на неё заказы. А это обязательно чревато финансовыми затруднениями, ибо тот, кто не привык экономить, не сможет моментально
научиться это делать. он было хотел мне на это что-то возразить, но я для пущей убедительности помахал перед его носом своим удостоверением, и он, скрипя сердцем вынужден был согласиться с моими
доводами. Всю дорогу, пока мы шли втроем до его дома, он о чём-то
сосредоточенно думал. Видно, всё ещё репетировал то, как он будет
это делать. Квартира господ Хачиковых, такова была фамилия этой
пары, находилась в старом ещё дореволюционной постройки доме
и вполне соответствовала понятиям об их статусе. Точнее они занимали
две квартиры, одна над другой. В центре нижней квартиры был проделан вход в потолке, ведущий на второй этаж, где и располагалась дверь
в мастерскую. лично мне, помещение отчего-то сразу не понравилось. Хотя я мог видеть только первый этаж, так как в мастерскую путь нам
был ещё заказан. Почти всё оно состояло из огромного холла, служившего одновременно и гостиной и тренажёрным залом, иначе как тогда
объяснить то, что одна из стен, а также некоторое пространство вблизи
неё, была сплошь оборудована спортивными тренажёрами. Хачиков
пригласил нас в кухню, где мы за чашкой кофе с коньяком обсудили
план дальнейших действий. Решено было, что сначала пойдёт к хозяйке моя приятельница и доложит о проделанной мной работе. В том, что она сейчас дома, хозяин не сомневался, потому что по всей квартире отчетливо слышался какой-то шум, отдалённо напоминающий удары
312
VIII. Совсем гротески
отбойного молотка, правда, он был значительно тише. — она, видно, всё же начала, что-то ваять, — объяснил он, когда я робко попытался
узнать у него в чём тут дело. Не успели мы пропустить ещё по одной
рюмашке, как моя подруга уже вернулась, причём не одна, а вместе
с самой госпожой Хачиковой. Та была всё ещё явно не в духе, и потому
сразу взяла быка за рога. — Пьёшь, значит, а кто извиняться будет, уж
не я ли, — сказала она супругу и тоже налила себе немного коньяка. Сделав небольшой глоток, видно чисто для проформы, Хачикова нагло
уставилась на супруга. Тот даже покраснел, видя такое неуважение
к своей персоне. — Ну-с, я жду, или так и будешь продолжать играть
в молчанку, — сказала Матильда Аполлоновна и отпила ещё глоток. Хачиков был человек, по-своему, отнюдь не глупый, и поэтому
сразу же понял, что час его пробил.
— Прости меня, Матильдочка, мне так стыдно, за свой поступок.
— А где ж ты был раньше, — всё ещё не унималась несговорчивая
супруга.
— Упорствовал, — честно признался Хачиков, — спасибо лаврентию Павловичу, что хоть он-то сумел убедить меня. И учитель физкультуры с рвением, которого я от него явно не ожидал, с чувством
пожал мою руку.
«однако, — подумал я, — да ты ко всем прочим своим недостаткам ещё и дюже силен, чертяка». Но вслух сказал совсем другое:
— Все мы рано или поздно, хотя бы раз в своей жизни, ошибаемся. ладно, считай, что в этот раз тебе повезло. Но впредь не вздумай
содеять подобное.
— Клянусь мамой, что подобное не повториться, — побожился
Хачиков.
— Может и не врёт, — решил я. Зная о том, какой пиетет испытывают восточные люди в отношении своих родителей.
— Софочка, лаврентий, не желаете ли посмотреть на то, чем
я в последнее время занималась.
— Конечно, моя дорогая, почтём за честь, — сказала Софочка и, взяв меня за руку, настойчиво подтолкнула к лестнице ведущей в мастерскую.
— А меня почему не приглашают? — возмутился было хозяин, но хозяйка так взглянула на него, что он тут же ретировался.
— Хорошо, я приду попозже, — сказал Хачиков и снова вернулся
в кухню, очевидно, решив ещё хоть какое-то время провести наедине
с бутылкой.
313
Сергей Редькин. Шустрые ребята
Да, ей было чего показать. И я довольно скоро понял, какая она
всё-таки великая мастерица. особенно мне понравились две работы, это тот самый бюст, изготовленный сразу после смерти её первого
мужа. И совсем новая работа, скульптурный портрет опять же отца