Иногда трусость рождает героя. Сознание того, что за признанием последует вечная пытка, помогло Сергею Степановичу выстоять. Он орал, хрюкал от боли, молил Вельзевула о пощаде и даже пытался укусить пыточного беса, но стойко молчал о полученном в Раю задании.
Вельзевулу надоело быть зрителем, он подошел к демону Смоляку, схватил его за рога и заглянул в маленькие поросячьи глаза, в которых плескался ужас.
- Ты будешь говорить, козел?
Демон Смоляк испуганно хрюкнул и обморочно закатил глаза. Вельзевул не сомневался, что перед ним райский разведчик.
Беспринципность и подлость демонов ему были хорошо известны. Любой из них уже давно выложил бы все, что ему было известно, и даже немного приврал бы к сказанному. Этот же молчал. Тревожно было Вельзевулу; уж не проведал ли Господь о миссии Иуды?
Он отпустил пленного, и тот сполз по стене на пол.
- В камеру! - приказал Вельзевул. - Инструменты держать в готовности.
Мельком взглянув на храпящего Длиннорыла, Вельзевул пнул демона ногой.
- Этого тоже в камеру! - хмуро приказал он.
14
- Нет, - сказал Петр. - И не уговаривайте. Это не по мне. Я против Бога не пойду.
- А я кто, по-твоему? - поднял брови Сын Божий.
- Бог, - твердо сказал Петр. - Но и он - Бог!
Святой Дух хватил спирта, покривился и саркастически сказал:
- И я - Бог! - Он облачно ткнул в Голубя, лениво клюющего финик. - И он - тоже Бог! Так против кого мы предлагаем выступать?
- Не знаю, - честно признался райский привратник. - Если Ты, Господи, един во всех лицах, то нужно ли вообще выступать?
- Вот и я тебе толкую, - сказал Сын Божий. - Выступая против меня, ты тем самым меня поддерживаешь. Апостол Петр одурело глянул на него.
- Давайте подойдем к вопросу философски, - рассудительно сказал Фома. Вспомним закон единства и борьбы противоположностей, вспомним закон отрицания отрицания, и тогда нам будет ясно, что, ведя борьбу с Богом, мы одновременно поддерживаем Его. Следовательно, свергая Бога, мы одновременно сажаем Его на Небесный Престол.
- Бред какой-то! - сказал грубый Иаков Воанергес. - Где ты эти законы выкопал? У Аристотеля?
- Диалектический материализм, - признался Фома, и апостолы яростно завопили. Чужеродным телом смотрелся этот самый диалектический материализм в идеальном мире, угрозой этому миру он выглядел.
- Ты, Фома, лошадь позади сохи ставишь, - мягко заметил Иоанн. Сказано, что вначале было Слово!
- Чье Слово? - победительно глянул Дидим.
- Бога, конечно.
- А Бог? - Фома торжествующе засмеялся. - Он-то и есть первоначальный материальный объект!
Завязался теологический спор, незаметно переведший в яростную потасовку. За Дидима было четверо апостолов, за идеализм единым фронтом выступили все остальные. Иуда, как и полагалось гостю и парламентёру, держал нейтралитет.
- Хватит! - учительским командным голосом остановил потасовку Сын Божий.
Апостолы принялись приводить себя в порядок, поправляя хламиды и пряча еще гудящие от ударов арфы.
Сын Божий повернулся к райскому привратнику.
- Теперь понимаешь? - модулируя голосом, проникновенно сказал он. - Не может Бог против самого себя выступать!
- Может! - неожиданно встав на материалистические позиции, сказал Петр. - Может, если ему все надоело!
15
Демон Смоляк пришел в себя.
Тело ныло, козлиная шерсть кое-где была содрана, когти на лапах обломаны. На хвост вообще было жутко смотреть. Ну как, по вашему мнению, должен выглядеть хвост, за который испытуемого подвешивали к потолку?
Как-то некстати ему вспомнилась работа в привилегированном Первом Управлении тогда еще КГБ. Двигун тогда в Канаде работал. Активно действовать боялись - не дай Бог, засветишься, вышлют в Союз, станешь тогда невыездным и - прощай, заграница! Поэтому принцип был один: не усердствовать. Ах какое было славное время! И за хвост никто никого не подвешивал, и лапы никто не ломал!
Разведчик, кряхтя и постанывая, сел, шмыгнул пятачком и огляделся.
Камера была маленькой, с единственным топчаном, на котором сейчас спал Длиннорыл. Стены были исписаны заговорами от побега. Да и не нужны были эти надписи, зря, что ли, на воротах этого учреждения писалось с незапамятных времен: "Оставь надежду, всяк сюда входящий!" Но оставлять надежду Сергею Степановичу не хотелось. Забыв о собственной кончине, он страстно желал жить.
Сев рядом с храпящим Длиннорылом и охватив лапами рогатую голову, Смоляк мрачно задумался.
"Пропал! - тоскливо подумал он. - Пропал я! Что будет? Что будет?"
Видимо, он причитал уже вслух.
- Котел будет со святой водой! - сказал проснувшийся от этих причитаний полковника Длиннорыл. - И меня он тоже ждет. За то, что не раскусил тебя, райская образина, не доложил о тебе куда следует вовремя! - Демон безнадежно махнул лапой.
Смоляк прошелся по камере и заметил свой кожаный передник.
Машинально он поднял его и надел.
- Предложения есть? - спросил Длиннорыл. - В Аду с нашим братом-предателем строго. "Двое суток на приговор, и марш-марш на Запретный двор. Двадцать граммов святой воды - ты не бес и не ангел, ты - дым!" процитировал демон чьи-то стихи, и от прозвучавших в камере строк Смоляку стало совсем страшно.
Непроизвольно он зашарил лапами по переднику в поисках карманов и наткнулся на продолговатый предмет, вшитый в верхнюю часть передника на уровне груди. Ампула была цела! Цела!
- Святая вода, говоришь? - Он встал. - Ничего! Мы еще им покажем! Ну-ка, Длиннорыл, скажи мне, куда выходит эта стена?
16
Сатана угрюмо выслушал Вельзевула.
Демон-хранитель, не значащийся в списках Ада... Что это? Случайность? Или бардак, обычный для Ада? Хорошо, если это обычный для Ада бардак, не зря ж твердят, что демонов легионы. И при этом никто не может сказать, сколько же их на самом деле. Надо проверить все. Тщательно проверить. Стойкость неизвестного демона поразила и Сатану.
- В средствах себя не стеснять, - приказал он. - Делайте все, что сочтете необходимым, но этот демон должен заговорить. Что Иуда?