— Ну как же так, коллега? — с мягкой укоризной сказал первый голос. — Как вы могли? Человек такого масштаба, как вы, — и вдруг затеять драку с каким-то мелким готским вождем!..
Другой голос с обидой, но очень непосредственно отвечал:
— Позвольте, но ведь он же первый начал!..
В это время из-за других шкафов послышались тихие голоса невидимых учеников Сюань-цзана, переводивших с листа:
— И вот, чтобы драконы совсем не подохли, ко двору призвали Ши-мэня, который умел ухаживать за драконами. Ши-мэнь был учеником чародея Сяо-фу, который питался цветами персика и сливы и умел, сжигая себя, вместе с дымом костра возноситься на небо. Обычно он занимался починкой сандалий на небе и починкой сандалий на рынке в Западном Чжоу. По образу жизни учителя можно судить и о том, каковы были способности ученика. Действительно, под присмотром Ши-мэня полудохлые драконы вскоре поправились и стали весело резвиться…
Сообразив, что шкаф ей не обогнуть, Пандора пошла обратно и у выхода из лабиринта шкафов как раз столкнулась с Сюань-цзаном, который предупредительно одолжил ей сорок чи[30] прекрасной рисовой бумаги, немедленно вынув ее из рукава, и хотел одолжить еще козью кисточку. От кисточки Пандора отказалась.
…Покончив с выписками, Пандора злобным коршуном слетела во двор Западной четверти и призвала к ответу всех, кто подвернулся ей под руку. Под руку ей подвернулся не успевший сориентироваться Мерлин и неотступно находящийся при комиссии верный своему долгу Змейк. В руках у Пандоры были листы со скандальными выписками из приходно-расходных книг, которые она громогласно зачитывала в приступе недоброжелательства:
— Мэлдуну на дорожные расходы, маршрут Карфаген — Фивы — Александрия Эфесская — Стамбул — Константинополь — Стамбул! — кричала она. — Как это понимать? Джема пятнадцать бочек и сидра сорок кувшинов из яблок с Авалона!
— Авалон — это остров, — успокоительно вставил Мерлин.
— Это место ежегодной осенней практики студентов первого курса, — более адекватно среагировал Змейк.
— Туники, пеплосы, хитоны, хламиды, экзомиды, гиматии, тоги, — почему в таком количестве, у вас что здесь, каждый день карнавал?
— Это учебная форма, — сказал Змейк.
— «Почему так много»! — возмутился Мерлин. — Да вы не представляете себе, сколько этого нужно! На них же все горит!..
— И что означает строчка «клады со дна моря» в статье прихода? И как понимать слово «Нибелунги» в графе «спонсоры»?
— Нибелунги — это такая фамилия, — сказал Мерлин, сам искренне веря в то, что говорит.
— У нас хороший контакт с зарубежными партнерами, — пояснил Змейк.
— В прошлом декабре внушительная сумма… почему-то в золотых флоринах… списана как расходы на прием святого Кьярана!..
— Это наша обычная рождественская программа, — сказал Змейк.
— Не могли же мы ударить лицом в грязь! Понятно, что святому много не требуется, но он же прибыл с учениками! Нужно же было как следует накормить! Тем более рождественские колбаски…, — Мерлин облизнулся.
— Почему для библиотеки закупается сено?
— Потому что в ведении библиотеки находится конюшня. Это один из библиотечных залов, — четко сказал Змейк.
— Что такое черепашня и почему туда в таком количестве уходят краски для росписи?
Пандора еще не успела по-настоящему разойтись. Она потрясала первым из своих листов, остальные же держала пока за спиной. Как раз в это время сзади к ней подошел на тонких ножках маленький каприкорн — «Древнейшие мифы человечества», — и выел у нее из рук соблазнительные листки бумаги.
— Он съел? — в злобном изумлении спросила Пандора Клатч, рассматривая оставшиеся у нее в руке клочки. — Почему здесь этот козел? — переформулировала она вопрос, спохватившись.
— Это не козел, — по инерции разъяснил Змейк. — Это учебное пособие.
— У нас небольшая проблема. Гвин-ап-Нудд будет две недели отсутствовать, и кто как не вы, коллеги, знаете, что он собирается не на курорт.
Гвин-ап-Нудд, опоясывавшийся мечом и вооружавшийся, молча помахал всем рукой в перчатке.
— Кто возьмется вместо него читать на седьмом курсе введение в замыслы Творца? Ну что вы, коллеги, — каких-то две недели почитать элементарный курс!.. Смешно даже! — всплеснул руками Мерлин. — Кто у нас может читать введение в замыслы Творца? Да практически кто угодно. Любой из нас знаком с материалом. Вот, к примеру, вы, Оуэн…
— Я?! Ни за какие коврижки! — сказал Мак Кархи.
— Если пива поднесут мне и дадут ржаного хлеба, я сложу рассказ, пожалуй, из познаний, мне известных, — доброжелательно предложил седой старичок, читавший «Мифы северных народов» на шестом курсе.
— Ну уж нет, — сказал Мерлин. — Если в вашем изложенье мы их с темой ознакомим, мы потом не оберемся неожиданных последствий.
— Я, конечно, способностями не отличаюсь, но в таком деле, кажется, мог бы предложить свою помощь, — лаконично сказал Сюань-цзан, откладывая веер, привставая и поправляя вышитый пояс.
Мерлин потряс головой.
— Как истинный почитатель Кун-цзы, кун-фу…, — он на секунду задумался, — и фу-цзы, — прибавил он довольно уверенно, — я не смею и помыслить о том, чтобы утруждать нашего достопочтенного гостя хлопотами столь ничтожными, — закончил он. — К тому же основы сань-цзяо, заложенные случайно не туда, могут вытеснить из неокрепших европейских умов некоторые нужные вещи — к примеру, привычку мыться или еще что. Разбредутся еще по свету, презрев суету. Вы ведь помните притчу о священной черепахе из княжества Лу, которая… в общем, подохла? — с достоинством завершив таким образом свою речь, Мерлин огляделся.
— Как вам будет угодно, — отвечал Сюань-цзан и опустился в кресло, всем своим видом олицетворяя благожелательность и внутреннюю гармонию.
— Ну что вы, коллеги! — сказал Курои. — Это же просто смешно!..
— Смешно-то смешно, — опасливо сказал Мерлин, покосившись на него, — но нам нужно классическое изложение, а не то, что вы собираетесь предложить, коллега!.. Кончится дело тем, что я сам прочту эти две лекции, — сказал он сурово, — только, чур, потом не жаловаться, что учащиеся после бесед со мною… того… сильно продвинулись вперед по программе.
На четвертый день Пандора Клатч устроила опрос молодежи во дворе.
— Как организован ваш досуг? — обрушила она на всех сакраментальный вопрос. — Есть у вас какие-нибудь игры?
— Есть, — сказали все. — Мы играем в метаморфозы, в три эпохи, в светоч знаний…
— И кто же у вас в этом году чемпион? — сладко улыбаясь, спросила Пандора Клатч.
Все недоуменно посмотрели друг на друга.
— Что значит «чемпион»? — деловито спросил Ллевелис.
— Ну, лидер, который вырвался вперед…
— Куда вперед? — напряженно соображал Ллевелис.
— Олимпионик, — подсказал Дион Хризостом, чем рассеял мучительную сосредоточенность на лицах своих учеников. — Кто олимпионик?
— А-а, — удивились студенты. — Но в эти игры… нельзя выиграть. То есть один человек не может выиграть. И команд в них никаких не бывает.
— А где же здоровый дух соревнования, воля к победе? — недоумевала Пандора. — Как вы вырабатываете стремление к успеху? Вы же молодежь! — и, сделав несколько жирных пометок в своих бумажках, она обвела всех бодрым взглядом.
— К успеху? — робко переспросил Афарви.