- Черт! - выругался лейтенант. - Кругом одни дубы и дубовая мебель. Лейтенант поднял с досок упавшую широкую фуражку "аэродром" Миронюка, и с силой запустил в пьяную усатую физиономию.
- Убью, каналья! - промямлила "мишень", облизнулась, не открыв глаза и вновь всхрапнула.
Дверь оказалась распахнута настежь. Никита накинул на петлю крючок и отправился на свой диван. С трудом стянул съежившиеся сапоги, рванул галстук, расстегнул пуговицы на брюках и рубашке не слушающимися пальцами, и тяжело вздохнул словно после утомительной борьбы.
Затем бросил ворох формы в сторону стула. На нужное место приземлилось не все. Брюки плюхнулись на пол.
Лейтенант усилием воли стянул носки и, завернувшись в одеяло провалился в кошмар.
Ему снилось, что волосатые лапы Миронюка, душат его горло, постепенно сжимая пальцы на гортани. Усатая морда майора шипела: "Я тебе покажу каналья, как швырять майорские фуражки. Она пошита в Мосторге. Езжай в Москву! Шей новую. С золотистой ленточкой и генеральскими пуговичками." При этих словах майор теребил уши Никиты.
Этот кошмар сменялся какой-то кровавой дракой. Почему-то били Никиту, причем все кому не лень особенно усердствовали Шмер и боец Куляшев. Ромашкину это было особенно обидно и досадно. Он пытался брыкаться, махать кулаками и доказывать солдату, что он его подчиненный, а бить офицера бойцу не положено.
" А носки стирать положено?" - рычал боец.
"Так они не мои, а Шмера, его и бей".
"Его не могу, он мой взводный, благодетель. Это он велел Вас бить по морде".
Никита с силой махнул кулаком и действительно во что-то осязаемо попал.
- Твою замполита мать! - взвизгнул Шмер живым голосом, а не из сновидения. - Скотина, нос мне разбил.
;nbsp;Никита с усилием прищурил глаза, открыть их широко не представлялось возможным. Не во сне, а на яви, из носа квартиранта-взводного капала кровь. Мишка запустил валявшимся на полу сапогом в лейтенанта. Сапожище, шмякнув о стену больно упал подковками на висок.
- Миха! Ты чаво? С ума стрендил? Дерешься, сапоги швыряешь!
- Это ты стрендил. В нос кулачищем со всей дури заехал! Алкаш проклятый! Ну и замполита прислали! Алкоголик! Форменный, законченный алкоголик. Я его бужу на построение, а он клешнями машет. С тебя пузырь за увечье. Сегодня же вечером!
Глава 21. Посещение вертепа.
Небо хмурилось, и ожидался дождь. Вчера было пасмурно и сегодня. Погода отражалась на настроении. Мутило после вчерашнего.
В канцелярию заглянул Шмер.
- Ты чего тут уселся? Поехали в город, развеселимся.
- Мишка! Какое развеселимся? Денег ни копья. Даже на обед, не говоря об ужине. Вчера, почему не приберег закуски на "черный день"?
- А что он уже наступил? - ухмыльнулся взводный.
- Он еще спрашивает. У меня кишки слиплись от голода.
- Вот и хорошо. Значит, к банкету ты созрел.
- Опять банкет! Издеваешься! Я на спиртное смотреть не могу.
- А зачем на него смотреть? Закрой глаза и пей. Можешь даже не разговаривать, мешать беседе не будешь. Никита удивленно посмотрел на взводного:
- С кем ты беседовать собираешься? Чем это я могу помешать?
- Нас, точнее меня, пригласил Ашот, очень большой человек в городе. Может быть самый главный.
- Он что, начальник милиции или партийный вождь?
- Чудак. Это мафиози. Его весь город боится, а милиция честь отдает, от чего-то понизив голос, произнес Михаил. - Поэтому в ходе застолий, ешь, пей и молчи. Не то начнешь политическую белиберду нести, не в тему. Я тебя беру для компании, чтоб пожрал, а им скажу, что от тебя кое-что зависит.
- Да, не темни, зачем мне нужна встреча с такой темной личностью?
- Чудак! Знакомство с Ашотом это для тебя как быстрый карьерный рост. Был никчемный лейтенант, а станешь, вхож в дома сильных мира сего! В пределах этого города.
Суть дела такова, что Ашот просит отпустить в увольнение, на неделю Махмутова из второго взвода. Я сказал, что это можешь сделать ты. Он решил с тобой познакомиться.
- На неделю! Не поедет. Ты с ума сошел! И я с ними ни куда не отправлюсь. На хрен мне сидеть за столом с какими-то "темными" личностями.
- Ха! Отказаться уже нельзя. Ты получил приглашение! Эй, Абдулла, заходи! - Михаил приоткрыл дверь и окликнул кого-то в коридоре. В комнату вошел маленький, сухонький, сморщенный как выжатый лимон туркмен.
- Изздрасствуй командыр! - произнес человечек и протянул для приветствия по восточному обычаю обе руки.
Ромашкин взглянув на черные потрескавшиеся от солнца и грязи смуглые руки, внутренне содрогнулся, но крепко пожал их и изобразил дружелюбие.
- Командир! Я тебя уважаю. Приглашаю быть почетным гостем на нашем тое! Будыт балшой пир! - туркмен сказал эту фразу, со значением подняв вверх оттопыренный указательный палец. - Нэ пажалэешь!
- Ромаха, бери рюмаху! Надевай шинель и вперед! - распорядился Шмер. Едем в вертеп! Я открою тебе прелести злачных местных заведений. Ты уже созрел для этого, я думаю, ты уже взрослый мальчик.
- Вертеп? Что это такое?
- Чудак. Подпольный публичный дом.
У Никиты отвалилась челюсть, и глаза округлились. Даже тошнота прошла.
- А что у нас в стране есть такие заведения? Это запрещено законом!
- У нас в стране нет, а в Педжене есть.
- Что и нам можно будет пользоваться услугами девочек?
- Держи карман шире! Только наблюдать! У тебя есть стольник на мелкие расходы? Или хоть полтинник? За бесплатно только комсомолки в райкоме отрываются. Тут бизнес, коммерческая любовь! - Хмыкнул Шмер. - Можно будет пить, есть, смотреть стриптиз, но руками или другими частями тела не трогать.
- Извращенец! - рявкнул Никита. Кровь прилила к голове и брюки его зашевелились.
- О, ты уже змея в галифе зашевелил! - хохотнул Мишка.
- Отстань! - произнес, смутившись, лейтенант. Мозг заработал в одном определенном направлении, рисуя всевозможные фантастические прожекты. Теперь он совсем отбросил сомнения и лишь опасался, что Мишка пошутил. И что вместо таинственного "вертепа" с обнаженными манящими соблазнительными женщинами, он окажется в обычной прокуренной вонючей пивной.
- А ничего что мы в военной форме? Может переоденемся?