Яростный вихрь пронесся по лугу, прижимая к земле палатки и штандарты, заставляя лошадей в ужасе вставать на дыбы, а пеших падать на колени. Каллендбор выхватил свой палаш, но мощное оружие казалось спичкой против урагана.
Демоны вышли из разрыва. Их доспехи ощетинились шипами - черные и обугленные, они словно обгорели на самом жарком огне. Их тела дымились. Они выскакивали из разрыва на луг, и при этом из-под их забрал и из креплений доспехов вырывались струи пара. Это были худые уродливые существа, согнутые и искореженные, словно выросшие на ветреном склоне деревья, которые ураганы ободрали догола и сделали твердынями. Они ехали верхом на зверях, не имевших названия, неописуемо жутких - на тварях из кошмаров и больных фантазий, существах из подземного царства теней.
Они выходили из самых темных недр Абаддона, становясь по правую и левую руку от фигуры незнакомца в черном плаще. Они выстраивались от озера до скалы, пока не заполнили весь дальний край луга. В лучах кроваво-красного рассвета они напоминали уголья, раздуваемые кузнечными мехами. Жар сочился из трещин и ущелий их тел, словно огонь, пылающий в плавильне.
Советник Тьюс почувствовал, что у него перехватило дыхание.
Когда незнакомец в черном плаще повернулся и посмотрел на него через воды озера, волшебник понял, что на порог к нему явилась настоящая беда.
***
- Вы съели птицу? Съели?!
Абернети ошеломленно смотрел на кыш-гномов, которые стояли перед ним расстроенные. Довольные улыбки медленно сползали с их лиц.
- Она это заслужила, - пробормотал кыш-гном оправдываясь.
- Глупая была птица, - буркнул Пьянчужка.
- Но есть-то ее было ни к чему! - крикнул Абернети выходя из себя. - Вы хоть понимаете, что вы сделали? Только птица знала, как можно отсюда выбраться! Только она знала, как открыть Шкатулку! И что мы должны теперь делать? Мы заперты в этой пещере, а наш король заперт в Шкатулке, и мы ничего не можем поделать ни с тем, ни с другим!
Кыш-гномы переглянулись, жалобно заламывая свои волосатые ручонки.
- Мы забыли, - проныл Щелчок.
- Да, точно, мы забыли, - повторил Пьянчужка.
- Мы же не знали, - тянул Щелчок.
- Мы и не подумали, - оправдывался Пьянчужка.
- Это все он, это была его идея, - объявил Щелчок, указывая на Пьянчужку.
- Да, это была моя... - Пьянчужка осекся. - Не правда! Твоя!
- А я говорю, твоя!
- Нет, твоя!
Они начали спорить, кричать, толкаться и наконец сцепились в клубок и принялись кусаться и лягаться; упали на пол, продолжая мутузить друг друга. Абернети отошел в сторону, возвел глаза к небу и уселся, поставив Шкатулку Хитросплетений на колени. Пусть дерутся, решил он. Пусть вырывают друг у друга клочья волос и давятся ими. Ему наплевать. Он сидел, прислонившись спиной к каменной стене, и размышлял над превратностями судьбы. Трудно смириться с тем, что они были так близки к успеху - и вмиг все рухнуло. Он смотрел, как кыш-гномы катаются по полу. Он все еще не мог поверить, что они съели птицу. Ну вообще-то, пожалуй, мог. По правде говоря, если принять во внимание их натуру, это вполне понятно. С их точки зрения, сожрать ту птицу было совершенно естественно. Злился он главным образом на самого себя - за то, что допустил такое. Хотя и не мог этого заранее предвидеть. И все же.., все же...
Какое-то время он предавался размышлениям, не в силах справиться с собой. Шли минуты. Шум борьбы, доносившийся из темноты, смолк. Абернети слушал.
Может, кыш-гномы сожрали друг друга? Достойная кара, коли так.
Но спустя секунды оба появились - изодранные и исцарапанные, взлохмаченные, понурив головы, поджав губы. Они молча уселись напротив Абернети, глядя в пол. Абернети вопрошающе посмотрел на них.
- Извините, - спустя мгновение виновато пробормотал Щелчок.
- Извините, - эхом отозвался Пьянчужка. Абернети молча кивнул. Он не мог заставить себя сказать, что ничего страшного не случилось, потому что, конечно, случилось. Не мог он и сказать, что простил их, потому что не простил.
Спустя мгновение Щелчок жизнерадостно сказал Пьянчужке:
- А может, в дальнем конце пещеры еще остались кристаллы?
Пьянчужка ободрение поднял голову:
- Да, может и остались! Пойдем посмотрим! И они поспешно помчались в темноту. Абернети вздохнул, но не стал их удерживать. Ведь это помешает им шкодить дальше. Прошло еще время - Абернети не мог бы сказать сколько. Он размышлял, не прибегнуть ли к методу проб и ошибок, чтобы попытаться узнать, какой порядок рун откроет пещеру, но над дверью было несколько дюжин всяческих знаков, так что найти нужное их сочетание надежды не было. И все же - что еще оставалось делать? Он поставил Шкатулку Хитросплетений на пол и начал вставать.
И в этот момент запоры каменной двери сработали и она задвигалась. Абернети застыл, а потом поспешно отпрянул к стене. Дверь медленно открылась, скрежеща и визжа, впустив слабый розовато-серый свет приближающегося рассвета.
Абернети затаил дыхание. А что, если это пришел незнакомец в черном плаще? Он невольно закрыл глаза и напрягся.
- Больши? - неуверенно позвал до боли знакомый голос.
Угловатое и большеносое лицо Хорриса Кью влезло в пещеру. Он дожидался, чтобы его глаза привыкли к полумраку. Абернети застыл как изваяние, не веря свалившейся на него удаче.
- Больши? - еще раз позвал маг и шагнул внутрь пещеры.
Каменная дверь начала закрываться за его спиной. Абернети бесшумно встал между дверью и магом и произнес:
- Привет, Хоррис.
Когда Хоррис обернулся, Абернети кинулся на него и свалил на пол. Хоррис завопил и попытался вырваться, напрягая все силы. Он был сплошные костлявые руки и ноги, и Абернети не смог его удержать. Хоррис вывернулся из-под нападающего, поднялся и потянулся к двери. Решившись во что бы то ни стало его остановить, Абернети впился зубами в поношенные одежды просителя, по-прежнему надетые на его противнике, и уперся в пол всеми четырьмя руками-лапами. Хоррис попытался высвободиться, но все-таки не сумел. Абернети зарычал. Они боролись перед дверью, и ни тот, ни другой не мог взять верх.
А потом Хоррис Кью увидел Шкатулку Хитросплетений, снова вскрикнул, мощным рывком высвободился и схватил деревянную коробку. Он был почти у самой двери, почти на свободе, он яростно отбивался от Абернети, когда из темноты выскочили Щелчок и Пьянчужка, налетели на Хорриса и сбили его с ног. Хоррис рухнул навзничь и остался лежать, ловя ртом воздух.
Абернети снова отобрал у него Шкатулку Хитросплетений, хотел было отдать ее Щелчку, но тут ему в голову пришла мысль получше. Свободной рукой он заставил Хорриса Кью встать и встряхнул его с такой силой, что было слышно, как у того застучали зубы.
- Слушай меня, ты, подлый обманщик! - гневно прошипел пес. - Ты сделаешь все, как я скажу, или пожалеешь, что родился на свет!
- Отпусти меня! - взмолился Хоррис Кью. - Я ни в чем не виноват! Я не знал!
- Ты никогда ничего не знаешь! - рявкнул Абернети. - В том-то и беда. И вообще, чего ты тут забыл?
- Я пришел найти Больши, - с трудом проговорил Хоррис, жадно глотая воздух и едва справляясь со страхом. - Где он? Что вы с ним сделали?
Абернети подождал, пока его пленник немного отдышится, а потом приблизился к нему вплотную.
- Птичку съели гномы, Хоррис, - мягко сказал он. Глаза у Хорриса округлились от ужаса. - И если ты не будешь меня во всем слушаться, я разрешу им съесть и тебя тоже. Ты меня понял?
Хоррис сразу же кивнул. Говорить он не мог.
Абернети чуть от него отодвинулся:
- Начнешь с того, что откроешь дверь пещеры и выпустишь отсюда нас всех. И не пытайся меня провести. Не пытайся сбежать. Я все время буду крепко тебя держать.