– Комендант?
– Что комендант?! Надо меня отсюда вытаскивать, а того парня что со мной это сделал твари посекли почти в начале эвакуации.
Молочный туман рассеялся секция реакторов вновь замигала огнем готовности, но вот глухой люк технологических гнезд был вырван, со следами быстрого монтажа от него тянулись шлейфы управляющих кабелей. Искрясь во вспышках света передачей данных, кабеля исчезали в изодранном лоскутами плаще. И когда вызванный Вацлав, примчался со своим чемоданом, под откинутыми полами плаща предстала картина от которой техник ошарашен замер.
Нервно сглотнув, помял пальцы и бережно стал касаться торчавших из истекающей кровью плоти шунтов.
– Не бойся сынок, – глядя на трясущиеся руки бородача, криво усмехнулся Крафт, – там живого ничего нет уже лет пятнадцать. Все что ниже пояса " привет из прошлого".
Оттягивая лоскуты кожи на теле, Вацлав всмотрелся в сплетение внутренней механики протеза. Восхищенно поцокав языком, достал обруч вирт контура и стал настраивать переносной рабочий комплекс. Возникавшая проекция выстраивала сплетения механики и отзывы контрольных точек сложного механизма, и медленно шепча названия, техник погрузился в изучение спешного монтажа, позволившего подключить механику "жука" к управляющим сигналам протеза.
– Сколько займет времени отключение? – Нервно спросил Роберт, глядя на настороженные движения Вацлава.
– Спроси что-нибудь полегче, – задумчиво ответил техник не отрывая взгляда от проекции, – не знаю сколько возиться, тут и так все наспех было сделано. Надо разбираться что бы не сбить настройки…
– Проклятье!
– Ты чего нервничаешь? – спросил Крафт.
Не думая о последствиях Роберт за озирался, нервно всматриваясь в темноту еще двух переходов по коридорам, произнес глядя на "тактичку" все больше площади уровней покрывающихся узором подсветки "сверчками".
– Спешить надо. Думаю твари рвутся к детскому уровню…
– ЧТО!? -вскричал Крафт.
Слушая соображения и наблюдения Роберта, только скрипел зубами. Заправив слипшиеся волосы седой гривы, натянул обруч виртсвязи. Чертыхнувшись, одарил возившегося техника нервным взглядом, и отстранив того от ползания вокруг оголенного тела, стал вырывать контакты вместе с искрами.
– Сразу бы и сказал, – торопливо произнес комендант вручая технику вырванные концы шлейфов. Неуверенно выбираясь из каркаса жука, под взглядом опешившего от такого варварства техника, кивнул на безвольно осевший комплекс:
– Забирай. И давай частоты вашего вирта.
Объедения в один контур ранее известные параметры и свежевыстроеный контур под личным кодом коменданта, Крафт дождался утвердительных кивков технарей. Мягкое сияние обруча окрасило лицо старого торговца в синий оттенки и по коридорам, доступным виртконтурам разнесся зычный голос:
– Говорит комендант Цитадели. Обращаюсь ко всем способным держать оружие и свободных от боя силам десанта. Сводный отряд пробивается к детскому уровню. Просим поддержки! Важен каждый излучатель! Всем кто меня слышит. Цель атаки тварей- это дети! Всем кто способен держать оружие… Пробивайтесь к центру Цитадели! Всем кто меня слышит…
Голос коменданта звучал в ушах тревожным набатом. В каждом слове чувствовалась призыв и тревога. Детей старались уберечь от всего, убрали в самый центр цитадели, самое защищенное место. Подальше от промышленных уровней и верхнего уровня космопорта. Создав самые лучшие условия, отдавали в детские помещения самое свежее, самое лучшее. Но в момент штурма, когда обстановка менялась со стремительность падающего метеорита, – об оказавшемся беззащитном уровне вспомнили мимоходом. Но спешащий вперед Роберт старался не терзать себя переживаниями. Но мысли словно сами сплетались и он думал о Светлане, о последних месяцах беременности, и о том какой он отец, если вспомнил о них в последнюю очередь. Проклиная себя за тупость, злился бессильно кроша зубы.
И экзосклет "жука" натужено гудел приводами, заставляя полностью активированный комплекс развить невиданную для скорость. Он почти бежал на ровне с остальными пехотинцами. И этот бег сотрясал стены гулким лязгом. Словно приманивал тварей. Вот он я! Все ко мне!
И смутные тени темноты отзывались. Чем ближе они подходили к последнему переходу, тем чаще происходили стычки. Тем ожесточеннее вспыхивали перестрелки орошая стены кровью и сиянием попаданий плазмы. Но рвавшиеся вперед люди не считались с потерями. Сводный отряд уже давно превратился в быстро пополнявшееся соединение.
Гражданские люди кто едва знал с какой стороны браться за излучатель, выходили из убежищ. Прорывались с уровней на которых еще царил порядок и организованность. Заслышав призыв, предаваемый на словах, усиливаемый портативными приемниками, люди, что только вышли из темноты ужаса и кошмара шли к арсеналам. Поудобнее перехватывая излучатель навешивали на себя по два три ствола, запасались фонарями и "сверчками" и уходили в темноту. Группами, толпами, потоками плохо организованные, мало понимающее в военном деле люди шли на сигналы вирт маяков. И было уже не важно что твари коварны, сильны, что там их может поджидать не уязвимое чудовище, несколько или тысячи. У каждого на детском уровне были малые дети, беременные жены и люди шли за своими близкими. Спасать самых беззащитных, оказавшихся один на один с ожившим кошмаром…
Врываясь на перекресток стальной мощью, Роберт не останавливаясь пер на оскаленные пасти. Изрыгающие сгустки излучатели дымились раскаленным ободом катализатора. Реакторы жгли спину быстро растущей нагрузкой, но "тактичка" пестрела показаниями врагов. Натыкаясь на шквал огня несущегося из двух раскаленных до бела излучателей, рептилии падали изорванными куклами. И даже когда выплыла из-за угла громада гориллы, он не останавливался.
Страхую стремительное продвижение осатаневшего командира, уцелевшие бойцы засыпали коридоры гранатами и прячась за бронированной тушей "жука", только ждали появления цели не по зубам строенным стволам излучателей.
Сноровисто доставая из мешков спешно вырванные реакторы киборгов, с оголенными шунтами, воткнутыми в ребристую дыню по смекалистой догадке одного умника, последний штырь впивался в кожух защиты. И под каменные столпы цели бросался искрившийся гостинец. Расцветавшая вязь молний, коронными разрядами освещала темноту неровными бликами, сама находила среди плотно пригнанных наростов тонкое пространство к плоти. И освобождая заключенную мощь, разряжалась слепящим фейерверком. Под грохот обрушения каменного обвала обездвиженного, слышался только писк сработавшего второго уровня защиты и кряхтение пехотинцев. Заученным движением, откатывая громаду безвольной лапы, разряжали "убои" до кровавого месива на некогда бурой шкуре "гориллы". Подбирая самодельную мину, облаченные в броню перчатки ставили засечку на остывающем металле кожуха. Убирали гостинец в самодельный мешок где теплились реакторы, что еще можно было использовать один, последний раз. И спешили за удалявшейся фигурой командир, что рвался вперед и только вперед…
– Падре, стой!
Качнувшись на утолщенных ногах, Роберт остановился на вскрик Гири.
– Отойди и дай мы откроем уровень!
Непонимающе глядя на стальную плиту с цветком, терпеливо раскрашенным детской рукой, едва смог остановиться, что бы не броситься вперед. Но признав правоту звеньевого, согласился, что лучше в низкий переход пойдут пехотинцы, а он пусть пригибаясь, высекая искры в потолке тамбура, проползет последним.
Опознав коды доступа панель мигнула индикаторами последнего импульса и ушла в сторону, пискнув пустотой накопителя энергии. Вслушиваясь в тишину, пехотинцы насторожено прокрались по темному зеву. Покатившийся по полу "сверчок" огласил пустоту звучным эхом клацанья.
Напряженно вглядываюсь в пустоту "тактички", Роберт вогнав голову в плечи, бочком и в неудобной позе, высекая искры и срывая белый пластик лоскутами, вырвал "жука" из тесноты тамбура. Оглашая пустой холл лязгом вскинутых излучателей, неподвижно замер. Неяркое освещение мерцающих осветителей едва теплившихся севшими накопителями, высвечивали разгром.
Некогда наполненный звонким детским смехом общий холл был завален мусором из перевернутых кадушек. Обломленные лианы свисали с потолка гроздями унылых листьев. Все каюты были раскрыты и в них царил такой же погром, разломленная мебель и разбросанные игрушки загромождали проходы. Всегда сияющие пейзажами проекторы зияли темными провалами в стенах.
Сделав настороженный шаг вперед пехотинец поднял детскую игрушку. Вглядываясь в мордочку плюшевого зайца с оторванным ухом, бережно убрал в поясную сумку и обернувшись к возвышающемуся командиру замер в ожидании.
– Догнать!
Прорычал Роберт, чувствуя как внутри забилось сердце, бросил "жука" в проем хода ведущего в глубь уровня. Следы явно говорили о том что тут были твари, но в отличии от коридоров здесь не было следов кровавой вакханалии. Но когда они выскочили в центральный холл, с огромным колодцем пронизывающим с десяток ярусов оранжерей, они замерли. Везде валялись обломки спешно струганных палок, вывороченные с мостовых окровавленные булыжники чередовались с огарками самодельных факелов. Почти все мосты ведущие на центральную колону зеленого столба, были перегорожено баррикадами. Поваленная мебель, столы и стулья были превращены в непроходимые завалы, но когда они ступили на мостик стала видна проделанная чудовищной силой брешь.
И везде разбросаны горы одежды. Перед баррикадами и на них, висели разодранные лохмотья серебреных и розовых комбезов, а внутри в основном высились кучи оранжевых цветов самых маленьких размеров.
Почти рассеченный когтем пополам, сапожек стоял в луже крови, а рядом валялось множество обувок едва вмешавшихся в ладошку. И тут же лохмотья срезанной одежды перетоптанные множеством следов. Густо смазанный кровью трех палые лапы впечатывались в ткань рельефным узором.
И везде трупы ящеров. В оружие превращалось все что могло колоть, рубить и наносить тяжелые раны. Нашпигованные обломками лавочек, наспех струганными остатками беседок и кусками труб, твари дорого заплатили за прорыв на остров зелени. Подростки защищались отчаянно. До последней баррикады, до последнего способного держать оружие защищали малышей. Держались, ожидая помощи взрослых. Помощь пришла, но поздно…
Едва сдерживая рвущийся наружу ярость, и с усилием проталкивая в легкие воздух, Роберт возвращал способность мыслить. Учился спокойно дышать и воспринимать мир разрывающей от горечи душой.
– Гиря! Гиря, блять очнись! – прорычал Роберт звеньевому, застывшему памятником, – передавай все открытым кодом. Транслируй на всех! Пусть видят, что мы должны исправить!
И Роберт бежал. Выжимая из сервоприводов все возможное, гнал жука сквозь темноту лабиринтов Цитадели. Разрывая тишину лязгом громыхающей стали, спешил по множеству кровавых отпечатков когтистых лап. Не смотря на девственную чистоту отметок "тактички", он и так знал ответ. Твари получили, что хотели и у него только одна надежда. Догнать! Догнать на пределе сил и впиться тварям в горло, порвать в клочья посмевших покуситься на самое святое для людей, насладиться последним вздохом сдыхающих тварей.
Надеясь на чудо, что твари не успеют увести столько живых разом, Роберт даже не задумывался, что он всего лишь один. Его ярости хватило бы на миллион. Лишь бы догнать!
Но когда пелена пота застилала глаза и виртконтур брони затемнил симуляцию от брызнувшего яркостью света солнечного дня, Роберт обессилено встал.
Освобождая безоблачное небо от желтой мути, рассыпаясь на малые рои, от Цитадели отдалялась гудящая стена насекомых. Сквозь клубы которых виделись контуры крылатых бестий и доносились затихающие детские крики ужаса и криков о помощи.
Повторяя движения владельца, "жук" обессилено лязгнул верхними конечности и с разжатых захватов о пандус шлюза брякнули тяжелые излучатели. И без того нестройная фигура тяжелого пехотного комплекса изломалась под странным углом. И не способный упасть на колени каркас экзосклета застыл причудливым образом. Сквозь ровный гул затихающих сервоприводов пробивался надрывной вой. Сквозь броню стали и мощи наружу рвались слезы и рык бессильной ярости раненого зверя.
– Где ты был Демон когда моего мужа рвали на куски исчадья ада?! – нарастающий крик врывался в сознание обжигающей волной. Растрепанные волосы, горящие воспалением от выплаканных слез глаза сжигали склонившего голову Воина дотла, – где ты был когда мои дети молили о пощаде?! Ты обещал исполнение мечты и вот это, моя мечта?!
Потрясая лохмотьями розововых комбезов с голографическим бирками имен, женщина приближалась медленными шажками.
– Мы поверили в тебя и доверили самое дорогое, святое. А что в замен? Только боль и страдание! Где ты был Адмирал Волны?!
Перекрикивая стон и плач разносящийся над развалинами детского уровня, женщина подошла почти в плотную. Заглядывая в красные глаза молчавшие Воина, убитая горем женщина пыталась получить ответы. В глазах плескалась такая боль, что стоявшие рядом мужчины отводили глаза. Зарывали в землю, лишь бы не смотреть в глаза, тем кого должны оберегать и защищать.