- Нервы, парень, нервы, - в тон моим мыслям продолжал бородатый. - В том-то и натрий-хлор нашей жизни! Обхохочешься! Правда смешно?
По-прежнему улыбаясь, он закатал рукав и показал руку. Тыльную сторону от запястья до локтя расчерчивал узор мелких шрамов. Ни единого живого места, только причудливо стянутая кожа.
- Мое изобретение, - ухмыльнулся бармен. - Если совсем погано становилось, я сюда чем попало пырял. Потому что срываться нельзя. Надо в руках себя держать. И вести себя нужно хорошо, культурно. Не всегда выходит, правда. Бывает, сорвешься и начинается потеха. Сначала ничего, а потом вспоминать страшно. Потом они приходят. Катрин, мать... Стоят, в глаза смотрят и говорят, говорят, говорят. Будто насквозь душу видят. Или плакать начнут. И не уйдешь, не спрячешься, вином не зальешь. Хоть утони в нем, а когда Катрин придет, трезвым становишься. Все мы прокляты. Ну почему он именно нас выбрал? В чем мы провинились?!
Он замолчал. Я попытался пристыковать новую дозу сведений к прежним, Не получилось.
- Понятно, - протянул я, совершенно не поняв. Все это напоминало расстройство центральной нервной системы, отягченное манией преследования. Определенно, в идее о берсеркерах что-то было.
- Врешь! - немедленно отозвался бородатый. - Врешь, и правильно делаешь! Надо врать! Всем и себе, в первую очередь себе. Главное - убедить себя, что ты прав. Верить, что поступаешь по совести и не сомневаться. Сомневаться, парень, нельзя, погибнешь. У нас страшно. Тебе, парень, этого не понять. Проклятая кровь! Во имя веры в идею, можно убивать безнаказанно, а сомнение убьет тебя самого. Без провинности.
- Убьет? - напрягся я. Это было уже нечто конкретное, по нашему ведомству. - Кто убьет? Кого убьет? Где? Как?
- Культурно! Ха, парень! У нас самая культурная, изысканная, высоконравственная планета Сообщества. Здесь надо вести себя хорошо. "Пожалуйста", "Будьте любезны", "Благодарю". Все уступают, соблюдают, выполняют и перевыполняют. А у самих мальчики кровавые в глазах прыгают. Бешенство и страх. Бешенство - от безысходности. А страх от того, что не знаешь, как человек в следующий момент поступит. Может быть убьет тебя. Во имя идеи, по праву совести. Совершит высоконравственный поступок. Потому что ты не верил, потому что был недоволен. А недовольным не место на Лабе! Как можно морщиться, когда сам Цепеж...
Бармен осекся. Пока он говорил, мы вышли на небольшую поляну.
Неприятное место, идеально подходящее для засад и прочих мрачных дел. Которыми, похоже, здесь и занимались. Поляну, а кое-где и тропинку пересекали глубокие борозды. Развороченная земля была влажной и это тоже было знакомо. Недавно здесь дрались. Дрались зло и безжалостно, кромсая друг друга "брандспойтами". Плохо...
"Брандспойт" или "клизма", несмотря на игривое название, штука страшненькая. Лет пятнадцать-двадцать назад "клизмы" с успехом использовались нашими ребятами в условиях планет с низким атмосферным давлением. Струя воды, выстреливаемая под чудовищным напором, режет камень и органику как масло. Понятно, оружие ближнего боя, но эффект... Неприятно смотреть.
Бородатый экс-медик остановился.
- Подожди, - прошептал он, неопределенно помахав мне рукой. Подожди, парень. Слушай, я хочу предложить тебе пассаж. Ты ведь, парень, здесь не просто так, ты многое можешь... Постой, - оборвал он, увидев, что я собираюсь возразить. - Не надо сказок! Ты не Андерсен, не нервируй мои хромосомы. Планета на карантине, а ты у нас! Неужели я не понимаю шутки юмора. Так вот, мне нужно улететь с Лабы. Ты со своими полномочиями можешь помочь. Взять с собой туда, - он ткнул пальцем в зенит. - Хотя бы на орбиту. Если я не исчезну с Лабы, они меня доконают. Катрин с матерью, либо эти... За малый энтузиазм и недостаточную нравственность. Некуда мне с Острова податься, только на орбиту. Подожди, головой не качай. Я мно-о-огое знаю!
Я смотрел на бармена и не мог понять - придуривается он или говорит серьезно. Было некое несоответствие между смыслом, тоном слов и поведением. Он не бил себя в грудь, не хватал меня за руки. Вещал, скромно потупив очи и ковыряя ногой дорожку. И еще улыбался... А потом он поднял глаза, и все стало на места. Глаза были стеклянные и пустые. Как объективы. Глаза совершенно больного человека.
- Галактика чудес! Будто сам уехать не можешь, - попробовал урезонить его я. - Оформи визу на выезд.
- Кто ж меня отпустит? - прошипел бородатый. - С Лабы, парень, не уезжают. Никто и никогда! Не было, как земляне появились, ни единого случая. Вас, чужаков, сюда пускают, идиллией нашей полюбоваться, а нас... Здесь же так хорошо! Все довольны, все! Попробуй не будь... Каждый туда хочет, - он, воровато оглянувшись, снова ткнул пальцем в белесое небо. - И каждый не пустит другого. Всяк на себя тянет, а равнодействующая - ноль. Зависть, злоба, красивые слова. Лаба.
Бармен был сумасшедшим, но в его словах чувствовалась логика. "Каждому свое" - знакомая присказка! Каждому свое и у себя. Запугать народ, отучить думать, заляпав патокой сладких речей, и главное - не отпускать от себя, держать под рукой. "С Лабы не уезжают". Стоп! А как же Мишель? Он учился на Земле. Что-то этот тип напутал...
Я почувствовал легкое беспокойство.
- Видишь ли, дружище, я бы всей душой. Всеми фибрами и порами, так сказать. Хоть на орбиту, хоть на Землю. Но, подумай сам, какие мои права? Прилетел-улетел... На всякий случай оставь код своего фона, я попробую разузнать.
Я говорил и говорил. Врал неумеренно и беззастенчиво. С одной стороны, бородатый многое знал. И хотя говорил намеками, упускать его было нельзя. А с другой стороны, что я могу? Возьму код, там видно будет.
- Эх, мон шер ами, как говаривал мой друг лингво-археолог. Простой ты парень. Плохо себя ведешь! Не хочешь хорошо вести... Жаль.
Он покачал головой и с явным сожалением добавил:
- Ладно, потопали к твоим фонтанам.
Последней фразой бармен обманул меня только на секунду. Но и этого хватило.
- Вот, парень, мы и пришли.
Я и сам понял. Сбоку, спереди, сзади я ощущал тупые рыла "брандспойтов" и разрядников. Прятаться некуда, допрыгнуть до них невозможно - слишком далеко. А бить психополем по всем направлениям одновременно не умел даже Шаро-сан - основатель школы псимбо. Засада была рассчитана образцово и я вляпался в нее, мысленно восхитившись чужим профессионализмом.
- А где фонтаны? - наивно улыбнулся я.
- Сейчас тебе будут фонтаны! - резонно пообещал бармен. Он не изменился. Все такой же улыбчивый и доброжелательный. Но теперь это выглядело не симпатично, а страшно.
- Что же дальше? - я ждал продолжения. Просто так не убивают. Должны что-то потребовать. Или предложить.
- То есть как, дальше? Все! - радостно отозвался бармен. - Пойдем, парень, мы тебе твой новый коттедж покажем. Дарим за хорошее поведение. Ты ведь будешь вести себя хорошо? Культурно.
Он решил, что я не понял, и махнул рукой. Из зарослей выдвинулись люди. Много людей, человек восемь. Бледных и загорелых до черноты, ухмыляющихся и нахмуренных, заросших и чисто выбритых, со стилл-татуировками и без. Только глаза, следящие за мной через рамки прицелов, были одинаковы. В них читалось одно желание: "УБИТЬ!"
- Пойдем?
Идти далеко не пришлось. В стороне от дорожки и, увы, все так же далеко от края поляны, недвусмысленно чернела глубокая яма. Отличная первобытная могила размерами два на один метр. В голову пришла идиотская мысль, что бородатый нарочно интересовался моим ростом, прикидывая, влезу ли я в яму. От неожиданности я даже испугался. В ушах зазвенели невидимые насекомые, а крошечные мурашки невидимо побежали по конечностям. Бешеной цепью мелькали мысли.
Что им нужно?
Почему ничего не требуют?
Значит, меня заманили на Остров специально, чтобы убить.
Арнольд... Слишком глубоко я копнул.
Но когда они успели узнать? В створ попал...
Я поднял глаза на бородатого и понял, что прав. Лицо у него стало как у мертвеца - застывшее, жуткое. У меня оставались секунды. Сейчас прозвучит команда "Давай, парни!" и части Вика Симонова начнут мягко падать в яму.
Я напряженно ловил взгляд бармена. Поймал, сосредоточился. Первое и главное условие внедрения в чужую психику - отключение. Я отключился от всего. От поляны, Жерл "брандспойтов", оставшихся мгновений. Только взгляд бородатого. Я впитывал его, подтягиваясь, полз по нему, сантиметр за сантиметром приближаясь к мозгу. Только бы успеть...
Все произошло как обычно. Эхо чужих мыслей звонко грохнуло в голове. Пронеслось волной и исчезло, оставив после себя сладковатый трупный запашок. Это я был трупом, это от меня так пахло. Внедрение в сознание не позволяет прочесть мысли дословно - это невозможно. Только чувства, самые общие чувства... Чувство страха и чувство ненависти, и радость от удачной засады, и досада, что не удалось договориться. И еще много-много картинок, в которых фигурировал Цепеж, мой пропуск и какие-то люди, посулившие его в обмен на мою жизнь, нацелившие на меня, показавшие мою голограмму.
- Стоп! Стоп, друзья мои! - заторопился я. - Не спешите, ребята. Начальство вас не похвалит. Я им живой нужен.
Я нес ахинею. Но сейчас это было неважно. Я не следил за своей речью. Главное - больше слов. Раскачать этого маньяка-убийцу, разговорить его. Я внушал и говорил. Говорил и внушал. Только ничего у меня не получалось, да и не могло получиться - это я тоже понял, проникнув в мысли бородатого. Какая-то жуткая сила, черная, страшная, могущественнее всего, что я встречал раньше, воздвигла в его мозгу барьеры, смяла сознание, вытравила человеческое. Эта сила принадлежала планете, она владела Лабой. И это были не бустеры.
А я говорил. Тянул время. Потому что иного не оставалось.
- Мы с вашим начальством договорились. Оно просто не успело...
- Начальство? Мое начальство - вот! - бармен ткнул себя пальцем в лоб. - Над нами, парень, мы сами. Нам не надо учителей и их подсказок. Нам нужен твой месячный пропуск.
- А я?
- А ты нет... Понимаешь, парень, у каждого пропуска свой кодовый сигнал. Пока думают, что пропуск у тебя, все в порядке. Но если я тебя отпущу... Выловят тебя без пропуска на "раз-два". Ты же не будешь себя хорошо вести, расскажешь. А у нас с охраной счеты старые. Мы островитяне, - бородатый посмотрел на меня, ожидая реакции. - А! Я забыл, ты чужой. Мы - те, кто не хочет уходить с Острова и никогда отсюда не уйдет. Для того пропуска и добываем. А владельцев...
Бородатый сообразил, что заболтался и скомандовал: "Давай, парни! Культурно..." Я успел спрыгнуть в могилу, и тут с небес с басовитым ревом свалился патрульный ракетоплан...