— ой, — говорю, вспомнил, сегодня-то я не могу. лучше в другой раз.
— Когда же? — интересуется она, правда, уже не так мило.
— Точно не знаю, — говорю. — Когда время будет. Может, и не скоро, я человек занятой!
— Фи, — морщит носик докторша, — а чего тогда пристаете?!
Что я вам, дешевка какая-нибудь, что ли? У меня папа и тот — генерал.И так стыдно мне вдруг стало, что я не генерал, что я, не попрощавшись, выскочил из кабинета и, как ошпаренный бежал почти
до самой квартиры. Но, как говорится, нет худа без добра. По пути
я вспомнил, где видел докторшу раньше. То была дочка прапорщика Хапнюка! Мы с ним в прошлом году вместе на пенсию вышли. он в чине старшего прапорщика, а я — старшего мичмана!
она тоже была на отвальной. Как вспомнил, так сразу и полегчало!
Даже похвалил себя потом за то, что так лихо выкрутился. А то вони
бы было! Вот и верь после этого на слово людям!
23 июня 2004 г.
БлАГоРоДНЫй ПоСТУПоК
Пошел я как-то в выходные в парк сирени нарвать. Жена попросила. любит она ее. Вечером уже, чтобы народу поменьше видело. Только пристроился, слышу — кто-то орет:
— лучше не трогай.
оборачиваюсь. Это наш бывший сосед Толька. Давненько не встречал его, чертяку. Подбегает ко мне он, грязный весь, будто из подвала
недавно вылез. Думаю, бедствует, наверняка, парень. И хвать меня
с наскока за руку. Мол, не смей, да и только!
— Ты чего это? — говорю.
— Я тебе, Мартыныч, сейчас такое расскажу, не поверишь!
Ну, и начал.
— Я, — говорит, — тоже неделю назад хотел эту сирень драть. Еще в бутонах была. Так увлекся, что и не заметил, как ко мне подошли какие-то жуткие морды. Избили ни за что до потери сознания, да и с собой забрали. очнулся я, кругом темень, лишь где-то вдали
огонек мерцает. Пошел, скорее пополз, на его свет. Подобрался по34
I. Чертова дюжина
ближе, всмотрелся на силу. То фонарь в лапах какая-то тварь зажала
и спит себе. Во, сволочь, видать ничего не боится. Хотел незаметно
было мимо проскользнуть. Да куда уж там! Выдвинулась откуда-то изпод самого низу здоровенная ножища да и придавила меня сапожищем
так, что нипочем не шевельнуться.
— Куда направился? — ревет, как из бочки, чудовище, при том
даже глаз не раскрывает. — Сковорода еще не готова. Я, как услышал такое, чуть не помер с перепугу. Потом все-таки открыл глазищи, черные, как два уголька. Присмотрелся ко мне, после принюхался и басит:
— Не, сначала прислуживать станешь, а как жирок нагуляешь, видно будет.
И при этом так плотоядно облизнулся, словно не впервой ему людей пробовать. Работы было немного, зато кормили на убой, как свиней к рождеству. Вчера лишь удалось улизнуть. Уж не помню и как, только сейчас
до знакомых мест сумел добраться.
Так что, смотри. Ну, прощевай. Мне еще домой надо успеть, пока
не поймали.
Только я его и видел, так сиганул, даже пятки засверкали!
Ну, думаю, и болтун! Чего наплел-то. лишь собрался сирень снова
драть, глядь, рядом двое бугаев в халатах. Точно из-под земли вылезли.
— Гражданин, пока вы здесь, тут больной не пробегал?
— Это бомжового вида, худой такой, в тельняшке?
— Похоже, — говорят.
— Так он вон туда побежал, — и показываю совсем в другую
сторону.
— Спасибо, — говорят медики, они все вежливые, и исчезают, как
ветром сдутые в указанном направлении.
Ну, думаю, Толька, если бы не я, точно влит бы. А Полечиться
малость тебе не помешает. Чтобы брехал поменьше!
Да, чуть не забыл. Сирени я так и не нарвал. Решил — береженного бог бережет. Жена, конечно, пилила. Но потом все же простила, как сирень цвести перестала. Ведь мы вместе уже двадцать лет. 24 июня 2004 г.
35
Сергей Редькин. Шустрые ребята