Несколько мгновений Шут смотрел в лицо своего давнего обидчика. Вопреки ожиданиям Тодрика, он не испытывал страха. Страх умер в темнице. Или даже еще раньше — в порту Улья. А в этот миг Шуту вдруг отчаянно захотелось увидеть в принце хоть что-то доброе. Ну хоть что-нибудь!
Нет…
Пустота.
Шут не стал беспомощно тыкаться влево или вправо от Тодрика, пытаясь его обогнуть. Он просто брякнулся на колени и с громким петушиным криком проскочил между ног Руальдова братца. Красиво перекатившись через голову Шут снова встал на ноги и наклонился так, что лицо оказалось между коленей. Он махнул руками, точно крыльями, скорчил противную рожу и, высунув язык, издал громкий неприличный звук. Принц оскалился но даже сказать ничего не успел — разогнувшись, Шут со смехом выбежал прочь. На душе у него по-прежнему было скверно и веселиться не хотелось вовсе, но в этот момент он окончательно понял, что его шутовской дар таки не исчез безвозвратно.
Армия покинула город с рассветом. А Шут провел остаток дня в непрерывной тревоге. Он почти наяву видел, как сгущаются темные тучи над головой Руальда…
13
О том, что случилось ночью, Шут узнал лишь со слов других. Сам он все время находился во дворце, в то время как основные события развернулись за его пределами. И совсем не там, где предполагалось…
Король Давиан все-таки избрал другой способ привести свою армию в земли Закатного Края. Корабли, увиденные дозорными, были лишь отманкой. Как только неприятель убедился, что почти все силы Руальдовой армии брошены к Уступам, он нанес основной удар прямо по Золотой… Это было столь неожиданно, дерзко и нелогично, что никто не оказался готов к подобному повороту событий.
Корабли вошли в гавань глубоко за полночь, и уже к утру все было кончено. Давиан получил то, за чем пришел… Город же почти не пострадал. Лишь несколько улиц зияли черными дырами сожженных дотла домов, да люди были напуганы до полусмерти. Основной удар приняли на себя городские стражники и гвардейцы: из двух сотен храбрых воспитанников Дени в живых осталось меньше трети…
Говорили, что король Белых Островов продал душу демонам, а взамен получил силу делать видимое невидимым. Как иначе объяснить неожиданное появление кораблей в гавани? Каким образом они до последнего оставались незаметными для дозорных?
Шут так и не узнал, что случилось с Руальдом, и почему король решил встретить врага силами одних лишь резервных войск. Какое помрачение заставило его покинуть неприступный замок и возглавить атаку?.. Почему он не дождался подкрепления?
Когда улицы города озарились огненными вспышками и наполнились криками горожан да лязгом оружия, король выступил с остатками армии, покинув замок через северные ворота. Шут даже не успел увидеться с ним перед боем.
Поняв, что Руальд все-таки совершил глупость, от которой его предостерегали все верные подданные и друзья, Шут поднялся на восточную башню и оттуда пытался разглядеть происходящее. Но что можно увидеть в темноте? Едва только он оказался на обзорной площадке башни, уже знакомое предчувствие беды накрыло его ледяной волной, распахнувшись до размеров животного ужаса и почти лишив возможности думать. Шут и сам не ожидал, что с ним может произойти такое. В последний раз подобный страх он испытал когда смотрел на пылающий фургон, в котором провел свое детство. И теперь ужас той ночи наложился на сегодняшний и еще какой-то совсем давний, с которым он жил всю жизнь. Умноженный многократно, он будто снова превратил Шута в беспомощного мальчишку.
Он не понимал, что происходит, не знал, чем кончится эта ночь… Шуту понадобилась вся его воля, чтобы вспомнить — он давно уже взрослый, а вокруг не дикий лес, а мощные стены, которые еще никому не удавалось взять.
Не были взяты они на этот раз. Руальд сам вышел за территорию замка…
Услышав победные крики, Шут сразу понял, что случилась беда. Отчаяние, наконец, пересилило страх, и он опрометью ринулся туда, где утихали звуки битвы. Когда он добрался до главных ворот, горестная весть уже облетела Внутренний город — король пропал.
Спустя пару часов, Шут сидел в кабинете Руальда и бесцельно двигал по доске для 'престолов' игровые фигуры. В другом конце комнаты капитан Дени нервно крутил в руках пустую чашу. Он стоял у окна и смотрел, как медленно занимается над городом бледный рассвет. Рядом с капитаном в высоком кресле сидел угрюмый помощник генерала. Советник Пелья горестно скрючился у большого стола для бесед с подданными. И без того уже очень немолодой, он в этот момент вовсе казался дряхлым стариком. Губы у советника дрожали, руки тоже. Он расплескал вино из чаши, что налил ему Дени, на дорогой халат, но даже не заметил этого. Капитан, впрочем, выглядел не намного лучше. Только министр Торья как всегда хищно поблескивал своими птичьими глазами, в каждом пытаясь разглядеть виноватого.
В комнате висела тяжелая, как угарный дым, тишина, нарушаемая только стуком костяных фигур по золотой доске. Все слова уже были сказаны, все итоги подведены.
Большая часть флота Белых Островов покинула гавань к этому часу. Враги не увезли пленных рабов, не нагрузили трюмы золотом и дорогой утварью. Давиан заполучил нечто большее, то единственное, чего жаждал — Руальда. Никто не знал, жив ли король, но всем уже было доподлинно известно, что его действительно захватили солдаты противника. Это видели те немногие гвардейцы Дени, что остались в живых. К сожалению, ни один из них не смог внятно объяснить, в какой момент Руальд, окруженный плотным кольцом охраны, вдруг оказался в руках островитян. Причина же, заставившая короля покинуть стены Солнечного Чертога была до безобразия простой и глупой. Как и предполагал Шут, Руальду, что называется, вожжа под хвост попала… не смог он, великий и могучий повелитель Закатного Края, оставаться в безопасных покоях, когда улицы его города заполыхали точно бочонок с маслом. Правда, по словам советника, король уже почти согласился дождаться Нар с ее тайкурами… Какая-то неясная причина заставила его изменить решение в последний момент… Или кто-то. Кто-то, кому это очень выгодно. Имя принца никто не назвал, но думали все о нем. Тодрик на собрании не присутствовал: едва узнав о беде постигшей брата, он затворился в дворцовой часовне и якобы неистово молился о спасении короля. Да только Шут очень хорошо помнил, что одна из дверей каменного лабиринта открывается именно в эту часовенку, расположенную в самом сердце дворца… Сообщать об этом остальным он не собирался — Руальду его слова уже не помогут, а на себя беду накликать можно запросто. Торья не применет поинтересоваться откуда у господина Патрика такие любопытные сведения.
Шут думал о другом. О Нар. Пытался понять, что чувствует сейчас маленькая колдунья, разом лишившись жениха и короны, что уже почти коснулась ее мальчишеской головки. Теперь у принцессы не оставалось никаких причин находиться во дворце и претендовать на что-либо. Конечно, у нее внушительная армия, но если уж дело дойдет до силовых решений… Нар все-таки не удастся получить Золотую. Командование примет Тодрик… А принц хоть и тихоня, но не дурак, несмотря на скудную фантазию. Он сумеет использовать мозги Дени и Гиро нужным образом. Продолжительная война за земли — это вам не карательная вылазка разгневанного Давиана. С тайкурами жители Закатного Края воевать умели, обороняться от них тоже. Армию Руальдов папаша, конечно, развалил, да и наследник его не очень-то интересовался этим вопросом… Привыкли к спокойной жизни… Но, в конце концов, есть еще рыцарский орден. Все эти любители тяжелого железа давно продались Тодрику с потрохами, и если уж принц загребет власть в свои руки, благородные сэры не дадут его в обиду. Им невыгодно кормушку терять.
Шут с горечью подумал, что если бы рыцарский отряд был в Золотой в эту ночь, то возможно все сложилось бы иначе… А может и нет. Какой прок сетовать о том, что не изменишь… Уверенный в тайкурах своей любимой невесты, Руальд позволил принцу увести почти всех рыцарей на юг, где те, якобы, охраняли Тодрика и наводили порядок в районе границы с одним из мелких княжеств. А обратно наследничек почему-то вернулся без своих верных псов… Оставил решать там какие-то мелкие приграничные конфликты.
Как бы то ни было, а Нар вряд ли захочет силой захватывать власть в Золотой. У нее есть только один способ удержать свои позиции — вернуть Руальда.
Но как?
Это ей предстояло решить с верными людьми короля, которые были ничуть не меньше заинтересованы в его возвращении.
Внезапно Шут понял, что ему нет смысла вместе с остальными собравшимися в королевском кабинете ждать приезда Нар и Гиро. Его присутствие в Золотой ничего не решит и не определит. А в гавани еще стоят корабли Белых Островов…
Чего же он ждет?
14
На сборы Шут потратил считанные минуты. Много ли надо времени, чтобы достать кошель с монетами и набросить на плечи теплый плащ…
Сначала он хотел попрощаться с теми, кто всегда был добр к нему, ибо не знал, вернется ли когда-нибудь назад, но в последний момент передумал. Махнул на все рукой. Кому сейчас до него дело?
Брать себе лошадь в королевской конюшне Шут тоже счел излишним. На корабле ему конь не понадобится, только матросам лишние хлопоты. А что касается Белых Островов, то там, наверняка уж, ему удастся разжиться хоть каким-нибудь ишаком. Он решил спуститься до гавани пешком. Внутреннее чутье безошибочно подсказывало Шуту, что на одном из кораблей его все равно обязательно дождутся. Перед отъездом он хотел своими глазами взглянуть на город, истерзанный событиями минувшей ночи. Почему-то он полагал, что должен увидеть и запомнить страшные следы, оставленные глупой, никому не нужной войной.
Золотая Гавань казалась не то мертвой, не то погруженной в глубокое беспамятство. Невзирая на относительно поздний — по крайней мере, для утренних дел — час, на улицах почти не было людей. И никаких обычных звуков… даже собаки лаяли лишь изредка. Все горожане, кого Шут встретил по дороге, выглядели или убитыми горем или просто оцепеневшими от ужаса. Они еще не поняли, что все кончилось, не поверили до конца. Шут понимал, что испуганные люди начнут приходить в себя только, когда солнце дойдет до полуденной черты, и станет окончательно ясно, что вражеские корабли покинули залив.
Дома через один стояли заколоченными, в большинстве своем — наскоро, кое-как. Горожане, до последнего момента уверенные в своей безопасности, спасались бегством, когда корабли Белых Островов уже подошли почти вплотную к причалам. Шут знал, что со сторожевых башен на врага обрушили целый каскад огненных стрел, но ни одна из них не воспламенила вражескую флотилию. Люди поминали магию, и все тех же демонов, которым, якобы, продался Давиан, но Шут понимал, что предусмотрительный король Островов просто нашел, чем обработать и сами корабли, и их снасти.
Дорога до причалов была не так, чтоб очень длинной, но Шут успел увидеть и выгоревшие дворы, и трупы на мостовой, и многочисленные потеки замерзшей крови. Среди убитых были в основном островитяне, но он не обольщался на тему ратной силы воинов Закатного Края. Просто почти всех своих мертвых люди Золотой уже унесли. Шут вспомнил мальчиков-гвардейцев, которых Дени готовил к принятию присяги незадолго до приезда Руальда из княжества тайкуров. Остался ли в живых хоть кто-то из этих ребят?
Какая-то женщина сидела на земле и монотонно раскачивалась из стороны в сторону. Глаза у нее были настолько безумные, что Шут даже не увидел смысла попытаться помочь. Скорее всего, несчастная потеряла кого-то из близких. Возможно, ее ребенок сгорел в одном из тех домов, что оказались на пути захватчиков. На пепелище неподалеку воровато копошились два подростка, одетых в такую рванину, что у Шута не достало решимости осудить их за это. Двумя кварталами ранее он видел еще одного мародера, тот, оскалившись, издалека пригрозил Шуту кривым ножом и продолжил рыться в куче прогоревших бревен.
Несколько раз он останавливался, чтобы хоть на миг прикрыть глаза. Идти было страшно. Очень страшно. До тошноты. Еще никогда в жизни Шут не видел столько боли, крови и смерти. Ужас подкатывал к горлу горячим комом, и хотелось просто исчезнуть, спрятаться, перестать воспринимать этот ужасный мир.
'Ох, боги… Сколько мертвых… сколько крови… Светлая Матерь… Может, оно и к лучшему, что Руальда схватили так быстро… , - подумал Шут, в очередной раз стиснув веки и с дрожью обходя еще одно тело, лежащее на побуревшем снегу. Он понимал, что Золотая отделалась легким испугом. Погибших было бы гораздо больше, останься король во дворце. Так ли безумен был его поступок? Может быть, это и есть истинно королевский выбор — пожертвовать собой ради своего народа?
Ветер нес по пустым улицам мелкую холодную крупу, снег уже частично замел изувеченные тела, но того мальчишку он узнал сразу… Парнишка так и лежал, как привиделось Шуту три дня назад — с длинной черной стрелой в спине, кровь впиталась в утоптанный снег обочины. Борясь с тошнотой, Шут медленно присел рядом и дрожащими руками обломал древко, не надеясь выдернуть стрелу из окостеневшего тела. Он перевернул легкое тело и заглянул мальчишке в лицо. Ужас… это было последнее, что почувствовал ребенок, которого до сих пор никто не хватился и не нашел среди мертвецов. Шут хотел закрыть ему глаза, но понял, что не сможет этого сделать — кожа век заледенела. Он просто накрыл лицо мальчика шапкой, лежавшей рядом, и, тяжело поднявшись, пошел дальше. На душе было пусто и стыло. Даже страха не осталось. Мысли и чувства будто подернуло изморозью.
Корабль Белых Островов Шут увидел сразу. Это крутобокое, изящное судно ничем не напоминало ни привычные глазу 'торговые бочонки', которые в основном швартовались в гавани, ни нарядные вычурные шхуны местных вельмож. Корабль стоял чуть поодаль от причалов, на достаточном расстоянии, чтобы не долетали стрелы. Шут ни мгновения не сомневался, что боевой красавец ждет именно его. Навряд ли у капитана были другие причины задерживаться.
Но как подать ему знак?
Шут огляделся, ища лодку. Как назло, все они были либо без весел, либо болтались на волнах вне пределов досягаемости, иные — вовсе кверху килем. Однако, долго вертеть головой не пришлось. Непонятно откуда возник тот самый человек, что принес ему послание от Элеи. Шут почти сразу узнал его по походке — стремительной и плавной, точно у хищника. Мужчина не стал подходить близко, он просто поднял над головой факел и сделал лишь одно короткое отточенное движение. Шут бросил взгляд на корабль и тотчас заметил ответный сигнал. Когда он вновь обернулся к незнакомцу, тот уже исчез… А от корабля почти сразу же отделилась небольшая шлюпка с двумя гребцами. Несколько минут — и она уткнулась носом в причал.
— Вы — господин Патрик? — спросил один из мужчин, почти седой, но вовсе не старый. Шут кивнул. — Нам приказано доставить вас на Острова. Вы готовы?
— Вполне, — он почувствовал волнение — жизнь его в очередной раз делала странный непредсказуемый кульбит.
— Тогда поторапливайтесь. Нам не хотелось бы застать здесь вашу ведьму.
— Она не моя, — машинально ответил Шут, перебираясь через борт. Лодка закачалась, когда он ступил на дно.
— Ваша, не ваша… нам до этого дела нет. Ступайте на корму, — седой взялся за весла, а следом за ним принялся грести и второй парень. Лодка сначала рывками, а потом все более и более плавно заскользила по спокойной темной воде.
Выбираясь из туч, над гаванью медленно всходило солнце.
15
Каюта, куда поселили Шута, предназначалась, судя по всему, как минимум для генерала. По сравнению с той, что досталась Элее на 'Болтунье', она была просто роскошна. Ковер на полу, письменный стол, широкая койка, а главное — небольшое застекленное окно, пропускающее настоящий дневной свет…
Сначала Шут даже растерялся. Еще никогда ему не оказывали таких почестей. Одной каютой дело не ограничилось — почти сразу же к нему прислали юнгу в качестве личного слуги. Расторопный юноша споро накрыл завтрак на белой скатерти, а вино, что он подал к столу, явно было из личных капитанских запасов. Шут безошибочно определил сувартийское.