле. — Нам с тобой есть, о чем поговорить.
— Это о чем же? — заинтересовалась я.
— Например, о том, что ты, толком не вникнув в ситуацию, полезла сломя голову самые дебри! В магии должна быть точность иначе результат твоих действий предугадать невозможно, — эльф устало потер переносицу. — Руфина, ты хоть понимаешь, что могло произойти? Чуть больше силы на заклинание, немного дольше волшбы и не только бы сама пострадала, но еще и Вилена погибла!
Я пристыжено молчала. Возразить было нечего, так что мне оставалось только тихо сопеть.
— Девочка, — тьфу, достали! Ну, сколько можно меня так называть! Ладно, Дарий, ладно, Фейн. Но Шаен то, что? Ммм? Умом я понимала: лет эльфу ого-го как немало. Но казался он мужчиной в самом расцвете сил. — Магии у тебя не меряно, но распределять ты ее совершенно не умеешь. Не спорь, — сказал перворожденный, заметив мой возмущенный взгляд. — Еще на празднике начала лета ты создала иллюзию, при этом, впихнув нее столько силы, что ослабь ты хоть на грамм контроль, то энергия вырвалась бы ни волю и поляну смело к лешему!
Я пораженно смотрела на Шаена. Неужели… ох.
— Кто тебя учил? — спросил эльф.
— Дарий, травник, у которого я жила, — ответила убитым голосом.
— И как долго ты обучалась?
— Где-то восемь месяцев, — пожала плечами.
— Что?! — подскочил на кресле эльф. — Восемь месяцев?! О-о-о, — чуть ли не простонал перворожденный. — Восемь месяцев…
— Да, что ты заладил одно и то же! — разозлилась я. — По-моему я достаточно внятно сказала. Не понимаю, что тебя не устраивает?
— Что не устраивает? — снова переспросил Шаен.
«Гр-р-р, — мысленно зарычала. — если он еще раз переспросит, я его покусаю».
Правильно оценив мое выражение лица, эльф, наконец, соизволил объясниться.
— Руфина, магии учатся не один год. Даже после окончания обучения маги постоянно совершенствуются. Контролировать свои силы, особенно, если они велики — очень непросто. Долгие тренировки на концентрацию — обязательный пункт программы, который студиозы проходят раньше, чем первые заклинания.
— Но Дарий не учил меня такому!
— Ты сама сказала, что Дарий травник, — разъяснил Шаен. — Их обучаю несколько по-другому. У боевых магов акцентируется внимание на атакующих заклинаниях, а не на изготовлении зелий. Критерии совершенно разные.
— Ясно, но чем тебе не понравилось срок моего обучения? — упрямо спросила я. Полученный ранее ответ меня не совсем устроил.
— Да за такое непродолжительное время ты по идеи должна быть способна только на самые простые заклинания!
— А я какие творю? — удивленно посмотрела в ответ.
— Руфина, — посмотрел на меня Шаен, как на слабоумную. — Я хочу отметить, что, не умея толком концентрироваться, ты должна по всем законам логики забраковывать сложные заклинание на начальных парах. Но ты не только этого не делаешь, но и умудряешься каким-то образом доводить их до конца. Каждое волшебство, требующее значительных затрат силы, превращается для тебя и для окружающих в крайне опасную ситуацию.
— И что мне теперь делать? — раздраженно спросила я. — Дарий далеко: учить меня некому. А сама я, наверное, толку большого не добьюсь.
Пристально посмотрев не меня, эльф опустил подбородок на сцепленные ладони и спокойно сообщил:
— Тебя учить буду я.
— Чего?! — посмотрела на него, как на инопланетянина. Пожалуй, последнему я бы удивилась меньше, чем предложению Шаена, которое казалось почему-то верхом абсурда. — Да мы с тобой через две минуты перегрыземся!
— Ничего, потерпишь, — пакостно улыбнулся эльф.
Он, похоже, решил отыграться за мое недавнее выступление и сейчас представлял будущие занятия.
— Ты, вроде на службе у Правителя, который в тебе нуждается, — предприняла последнюю попытку отговорить перворожденного.
— Именно по его указу я и нахожусь в Зитриме для оказания помощи местному населению.
— Что ж не оказал ее раньше, когда это было действительно необходимо? Теперь я и сама разобралась.
— Приказы правителя не обсуждаются, — холодно ответил Шаен.
— Ну, не обсуждаются, так не обсуждаются, — философски пожала плечами. — И долго ты здесь пробудишь?
— Не беспокойся, — усмехнулся эльф. — За это время я успею тебя кое-чему научить.
«Упс, — мрачно подумала я. — Мне кажется или предстоящие занятия не доставят мне слишком большого удовольствия?»
Заметив, что перворожденный поднялся и собрался уходить, удивленно спросила:
— Ты куда?
— Мне еще с Иларом надо переговорить, а ты отдыхай.
— Я не собираюсь лежать в кровати и ничего не делать!
— Еще как будешь, — нагло ответил Шаен. — У тебя постельный режим на ближайшие пару дней. Сама виновата: нечего было колдовать, когда не знаешь точного результата своих действий!
— Ты… ты, — от такой наглости мне осталось только хватать ртом воздух.
Запущенная в эльфа подушка, столкнулась с закрывшейся секундой ранее дверью.
«Введение запретов стимулирует их нарушение».
«Ушастая… зараза, — в который раз мысленно выругалась. И это было максимально вежливое высказывание, на которое я оказалась способна. — Мерзкая, противная, ушастая зараза!»
Последние полчаса я провела взаперти, и этот факт не добавил мне хорошего настроения. Если вы думаете, что я злилась, то вы ошибаетесь: я была просто в бешенстве!
Заявив эльфу, что не собираюсь оставаться в постели и ждать восстановления сил, ожидала чего угодно, но не того, что произошло. Шаен не стал ни убеждать меня в необходимости постельного режима, ни ругаться, ни язвить. Он просто меня запер, а на окошко наложил заклинание, не позволяющее выбраться через него.
Я была так шокирована, что первую минуту смотрела в сторону двери и глупо хлопала глазами. На смену недоумению и растерянности пришла ярость.
С невероятным трудом, пересилив собственные возмущения, вежливо попросила выпустить меня, на что получила не менее вежливый отказ и прямо-таки сочащееся доброжелательностью пожелание заняться самоизлечением посредством глубоко, продолжительного сна. После этого я более настойчиво, но уже менее вежливо повторила просьбу. Ответ был аналогичен. На пятой попытке мое терпение испарилось и, не стесняя себя в выражениях, я потребовала открыть дверь.
Меня ожидал провал. А кто-то сомневался в таком исходе, ммм? Только я.
Если в самом начале Шаен мог сжалиться и согласиться, то теперь, готова поспорить, решил стоять на своем до последнего. На одной только эльфийской вредности.
Угрозы, жалостливые просьбы, вопли, метание в ничём неповинную дверь всего, что попадется под руку не принесли ровным счетом никакого результата.
— Шаен, — очень вкрадчиво проговорила я. — Выпусти меня!
— Руфина, деточка, — понял же прекрасно, что меня бесит, когда он так обращается! Издевается, блин! А еще этот осторожно-ласковый тон, каким говорят только с психами и беременными женщинами. Я не попадала не под одну из категорий, хотя эльф уверенно записал меня в первую. Всё, перворожденный, я тебя запомнила… встреться мне в темном переулке… поздно ночью. — Отдохни, поспи, уморилась поди бедная.
— Г-р-р-р, — зарычала я.
Слышно было едва-едва, но Шаен вовремя сообразил, в чем дело и предпочел не раздражать больше злую ведьму (меня, то есть), а спокойненько покараулить за дверью. С той стороны, конечно.
Активная фаза истерики плавно перетекла в пассивную, и сказать, какая из них представляет большую угрозу для общества, было сложно. Заметив сиротливо приютившийся около кровати стул, не преминула вытащить тот на середину комнатушки и усесться лицом к двери.
Увы, должна была признать правдивость слов Шаена: мне требовался отдых и восстановление сил. В данный момент я была способна только на самые слабые заклинания, а без магической подпитки дверь взглядом не прожигалась.
У меня появилось время на раздумья, и я решила использовать его с максимально возможной пользой, а именно придумать эльфу как можно больше пакостей. Получалось очень даже неплохо. Что ж, если я не преуспею на магическом поприще, то смогу написать книгу: «Как отомстить эльфу: 666 способов Руфины Бесстрашной» Бесстрашной, в смысле испытывать мне их первой придется-то, а с перворожденными шутки плохи. Такой расклад меня ни капельки не останавливал, даже наоборот — еще больше раззадорил.
«Мне суждено войти в легенды, — воодушевленно подумала я. — Ни одно живое существо не дошло прежде до такой гениальной идей. Издам книгу, она начнет пользоваться спросом. Ко мне будут подходить за автографами. Станут узнавать на улице. Правда, эльфы, ставшие жертвами моих трудов, объявят меня кровным врагом… А, впрочем, не важно… Я ведь стану богатой, вот и найму отряд охранников».
За последующие пятнадцать минут мной было придумано материала минимум на первые пять глав будущего бестселлера, где помимо таких гуманных способов мести, как обмазывание смолой и осыпания перьями, присутствовали совершенно зверские — принудительное остригание волос в ультрасовременную прическу, названную мной «панки после пьянки». Ладно, ладно, признаюсь: идея не моя. Но для перворожденных, относящихся с некоторым трепетом к своим шевелюрам, кислотно-зеленый ирокез должен был представляться чем-то невообразимо ужасным. Вот такая я жестокая!
«А мне стыдно? — заинтересованно прислушалась к себе. — Да ни в одном глазу!»
С тех пор, как бурное возмущение сменилось подозрительной тишиной, Шаен занервничал и решил заглянуть внутрь. Когда дверь осторожно отварилась и в образовавшуюся щель высунулась голова эльфа, не стала кричать и возмущаться. Я была занята вещами поинтересней.
— Что ты так смотришь? — подозрительно спросил перворожденный.
А смотрела я на его золотистые, отливающие рыжиной, волосы до плеч.
— Шаен, ты не хотел бы сменить прическу? — задумчиво спросила эльфа.
Перворожденному определенно не понравился мой витающий в облаках вид. Совсем не понравился. Так обычно смотрит только что закончивший обучение парикмахер на своего первого клиента, размышляя какую же сделать прическу несчастной «жертве». Клиент ясное дело все быстро просекает и начинает нервничать, но сваливать несолидно, да и поздно уже.
Я же мысленно представила симпатичную новенькую прическу моего знакомого эльфа.
«Сделаю стрижку и укладку бесплатно, — мысленно хихикнула я. — По старой дружбе, так сказать».
Ухмылка, которую я не смогла сдержать, в купе с оценивающим взглядом добили Шаена окончательно. По всей видимости, он решил, что эта такое своеобразное последствие недавнего заклинания.
— Отдыхай, — в который раз буркнул эльф и поспешил закрыть дверь.
Выплыв из туманных размышлений, и осознав, что жертва, простите, первый клиент, собирается банально свалить, кинулась за ним. Увидев предвкушающее оскалившуюся меня, Шаен захлопнул дверь с такой скоростью и силой, что в другой комнате, судя по звону, слетела откуда-то и разбилась кружка. «Береженного и Бог бережет» — рассудил перворожденный.
— Куда ты? — возмущенно крикнула закрытой двери, для убедительности стукнув пару раз по ней кулаком. — Вернись и веди себя, как мужчина!
— Я эльф и не чета вашим мужикам! — попытался откреститься Шаен.
— Я всего лишь хочу сделать тебе новую прическу!
— Не сомневаюсь, что хочешь, — готова поспорить на свой меч, что эльф при этих словах гадко ухмылялся. — А мне, что потом прикажешь делать? Ходить ближайшие 5–6 лет в капюшоне? Или может быть поселиться в самой дремучей части леса, чтобы меня никто не видел?
— Будто ты знаешь, что я собралась делать! — искренне возмутилась и начала перечислять. — Подстригу немножко, ну подкрашу чуток…
— Подкрасишь? Подстрижешь? — чуть ли не задохнулся от возмущения Шаен. — Ополоумела?
— Да, как ты смеешь!
Сколько праведного гнева, экспрессии… я прям себя зауважала. Найду в этом мире театральное училище, да как пойду туда учиться… талант не должен пропадать!
«Шаен, прости, но тебе придется пострадать во имя искусства, — мысленно извинилась перед эльфом. Мне даже было его капельку жалко. Но эта капелька оказалась слишком маленькой, чтобы прекратить попытки. — Как сказал кто-то в моем мире: искусство требует жертв. И не важно, какое именно это искусство: парикмахерское, писательское или актерское. Тем более что ты пострадаешь ради всех их вместе взятых. Ну, не говорить же тебе, какую конкретно я собираюсь сделать прическу!»
За дверью послышались тихие смешки. Знакомые такие смешки.
— Илар! Выпусти меня отсюда!!! — из всех сил закричала я.
— Извини, Руфь, но против Шаена я бессилен. Ты же знаешь, что если эльф вобьет себе что-то в голову, то это надолго, — возмущенное сопение перворожденного было проигнорировано нами обоими.
— Он же твой друг! Так повлияй на него!
— Ну, уж нет. Я в ваши разборки не лезу! — отмахнулся оборотень.
— Какие разборки? — безмерно удивилась я, мысленно похвалив себя за мастерство. Не думайте, что я все время имитирую эмоции, просто хотелось наружу. Очень. — Я всего лишь предложила Шаену немного сменить прическу.
Не уточнять же истинный размер этого «немного».
— Немного?! — праведно возмутился перворожденный, про которого, если честно, я уже успела забыть, споря с Иларом. — Да я стану чучелом, если эта чокнутая девчонка до меня доберется.
— Чокнутая девчонка?! — взревела я, да так, что мои собеседники явственно шарахнулись от двери. От возмущения я не нашла, что сказать. В смысле прилично-цензурного не нашла, а обругивать эльфа при Иларе не хотелось.
— Вот, что я говорил, — обратился к оборотню Шаен.
— Да, друг, — тяжело вздохнул Илар. — Пожалуй ты прав. Но Руфину, ты все-таки не зли.
— Это почему еще? — заинтересованно спросил перворожденный.
— Приплюсуй ее рвение к изрядной доле злости и женской стервозности, — охотно пояснил оборотень. — И ты рискуешь стать единственным лысым эльфом за всю историю вашего народа.
«Спасибо тебе огромное, дорогой мой Илар! Я никогда-никогда не забуду твоего совета, — мысленно пообещала говорившему. — Только добавь, пожалуйста, к одному лысому эльфу еще одного не менее лысого оборотня».
— Мы пошли, Руфина. Ты еще слаба, — с какой-то опаской проговорил Илар. Видимо он пришел к такому же выводу, что и я.
С грустью послушав, как хлопнула входная дверь, я направилась к кровати.
Все мужики сволочи — гласит первый закон мироздания. Все бабы стервы — следует за ним другой. Со вторым я была категорически не согласна, но первый только что осознала и прочувствовала просто поразительно. А, впрочем, какая разница.
«Действительно, что время тратить? — подумала, широко зевнув. — Можно провести его гораздо более приятным способом, чем препираться с этими… нехорошими бяками. Все равно выйду, ведь! Только отосплюсь для начала».
С такими размышлениями я удобно устроилась на мягкой постельке. Уже на границе сна от всей души горячо пожелала Шаену и Илару качественно быть покусанными большей частью окрестных комаров. Этих насекомых в Зитриме было совсем немного, так что смерть от потери крови вышеупомянутым личностям не грозила ни коим образом. А магии, оставшейся у меня, как раз хватило на такую приятную девичьему сердцу мелочь…
Двенадцать лет назад.
Вот уже вторые сутки, кроме хозяев в доме никого не было, и прислуга больше не следила за порядком. Пару часов назад день начал сдавать свои позиции и солнце медленно, но неуклонно следовало к линии горизонта. Вечерни сумерки заполняли обставленный со вкусом коридор, по одной стороне которого располагались большие окна, занавешенный шторами из тяжелой темной ткани. По другой стороне шел ряд дверей, едва различимых при таком скудном освещении.
Тихие, почти неслышные шаги раздавались в коридоре. Хрупкая женская фигурка двигалась вперед со сноровкой, которая появляется лишь после множества проходов по одному и тому же помещению.
Подойдя к тому месту, где коридор делала резкий поворот, женщина остановилась и вплотную прижалась к стене. Осторожно выглянула и осмотрелась: из-под одной двери просочилась тонкая полоска света. Стараясь ступать еще тише, чем раньше она направилась вперед. Ей казалось, что громко колотящееся сердце слышно даже на другом конце дома.
Подойдя к освещенному пространству, женщина увидела, что дверь закрыта вплотную. Позволив себе только неслышный вздох, она собралась было двигаться дальше, но услышала чьи-то голоса. Женщина понимала, что подслушивать совсем нехорошо, но в данный момент ее это не волновало.
Она давно поняла, что непрошенное любопытство ни к чему положительному не приводит, только ее подталкивало совсем не оно. Предчувствие беды — вот, что шептало женщине.
Оказавшись в опасной близости от двери, она заглянула в тонкую щель между косяком. Тусклая полоска света осветила ее лицо.
Это была молодая привлекательная женщина с правильными чертами лица. Постоянная усталость и напряжение сделали ее бывшие пронзительными голубые глаза тусклыми и безжизненными. Морщинка между бровей, говорила о том, что в последнее время она постоянно хмурится. Но, не смотря на все это, было в женщине что-то такое, что заставляло всматриваться вновь и вновь. Когда она смеялась, глаза искрились внутренней силой, а черные смоляные волосы непослушными волнами взметались вокруг хрупких плеч. Про таких в шутку говорят — ведьма.
Если бы кто-нибудь назвал ее колдуньей, то оказался прав. Сама женщина не считала себя ведьмой, но отрицать, что обладает силой, тоже не стала бы. Эти способности были для нее скорее забавой. Да, она могла сотворить небольшой светящийся шарик, чуть-чуть управлять погодой или создавать мелкие предметы. Но зачем все это нужно в современном мире, когда наука достигла таких высот? Зачем творить светлячки, если гораздо легче щелкнуть выключателем?
Она росла, слушала родителей и поступила в институт, как от нее и ожидали. Прилежная ученица, всеобщая любимица — большего не нужно. Как и любая девушка в ее возрасте, она мечтала о принце на белом коне или как говорят с поправкой на современное время: олигарха на черном Мерседесе. Конечно, избранник должен быть безумно красивым, умным и любить до безумия.
Если бы Александра вела список собственных достижений, то, несомненно, занесла бы в него и долгожданного «принца на черном Мерседесе». Марка машины была совсем другая, но по роскошности девичьему идеалу не уступала. Да и «принц» не подкачал: высокий стройный сероглазый красавец очаровал девушку с первого взгляда. Представился красавец Валерием. Саша даже не пыталась называть его иначе: какая-то аристократическая стать проглядывалась в каждом движение жениха. Многие называли эту стать надменностью, заносчивостью или даже презрением к окружающим, но Сашенька не обращала на них внимания, впрочем, такие советчики быстро удалились из ее круга общения. Родители молча не одобряли выбор дочери, но возражать не стали — Сашенькино счастье стояло впереди их собственного неудовольствия.
Не сложно догадаться, что свадьба не заставила себя ждать. Новобрачные предпочли жить отдельно в другом городе в доме Валерия. Жених оказался более чем состоятельным. Но сказать, чем конкретно он занимается, Александра не смогла бы, да и не интересовали ее такие подробности. Девушка была окрылена влюбленностью, потом рождением дочки с такими же серенькими глазками, как у отца.
Первые годы замужества прошли для нее как в раю. Но потом она стала замечать странные расчетливые взгляды, бросаемые Валерием в сторону их дочери. Стоит отметить, что никакой отцовской любви в нем не проявилась. Чувства к Александре тоже охладели. А не были ли они только хорошей игрой, — вот какой вопрос девушка задавала себе в последствии. Холодный, равнодушный, даже жестокий — именно таким оказался Валерий на самом деле. Разводиться и остаться одной с малолетней дочкой? А останется ли она с ней при таком развитии событий? В отсутствии всякой поддержки Александра оставила все как есть. На открытый конфликт муж не шел, ни в чем не ограничивал, а взгляды… вполне могло почудиться.
Постоянное ожидание чего-то плохого породило нервозность и бессонницу, которые отразились на внешнем виде девушке, нет, уже молодой женщине. Александра старалась не попадаться мужу на глаза и прятать маленькую Руфину, благо вместительный дом позволял и вовсе не встретиться ни разу за день.
Два дня назад Валерий временно распустил прислугу и охранников. Зачем он это сделал — женщина не знала, но все равно насторожилась. И вот сейчас она стояла и напряжено прислушивалась к голосам, доносившимся из-за закрытой двери. Одного из говоривших Александра узнала и тут же мысленно выругалась: ведь именно на этом этаже находился кабинет Валерия, и нет ничего удивительного, что он оказался как раз в нем. Собеседник мужа был ей неизвестен, но женщину занимала больше не идентификация его личности, а сам факт присутствия. Как уже говорилось, в доме кроме Александры, Валерия и Руфины никого не было. Но дочка спокойно спала совсем в другой части дома, да и не могла шестилетняя девочка вдруг заговорить взрослым мужским голосом.
Александра решила использовать одну из своих немногочисленных способностей — чувствовать живое.
— Какого черта, — потрясенно прошептала она немного погодя.
Еще бы ей не удивляться: все чувства женщины говорили о том, что в комнате Валерий находился в одиночестве, и ошибиться Александра не могла ни в коем случае. Вариант телефонного разговора тоже отпадал: муж отличался просто-таки патологической неприязнью ко «всяким техническим штучкам» и предпочитал по мере возможностей обходиться без них. Так что единственный телефонный аппарат находился в комнате, служившей офисом охранникам.
Тем временем Александре удалось разобрать вполне связные фразы, и женщина обратилась во слух. Валерий был раздражен, и это без труда слышалось в каждом его слове.
— Почему я должен ждать? — нетерпеливо спросил он.
— Лучше переждать некоторое время, чем испортить все поспешностью, — ответил его собеседник.
— Хочешь сказать, что с годами она станет только лучше, как хорошее вино? — это была даже не ирония, а какая-то озлобленная язвительность.
— Формулировка неверна, но общий смысл ты уловил, — последовал холодный сдержанный голос с едва заметными нотками брезгливости.
Александра молча удивилась: на ее памяти это был первый случай, когда Валерий стерпел подобный тон. Это могло говорить только о том, что неизвестный собеседник ему чрезвычайно необходим.
— Твоя дочь еще не проявила магических способностей, чтобы можно было использовать ее в ритуале, — разъяснил тем временем незнакомец.
— Зачем ждать, ведь разрыв реально осуществить и сейчас? Руфина моя кровь. Ее родители оба обладают силой, которая передастся девочке в любом случае, — возразил Валерий.
— Тем не менее, я настаиваю на ожидании. Способности к магии могут и не проявиться: пусть этот шанс ничтожен, но его стоит проверить. Если окажется так, то энергии, выделившейся при смерти ребенка, окажется недостаточно.
— Смерти? А взять кровь и силу без последующего убийства невозможно?
— Так будет вернее, — тот же равнодушный голос. — Тебя смущает такой способ?
— Отнюдь. Я планировал это с самого начала, — незамедлительно отозвался Валерий. На обдумывание ответа он не затратил ни секунды.
Александра с трудом сдержала крик ужаса. Чтобы не быть услышанной, она прижала ладошку к искривившимся губам. Даже в самом худшем сне женщина не могла предположить, что Валерий окажется способен на убийство собственного ребенка. Разве есть вещи, ради которых можно убить маленькую дочку?
— Я уверен: рано или поздно силы проявятся. Желательно, как можно раньше. Впрочем, максимальный возраст 16–17 лет, — ответил муж Александры после некоторого молчания. — Я все просчитал верно: оба родителя одаренны силой. Пусть моя магия заблокирована в этом мире, а Александрины силы совсем малы, — немного помолчал и добавил. — Этот мир гасит магию. Я чувствую.
— До сих пор удивляюсь, как ты нашел Александру, — последнее слово было выговорено с особой старательностью, которая указывала на то, что произнесшему слово стало известно не так давно.
— Это удача. Она оказалась едва ли не единственной из встреченных мною местных обитателей со спорностями к магии больше, чем ничего. Впрочем, они не так велики, как хотелось бы… Скажи, почему артефакт перехода не подчиняется мне?
— Разрыв между мирами требует коллосальных затрат энергии. В первый раз он забрал всю твою силу и часть жизненной энергии твоего тогдашнего соперника. Попав в этот мир, тебе стало очень трудно восстанавливать свои способности. Я бы сказал почти неосуществимо, — задумчиво ответил незнакомец. — Чтобы еще раз активировать артефакт потребуется заклясть его на смерть. На эту роль подойдет лучше всего ребенок твоей крови, так как артефакт уже был единожды использован и, так сказать, запомнил тебя. Или же можно было бы использовать не родного заклинателю ребенка, но чрезвычайно одаренного и обязательно долгоживущего. Увы, в твоем мире таковых не наблюдается, так что придется ждать твою дочку. Артефакт в данный момент просто красивый браслет в форме змеи и не больше. Кстати, где он сейчас?
— На прикроватной тумбочке в моей спальне, — ответил Валерий.
Волна ярости накрыла Александру. Все, во что она верила, оказалось растоптано. А сама женщина была всего лишь игрушкой в руках мужа.
«Удачной находкой, если быть точной» — мысленно поправила она себя и нехорошо усмехнулась.
Решение созрело мгновенно. Александра собиралась забрать дочку и навсегда скрыться от Валерия. У нее накопилось достаточное количество денег, чтобы просуществовать первое время. Мать женщины скончалась около двух лет назад, а отец последовал за ней через пару месяцев. Надеяться стоило только на себя.
Все так же бесшумно Александра направилась к комнате дочери: уходить следовало, как можно скорее. Но, повинуясь какому-то странному порыву, она прошмыгнула в спальню мужа (дверь оказалась не заперта) и забрала браслет, который лежал на указанном Валерием месте.
Как ни старалась женщина найти что-нибудь особенной в нем, но не смогла. Браслет оказался самым обычным украшением: красивые камешки-изумруды вместо глаз змея, искусно выгравированная каждая чешуйка, но не более того.
Присев на кровати дочери, Александра ласково тронула малышку за плечо.
— Руфина, — негромко позвала она. — Вставай, нам нужно уехать.
— А как же отец? — сонно хлопнула глазками дочка.
— Будет лучше, если он окажется как можно дальше от нас, — спокойно ответила женщина.
Руфина не спорила — девочка всегда побаивалась отца. Александра тяжело вздохнула. То, что она собиралась сделать, было не совсем честным по отношению к дочке, но являлось самым разумным выходом из проблемы. Женщина решила блокировать Руфине некоторые воспоминания о доме и о Валерии. Сил Александры как раз должно было хватить еще и на маскирующие чары.
Все складывалось более чем удачно: если они выйдут прямо сейчас, то их пропажа обнаружится не ранее чем к завтрашнему обеду. На оповещение охраны и начало поисков так же потребуется некоторое время, что дает пару часов форы.
Все складывалось более чем удачно, и Александра надеялась с Валерием впредь не встречаться никогда.
Сладко потянувшись, я поднялась с кровати. Чувствовала себя просто великолепно, а мои силы в этот раз восстановились гораздо быстрее, чем в предыдущий. Но все-таки использовать магию не рискнула бы.
Вытащив из волос шпильку, я неспешно направилась к двери.
«Если Шаен думает, что магия — моя единственная способность, то он глубоко заблуждается, — мерзко улыбнулась я. — Каждая девушка должна уметь постоять за себя в любой ситуации, а пробраться или выбраться из запертого помещения входит в этот перечень. Что ж, скажем спасибо папочке за предоставленный опыт: у него в доме было достаточное количество запертых дверей для практики. Отец почему-то считал, что в половине комнат меня быть не должно ни при каких условиях, а любопытство, как известно, творит чудеса».
Быстро осуществить задуманное мне не удалось: последний раз я занималась открыванием замков посредством шпильки для волос ой как давно, так что около получаса потребовалось для восстановления забытых навыков.
Оказавшись на улице, я ощутила самое, что ни на есть расчудесное настроение. К счастью ни Илара, ни Шаена в домике не оказалось, и мешать они мне не стали. Не долго думая, я направилась проведать Вилену.
Войдя в дом, я обнаружила девочку и эльфенка сидящих на кровати и о чем-то весело болтающих. Заметив меня, ребята подскочили и с радостными воплями повисли на моих руках.
— Вижу, у вас все хорошо, — с улыбкой заметила я.
— Руфина, мы так волновались за тебя, — горячо проговорил Алаин. Вилена поддержала его согласным кивком. — Ты проспала больше суток.
— Надо же, — удивленно пробормотала. — Не думала, что отключусь так надолго.
— Руфина, спасибо, что помогла мне, — нарушила молчание иларова племянница. — Если бы не ты, то я погибла.
— Все хорошо теперь, — успокоила их обоих и себя заодно.
— ЭТО ПОЧЕМУ ТЫ НЕ В ПОСТЕЛИ? — гневный крик заставил нас троих испуганно подпрыгнуть. Обернувшись, я увидела Фейн, застывшую в дверном проеме. Женщина грозно подбоченилась и смотрела на нас оч-чень многообещающе.
— Вилена брысь на место. Руфина, постельный режим к тебе так же относится!
— Я чувствую себя совершенно здоровой! — возмутилась я.
— Шаен так не считает, — ехидно ответила оборотница. — Если поторопишься, то успеешь прийти к моему дому раньше него. Он как раз направился тебя проведать.
— Упс, — выдавила из себя. Однозначно, объясняться с эльфом, как же я открыла запертую на замок дверь, и посвящать его в собственные домушнические навыки мне не хотелось. — Ладно, я побежала. Если что — вы меня не видели.
Быстро попрощавшись, стремглав понеслась наружи, едва не врезавшись в дверь на выходе. Подбежав к домику Фейн, заметила, что Шаен и Илар подходят к нему с противоположной стороны. К счастью, меня не заметили (во всяком случае, мне так хотелось думать) и я решила пробраться через открытое в зале окно, а затем уже к себе в комнату.
Окно находилось на уровне моей груди, так что залезть внутрь было вполне реально. Ухватившись за подоконник руками, я подпрыгнула и подтянулась. Признаюсь честно — удалось это сделать не с первого раза, и все попытки сопровождались буквально-таки старческим кряхтением. Мысленно пообещала себя заняться тренировками, чтобы такого больше не повторялось.
Так… готово: торс на подоконнике, одна нога закинута… вторая тоже. Уф, готово. В общем, когда я услышала весьма ехидное покашливание за спиной, на корточках сидела на подоконнике и как раз собиралась спрыгнуть внутрь. Посторонний звук заставил меня подскочить, и я спрыгнула. Но не туда, куда планировала изначально, а на стоявшего за моей спиной эльфа.
С громким сдвоенным воплем мы растянулись на травке. Илар, стоящий неподалеку бессовестно хохотал.
— Все, я больше не буду, — покаянно проговорил оборотень, подняв ладони вверх. Наш с эльфом взгляд не требовал дополнительных слов.
Поднявшись, мы с перворожденным уставились друг на друга.
— Я полагал, что тебе не здоровиться. Слабость и все такое, — насмешливо протянул Шаен.
— Я полагала, что могу сама решать, что мне делать. Свобода действий и все такое, — передразнила эльфа.
— Что ж, если ты себя так чудесно чувствуешь, то почему бы нам ни приступить к тренировкам по контролю твоих сил?
«Р-р-р, — мысленно зарычала я. — Что-то мне подсказывает, что эльф отыграется за все мои выходки, так сильно и качественно, как только сможет»
«Заблуждения заблуждениям — рознь, взять того же Сусанина…»
Мои опасения не оправдались — Шаен не стал начинать тренировку немедленно, а решил отложить «экзекуцию» до следующего утра, которое обещало быть очень занимательным. Так что всю оставшуюся часть дня я отдыхала.
Наша первая тренировка началась ранним, прохладным утром… мда, начало достойное бульварного романа, но это действительно так… я отвлеклась: утро было настолько раннее, что когда перворожденный пришел меня будить, то не смог добиться реакции ни посредством криков, ни стянув с меня одеяло. Исход дела определила кружка с самой обычной колодезной водой.
Нет, вы не думайте, что я груба и неблагодарна… но на какую благодарность мог рассчитывать Шаен, вылив на меня приличную порцию леденющей воды в полшестого утра?! Хвалебной оды в свою честь? Мол, спасибо друг сердечный за ранний душ?
Хотя история умалчивает этот факт, я безмолвной не осталась и честно, четко, а главное подробно высказала эльфу, что думаю о нем в тот момент. А думала я ой как о многом… о смысле жизни, например… и о роли конкретного перворожденного во всем этом.
Когда до меня плавно начало доходить, что, а главное кому я сказала — что-либо изменить было уже нереально.
«Сама виновата, — мысленно выругала себя. — Это тебе ни знакомый с детсадовского возраста парень, которого ты в четыре года лупила пластиковой лопаткой по лбу, за то, что он растоптал твой песочный домик. А представитель другой расы, придворный маг, гордый до умопомрачения эльф в конце то концов… Ну, все — пиши пропало: теперь он быстренько припомнит мне и вчерашние выходки и сегодняшние… Ох, а если откажется учить?» — последнее подумала почти испуганно.
Видимо, я не смогла скрыть это чувство, и оно отразилось на моем лице, так как Шаен холодно улыбнулся и проговорил:
— Я жду тебя во дворе и мы приступим к твоему обучению, — уф, пронесло кажется. — И впредь веди себя сдержаннее. Окажись на моем месте другой перворожденный, но ничем тебе не обязанный — оскорбления он терпеть бы не стал, а уменьшил число человеческих магов в количестве одной не умеющей себя сдерживать ведьмы.
Приплыли-приехали! Что за жизнь, а?
Немного поразмышляв над своим поведением, пообещала себе быть более сдержанной — лишним не будет. Судя по всему, эльф станет и впредь поднимать меня так же рано. Что же делать, чтобы такого инцидента не повторилось?… Придумала! Помню, Дарий показывал мне, как ставить обережные круги, сигнализирующие на появление нежити или прочей опасности. Я немного перенаправлю заклинание, и оно будет сообщать мне о приближении Шаена.
Довольная изобретением магического будильника, я быстро собралась и вышла на крыльцо. Как и было обещано, эльф поджидал меня там. Расслабленно привалившись к стене, он всматривался в предрассветную дымку.
Наступило лето и время здесь светлело намного раньше, чем в моем родном мире (а, может, прежде я просто не обращала на такие детали внимание). Утренние сумерки позволяли осмотреть пространство вокруг на добрые полтора десятка метров. Легкая дымка стелилась у самой травы, заставляя зябко перебирать ногами.
Эльф повернул голову в мою сторону с той особенной грацией свойственной перворожденным, что я на мгновение почувствовала укол зависти. Впрочем, недостойное будущей великой волшебницы (правда, я скромная? Ну, хоть помечтать-то можно?) пропало, так же быстро, как и появилось.
— Что ж, приступим, — нарушил молчание Шаен.
По спокойному выражению глаз, я поняла, что он либо на меня не злится, либо очень правдоподобно скрывает свои чувства. Но, я все-таки, надеялась на первое. Бодро подойдя ближе к эльфу, с любопытством взглянула на него. Мне было неимоверно интересно, чему же конкретно он собрался меня учить.
— Для начала я бы хотел узнать, кто и как тебя обучал, — продолжил перворожденный.
Скрывать подобное, я не видела смысла, потому незамедлительно ответила, решив умолчать подробности своей жизни в другом мире. На всякий случай.
— Около года назад я встретила в Соколицах травника, который согласился меня обучать. С тех пор и жила у него. Но, позднее выяснилось, что никакими способностями к изготовлению зелий я не обладаю и мы с Дарием, так зовут травника, — на всякий случай пояснила я. — Так вот, у меня предрасположенность к боевой и практической магии, а не к целительству. К сожалению, Дарий не слишком сведущ в этом раздели магической науки, так что не смог обучить меня всему. Хотя, что знал сам — поведал и мне. У него нашлось несколько книг по моему профилю, и я училась большей частью по ним. Но, как ты уже понял, подсказчиков тут не было, — развела руками я.
— Ясно, — задумчиво протянул Шаен, и, встряхнув волосами, сосредоточенно посмотрел мне в глаза. — Поскольку в области магии ты новичок, то начну издалека. Люди обучают друг друга волшебству немного по-другому, чем эльфы — это видно по их заклинаниям. Для достижения одного и того же результата мы используем разные способы. Ты никогда не задумывалась, почему наша магия считается одной из самых развитых, а заклинания наиболее могущественными?
— Потому что ваша продолжительность жизни ни в пример длиннее человеческой и у вас больше времени для развития собственных навыков? Долголетие позволяет вам сохранять «память предков» в наиболее неизменном виде? Насколько я поняла, история эльфов насчитывает не один десяток тысячелетий и, не думаю, что за это время вы остались на той же ступени развития.
— Верно, — признал Шаен, посмотрев на меня странным взглядом, который я не смогла расшифровать. — Но дело не в этом, точнее не только в этом. Человеческие маги в большинстве своем предпочитают действовать грубой силой, лишь немного изменяя и направляя ее. Это… не самый действенный способ из всех существующих. Мы, перворожденные, предпочитаем работать со стихиями, не подчиняя их, а наоборот, уговаривая. Результат таков: откат удается сократить во много раз.
— Тогда, получается, что силу, которую используют на зачистку побочных выбросов магии, можно использовать на что-нибудь другое? — восхитилась я. Еще бы не восхититься: экономия выходила просто удивительная. — Но, ведь это не единственная причина?
Шаен был приятно удивлен моей догадливостью. Похоже на то, что в его глазах я начинала переходить из категории «чрезвычайно опасна и немного не в себе» в более почетную категорию «не менее опасна чем раньше, но умнее чем я думал», какие выводы сделал из этого эльф я не знала.
— Есть еще одно обстоятельство, которое стоит учитывать, — согласно кивнул головой перворожденный. — Все эльфы способны чувствовать природу, у некоторых из нас получается говорить с ней, но никто не способен ей управлять. Мы можем только уговаривать ее немного изменить погоду или указать выход из леса. Хотя я не стану отрицать, что и среди людей встречаются маги-погодники, — при последних словах Шаен поморщился с едва заметным отвращением. — Они действуют грубо и приносят больше вреда, чем пользы. Перворожденные наделены способностью чувствовать всё живое, дышать с ним в такт, и после этого видеть, как твои соплеменники ранят энергетическую оболочку мира для нас очень и очень неприятно.
— Почему же вы не просветите невежественных человеческих волшебников? — сказала я, стараясь скрыть смущение за иронией.
— Как рассказать тому, кто неспособен слышать? — с легкой грустью посмотрел на меня перворожденный. — Вы люди, не умеете ощущать живое и понять какой вред наносите ему, пусть и непроизвольно — не можете. Исключением являются потомки смешанных браков, но они и раньше были немногочисленными, а после войны стали происходить еще реже.
Да уж, тут возразить нечего. Война прочно вселила в головы большинства людей убеждение, что все прочие расы несут с собой только беды и проблемы. Почти каждый крестьянин, даже не прочитавший за всю свою жизнь ни одной книги был свято уверен, что именно нелюди спровоцировали войну и винили их во всех горестях, выпавших на долю человеческой армии. Большинство крестьян не владели письмом и чтением, так что рассчитывать на то, что они будут изучать книги по истории — не приходилось.
С грамотностью в людском королевстве дела обстояли, скажем честно, туго. Количество образованных людей резко уменьшалось по мере удаления от столицы и достаточно крупных городов. В селах школы организовывались только на инициативе местных жителей, из которых образованными были единицы. Так что такие заведения можно считать скорее исключением, чем закономерным явлением. Впрочем, попадались среди крестьян и просвещенные люди, но такие не задерживались надолго в деревеньках, а предпочитали селиться в городах покрупнее.
Все это было известно мне со слов Дария, а мое знакомство с жителями Сокольниц, только подтвердило вышесказанное. Меня этот факт несказанно печалил, ведь всю сознательную жизнь я прожила в мире, где каждый мог беспрепятственно получить начальное образование, а не умение читать и писать было настолько диким, что могло вызвать только недоумение.
Говорить или не говорить Шаену, о своих способностях слышать природу, решила в зависимости от обстоятельств. Дарий не рассказывал о том, что это присуще только представителям других рас и, признаться, меня это озадачило. В моем мире кроме людей других народов не было и точка. В общем, эту тайну я прибавила к списку прочих, с надеждой, что когда-нибудь она будет отгадана.
— Шаен, скажи, чем конкретно отличается ваш вариант творить магию от нашего, людского? — задала интересующий меня вопрос.
Если я в ближайшее время не собиралась распространяться о схожих с эльфийскими или даже превосходящих их в какой-то мере способностях, то узнать, как пользоваться ими меня ничего не останавливало и являлось даже необходимостью.
— Мир сам знает, как лучше действовать, — задумчиво ответил перворожденный. — Эльфы, могут не только ощущать присутствие магии, но и видеть силовые линии. Мы учим своих магов использовать уже созданные природой каналы, что позволяет сократить откат до минимального уровня. Я бы не назвал этот способ наиболее легким из существующих, но он делает заклинания гармоничными и позволяет им сохраняться несколько дольше.
«Несколько дольше? — пораженно подумала я. — Шаен, что — шутит?! Магия перворожденных считается одной из самых могущественных и долговечных в мире! Об этом заявлено во всех книгах, которые я прочитала! А с чего вдруг эльф разоткровенничался? — подозрительно сощурилась я. — Наверное, думает, что не смогу использовать полученные знания… Посмотрим-посмотрим…»
— Ты заявляешь, что мне скорее всего недоступен такой способ сотворения заклинаний и, тем не менее, объясняешь? — осторожно спросила Шаен, так, на всякий случай. — И чему же, позволь узнать, собираешься меня учить?
— Я отвечаю на заданный вопрос, — спокойно ответил эльф. — Мой народ никогда не делал из этого секрета. Я не планировал обучать тебя нашей магии, ведь, как ты верно заметила, вряд ли получится что-нибудь путное. Я всего лишь покажу тебе общедоступные упражнения, чтобы твоя магия перестала быть спонтанной и неконтролируемой.
Дав мне время обдумать услышанное, эльф зашел за угол дома и взял небольшое полено из заранее нарубленной стопки. Поставив его передо мной, Шаен выжидающе уставился на меня.
— Зачем оно? — удивилась я. Разговор о магии, как-то не хотел связываться с самым обычным поленом. — Что мне с ним делать? Гипнотизировать?
— Отнюдь, — невозмутимо ответил перворожденный. — На этом замечательном бревнышке тебе предстоит опробовать одно из самых элементарнейших заклинаний — «силовую волну».
Пожалуй, про «элементарнейшее» эльф преувеличил. Конечно, существовали заклинания намного сложнее, но «волна» требовала большой сосредоточенности и четкого мысленного приказа. Заклинание было достаточным капризным и при послаблении внимания легко рассеивалось и растворялось вокруг. Или же меняло свое направление и поражала совсем не тот объект, который планировалось изначально.
Жестом фокусника приведя полено в вертикальное положение, Шаен повернулся в мою сторону.
— Как я уже сказал, в любом заклинании необходимо устанавливать определенные границы силы, которую ты хочешь использовать. Но я не стану отрицать, что магия зависит от эмоций и наших чувств. Любое заклинание — это наше желание достичь чего-то обличенное магией в материальную форму. При всем этом присутствие силы не гарантирует обязательное осуществление твоих задумок.
— А что гарантирует? — заинтересованно поглядела на перворожденного.
Все, о чем говорил Шаен, было достаточно необычно, но с каждым новым словом я понимала, что со всем согласна и чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения: такое объяснении самих основ магии, слышалось мной впервые и распаляло интерес.
— Прежде всего, необходимо четко сформулировать, что ты хочешь осуществить, отбросить мысли не касающиеся дела в данный момент и, только после этого тогда применять магию!
— Иначе что? — хитро прищурилась я.
— Иначе вместо отчищенного пятна, у тебя получится говорящий ковер, — недовольно ответил Шаен, по хмурому виду которого поняла: прецеденты были и не раз, и не два.
— Да уж, — согласилась я и, не в силах больше сдерживаться, заливисто расхохоталась.
Не подумайте, что я смеялась над эльфом. Просто и в моей ученической практике присутствовали такие казусы. Чего только стоит тот чайник, за которым мы с Дарием охотились полдня!
И совсем не из-за того, что выпили не то зелье и страдали галлюцинациями! А дело было так: только-только выучив первый десяток заклинаний, я старалась использовать их, где нужно и где это совершенно не к месту. Так вот, не захотев однажды ждать, пока закипит местный аналог самовара (который, кстати, очень смахивает на тот вариант, что продолжает пользоваться в российских отдаленных деревеньках), я не колеблясь ни секунды, применила магию. Тогда мои мысли были забиты по мимо самовара множеством не менее интересных вещей, и сосредоточится на кипячении не получилось. Мысли были достаточно абстрактными, ни к чему конкретно не относящиеся, что и говорить: результат превзошел все ожидания.
Представьте себе, что ваш чайник вдруг взял… и побежал. Да-да, именно побежал… Может и нашлись бы личности, которые философски пожали плечами и заявили: мол, всякое бывает, подумаешь, чайники разные по квартире круги наматывают… чего только в жизни не случается. Во всяком случае, это был мой «первый бегающий чайник» и я искренне надеюсь, что последний, так что удивлению моему не было предела. Но это еще не все! При приближении к самовару, последний начинал плеваться прицельными струйками кипятка!
В общем, намучились мы с Дарием, который присоединился ко мне в нелегком деле ловли чайника минут через тридцать — знатно. Использовать какое-нибудь заклинание эффективней (читай, разрушительней) мы не решились: избушку было жалко. Пришлось нам ждать, когда кончится кипяток в самом самоваре, а потом уже ловить его в четыре руки.
— Шаен, — кое-как выдавила сквозь смех. — Я не над тобой смеюсь! Просто вспомнила, как мы с Дарием чайник ловили.
Мои слова привели эльфа в легкое недоумение. И, чередуя связные фразы со смешками, я рассказала тот случай. К концу моего повествования Шаен смеялся вместе со мной.
— Посмеялись и довольно, — через пару минут заметил перворожденный. — Приступим, собственно к тому, для чего я поднял тебя в такую рань.
— А всегда будем начинать так рано? — недовольно перебила эльфа.
— Всегда, — ответил он мне с такой ласковой улыбкой, что я невольно вздрогнула. Когда кто-нибудь улыбался такой доброй, довольной и исключительно доброжелательной улыбкой, мне обычно хотелось поступить как страус, то есть спрятать голову в песок, с робкой надеждой: «Вдруг, обойдется?» — Я хочу, чтобы ты использовала силовую волну на этом бревнышке.
Мда, задачка в принципе легкая, но не признаваться же Шаену, что как раз это заклинание у меня «хромает» на все четыре конечности!
Посмотрев на несчастное полено, которое еще не подозревало о своей горькой участи, я тяжело вздохнула. Получилось у меня так жалостно, что даже эльф удивленно покосилось.
Как там Шаен говорил? Ага, первое: сосредоточиться. Сосредоточилась. Второе: представить, ударную волну, которая и снесет полено и нечего кроме вышеуказанного. Представила. Теперь магия. Ну, этого добра у меня больше, чем достаточно. Так-с…
«Силовая волна!» — мысленно крикнула я, большей частью для уверенности и, не скупясь прибавила магии.
— БАБАХ! — громкий треск разорвал утреннюю тишину.
— Что ж, могу сказать, что волна у тебя получилась, — после некоторой заминки выговорил перворожденный.
Я же просто молчала и задумчиво разглядывала раздробленное до мелких щепок бревно на свежее подстриженном газоне. Радиус поражения был всего пару метров, но выглядели они, как после разрыва гранаты. «Волна», вместо того, чтобы откинуть полено, разнесло его на мелкие кусочки, и укоротила травку.
— Ммм, — невнятно промычала я. — А мы Фейн не разбудим?
— Не беспокойся, я наложил на ее дом звукоизоляционное заклинание, — усмехнулся Шаен.
Эльф вытащил новое полено и жестом предложил мне попробовать вновь.
— Твоя проблема в том, что ты используешь слишком много силы, где можно обойтись лишь небольшим количеством, — наставлял меня перворожденный после очередной попытки.
Я скрипела зубами и следовала совету. Нельзя сказать, чтобы все было так уж и плохо, но Шаен хотел добиться превосходного результата. Около восьми он сжалился надо мной и объявил сегодняшнюю тренировку завершенной.
— Для первого раза более чем достойно, — подбодрил он меня под конец.
— Скажи, Шаен, оборотням больше не нужна помощь? — виновато спросила я. Это следовало сделать намного раньше, а не сейчас. — Они теперь смогут перевоплощаться?
— Да, теперь все нормально, — успокоил меня перворожденный. После чего доброжелательно улыбнулся. — Ты молодец: все сделала правильно, хотя я и не одобряю такой риск для жизни. Мне не пришлось делать почти ничего: теперь никто не тянет силы из оборотней, и мне всего лишь осталось окончательно убрать каналы.
— Так я не сделала этого? — испуганно выдохнула я.
— Успокойся, — прекратил зародившуюся панику Шаен. — Ты направила нашему неизвестному магу столько энергии, что он еще не скоро придет в себя достаточно, чтобы продолжить начатое. Так что каналы остались просто рамкой для заклинания, которую я без труда ликвидировал, — после секундной заминки добавил. — Даже самое необходимое заклинание становится мерзким и отвратительным, если его использовать подобным образом.
Я только согласно кивнула и быстрым шагом направилась к дому, из кухни которого доносились ароматные запахи.
— Да, чуть не забыл, — сверкнул глазами Шаен. — Твое последнее задание на сегодня: верни траве перед домом прежний вид, а то нехорошо получается.
С этими словами перворожденный зашел внутрь: видимо завтракать ему хотелось не меньше, чем мне.
Оглядев заметно поредевшую траву, раскинувшиеся по округе щепки, я грустно вздохнула — задержаться придется как минимум минут на пятнадцать, а желудок урчал уже сейчас, протестуя против перенесенного завтрака. Прежде чем применить одно заклинание по уборке мелкого сора и второе, по ускорению роста травы (стоит отметь, что оба получались у меня без каких-либо проблем), я с некоторым злорадством вспомнила, как время от времени раздраженно почесывал шею и руки Шаен. Помнится, вчера я пожелал, чтобы его вместе с Иларом покусали комарики… так ему и надо! Будет знать, как со мной связываться!
Вопреки стараниям эльфа, я позавтракала и направилась к дому Илара, где помимо него самого надеялась встретиться еще и с ребятами. Оказавшись за десяток метров от намеченной цели, услышала, как меня кто-то окликнул. Я повернулась и, с удивлением заметила, идущую мне навстречу Нику. Оказавшись рядом, девушка перевела сбитое бегом дыхание и улыбнулась мне.
— Руфина, я хочу извиниться, — сказала она, заставив меня застыть в изумлении.
Я была уверена, что скорее рак на горе свистнет, чем оборотница признает мою правоту.
— Я судила необъективно, — продолжила Ника, тщательно подбирая слова. — Ты действительно помогла… я обвинила тебя во лжи… не подумав, как следует… даже не разу не поговорив с тобой прежде… я… прости меня, — под конец девушка совсем растерялась.
— Я сделала, что обещала, — тихо ответила я. Всегда чувствовала себя неловко во время таких вот признаний. — И ты меня прости, мне тоже не следовала на тебя кричать.
— Мир? — спросила оборотница, хитро прищурившись.
— А то, как же? — преувеличенно удивилась я, копируя крестьянский выговор.
Мы весело рассмеялись, спокойно глядя друг на дружку и, уже не испытывая желания вцепиться в оппонентку, и выцарапать ей глаза.
Я светло улыбнулась: получилось, как нельзя лучше. Я понимала, что мы навряд ли станем с Никой друзьями, но и враждовать впредь не будем.
«Наверное, она хорошая девушка, — подумала я. — По крайней мере, мне хотелось бы на это рассчитывать. Ника действительно очень переживала за Вилену, а мне не посчастливилось попасться под горячую руку. Результат на лицо. Как сложится дальше — загадывать не буду».
— Ника, — окликнула я оборотницу и, когда та подняла на меня вопросительный взгляд, спросила. — Ты можешь придать руке звериную форму? Фейн начала показывать мне, но по известным причинам не смогла довести дело до конца. Если ты не можешь частично, то я не буду настаивать…
— Могу, — спокойно улыбнулась девушка. — У меня хорошо получается оборачиваться.
— А какая твоя вторая форма? — с любопытством спросила. — Илар сказал, что у него рысь. А у тебя?
— Лесная кошка, достаточно крупная — ответила Ника. — Тоже представитель семейства кошачьих. Смотри, — вновь повторила она.
Теперь я не перебивала и зачарованно наблюдала, как девушка нарушала все законы генетики моего мира. Ника вытянула перед собой для наглядности руку, чтобы мне было лучше видно.
Я бы не назвала это зрелище неприятным: оно заставляло неотрывно наблюдать, как на хрупкой девичьей руке вздулись мышцы, как кожа покрыла шелковистой черной шерстью, как ногти преобразовались в острые длинные коготки.
Подняв голову, я отметила, что и глаза девушки изменились: радужка расширилась и приобрела янтарный оттенок. Зрачок вытянулся и казался теперь вертикальной полоской. Ника прикрыла веки и, когда она посмотрела на меня вновь, то ее глаза были теми же, что и прежде. Быстро взглянув на руку, которую девушка уже успела опустить, я разочарованно выдохнула.
— Частичная перекидка отнимает много сил, ведьмочка, — подмигнула оборотница и хитро добавила. — Может, когда-нибудь я покажу тебе ее полностью. Не испугаешься?
— Еще чего! — возмущенно фыркнула я. — Нашла чем пугать!
— Ну, бывай, ведьмочка, — откланялась она. — Кстати, за твою помощь жители Зитрима устраивают небольшой праздник. Будет весело, — пообещала она. — Приходи, не пожалеешь!
— Обязательно приду, — весело ответила я. — До встречи!
Улыбнувшись, друг другу на прощание, каждая из нас заспешила по собственным делам. Все налаживалось и не хотелось спугнуть минуты беззаботности, ставшие очень редкими в последнее время.
«Репутация складывается из всего, что про тебя наплели, за вычетом того, что сумел отмести подальше»
Несмотря на многочисленные наставления врачей и целителей Кайран не собирался бесцельно отсиживаться в собственных апартаментах, исключив «физические и магические нагрузки». Нет, бездействие его не устраивало.
Восемьсот лет эльф прожил на этом свете и последнюю сотню являлся лицом особо приближенным к Правителю. Перворожденный успел получить репутацию расчетливого, даже безжалостного политика, который ставит цель превыше всего. Только вот, какую именно цель он поставил на первое место больше ста пятидесяти лет назад — не знал никто.
Не догадывались его сородичи так же и о увлечениях магией крови, а сели бы догадались, то перворожденный, даже в наиболее оптимистичном раскладе лишился всего, что достиг и чем владел: эльфы не терпели некромантии. А магия крови была так тесно переплетена с ней, что представить одно без другого было не возможно. Пожалуй, эльфа можно было назвать самым сведущим в этой области из ныне живущих.
Кайран добился многого: тут сказались и упорство, и чутье, позволяющее выйти незапятнанным из самого щекотливого и опасного дела, и врожденные способности к магии пришлись весьма кстати…
Последние двадцать пять лет перворожденный, как говориться, ходил по лезвию ножа, где неверный шаг стал бы камешком, повлекшим за собой лавину.
Шаг… еще шаг… всего тридцать шагов от одной стены до другой… говорят, что размеренные, ритмичные шаги помогают успокоиться и собраться…
Хрустальная ваза с цветами разбилась об стену, опровергая утверждение. Перворожденный устало опустился в глубокое кресло с резной спинкой и начал массировать тонкими изящными пальцами виски. Все-таки целители правы: он еще не выздоровел до конца. Мужчина криво усмехнулся, вспомнив, как объяснял причину недомогания. Да уж, так искусно уйти от ответа способны только эльфы…
Человеческая девчонка раз за разом расстраивала его планы, просчитанные, казалось бы до мельчайших подробностей. В первый раз перворожденному пришлось избавиться от наемников, которых эльф планировал использовать и дальше… Если не смогли справиться хотя бы один раз, то могут подвести ив другой.
Впервые увидев девушку, Кайран удивился. Нахальная выскочка, свалилась с неба на их бедные головы (что следует воспринимать буквально, так как ведьма с эльфенком упали с пригорка в озеро прямо напротив них) и, в довершении всего, так заковыристо выматерилась, что невольные слушатели онемели от удивления. ТАК в Альхеме никто в присутствии эльфов не выражался никогда. Редкие люди, которым случалось побывать в столице перворожденных, обращались исключительно вежливо и почтительно, обязательно с восхищением.
Кайран чуть не зарычал от бешенства: эта невоспитанная, мокрая насквозь девчонка… недоделанная ведьма… это едва вышедшее из подросткового возраста дитя… сумела помешать ему?! Никто не узнает, каких усилий стоило Советнику сдержаться и не убить нахалку на месте.
«Что ж, детка, в какой-то мере это будет забавно, — недобро усмехнулся эльф, который мысленно прикидывал все плюсы и минусы текущих событий. — За такое везение я даже не стану убивать тебя или мстить».
Когда ведьма оглянулась и осмотрела каждого из присутствующих, Кайран похолодел от какого-то странного предчувствия: большие серые с глаза девушки задержались на советнике лишь на мгновение, но эльфу хватило и этого, чтобы насторожится. А девочка-то совсем так проста… Слишком умный взгляд, в котором чувствовалась несгибаемая воля, желание бороться за каждую минутку жизни до конца, готовность вынести любой поворот судьбы, едва заметная усмешка над всем миром и на собой в частности… Кайран даже почувствовал легкий призрак уважения, что впрочем, совсем не помешало ему ненавидеть человеческую дрянь с каждой минутой все больше и больше… Руфина… что-то знакомое… Хотя какая разница…
Перворожденный решил оставить девчонке жизнь: она покинет Альхем и их дороги больше не пересекутся, а что ведьма собирается делать его совершенно не касалось. Тем более, что ее неожиданная смерть может вызвать подозрения…
Снова похищать мальчишку для ритуала было опасно и слишком рискованно для такого щекотливого положения, поэтому Кайран решил задействовать другой способ добыть нужную для разрыва силу.
Эльф начал готовить запасной план давно — он предпочитал всегда добиваться своего. Наведение каналов требовало значительного магического искусства, но должно было оправдать затраченные усилия. Оборотни подошли самым лучшим образом — эти существа представляли собой живые сгустки энергии, которой должно с лихвой хватить и еще остаться. Силы много не бывает…
Все так удачно складывалось: Илар, которого удалось убедить уехать обратно так и не дождавшись помощи, Руфина покинувшая Альхем, Шаена отправили патрулировать границу опять же не без содействия Кайрана…
«Девчонка оказалась совсем не такой безобидной, как предполагалось изначально, — скривился эльф. — Столько силы… даже удивительно».
Перворожденный обессилено откинулся на спинку кресла: головная боль стала почти невыносимой. Использовать заклинания нельзя — применение магии в ближайший трое суток категорически противопоказано. Кайран раз за разом прокручивал в голове события, стараясь найти деталь, которую он пропустил. А что так случилось — эльф не сомневался. Единственный причиной, по которой план был провален, мог быть только неучтенный фактор или несколько факторов.
Какая необычная магия у этой девчонки… не похожая ни на людскую, ни на эльфийскую. Это становится заметно, только после непосредственного воздействия… да уж, «непосредственней» воздействия придумать невозможно: когда ведьма буквально оглушила его своей силой (примитивно, но все-таки очень действенно), Советник смог ощутить «вкус» ее магии в полной мере.
Определить потенциал девушки было довольно сложно: в пассивном состоянии сила Руфины классифицировалась «предостаточно, но сколько конкретно — фиг поймешь». Когда ведьма начала атаковать, по выстроенному эльфом каналу, в первое время казалось, что ее силы быстро иссякнут. Но потом… словно что-то переломилось внутри, какой-то барьер был преодолен и энергия, дремавшая на самой глубине, со стремительностью кобры бросилась вперед. Это перворожденный прочувствовал очень хорошо, даже слишком хорошо на его взгляд. Такая необычная сила… почти сливающаяся с энергетическим полем этого мира…
Сливающаяся…
— Сливающаяся?! — пораженно воскликнул Кайран и расхохотался, чередуя смех словами. — Маскирующаяся… так просто! Почему я сразу не догадался? Очевидно!
Смеялся эльф исключительно над собственной недогадливостью: он, наконец, сложил все маленькие странности в этой ведьме и еще раз поразился. Знакомые черты лица, знакомое имя, знакомые серые глаза со стальным отливом… и еще более знакомый привкус силы, которую использовала девушка. Вывод напрашивался только один: Рифина, оказалась той самой пропавшей дочкой опального мага, которому Кайран согласился помочь вернуться, не безвозмездно, конечно. Так же девочка таскала с собой артефакт перехода, которым, судя по всему, научилась пользоваться. Иначе, как она переместилась в этот мир?
Вопросы, вопросы и снова вопросы. Перворожденный довольно усмехнулся. Если он правильно рассчитал, то девчонка сама придет к нему в руки и тем самым разрешит все проблемы разом. Комбинация долгосрочная, но оно того стоит.
Праздник было решено провести через четыре дня, когда мои силы постностью восстановятся, хотя я чувствовала себя полностью здоровой уже сейчас. На сторону Шаена встала Фейн — и я оказалась в меньшинстве.
Впрочем, такой расклад событий меня ни капельки не расстроил — эти дни я провела просто замечательно.
Утро начиналось в полшестого, когда только-только начинало светать, но застать меня врасплох эльфу не удалось, но я подозреваю, что он мечтал об этом. Больно вежливая физиономия становилась у Шаена, когда он стучался в дверь и заходил, обнаруживая вместо злой и сонной ведьмы (тут имеется в виду не профессия, а состояние души), собранную и довольно улыбающуюся девушку (меня то есть). Улыбалась я исключительно ехидно, так как буквально пару минут назад скакала по всей комнате, с приглушенными ругательствами, пытаясь одной рукой подтянуть штаны, а ругой застегнуть рубашку. Прилежно сидя на аккуратно застеленной кровати и показывая всем своим видом, мол заждалась вся, тихонько запихивала ногой ночную рубашку под кровать (все-таки ранние подъемы не для меня).
Каждое утро становилось, по молчаливому обоюдному согласию, своеобразным соревнованием: кто же первый попадет впросак. За четыре дня я успела полностью восстановить силы (мне даже казалось, что их стало больше, чем раньше). Активно занявшись восполнением пробелов в магическом образовании, и возобновила тренировки с мечом.
Так как получалось у меня очень даже неплохо, мы с Шаеном решили увеличить продолжительность и количество занятий: теперь я занималась утром три часа и после беда четыре часа. Ничего принципиально нового, кроме парочки универсальных заклинаний, эльф мне не показал, а предпочел отшлифовывать уже изученное. С каждым разом получалось легче и качественнее. Мне удалось сократить побочный выброс силы почти вполовину, что порадовало и удивило одновременно. Своими наблюдениями я не делилась, так как опасалась вероятности стать подопытным кроликом.
Я понимала, что такой резкий прогресс не может произойти не с того ни сего, но объяснить причину не могла. Прибавить ко всему мое иномирное происхождение, нетипичные способности — в общем, готовый объект для нездорового интереса. Хотя почему нездорового… вполне закономерного… но для меня особо жизнеутверждающих перспектив не сулящего.
Способности, кстати я решила развивать, но самостоятельно. Получалось, может быть и не так хорошо, как под руководством, но движение, хотя и медленное, присутствовало.
Остальное время я проводила с ребятами, к которым сильно привязалась. Нередко к нам присоединялся Илар и кто-нибудь из местной молодежи, с которой я установила относительно приятельские отношения. Пару раз к нам присоединилась Ника, чем вызвала мое удивление, но я была рада, что мы теперь можем нормально общаться. Дружбой тут и не пахло… ну, не со всеми я должна сойтись характерами? А еще было заметно, как девушка смотрит в сторону оборотня… мечтательно так смотрит. Илар относился к Нике более чем положительно, но открыто не высказывался.
«Хм, а не исполнить ли мне роль купидона? — кровожадно улыбнулась я, мысленно потирая ладошки. — Куда они денутся с подводной лодки? Правильно… что не куда им смываться, да и не думаю, что станут сопротивляться. А скоро праздник… отлично!»
Довольная принятым решением, я одарила Илара, который оказался в тот момент неподалеку такой счастливой улыбкой и, что таить, немного ехидным взглядом, что не подозревающий о своей участи оборотень подозрительно посмотрел на меня. Засветилась еще более радостной улыбкой, чем окончательно подтвердила подозрения Илара.
С остальными жителями отношения сложились довольно хорошо, и почти каждый посчитал своим долгом высказать мне благодарность лично. Я смущалась, опасаясь, что это будет продолжаться все время моего пребывания здесь, но оборотни оказались ненавязчивыми.
Наступил назначенный день, и Зитрим оживился в преддверии предстоящего веселья. Вечер было решено провести в центре города, где расположилась достаточно большая площадь, чтобы вместить всех желающих.
Это место можно было назвать центром лишь условно, так как сложилось оно скорее в силу природных особенностей, чем по плановой застройке. Стоит отметь, что Зитрим был скорее крупной, разросшейся деревни, чем городом. Хотя не мне судить: мое знакомство с местной географией ограничилось восьмимесячным проживанием в Соколицах (что не объект для примера), посещением Альхема (эльфийский город-государство с чем либо сравнивать сложно, так как даже по нашим меркам, он считался бы мегаполисом и я успела просмотреть едва ли десятую часть) и еще перу деревенек между ними. Вот и весь материал для сравнения.
Зитрим разрастался по мере надобности и какой-либо особой системы в расположении домов, как я уже говорила, не наблюдалось. Должна признать, что назвать их расположение хаотичным тоже было нельзя. Дороги камнем, как у эльфов, не выкладывались и уж тем более не асфальтировались (если бы это оказалось так, то удивлению моему не было бы придела. Я о асфальте. Вдруг, кто не понял).
Площадь, будем называть ее так, оформляли общими усилиями и получилось, на мой взгляд замечательно. По одному краю расположились столы, которые к вечеру должны были заставить различной снедью, в середине сложили ветки для большого костра. Всю площадь мы с Шаеном предусмотрительно зачаровали от возгорания.
Стоит отметить, что оборотни вырубали деревья только, чтобы построить дом или дорогу. В остальных случаях они позволяли растительности действовать на собственное усмотрение. Так что домики гармонично сочетались с раскидистыми деревьями, которых подобное соседство ничуть ни смущало.
К вечеру праздник начался, и бросив последний взгляд на зеркало, я побежала приобщаться к общему веселью. В этот раз с вечерним платьем решила не заморачиваться, а ограничилась легким сарафаном чуть ниже колена серебристого цвета. Длинные широкие рукава доходили до середины ладоней и у предплечья были перехвачены узорными шнурками. Небольшой вырез, сапоги на шнуровке на ноги и готово.
Кстати, сапоги были приобретены в Альхеме и обладали помимо привлекательного внешнего вида, парочкой полезных магических качеств как, то: не мокли, не промерзали, не натирали. Стоили, даже со сделанной мне скидкой, просто космическую сумму, но являлись вещью крайне полезной. По причине ограниченного бюджета, мне пришлось остановиться только на этой покупке. Волосы я распустила, позволив тем темной волной спадать до середины спины.
Очутившись на площади, радушно отвечала на приветствия и успела перекинуться парой слов с новыми знакомыми, пока меня не выловила Фейн. Женщина подвела меня к общему столу, за который начали уже рассаживаться остальные собравшиеся, и усадила посередине, упорхнув куда-то еще. Долго скучать мне не пришлось, так как рядом примостился Шаен. В ответ на мой вопросительно-подозрительный взгляд ответил, что гостей всегда рассаживают в середине стола, чтобы остальным собравшимся было хорошо их видно. Я смущенно порозовела, радуясь, что в вечернем освещении это было не слишком заметно.
Заклинания, которые мы наложили, начали действовать и, как только опустились сумерки, над площадью зажглось несколько десятков осветительных шариков. Несколько цветных шариков, по моему предложению, затесались в листве деревьев, озаряя те мягким светом изнутри.
Незаметно рассматривая, сидящего с права от меня перворожденного, тихо вздохнула. Изящные черты лица, глаза сочного голубого цвета, золотисто-рыжие волосы, с отливающие красноватыми бликами от света костра — в общем картинка, а не мужчина. Мда, размечталась я что-то…
Встряхнула головой, отгоняя наваждение, и хмуро посмотрела на Шаена. Эльф нагло ухмыльнулся в ответ на мой мало дружелюбный взгляд, став при этом недопустимо красивым, чем заставил меня еще больше заскрипеть зубами.
«З-з-зараза ушастая, — мысленно прошипела я. — Но какая красивая зараза!»
Тем временем все успели рассесться по местам и немного примолкли, всматриваясь на вставшего Илар, который сидел как раз напротив нас. Я с любопытством наблюдала за другом: похоже, он собирается произносить речь, надеюсь не хвалебную, а то я окончательно засмущаюсь. Мало того, что праздник приготовили, так еще и… не слишком привычная к всеобщему вниманию, я чувствовала себя неуютно.
Дождавшись пока установится достаточная тишина, оборотень поднял бокал и заговорил громким красивым голосом:
— Этот тост я хочу посвятить молодой талантливой колдунье, замечательной девушке, ставшей мне другом, которая спасла всех нас. Она не отказала в тяжелую для нас минуту и не побоялась рискнуть своей жизнью, чтобы мы смогли и дальше оставаться в этом мире. Руфина, каждый из собравшихся здесь оборотней, обязан тебе жизнью, поэтому я пью этот бокал за тебя!
— За ведьму! — хором повторили все собравшиеся.
Тост был произнесен, вино выпито, и праздник начал набирать обороты. Помня предыдущий опыт, решил ограничиться одним бокалом. Все смеялись, и весело переговаривались. Я о чем-то горячо спорила со своим соседом симпатичным оборотнем лет двадцати восьми, со смешливыми зелеными глазами. Пару раз к нам подключался Шаен, внося в диспут еще большее оживление.
Веселье нарастало, и оборотни плавно перемещались к костру, вокруг которого танцевала и молодежь, и собравшиеся постарше. Негромкая музыка, благодаря мудреному шаенову заклинанию играла самостоятельно. Но, несмотря на это, я заметила, что несколько оборотней принесли с собой местные музыкальные инструменты, и теперь возле них образовался небольшой кружок любителей живой музыке.
Я заинтересовалась и подошла к ним. Инструменты чем-то напоминали наши и, самое что интересное один из музыкантов играл веселую мелодию на знакомой мне гитаре. То один, то другой из собравшихся оборотней затягивал песню, которую подхватывали остальные. Кто не знал слов, тот просто наслаждался музыкой. К числу последних относилась причислила и себя, так как ни одной местной баллады не знала.
Когда оборотень, игравший на гитаре, предложил мне спеть, я сначала отнекивалась, мотивируя отказ тем, что не знаю местного фольклора, а потом подумала: чем черт не шутит, и взяла протянутый инструмент. К счастью играть на гитаре я умела, так что аккомпанировать своему пению могла без проблем.
— Я начну, а вы подхватывайте, — попросила остальных музыкантов, в количестве пять штук.
Те согласно закивали, а затянула красивую, мелодичную песню из моего мира:
Как и было обещано, ребята подхватили почти сразу и получилось достаточно хорошо. Выслушав мнения на счет песни и ее исполнения (положительные отзывы, стоит отметить), я встретилась взглядом с Шаен, который стоял совсем рядом со мной. Надо же… а я и не заметила, так увлеклась песней.
Отдав гитару, хозяину встала в круг слушателей.
— Ты замечательно поешь, — негромко проговорил стоящий рядом эльф.
— Спасибо, — улыбнулась в ответ. — После эльфийского исполнения мои дилетантские потуги должны казаться тебе смешными.
— Почему же, — фыркнул перворожденный. — Вы люди почему-то считаете, что каждый эльф должен непременно обладать певческим талантом и играть на лютне. На самом деле, талантливых среди нас не больше, чем среди людей. Я, например, в этом деле полный бездарь.
— Даже так? — удивилась я. Что таить, думала точно так же. Стереотипы, что сказать?
— Именно, — подтвердил Шаен, озорно сверкнув глазами. — Когда я был маленьким эльфенком, мои родители хотели, чтобы я изучал изящные искусства, как то: пение и игру на инструменте. Если на последнем, я мог еще попасть в каждую десятую ноту, то пение, — тут эльф озорно сверкнул глазами. — Петь не умел совершено. У моей учительница жил старый степенный кот, который все время спал. Но когда я начал петь… несчастное животное взвыло дурным голосом и забралось под диван, где продолжило свои вопли, оказавшиеся более мелодичными, чем мои.
— И долго ты учился… изящным искусствам? — сквозь хохот спросила я.
— Ровно три урока, — рассмеялся вместе со мной эльф. — Дольше почтенная эльфийка не выдержала и заявила, что ноги моей в ее доме больше не будет, так как такого бесталанного ученика она еще не видела.
— Ты расстроился?
— Ты шутишь? — еще сильнее расхохотался Шаен. — Да я пребывал на седьмом небе от счастья! Мне гораздо интересней было гулять с друзьями, чем выслушивать наставления строгой эльфийки!
— Бедная женщина, — сочувственно протянула я, и вновь рассмеялась.
Шаен философски пожал плечами и озорно на меня посмотрел.
— Госпожа ведьма подарит мне танец? — спросил эльф и протянул руку немного театральным жестом.
— Госпожа ведьма подарит вам танец, — благосклонно кивнула в ответ. — Если господин перворожденный не боится остаться калекой.
— И почему же? — заинтересовался эльф.
— Видите ли, — притворно замялась я. — Госпожа ведьма не знает местных танцев и может отдавить вам нижние конечности.
— Разве это проблема? — хитро усмехнулся Шаен. — Я поведу, а ты подхватывай. В конце концов, я маг и смогу вылечить перелом ноги.
— Перелом?! — возмутилась я. — Я не такая тяжелая!
Перворожденный окинул меня оценивающим взглядом, якобы пытаясь определить, где я могла спрятать парочку гирь для утяжеления. Немного послушав возмущенное пыхтение, Шаен потянул меня в круг танцующих.
Одной рукой обняв за талию, другой легонько сжав мою ладонь, эльф, как и обещал, повел в танце. Свободную ладонь я положила перворожденному на плечо.
Музыка была достаточно ритмичная, но не слишком быстрая, так что в такт попадала я без труда. Танец оказался очень похожим на наш вальс, и нельзя сказать, что много потерял из-за различий. Мы кружились рядом с костром, и с каждым новым па у меня получалось все лучше (спасибо папочке, который настоял, чтобы я училась классическим танцам).
Радостная улыбка не сходила с моих губ, и я казалась себе опьяненной весельем и самой атмосферой вечера. Еще пару раз станцевала с Шаеном, потом меня пригласило несколько оборотней. Через некоторое время музыка стала слишком быстрой для парного танца, и все просто отплясывали в свое удовольствие.
Немного притомившись, я подошла к столу с напитками и взяла стакан с соком. Утолив жажду, окинула поляну пристальным взглядом.
«Так, кого я вижу, — радостно подумала я. — Говорила же: никуда вы с подводной лодки не денетесь. Сейчас обеспечу вам благоприятными условиями, так сказать…»
Ника и Илар оказались на расстоянии пары шагов друг от друга. Небольшой импульс силы: оборотница слегка поскальзывается и теряет опору. Илар, как джентльмен, поддерживает девушку.
«Ладно, дальше сами разберутся» — подумала, довольно улыбнувшись.
— Как же тебе не стыдно сводничать, Руфина? — неожиданно раздавшийся голос заставил меня испуганно вздрогнуть.
Повернувшись, я встретилась взглядом с Шаеном.
— Кто сводничает? — почти искренне удивилась, для убедительности оглянувшись по сторонам. — Да, ни за что!
— Еще скажи, что Ника сама поскользнулась, — ехидно прищурился эльф.
— Именно, так и было, — согласно закивала я. — Дождь недавно был, вот почву и размыло.
— Дождь? Недавно? — скептический взгляд был мне ответом. — Последние осадки были около недели назад и все успело высохнуть.
— Не все, — нагло заявила я. — Ника же поскользнулась.
— Ну-ну, — протянул Шаен.
— И вообще, — вскинула голову. — Я обратно в дом Фейн иду. С утренними тренировками совершенно не высыпаюсь.
Последнее было сказано в надежде отделаться от расспросов, но и спать хотелось со страшной силой. А вы попробуйте вставать в течении пяти дней в полшестого утра!
— Я тебя провожу, — ответил перворожденный и хитро добавил. — Вдруг поскользнешься.
— Провожай, — милостиво разрешила я.
Зачем отнекиваться? Хочет провожать — флаг ему в руки! И не то чтобы я против…
Мы неторопливо шли, переговариваясь и перекидываясь шутками. Ночная тишина разрезалась нашим веселым хохотом.
Было достаточно темно, и приходилось двигаться, не особо разбирая дорогу. Подойдя к домику Фейн, я повернулась, чтобы поблагодарить Шаена и, наступила на невесть как подвернувшуюся под ногу камень. Зашатавшись, не смогла удержать равновесия. Наверняка я бы больно ударилась о землю, если бы меня не подхватили сильные мужские руки. Удерживая за талию, Шаен привел мою тушку в вертикальное положение, без труда удерживая практически на весу.
Я была так удивлена случившимся, что и не подумала отстраняться. В поисках опоры вцепилась в тунику эльфа и так зависла на пару минут. Перворожденный терпеливо ждал, не проявляя признаков неудовольствия и крепко поддерживал меня за талию.
Я перевела взгляд на свои руки, все еще продолжающие сжимать тунику, потом подняла вверх. Из-за ночной темноты рассмотреть, что выражает лицо эльфа, не представлялось возможным. Потом снова опустила взгляд на свои ладони, которые поспешно разжала.
Отскочив от Шаена на пару шагов, я быстро затараторила:
— Ой, спасибо, что не дал упасть. Наверное, я немного перебрала, и ноги уже не держат, — поднявшись к самой двери, не дала эльфу вставить и слова. — Спасибо еще раз. Только давай тренировку завтра отменим? Хорошо? Спокойной ночи!
И быстро захлопнула дверь с внутренней стороны. Дела, однако…
Первой мыслью, когда я проснулась было: наконец-то выспалась! Этот день собралась посвятить исключительно отдыху и прочим приятным занятиям. Позавтракав, решила прогуляться по лесу. Несмотря на все мои увещания Шаену, я ничуть не опьянела и чувствовала себя свежей и полной сил. Шаен… ладно, сделаем вид, что ничего такого не было и это случайность… да-да, ничего такого… что, мучаюсь, спрашивается?
Долго оставаться одной — было не суждено, так как с веселым визгом на мне повисли Вилена и Алаин.
— Доброе утро! — радостно крикнули два маленьких стихийных бедствия, зачем-то обличенные в детишек.
— Доброе! — подтвердила я. — Как вы смотрите на то, что бы прогуляться?
— Отлично, — радостно захлопала Вилена в ладошки. — Руфь, давай мы тебе покажем, какое место нашли! Там так красиво! Пойдем!
Не сопротивляясь, позволила вести себя сквозь лесные заросли. Ребята, не переставая, болтали, сообщая мне все, что с ними произошло за время, которое мы не виделись. Должна отметить, что на вчерашнем празднике мы не пересеклись, так что слушала с большим интересом. Под большим секретом мне было рассказано, как они напугали одного почтенного оборотня, доведя того до нервного заикания. На мой вопрос: не слишком ли это жестоко, Вилена невозмутимо заявила, что он «вредный и занудный, а еще постоянно ругается». С этим спорить было сложно, и я решила не начинать воспитательный процесс.
Когда мы вышли на обещанное место, я не смогла сдержать восхищенного вздоха. Достаточно большая поляна, окружена высокими раскидистыми деревьями, утопала в цвета, которые, казалось, сочетали всевозможные оттенки синего, желтого, голубого, фиолетового, красного, и розового. Боясь, что от прикосновения это великолепие растится, осторожно провела рукой по цветкам. Бабочка, притаившаяся на одном из них, вспорхнула и улетела в высь.
Услышав два восхищенных вздоха по бокам от себя, негромко рассмеялась. Следующие час мы провели, весело носясь по поляне. Вилена согласилась научить меня плести венки из цветов, и я погрузилась в это «нелегкое» дело. Алаин растянулся на травке и лениво наблюдал за нами.
Под наставления оборотницы я успела сплести около половины венка, как почувствовала какие-то магические колебания. Бесшумно поднявшись на ноги, жестом показала ребятам встать за мою спину.
Вытянувшись в струнку, я внимательно всматривалась в просветы между деревьями. Мне отчаянно хотелось, чтобы предчувствие оказалось ложным, но этому не суждено было случиться. В десяти метрах от меня воздух будто сгустился, стал вязким и из него начало формироваться что-то непонятное.
Повернувшись в сторону притихших ребят, сказала:
— Быстро бегите к ближайшему дереву и залезайте на него, как можно выше.
— Но, — попробовал возразить мальчишка.
— Алаин, прошу, сделай, как я сказала. Еще неизвестно, что это такое. Я справлюсь.
В последнем, была не совсем уверена, но посвящать детей в это не собиралась. Алан и Вилена резво побежали в сторону деревьев, и я смогла полностью сосредоточится на твари, которая уже полностью материализовалась.
Выглядела она на зависть всем голливудским монстрам вместе взятым. Если смотреть такое на экране можно без особого страха, то увидев «милое создание» непосредственно рядом с собой, мне захотелось оказаться подальше от него.
Полтора метра в холке, «очаровательный» набор острых клыков и когтей, не менее впечатляющие ядовито-зеленые глазки без белков и зрачков, ласковая улыбка медведя гризли, только что посунувшегося от спячки… в общем я прочувствовала всю прелесть ситуации в одно мгновение.
Тварюшка тем временем, заметила меня и вся подобралась. Мне это оч-чень не понравилось. Как оказалось не зря: в два пряжка она (он/оно?) преодолела разделяющее нас расстояние и стремительно понеслась в мою сторону.
Осознавала, что убежать не получится, и тварь слишком стремительно несется на меня, чтобы я успела атаковать ее каким-либо заклинанием.
Дальше действовала интуитивно: в последний момент ушла с траектории движения твари кувырком в сторону. Понимала, что не успеваю подняться, так как она уже развернулась и приготовилась прыгать. Когда тварь оттолкнулась от земли, я рефлекторно выставила вперед руку, в надежде защититься.
Желание жить, бороться до конца подхлестнула магию, и она безудержной волной ударила в нежить, которую снесло назад на несколько метров. Я болезненно скривилась: раскалившийся браслет неприятно жег руку, но почти сразу остыл.
Поднявшись, подбежала к неподвижно лежащей твари. Как не странна она еще была жива, но не могла двигать, лишь хрипло дышала: похоже, мой удар переломал ей ребра. Под нежитью растекалась черная густая кровь.
Неожиданно тварь открыла глаза и посмотрела на меня. Вздрогнула, поняв, что все это время ей кто-то управлял. Прежде чем, нежить рассыпалась прахом, в моей голове пронеслась чужие слова: «Вс-с-се р-равно дос-с-стану тебя тв-в-варь. С-с-сама пр-р-рибежиш-ш-шь ко мне».
Мне осталось только смотреть на кучку пепла и лужицу черной крови. Вывод напрашивался только один: кто-то открыл на меня охоту и теперь не оставит меня в покое. Только кто это, и зачем он это делает — мне было не до конца понятно. Оставаться в Зитреме — значит создавать угрозу окружающим, так как неизвестный маг (а в том, что это маг — я не сомневалась) нашел способ вычислять мое местоположение.
В тексте использована песня группы Мельница «Оборотень».