Я особо не обманывался. Да, начало боя выглядело подавляюще мощным. Големов тридцать сразу испарило кинетической энергией болванки. Штук пятнадцать-двадцать потеряли конечности, горели и выглядели жалко. В упавших у вала големов влетело овердофига урона, просто потому, что механика резистов не работает, если ты сбит с ног. Так-то у каменных, по описанию, резало 50 % магического урона и 35 % физического. У железных еще больше и далее по возрастающей. У какого-нибудь алмазного голема, не удивлюсь если будет 95 % резиста.
Это ему нисколько не поможет против кинетической энергии, плюсованной с гидро-термо-ударными, поражающими эффектами болванки, разогнанной до нескольких километров в секунду, но я один не справлюсь. У меня же не пулемёт в конце концов.
Но примерно сто, оставшихся в живых големов, они и в Гродалии големы. Надо работать, пока большинство из них лежит. С такими мыслями я закидал разрядами, погибелью, лозой, копьем — да всем, что наносило хоть какой-то урон всю эту каменную шоблу. И секунд десять, прямо казалось, так и останутся големы лежать, уже не встанут под таким давлением.
Аиша-пулемётчица, Риса-краса-воздушная коса, Кая-всех нагибаю, Джиро-делаю дыры за это время внесли урона достаточного, чтобы тел двадцать застыло на земле в разных позах. Но остальные помаленьку выпрямились, пришли в себя, пусть и с желтыми, красными фреймами показателей здоровья, но принялись действовать.
Первые шары полетели с края, где големы не попали под обстрел, ударная волна их не так потрепала, а нескольких задержавшихся у стен пещеры големов, не затронула вообще. Именно они, подбегая к центру сражения начали формировать булыжники в вытянутых конечностях, вращая рукой по кругу — снизу вверх, и запуская таким образом снаряды в нас.
— Воздух, — крикнул я, и мы все дружно присели за бойницами.
Свиста как такого не было — это вам не бомбы, минометные снаряды, но башня начала ощутимо содрогаться под ударами, крошиться, одна из каменюг влетела между зубцами стены и застряла в нём, одарив нас кучей крошек.
Одна хорошая новость была в том, что отката своего умения кидать булыжники големам приходилось ждать минуту.
Я привстал и оценил ситуацию, сначала проконтролив Верлиту. Наша няшка-земляшка сидела на руках своего элементаля и смотрела на какую-то бумажку в своих руках, не обращая особого внимания на кипевшую битву за валом. Для неё я придумал кличку Верлита-похороню под плитами, обрадую её позже, годика через три, когда реакция у неё нормальной станет. Пиковые значения от девяти лет начинаются, пятилетку в бой брать прямо совсем рано-рано, да и «дрожь земли» против големов не подействует.
Она особо грустной не выглядела, но вы же знаете: девчуля может быть злобной как свора не евших три дня гиен и упрямо сказать: «всё нормально». Просто скажет так, что ты потом в церковь, снимать проклятия, побежишь.
Наверно обиделась, что её не взяли наверх в башню. А может изучала счет за доставку дров: девочка она хозяйственная, мамка вкалывает в доме высокой моды — надо же помогать? Хотя с равным успехом она могла изучать картинки эскизов платьев или грамотник. Или домашку по математике делать, с занятий её никто не снимал.
Элементаль стоял полубоком к башне и настороженно зыркал наверх. Пара камней, отскочив от башни, упали за ней. Я не был уверен, но вроде некоторое облегчение на его гладкой морде прописалось при виде меня. Верлита помахала мне ручкой, заметив, я бросил в ответ сжатый кулак жестом победителя Олимпийских игр и быстренько развернулся, возвращаясь к нашим каменным бандитам.
Уныло столпившись вокруг Джиро, словно ояши на распродаже новой эроге, они осыпали его ударами своих бугристых лап, промахиваясь и мешая друг другу.
— Один удар и две вертухи, — заорал я подбадривающе, — и над големом только мухи! По щам всей это сволочи, жрущей наши исконно-посконные ресурсы!
Мы с удвоенной силой засыпали их заклами. Особо выделялась принцесса: просто вжух-шух-бам-тыщ. Палочка летает туда-сюда, Аиша пыхтит через носик, глазки сверкают, губки вперед выпятились. Големы внизу то изморозью покроются, то волной воды в лоб получат, то болт сверху приголубит. Вал она уже формой льда покрыла и немногие, кто не попал под ненависть от Джиро тупо скользили по нему, пытаясь вцепиться и влезть наверх к нам.
Принцесса снова использовала откатившие град льда и бурю воды. Поле внизу превратилось в болото, в котором чавкала бурая толпа, напирая на невысокую фигурку Джиро. У того отражение уже проходит, поэтому я попросил Рису сосчитать до трех и юзать захват.
— Хлоп! Джиро махнул вперед мечом и понял, что уже на башне.
— Нормально, боец, — хлопнул его по плечу, — они там уже кончаются.
Не совсем правда, но я уже вынул болванку и попросил Аишу сотворить такой же кусок льда. Она кастанула, я вложил получившийся кусок льда в рельсотрон, попросил всех присесть и жахнул вниз.
Поток ионизированной плазмы снес заледеневших големов, растекся по земле, а ударная волна превратила их в окрошку. Ну хотя бы не аннигилировала на атомы. Дроп можно подобрать.
Самое смешное, что отошедший от моего «Джексоновского марша» голем потихоньку ковылял от места битвы с дебафом «потеряна воля к сражению».
— Верлита, давай к нам, — обернулся я малышке и призывно замахал.
Она шустро влетела на башню и замерла, оглядывая поле усеянное черт те чем. Валялись кубики дропа камней, какие-то наборы из оружия, шкатулки, золотые-серебряные. Всё это было покрыто слоем грязи, слизи с големовских внутренностей, кусками льда по краям поля, еще не успевшего растечься под действием плазмы, а в центре весело горели и чем-то щелкали языки пламени.
— Видела я один большой курятник в деревне, — сказала она задумчиво, — после визита дикого хоря, так он почище выглядел.
— Просто внутри каждого из нас такой океан тепла и доброты, — объяснил я, — что трудно удержать себя от лужицы-другой. Но Аиша сейчас всё подсушит, а ты своего другана пошли вон за тем неудачником.
Я махнул рукой в сторону дурика.
Аиша быстро подсушила поле. Верлита отдала приказ своему элементалю: «Фас, Аякс!» и показала жестом на дурика. Я кинул на него свой «Ветер Тьмы», ускоряя бег. Элементаль согласно крутанул головой, поджал ноги, спрыгнул, кроша лёд на валу, перекатился и пустился неспешно за големом, тяжело впечатывая шаг в землю.
За полминуты он настиг единственного выжившего монстра, кинулся сзади в ноги, обрушил голема, влез ему на спину и принялся лениво загибать, а затем откручивать сначала одну, потом вторую руку. «Ни фига себе бои без правил», — подумал я, — «его бы на арену против монстров, бои устраивать, это же какие деньги можно грести лопатой! Всегда мечтал объявить Аякс чемпионом.»
Элементаль четвертовал несчастного дурика, как заправский богомол жука-вредителя. Перевернул обкорнанное туловище на спину, врезал раз-второй, подумал немного, привстал и подпрыгнул со всей дури ногами тому в грудь на морду. Причем ноги он поджал в конце прыжка, увеличивая импульс и ударил коленями. Ну или то, что у людей бы называлось коленями. Вокруг него сразу появилось дымное облачко от отлетевшей от голема крошки.
Я прикрыл ладошкой глазки Верлиты.
— Нифига он у тебя машина против чудовищ, — выразился я.
— Я волновалась за вас, — призналась она, — мне кажется Аякс это чувствовал и хотел помочь.
— Надо качать пацана, — одобрил я, — очень полезный дружок у тебя.
Аякс закончил с дуриком, прилежно собрал трофеи и двинулся к нам. Что-то он чересчур умный для обычного элементаля.
Я попросил Верлиту отменить все заклы: башня с валом рассеялись, и мы принялись за методичный сбор вкусняшек с монстров. Джиро не разобрался как обращаться с одним из кубиков — а именно так в уменьшенном варианте выглядел упакованный кубометр камня в качестве лута, уронил, и перед нами выросла груда гранатового амфиболита. Черно-вишнёвый, словно припорошенный снежком, камень гордо и вызывающе поблескивал, я поневоле залюбовался. Джиро виновато взглянул на меня.
— Ничего страшного, Джиро, — успокоил я, — попробую к себе положить.
Я коснулся его рукой, камень переместился ко мне в инвентарь и уже там принял снова форму небольшого упакованного кубика. Мог бы не только менялой работать, если очутился в этом мире без магии, но и элитным упаковщиком.
Жестом фокусника я вытащил кубик амфиболита наружу.
— Хоба-на, — сказал гордо, — это вам не кроликов из шляпы доставать! Джиро, тут фишка в том, чтобы не сжимать кубик всей ладошкой. Он от этого распаковывается. Двумя пальчиками берешь, — я продемонстрировал ему, сжимая маленький, размерами с игральный кубик, — упаковку амфиболита и кидаешь в рюкзак.
— Ох, а это что за камень, — заинтересовалась Кая, — такой красивый, неужели драгоценный? Они же только в четвертом зале встретятся.
Она поднесла мне кубик, играющим голубым.
— Халцедон, — сказал я, припоминая, а потом делая оценку камня для проверки, — наверно с элитки выпал, вот этот конкретно — полудрагоценный камень. А вообще у него видов до кучи. Но не думаю, что нам выпал кубометр такого добра. Распакуй его.
Она сжала на мгновение кубик в ладошке, и перед нами появился куб с гранями не больше двадцати сантиметров. Её ладошка чуть качнулась, все же вдруг шесть кило тяжести на руке, но она быстро выправилась. Вообще халцедон просто разновидность кварца, как и многие другие камни. Но вот этот голубоватый, в поделочных работах ювелиров вполне себе бодро используется. Поэтому как дроп — выпал в таком уменьшенном размере. Но золотых на десять-двадцать вполне потянет, я не ювелир, как там со спросом не знаю, но примерно могу представить. Этим камнем еще стены Иерусалима отделывала одна пафосная народность.
Нападало таких минералов с каменных големов прилично: я таких названий и на земле не встречал. Язык сломаешь пока корундофиллит шайнский хромистый выговоришь или кеммемерит соноклинный чешуйчатый. А у меня друг на Земле коллекцию минералов собирал и меня просвещать пытался. Пока на пмж в теплую страну не дернул.
Более сотни кубиков, два ювелирных набора в шкатулках, несколько мечей\кинжалов с нагрудниками, сабатоны. Неплохие по защите, но ничего особенного. Ну да я и не ждал «Святой Дюрандаль» ни в мифриловом, ни в девушкообразном эквиваленте. Что-то реально крутое будет в четвертом зале. Но ломиться туда, ой как страшненько.
— Так, — сказал я после приятной процедуры сбора трофеев, — мы все большие молодцы. Заработали по очередному домику в деревне. Теперь надо и о народе подумать! Еда, дети, мирное небо над головой и счастливое будущее.
— Да! — вскинули они воодушевленно руки вверх.
— Народ — это печь, — продолжил я мысль, — из которой выходит румяный пирог под названием страна. А если режим температурный не соблюдать и ингредиенты жилить, выйдут головешки. Наш налог для него убивать чудовищ. Но если мы можем большее — сделаем всё, чтобы остаться в легендах!
Ничего не могу с собой поделать: вроде очередной поход на монстров, а меня несет в политику. Хотя подсознательно я всё же понимаю. Просто выделываюсь перед девчулями. Распустил хвост, павлинище этакое. С другой стороны, сказал по делу. Основа богатства страны — люди. Сам не буду править, хотя бы мысль эту одной царственной особе вобью.
Я еще немного тимбилдинга поделал, сказал, что прошлые поколения авантюристов с одобрением смотрят на нас.
— Мы рождены, чтобы монстров сделать пылью! — гордо сказал я в конце, — а теперь объявляю технический перерыв. Попить водички, поцеловать меня в щечку, потискать Рису с Верлитой, попересыпывать золотые из ладошки в ладошку. Через минут двадцать вынесем големов повторно и будем так продолжать, пока уровня два не поднимем. До того, сердечко у меня ёкает против железячных идти.
Они с одобрением приняли: заботится командир о своих, на танки пехоту не бросает. Мелкие по уровню за бой уже взяли, а мне с Аишей и Каей оставалось немного. Верлите я элементаля подточил на десятку: немного откат уменьшился, но визуально без изменений. Через час откатит вызов, глянем на улучшенного. Аише улучшил «Град льда», у него дебафы не указаны, но здоровые градины сбивают точность ударов и немного замедляют даже големов. Над табличкой Каи немного завис: спринт или уклонение так и манили, но в бою она стреляла с лука под фокусировкой, выдавая иногда такие криты, что моё почтение. Подкрутил на десяточку её фокус.
Над своими умениями покряхтел, поскрипел, но решил-таки, как и вчера, обойтись без «Бури Света». Вот на 25, который уже скоро будет, «Ураган Тьмы» возьму, и сразу буду максить — урона выдам больше чем Аиша, в равных условиях за один каст, я же тёмный маг.
Вот так, обустроившись-обжившись в первом зале данже, мы выдали еще три зачистки этого уровня, в целях боевого слаживания и опыта, что прошли без малейших эксцессов и решили перекусить на свежем воздухе. Подземелья в этом смысле утомляют: воздух затхлый, освещение искусственное, пространство замкнутое, окружение враждебное. А там, на входе, я малость прифигел над количеством собравшегося народа. Весь Самур приперся смотреть на своих героев. Когда мы поднялись по ступенькам раздался такой привычный гром аплодисментов и восторженный ор.
Риса даже без напоминания выдала мне усиление.
— Дорогие горожане, — взял я инициативу в свои алчные лапки, — мы зачистили все уровни и обнаружили в конце подземелья Огненного Дракона. Он требует соблюдения естественных прав чудовищ, девственницу от 18 лет и старше, а в придачу четыре тысячи золотых, иначе уничтожит город, а затем столицу! Как поступим, уважаемые?
Кая часто заморгала глазами, у Аиши сломался надменный покерфейс, Верлита и Риса открыли ротики в полном обалдении, один только Джиро не подвел: просто спрятался за своим щитом и зарыдал от смеха.
Не, а че не пошутить, когда такое настроение приподнятое? Они же в юмор умеют. Нет?
В раздавшейся тишине было слышно, как падает снег. Вперед выступил могучая грустная фигура.
— Четыре тысячи мы соберем до вечера, — скорбно сказал Вельг Лекаменсгилле. — насчет каких-то прав у монстров что-нибудь придумаем в законодательном плане, но девственницу от восемнадцати уже слишком. Почему моложе нельзя?
— Он в прошлый раз моложе попробовал, — пробормотал я, испытывая неловкость, — за это его в нашей пещере Дракомнадзор и заблокировал.
Думал посмеемся вместе, а они на серьезных щах, в какие-то небылицы верят.
Вперед выступила белая как мел, но решительная Сура Чариара.
— Я готова отправиться к Дракону, — гордо сказала она.
Я просто пошутил, но что-то сказать им такое сейчас было немного боязно. Побьют же, как пить дать побьют. Вместо этого я придирчиво посмотрел на Суру.
— А ты уверена? — строго спросил у неё.
— Ну, инструмент видела, — тихо сказала она, — руками трогала, но не пользовалась, Создатели видят! Если кто есть невиннее, готова поменяться.
Само собой, никто не откликнулся.
— Ой да ладно, вам, — легкомысленно махнул я рукой, — сейчас мы поедим и того дракона узлом завяжем. Вы только не шумите, не сбивайте с концентрации.
— Так-то оно так, — непреклонно сказал Вельг, — но, если что с драконом не выйдет, план «Б» — спасти Самур. И с этими словами он подтолкнул смущенную Суру к нам.
Все проблемы от великого и могучего. В другой мир попал, а язык не поменялся — тесно ему в средневековых рамках, за зубами не помещается, так и норовит экспансионировать. У меня же весь мир на языке крутится. «Знаешь, бро, — ожил внутренний голос, — с твоим языком следующей карьерной ступенью будет работа на почте, марки клеить. В лучшем случае.»
В оглушающем безмолвии мы разместились за столом, притащенным охраной принцессы и поели со здоровым аппетитом людей, отправляющихся в долгий путь. Одна Сура давилась сочными отбивными и вымученно глотала смузи из папайи с бананом.
Наверно гадала, что с ней дракон сделает. Глупышка. Дракон здесь я, и магию выучить заставлю, потом замуж выдам по-быстрому и сделаю ручкой.
За дверью в данж, я повернулся к ней и решительно сказал: «Время клятвы, Сура».