"Ну наконец-то, — вздохнул я облегченно. — Еще две-три минуты и цирк кончится".
Открыв дверцу распредщита, установленного на стене склада, я стал вспоминать, в какую розетку Щегол просил включить штепсель.
И вдруг меня словно обухом по голове ошарашила мысль, выданная вторым моим "я":
"А надо ли вообще втыкать штепсель?"
"Что значит: "надо ли"? — не понял я. — Щегол ведь просил…"
"Когда просил?" — ехидно уточнило мое второе «я». "В нашу первую встречу". "А во вторую?"
"Во вторую встречу он меня не узнал". "Не узнал? А может, он тебя вообще "иногда не видел?" "Какая ерунда! Я-то его видел! Говорил с ним! Как он мог в таком случае не видеть меня прежде?!"
"А ты уверен, что в первый раз видел именно его? Уверен, что разговаривал с ним, а не с кем-то еще?" "Разумеется, уверен!" "А я — нет". "Почему?"
"Я не верю, что в первый раз видел именно его. С тобой мог говорить кто угодно, приняв его облик". "Что значит: "приняв его облик"?"
"Не уподобляйся бестолковому ребенку. Неужели ты всерьез веришь, что пришельцы имеют внешний вид наших сказочных золушек, принцев, чертей? Наверняка нет. Все эти змеи горынычи и старухи в ступах — просто камуфляж, маски. Пришельцам почему-то хочется, чтобы мы видели их именно такими. А если уж они в состоянии менять внешний вид, то ничего не стоило одному из них принять облик Щегла, чтобы заставить тебя сделать что-то нужное им".
"Например, взорвать гравицентр?" — усмехнулся я. "А почему ты решил, что он взорвется? Что-то не очень похож этот кабель на бикфордов шнур или на провод электровзрывателя. Тебе не кажется?" Мне казалось.
"Вот-вот, — сказало мое второе «я», — подумай как следует, прежде чем включить штепсель". И оно гордо скрылось в подсознании. Я задумался. Действительно, что-то здесь было не то. Не могли пришельцы быть заинтересованными в гибели гравиустановки. Если им для установления контакта с людьми мешало поле, то его проще было отключить. Удивительная вещь: никто не мешал мне проникнуть на территорию института, в резиденцию Распремудрой после того, как я взорвал заставу чертей и Змея Горыныча. Шестиглавый Змей улетел, выслушав дурацкое заклинание. Здесь, на территории института, никто не мешал разматывать кабель. Почему? Наверняка они заинтересованы были в том, что я делал! Прочти я еще вчера у шлагбаума шпаргалку бабы Яги, и черти наверняка пропустили бы меня в институт! Что же это получается? Меня словно марионетку с самого начала использует кто-то для достижения каких-то непонятных мне целей!
"Нет уж, нет уж! — решил я. — Ищите другого папу Карло для своего спектакля! А мне надо найти пульт управления гравиустановкой и просто-напросто выключить ее".
Я отбросил конец кабеля и решительно пошел, в глубь двора НИИ, не расставаясь с ломом.
Огромная тень промелькнула надо мной. На дорожку бесшумно спустился Шестиглавый Змей, преградив мне путь.
"Ага! — мелькнула мысль. — Я делаю явно не то, что нужно им! Иначе, это чудо-юдо не явилось бы. Значит, я все же марионетка!"
Меня взяло зло. Я покрепче сжал в руках лом и бросился с ним на Змея, намереваясь успеть проломить хоть одну его крокодилью голову прежде, чем он растерзает меня.
"Черт возьми! Ведь дрались же мои предки, если верить сказаниям, один на один с многоголовыми", — пронеслась в моем черепе отчаянная мысль.
Но тут произошло нечто непонятное. Зверь, явно не ожидая моей атаки, не успел отпрыгнуть в сторону, и я… проскочил сквозь него. Не встретив ни сопротивления, ни препятствия, я от неожиданности потерял равновесие и кубарем покатился по дорожке. Лом вырвался из рук и, громко стукнувшись об асфальт, отлетел в траву.
Мое падение меня спасло. Ибо тотчас, как я упал, над головой засвистели автоматные очереди. Инстинктивно я метнулся за бетонный бордюр дорожки и, вжавшись всем телом в траву, затаился.
Те, кто вели по мне огонь, на долю секунды прекратили пальбу, чтобы перезарядить автоматы. Этого перерыва мне хватило, чтобы успеть высунуть голову из-за укрытия и оценить обстановку.
Шестиглавый Змей, лишенный плоти, исчез. Зато у дежурки охраны возникли вооруженные черти. Их было шестеро. И еще я успел заметить почти рядом открытый канализационный колодец. Какой-то ротозей забыл его закрыть! Поблагодарив мысленно ротозея, я в два прыжка подскочил к колодцу и чуть не «щучкой» нырнул в него.
Не знаю и сам, как удалось мне не свернуть при этом шею, но так или иначе я оказался в относительной безопасности.
Пули визжали и свистели над головой, пока я спускался по железным скобам на дно колодца.
Колодец, похоже, к канализации не имел никакого отношения. Как только я спустился, вспыхнул свет. Вдоль коридора, в котором я очутился, тянулись всевозможные трубы, кабели и провода. Здесь было сухо, чисто и прохладно.
В дальнем конце коридора, уходящем в сторону дежурки военизированной охраны, раздался характерный стук открываемого люка, потом — звон копыт о металлические скобы. "Черти! — сообразил я, пожалев об оставленном наверху ломе. — И сюда добрались!"
Не раздумывая долго, я бросился бежать по коридору в противоположную сторону. Метров через двадцать мне попался темный поперечный коридор. Я свернул в него. И вовремя. Вдоль коридора, по которому я только что бежал, черти открыли шквальный автоматный огонь. Грохот очередей, визг рикошетящих о стены тоннеля пуль оглушили и шокировали.
Я прислонился к стене и попытался усилием воли успокоить ошалело рвущееся из груди сердце, выровнять дыхание. Черти палили вдоль коридора почти беспрестанно, не давая выглянуть. Похоже, учтя ошибку, они теперь меняли магазины не одновременно. Впрочем, особого желания выглянуть я и не испытывал.
Но вот пальба прекратилась. Я прислушался. Погони слышно не было.
"Странно, — подумал я, — почему они не преследуют?" "А ты еще не догадался? — спросило вдруг меня мое второе «я». — Не понял, что произошло?" "А ты, можно подумать, понял!?" "Если не все, то кое-что — наверняка". "И что же ты понял, Владимир Иванович?" "Что-то мешает им проникнуть дальше определенной границы". — "С чего это ты взял?"
"Если бы они могли добраться до распредщита, то тебя не попросили бы катить катушку с кабелем. Справились бы и сами. Распределительный щит и территория института за ним явно для них недосягаемы".
"Хорошо бы, если это так, — пробурчал я, — Но как проверить?"
"А ты уже проверил. За «волшебную» черту проник пока только Змей Шестиглавый, да и то ненастоящий. Скорее всего — голограмма. Его изображение подсунули явно для того, чтобы испугать тебя и вернуть к распределительному щиту.
Ты не испугался, и тебя сразу же попытались прикончить, как взбунтовавшегося раба. И в коридоре: стрелять стреляли, а погоню не устроили. Значит, есть она «волшебная» граница!"
"Логично, — согласился я. — Но почему для пуль нет "волшебной черты"? И для меня?"
"Откуда мне знать? — буркнуло недовольно мое второе «я». — Одним словом, так: ты заварил кашу, ты и расхлебывай ее. Лично мне неплохо было и в замке". — Второе «я» зевнуло и скрылось в подсознании.
Я постоял немного и шагнул в темноту. Свет в покинутом мной коридоре погас, но зато вспыхнул в том, по которому я пошел. Этот коридор был значительно шире того, в который я спустился через колодец. Здесь было еще больше кабелей и проводов, а трубы шли большего диаметра.
Отступать мне было некуда, и я пошел вперед. Коридор разветвлялся, делал повороты, а я то шел прямо, то сворачивал, стремясь попасть как можно дальше в глубь территории института, подальше от дежурки охраны и от чертей. Всюду над моей головой автоматически зажигались лампочки.
Отойдя с километр, я взобрался по скобам первого попавшегося колодца и приподнял чугунную крышку. Яркий солнечный свет больно ударил по глазам. Я зажмурился. Когда глаза привыкли, осмотрелся. Рядом проходила молодая березовая аллейка. То тут, то там группами и по одной стояли вековые сосны. Совсем рядам возвышалось современное трехэтажное здание из стекла и бетона. Возле дверей поблескивала надпись: "Вычислительный центр".
Я откинул крышку, выбрался из колодца и упал на зеленую траву. Судя по всему, я здесь в безопасности, но что делать дальше? Куда идти? Где эта проклятая гравиустановка? Как отключить ее?
Я тяжело вздохнул и перевернулся на спину. Взглянув на небо, я вздрогнул. То, что я там увидел, озадачило меня: реактивный самолет в неимоверной высоте выписывал белые буквы.
"Тов. Пёрепелкин, — прочитал я, — вам нужно попасть на 3 этаж вычислит, центра. В комнате 306 выключи…"
Дописать фразу полностью самолет еще не успел, и я подождал, пока он закончит ее. Самолет наконец завершил работу и улетел. Мне предлагалось в 306-й комнате выключить второй слева настенный аварийный рубильник.
Убедившись, что мне больше ничего не предписывается, я пошел в вычислительный центр, благо, что он был рядом. Ни на секунду я не сомневался, что самолетом, выписывавшим слова в небе, управлял человек, а не пришелец. Неизвестные мне друзья следили за мной и теперь подсказывали, что делать дальше. На душе потеплело. Приятно осознавать, что в трудной ситуации за тебя кто-то переживает, что тебя не забыли.
В просторном зале, на двери которого красовалась цифра 306, стояло несколько мудрых пультов и шкафов с электроникой. Но мне нужен был настенный рубильник, "второй слева". Нашел я его без особого труда. Все рубильники — а их было десятка полтора — имели подписи. Под «моим» значилось: "Стационарный гравигенератор".
"Ну вот и все", — вздохнул я облегченно, взявшись за головку рубильника.
— Володя, милый, не делай этого! — раздалось за моей спиной.
Я резко обернулся.
В кресле у огромного открытого окна сидела… Алина!