— Отруби ему голову!
Но когда палач пошел к мальчику, Пашка резко высыпал на него содержимое цилиндра.
— Красное! — воскликнули дети.
— Что красное? — спросил Император.
— Из шляпы. Весь песок из шляпы красный. — ответила Эйты. Она уже стояла неподалеку и смотрела на Пашку с суеверным ужасом.
— Ну так собирайте! Целый цилиндр красного!
— Не надо. — сказал Пашка. Дети уже кинувшиеся к нему, остановились. — Эйты подойди пожалуйста ко мне.
Девочка подошла. Император смотрел одновременно хмуро, но и с интересом.
— Эйты, какого оттенка эта пустыня, и особенно это место? — Пашка указал на крест.
— Тут четыре разных вида песка. Этот розовый, этот чуть светлее и два немного темнее.
— Тогда смешай их все.
Девочка подошла и, как до нее Пашка, стала смешивать песок. Только цилиндра ей не дали, его Император отобрал и нацепил на лысину. Эйты соединила песок и перемешала ладошками. И ахнула, как и все дети, стоящие сзади.
— Что такое? — спросил Император.
— Если смешать четыре вида песка, получится красный! — сказала Эйты.
— Не может быть! А ну-ка все отдали ей свои котелки, и пусть она смешает песок. Потом пойдем и проверим.
Император первым протянул цилиндр, и Эйты смешала в нем песок. Другим детям выдали котелки и когда работу закончили, все направились в город. Теперь их группу встречали удивленные взгляды. Конечно, не каждый день увидишь, как куча людей во главе с Императором несет в шляпах песок. Когда они пришли к часам, Император лично забрался наверх и, открыв крышку, высыпал туда несколько песчинок. И когда те загорелись ярко красным цветом, он рассмеялся и сыпанул в часы весь цилиндр. От красного сияния площадь в миг осветилась. Как будто в часах что-то взорвалось.
— Давайте мне остальные! — закричал Император.
Он лично высыпал в часы двадцать с лишним котелков, и каждый раз площадь вспыхивала. Пашка обратил внимание, что остальной песок в часах теперь тоже слегка светится. Не так, как когда его туда сыпали, но все же немного.
— Созвать всех детей и пусть эти, объяснят им, что делать. Взять тачки и в пустыню! — приказал Император.
Он спустился с часов и подошел к Пашке.
— Снимите ошейник. — сказал мальчик думая что он будет делать если Император его обманул.
Тот хмуро посмотрел на него, и вдруг улыбнулся и расхохотался.
— Конечно сниму! А ну повернись.
Пашка повернулся и Император на что-то нажал на шее мальчика. Шею пронзила мгновенная боль, а сразу за ней облегчение. Пашка понял, что ему действительно было больно все это время, просто он этого не замечал.
— Но ты ведь не уйдешь прямо сейчас? — сказал Император. — Ты должен посмотреть, как мы заполним часы.
— И еще вы говорили что ответите на мой вопрос. — сказал Пашка потирая шею.
— Спрашивай.
— Что это за статуя вон за той башней?
Император нахмурился.
— Я не знаю, надо посмотреть. Тут много статуй.
И он вместе с Пашкой пошел к статуе его отца. Следом шли лишь два зеленых человека — остальные бросились исполнять приказ повелителя Цветных Стран. Когда они пришли, Пашка еще раз поразился, с каким мастерством выполнена статуя, и насколько суров лик отца.
— Это Никодим. — сказал Император. — Шериф Ахры.
— Кто?
— Шериф столицы Дневного Царства. Когда он победил Хранителей Четырех Башен, и закончил Тысячелетнюю Войну его памятники поставили во всех столицах всех Царств.
— А что это за хранители?
— Главные колдуны Шайтана.
— А кто такой Шайтан?
— Царь Огненного Царства и всех джиннов.
— А где сейчас Никодим.
— Я не знаю мальчик. Я вообще не много знаю о той войне. Мои страны не участвовали в ней. Тебе надо пойти в Дневное Царство, и там тебе все лучше объяснят.
Император повернулся и пошел к площади. Мальчик стоял и смотрел на своего отца. Шериф Ахры. Это звучало так волшебно. Значит, его отец настоящий герой. Не простой военный, а герой. Он еще долго стоял, но наконец, его оторвал от созерцания шум толпы людей. Он отвернулся и пошел к площади.
А там происходила настоящая суета сует. Тысячи людей сновали туда-сюда с ведрами, тачками, носилками и прочей тарой. И в каждой сиял красный песок. На часах стоял зеленый мужчина и наполнял их. Они то и дело вспыхивали, а песок, лежавший на дне, горел еще ярче. Часы медленно наполнялись, и тут на плечо мальчика легла рука. Он повернулся и увидел Шелкового Человека. Только теперь он был не в черной шелковой пижаме, а в ярко красной.
— А ты молодец Карл. Ты ведь, по-моему, выбрал это имя?
— Да.
— Хорошо. Не называй настоящего никому. А теперь смотри.
Последнее ведро переместилось в часы. Сейчас они сияли подобно солнцу на закате. Вовсе не на рассвете, а на закате. Яркое сияние согревало площадь, и когда мужчина с ведром спустился, чтобы полюбоваться на часы, по ним пробежала трещина. Все ахнули, и часы со звоном разлетелись на тысячи маленьких осколков. Песок высыпался из них, но теперь он больше не был песком. Подобно чернилам он растекся по площади, и засияла уже она. Пашка смотрел себе под ноги. Круглые камни мостовой горели красным, а рядом стояли босые ступни Шелкового Человека.
— А почему они не разбили часы раньше? — спросил Пашка. — Ведь нет часов, нет и красного для взрослых.
— Ну для начала взрослые не хотели их разбивать. Ведь только сквозь их стекло, они могли увидеть тоже, что и дети. А потом это ведь не простые часы. Их построили джинны, и разбить их нельзя. Это их проклятье жителям Цветных стран, но теперь оно разрушено, и все могут любоваться красным на этой площади.
— И взрослые тоже?