11919.fb2
Смутные подозрения о высоком качестве покупки сразу подтвердились. Приподнятый, "мягкий гроб" едва не вывалился из каркаса, он оказался совершенно неподъемным. Двух солдат для переноса "мягкого, пружинного монстра" оказалось мало. Четверо бойцов и Ромашкин с трудом доволокли диванище до дверей квартиры. Эх, не было печали. Сам виноват...
Теперь лейтенант перебивался с хлеба на воду. С трехразовым питанием: три раза в неделю. Обычно завтрак был "теоретический", свежим воздухом по пути на службу, обед не всегда, а как повезет, вместо ужина, чаще всего закусывали коньяк или водку, чем "бог пошлет". Бывало, бог был щедр, бывало не очень. Никита начал опасаться, что долго он так не протянет! Сегодня с утра желудок протестовал против терапии голодом особо бурно, и лейтенант решил его слегка задобрить.
В кафе ворвался огромный Игорь Лебедь, взводный из соседнего батальона, по кличке Белый. Это был веселый, жизнерадостный гигант- борец, и страшнейший ловелас.
- Чего грустный, Никита! - хлопнул Игорь по спине Ромашкина. - Гляди веселей! Жизнь прекрасна и удивительна. Я, по крайней мере, каждый день ей удивляюсь. Иди займи столик, я сейчас сделаю заказ. Угощаю! Не могу с кем-нибудь не поделиться. Не то лопну оттого, что меня переполняет забавное приключение, которое сегодня произошло.
Так Белый спас от голодной смерти. Он принес один за другим три подноса уставленных тарелками и стаканами. Каждому салат с капустой и салат из помидор, запеканка, блинчики, яичница из двух яиц, котлета и картофельное пюре, жареная колбаса, кефир, молоко, какао. Конечно, крупный организм требует усиленного питания...
- Игорь! Я пас! У меня нет ничего кроме рубля.
- Ай! Отстань! Сказал ведь, угощаю! Ешь и слушай, что расскажу. Только не смейся и не перебивай!
- Рассказывай! Молчу и жую! - обрадовался Никита, так как вчера лег спать голодным, закусив два стакана коньяка грецкими орехами, куском шоколадки и килограммом кислых гранатов.
Желудок скрипел от злости и ненависти к хозяину, руки трясло от голода (не от похмелья), а живот бурлил и урчал в надежде на питание. И вот удача, пиршество богов!
Господи, услышал ты, мое заклинание! - подумал Никита.
- Я бы сейчас еще коньячка граммов двести бахнул, для успокоения нервов, - продолжил вступительную часть повествования Белый, - да где ж его взять с утра? Винную лавку откроют после полудня! Сволочи! Итак, Никита, слушай рассказ! Нарочно не придумаешь! Может, знаешь, есть у меня хобби, маленькая слабость: страсть как люблю женщин. Парень я холостой, а больше суток без них не могу. Холостячек и разведенок в гарнизоне нет, только жены военных. Пока эти алкаши водку пьют, и в карты играю, я их "любимых" супруг, обслуживаю и обхаживаю. Клиентура у меня постоянная. Стараюсь наших не трогать, а только пехотиночек. Контингент периодически обновляемый, по мере убытия в другие гарнизоны и прибытия новых заслуживающих внимание экземпляров. Учти, сам я никого не соблазняю, барышни первыми "тему" начинают зондировать, в гости приглашают, заигрывают. Я не виноват, что уродился таким крупным, габаритным, энергичным и любвеобильным.
Пригласила меня в гости одна дамочка, назовем ее, к примеру "Оля". Не будем компрометировать даму конкретностью имени. Поймала у КПП и говорит: "сегодня я одна. Муж на плановых занятиях в Келите. Приходи"! Ты Никифор в Келите был?
- Нет, еще не доводилось.
- Так вот, это далеко за Ашхабадом. Обычно батальоны отправляются туда на две недели, не меньше. "Тетки" начинают скучать. Ищут развлечение. А, я тут как тут, к вашим услугам! Я, конечно, обрадовался, квартира отдельная, никто любви не помешает. Торопиться никуда не нужно, можно развлекаться без суеты, с чувством, с толком. Неделю я ночами над Олей трудился, себя развлекал, ее услаждал. Вчера вновь иду протоптанным, проверенным маршрутом. Меня опять ждут, любят до изнеможения: один раз, другой, третий, четвертый, затем проваливаюсь в глубокий здоровый сон. Сквозь дрему слышу звонок в дверь, громкий стук, переходящий в крепкие удары. Кто-то настойчиво пытается проникнуть в квартиру. Олечка встала, накинула прозрачный халатик и побрела в прихожую. Я сквозь сон вдруг слышу чмоки, искренние и радостные вскрики, и с ужасом понимаю: муж с полигона внезапно, не запланировано вернулся! (Черт бы его побрал!!!) Соскучился, и заявился среди ночи. Дело в том, что поезд оттуда приходит глубокой ночью. И он гад, целый час от станции топал. Охота пуще неволи! Ну, разве ж непонятно, если не хочешь скандала в семье, предупреждай о прибытии заранее! Вот влип! Что делать? Я всегда, когда к кому-то прихожу на свидание, то одеваюсь в спортивную форму (легкая пробежка вечером, бег трусцой ранним утром - полезно). Костюм спортивный раздевшись, вешаю на стул, а кроссовки ставлю у кровати. Это выработано издавна, с курсантской поры, интуитивно, а теперь пригодилось. Короче говоря, хватаю я вещи в руки и на балкон. Ситуация глупейшая! Пятый этаж! Водосточной трубы или пожарной лестницы рядом нет, соседей чтоб перелезть к ним - не знаю. Присел на табуреточку, думаю, пусть заснет, а утром выскользну. Можно, конечно, нагло обратно в комнату войти и дать мужу в "репу" если он очень удивится и начнет выступать, но не хочется хорошую, проверенную женщину подводить. Зачем нам скандал? К чему терять надежные связи?
Слышу за окном вздохи, кровать скрипит, Олечка изображает страстную не удовлетворенную любовь. А мужик видимо действительно, застоялся, энергия через край плещет. Никак не угомонится. Раз, другой. Мужик попытался на третий заход пойти, но не справился, обмяк и уснул. Я за это время замерз (хотя и осень, но на ветру холодно) и начал на балконе греться: энергично зарядку делаю. Десять минут руками машу, наклоны, приседания... Двадцать минут прошло, полчаса, час, полтора. Гляжу, народ на службу подался к подъему, в доме напротив некоторые мужики на балконах курят и на меня с недоумением смотрят. Ситуация идиотская, а они наверное думают "что за кретин полтора часа руками размахивает?"
В начале третьего часа моей физзарядки, я осторожно заглянул в комнату, она мне знаки подает (мол, уснул). Беру кроссовки в руки и на цыпочках к выходу. Подружка нежно чмокнула в щеку и вытолкнула за дверь. Олечка, конечно половой монстр, гигант! Сколько в женщине жизненных сил?! Я четыре раза, этот "черт" пару раз активно потрудился. Причем ей еще пришлось изображать, что истосковалась и соскучилась!
А у меня от этого стресса такой дикий аппетит развился. Кабана, наверное, проглочу! Давай Никита, наваливайся, кушай! Угощаю.
- А съедим ли это обилие пищи?
- Ха! Думаю, добавка потребуется. Не знаю как тебе, а мне точно!
Никита слушал рассказ приятеля, давился горячей колбасой, но мужественно поглощал предложенную порцию слоновьего завтрака. Впрок...
Когда поглощение пищи, сопровождаемое веселым рассказом возбужденного Игорька, прекратилось, и стол опустел, Белый радушно предложил:
- Повторим?
Никита, даже зная, что обеда и ужина сегодня не предвидится, поддержать напарника не сумел. Портупея давила на разбухший живот и угрожающе потрескивала.
- Спасибо, брат! Спас от голодной смерти. Но на сегодня я пасую. Пойду в роту, покуда не лопнул.
- Как хочешь, а я еще червячка заморю, подкормлю и себя и моего усталого натруженного "братишку".
С этими словами, Белый погладил ширинку и заулыбался довольный своей сальной шутке.
Игорь направился к кассе у стойки, и начал шутить с буфетчицами. А Ромашкин, посмеиваясь над повествованием Лебедя, медленно переваливаясь с ноги на ногу от насыщения пищей, с переполненным желудком отправился на построение батальона.
***
- Твоя история становится все более интересной! - воскликнул художник. - Наливай Серега, потом я расскажу о своих приключениях в Америке!
- Где-где? - удивился Кирпич.
- В США! - воскликнул художник. - У! Это такая веселая история! Позже поведаю.
-Ладно, продолжаю, только без дурацких возгласов недоверия о правдивости! - велел приятелям Никита.
Глава 8. Циничный командарм.
Командующий округом собирал командиров рот и заместителей в Ашхабаде на совещание. Непомнящий заболел и Ромашкин отправился один. Как приятно после пыли, грязи, трущоб и обстановки убого захолустья оказаться в большом современном городе. Никита ехал в столицу республики с радостью, у тетки был день рождения, снова можно погостить у родственников деда.
Дед Семен в сорок первом был мобилизован в действующую армию, на фронт, а в сорок втором отступая из - под Харькова к Сталинграду, в августе оказался в окружении. Боеприпасы закончились, и весь пехотный полк сдался в плен. Он всегда с гордостью говорил о семи зарубках на винтовке, этих солдатских отметках об уничтоженных фашистах. Далее два с лишним года лагерей и каторжного труда. Дахау, Освенцим, Заксенхаузен и прочих конвейеров смерти. Разгром фашистов свободу не принес. Лагеря немецкие сменили на Гулаг. Расконвоировали в сорок седьмом, но из ссылки домой не отпустили. Дед женился на сибирячке, а первая жена была сослана неизвестно за что в Туркестан и вышла замуж на поселении. Вот эти дальние родственники, седьмая вода на киселе, жили где-то в районе аэропорта. В принципе, Никите они были никто, а дедуля с ними регулярно переписывался. Дед Семен наказал обязательно повидаться, передать привет. В первый раз Ромашкин побывал у них по дороге в новую часть, после училища, второй раз, когда возил документы в политотдел. Встречали сродственники радушно и тепло. Никита наметил заехать к ним сразу после совещания, скоротать время до поезда.
После общей беседы с командирами роты и заместителями совещание разделилось на две части. Одну половину, молодых офицеров, собрал начальник политуправления. С другой половиной "перестарков", долго служащих в должностях замполитов и командиров, в основном капитанов, решил встретиться командующий армии Череватов.
Генерал- политработник, построил совещание на чествовании героев, вернувшихся из Афганистана. Молодой комбат- капитан, получил из рук командующего Звезду Героя, еще несколько офицеров ордена. Затем два часа разговора, точнее, монолога о дисциплине. В разделе разное можно было задать вопросы.
Никита протянул руку встал и спросил:
- Товарищ Член Военного Совета! Я писал рапорт в Афганистан, но меня не отправляют. Почему? Не посодействуете отъезду за "речку"?
- Лейтенант! Служи там, где Родина приказала! Не суетись. Придет твое время - отправим. Набирайся опыта и военного мастерства. Таких молодых и горячих как ты, в первую очередь убивают. Считай, что я спасаю тебе жизнь!ответил ЧВС.
- Спасибо за спасение, - буркнул себе под нос Никита и сел на место красный от смущения. Вырваться из этого "болота" опять не получалось.
Хлюдов направился в актовый зал штаба, вместе с другими "неудачниками-карьеристами", занял место на заднем ряду и задремал. Первые полчаса что-то бубнил бравый полковник, начальник отдела кадров. Говорил он нудно, монотонно из-за этого-то почти весь зал, отведавший в перерыве пива, уснул. Ну что интересного в информации о том, что половина сидящих в зале, пребывают в званиях по пять-десять лет, а в должностях и того дольше. Один из таких ветеранов округа, капитаном стал еще в шестидесятых, при Хрущеве. Был он худенький, маленький, седой, словно столетний дед, с испитым и испещренным глубокими морщинами лицом. Его подняли, показали всем, посмеялись, пошутили. Загорелая, прокопченная физиономия, имела темно коричневый оттенок кожи, он носил фамилию Петров, и ни чем не отличался от узбека или туркмена.
Тут в помещение актового зала ворвался командующий армией, и беседа приняла другой, более веселый оборот. Молодой командарм, долго не вдаваясь в воспитательную работу, и без лишних призывов к воинскому долгу повел разговор на такую интересную тему, что офицеры проснулись и искренне заинтересовались. Командующий был огромен как глыба, молод, нахален, красив, груб и косноязычен.
- Тебе сколько лет капитан? - ткнул он пальцем в одного из сидящих ротных. - Ну, что расселся как старый хрен. Не встать, как и члену в твоих штанах?
- Капитан Шаров! - представился ближайший к нему офицер. - Никак нет. Встает.
- Ишь ты! Вставальщик! - усмехнулся генерал. - Ну и чего ты хочешь? Чем недоволен?
- Желаю замениться в Россию! - ответил капитан. - Служу одиннадцать лет в Туркво. Устал....
- Ха! Устал он. Что мешки носишь или бочки катаешь? Ведь х... груши околачиваешь, да водку пьешь! Так? Я прав? Какой гарнизон?
- Кызыларбат. Виноват! Но, я не пью, у меня язва, у меня язва, товарищ командующий.