Шатер полковника был хорош: просторный, уютный. Снаружи, мне показалось, он из овцебычей шерсти. Это не монстр, но и не типичный полутораметровой комок шерсти из нашего мира. Здешние — ростом с носорога. Пух земного овцебыка в восемь раз теплее овечьего, но только на подшерстке. Нестийский овцебык весь из подшерстка и состоит — этакий колобочек волосяной. Хотя и туповат, но не всякий монстр рискует с ними связываться: дураков дразнить носорога даже в дикой природе мало, а эти еще и стадами передвигаются.
Так вот, коричневатый покрой намекал на овцебыка, но внутри второй слой шатра был из неизвестного мне животного. В палатке стоял одинокий стул, на него водрузился Фодель, белый столик из кости, на котором валялись карты, книга, листы бумаги, писчие принадлежности. Вдобавок туда полковник положил тубус с подзорной трубой. Над столом нависал гобелен с мужчиной в мантии, что зыркал исподлобья с грозным видом. На полу лежал ковер. Скуповато, не шатер герцога Филиппа Бургундского с деревянными башенками и помещением на три тысячи персон, но для полковника-колонизатора даже роскошно.
Лагерь их, расположенный в спешке, за поворотом горы, в километровом отрезке, где дальше шел второй поворот на бывшую деревню гоблинов, был огорожен рогатками, солдаты копали ров — обустраивались они надолго. И очень зря. Я их выгонять буду. Но это не точно, зависит от размера инвестиций полковника Фоделя в городской фонд строительства и развития жилых территорий Самура. Плюс подарки Аише, по мелочи королю, королеве. Большой беды я не видел в недолгой аренде. Они сами без наших припасов вымрут, раз уже ящеров разделывают на мясо. Штурмовать канатный мост, так себе удовольствие. Нет, пару пушчонок я видел и допускал даже, что плацдарм расчистить они могут, для начала засыпания пропасти камнями. Или постройки деревянного, если там, где-то в долине растут деревья. Только один каст шторма с моря и чуваками в темпе заинтересуются какие-нибудь осьмокрабы. Боезапас, уверен, у них ограничен. Даже не будь меня и возникни у них соблазн, при виде отсутствия огнестрела у местных, захватить королевство — невозможно. Две тысячи одаренных на тысячу, отсутствие поддержки местных. Бойня та бы еще вышла, захватили бы Самур, может выиграли бы первое сражение, а потом всё. Пороха нет, вокруг злые шайнцы, тысяч пять чисто лучников, даже неодаренных, на постоянный обстрел — пришлых сточат за три дня.
А содрать за припасы с них можно всё, что они нахапали за время пути.
«Семь-десять грамм навеска пороха на выстрел, — оживился внутренний голос, — допустим брали исходя на тысячу выстрелов на бойца, а еще пушки. Тонн двадцать только пороха в обозе тащить. Не верю!»
«Дружественные племена помогали, по реке сплавлялись, — возразил я, — вообще, Богоявленский писал, что служивым в Сибири 17 века на год 2 фунта пороха и свинца выделяли. Меньше килограмма. И откуда ты знаешь какая там местность, мы даже долину не видели. Может там автобан типа римского. Может они остроги ставили по цепочке как Российская империя. Обоза мы не видели, значит он еще подходит.»
«Не, колья и шанцевый инструмент у них есть, — рассудил внутренний голос, — значит какой-то обоз шел в авангарде. Просто сразу ушел обратно, помогать тащить основной.»
В шатер вошел денщик полковника, втащил стул, сумку. Быстро накрыл белый столик, подтащив его к дивану. Из сумки достал бутыль «Наслаждение Левиса» с глиняной печатью, кубки, тарелку, в которую высыпал какие-то орешки. Следом показалась тарелка с ломтиками вяленого мяса — боюсь предположить из кого. Достал он туесок с фруктами: были апельсины, неизвестный мне, белый, с красноватыми прожилками, овальный плод и бананы.
Полковник разлил нам винца, я сразу взял бутыль и глянул: оу, королевская винодельня, год 888 от Сошествия Левиса.
— За новых друзей! — провозгласил Фодель и жадно хлопнул полкубка.
Мы откликнулись, пригубили, а дальше я стал наклонять полковника в позицию «чего изволите». То бишь, высказав дань уважения великому путешественнику, о котором еще напишут много книг, мягко осведомился — оспаривает ли Гродал право Шайна на Чудесную долину?
— Эм, нет, конечно, — торопливо открестился Фодель, — Гродал с уважением относится к суверенитету Шайна и готов к подписанию разграничения и оформления государственных границ между двумя дружественными, очень надеюсь на это, странами.
— Находясь военным отрядом, да что там — целым полком на территории Шайна? — скептически вопросил я.
— Ваша милость! — с надрывом проговорил Фодель.
— Да, ваша светлость? — в тон ему отозвался я. По пути, парой предложений, он рассказал о своем происхождении, а я о службе у короля. — у вас, кстати, полковой контракт с его величеством Кевином Левисом Сорок Седьмым?
Он промолчал, соображая, как мне ответить.
— Я не к тому, что вы его купили, а не за выслугу получили, — успокаивающе обратился к нему, — раз я вижу вас здесь, вы достойный представитель своей страны. Но как бы вы поступили сами на моем месте? Мой король прошлого наместника жестоко казнил: подвесил на специальном стуле над рекой, на длинной жерди и окунал в воду. Температуру чувствуете? Говорят, под конец суток бывший наместник стал сходить с ума, раскачал стул, сделал солнышко и с размаху впечатался лбом в жердь. Но сразу не умер, полчаса еще ногой дергал.
— Но вы же даже не используете долину, — с отчаянием вцепился он в последний аргумент, — нет ни поселений, ни разработок месторождений.
Аха, тут значит есть какие-то месторождения. Будем знать.
— Здесь Горный Палач шастал, — отбил я его попытку, — недавно лично его упокоил. Голова в столице сейчас на исследовании, пятьдесят восьмой был, скотина.
Он не поверил, окинул меня взглядом, в котором явно читалось сомнение: а что он выдаст после второго бокала? На того ли человека я трачу свой дефицитный нектар?
— В мёд его положили, для сохранности, — добавил я, — на празднование города попрошу короля в Самур привезти ненадолго. Может и вас пригласим, будет на то воля короля, там увидите.
— Что же мне делать? — совсем пал он духом, — у нас нет ни хлеба, ни запасов еды, чтобы дойти до нашей крепости.
— Далеко ли она? — вкрадчиво спросил я. — сколько вам провизии надо?
— Не близко, — уклончиво сказал он, — у меня осталось семьсот бойцов, весь скот уже забили пока шли до вас. Кто обозы потащит обратно, как мы дойдем, вы же нас медленно убиваете!
— Да я вам ящеров на пару недель еды поднес на блюдечке! — вознегодовал я, — гуманнее меня в королевстве только Кая!
Кая, попивавшая вино под нарезанный ей собственноручно, «драконий боб» (белый плод с красноватыми прожилками) и листавшая «Сказание о святом Левисе», ту самую книгу со столика полковника, поперхнулась и оросила меня сладковатыми брызгами.
— Ну ладно, — нехотя признал я, вытирая свою лисодевочку платочком, — вероятно Кая не самая гуманная и может из одного бандита сделать сразу отбивную, нарезку и холодец. Но я точно гуманист, зуб даю!
— А что такое гуманист? — с интересом спросил он.
— Это человек, — подмигнул я ему, — который может войти в ваше положение.
Он воспрял духом и подлил мне еще вина. Я благодарно отпил и незаметно кинул лечение на себя и Аисаки, снимая алкогольные эффекты.
— А вы знаете, как нам гуманистам нынче трудно? — начал жаловаться я — того посади, этого ограбь, другому медальку на шею повесь. А он может людоед натуральный! Про народ вообще молчу. Возьми и десять одаренных сделай за год из ста. Вот приводят эти сто организмов: а там убогий на убогом и убогими погоняет. Портят своим видом мою тонкую душевную организацию, сквернословят, хлестают самогон, мажутся навозом.
— А навозом-то зачем? — удивился полковник.
— Это их самооценку повышает, — махнул я рукой, — да и пахнуть начинают одинаково. Сплачивает!
— Не думал, что ваш король настолько суров, — попытался вбить он клин, — наше величество Кевин Левис не требует невозможного от своих подданных.
— Да это бояре всё, — понизил я голос, — то есть советники королевские. Крутят стариканом как хотят. Так-то он добрый у нас. Дитям собачек дарит, взрослым — чувство величия.
Фодель Григор мою «пьяную информацию» о короле честно попытался осмыслить, но было это трудно.
— А насколько богато и велико ваше королевство?
— Не, — сказал я твердо, — ваша очередь, гро Фодель.
Думаю, раз я уже «бухой», можно и без всяких милостей и светлостей, по-простому говорить.
— Вы говорили, что Гродал создал Создатель, не поясните?
— Да, шан Джерк, — он гордо расправил плечи и начал вещать, — В час великих испытаний, в месяц железень-травы…
— Не, не, не гро Фодель, — всем своим выражением лица показал ему, что надо попроще быть, — меня на работе уже ждут. Опоздаю, шпионы докладную на меня королю настрочат. Кто тогда ваши интересы в Шайне будет лоббировать?
Он наморщил лоб, устаканил немного вина из бутыли, буйный рой своих мыслей и выдал краткую версию появления, воцарения и прогрессорства Кевина Левиса у дикого народишка на таинственном втором материке этого мира. Рассказываю.
Стоял теплый тихий летний вечер, когда племя гродов собиралось у священной сакуры и вкушало шашлык из бонгурунгу. Как их предки, как предки их предков. В общем, стабильность и процветание. Даже когда бонгурунгу не попадалась — жареные кузнечики скрашивали вечернее рандеву племени и звезд. В тот раз было, как обычно, но вместо звезд с неба на гродов свалился Создатель. Был он могуч, небрит и сильно голоден. Прибил вождя и половину местной элиты. Захватил власть, и твердой рукой повел племя по пути военного феодализма. Основал столицу, захватил местные племена. Женился, раз, другой — видимо понравилось, основал гарем. Из-за чего после его пропажи Гродал долго резался во гражданской войне, часть территорий отложилась, экспансию пришлось начинать заново.
— Как свалился? — проявил я внимание к деталям. — просто упал из воздуха?
— На шаре воздуха появился, — уже заплетающим языком изрек Фодель. Денщик открыл вторую бутыль, я кинул повторно на себя и Каю лечение, так что пьяным в нашей компании был только полковник.
— Такой шар, — очертил Фодель круг своим бокалом, — а под ним Создатель стоял, как истинный бог во всей своей неземной святости и благолепии.
Походу наш загадочный дружище свалил с континента на воздушном шаре.
— Первые его слова по прибытии были «Бордельдемерд». Со временем он стал девизом нашего королевства, — вещал припитый полковник. — С ним мы завоевали материк, открыли новые земли, ведем наш Гродал к мировой геге… — здесь он осекся и уже намного спокойнее продолжил, — к миру во всем мире.
— Мир — это хорошо, — сочувственно поддержал я его слова, — но и о себе забывать не надо.
Слова мои упали на чернозём боли полковника.
— Ах, шан Джерк, — стал он жаловаться мне, — да вы знаете как дорога жизнь в столице, сколько стоит построить свой дом и содержать его. А какие у нас налоги на недвижимость! А какие цены на королевские скачки! Дороже только билеты на бои песчаного синенсиса, но там их вообще покупают за год. Благо мой доблестный предок граф Пусторийский, сто с лишним лет назад, этого самого синенсиса и поймал при зачистке пустыни еще маленьким. Теперь у моего рода вечный абонемент на бои монстра.
— За графа Пусторийского! — вознес я бокалы, и мы чокнулись.
— С кем он дерется-то синенсис ваш? — поинтересовался я.
— С мятежниками, — признался уже налившийся нездоровой краснотой Фодель, — каждые полгода собираем недобитков, смутьянов со всего королевства и кидаем ему в яму, следом скидываем оружие. Яма не простая. Наш славный архитектор Белами Монферат Гродалийский залил большую яму специальным раствором. Когда раствор застыл, в нем выдолбили чашу, засыпали песком, края чаши покрыли лаком, воткнули высокие, опорные сваи на которых вознеслось невиданное здание. Сваи покрыты острыми лезвиями, дабы песчаный синенсис не вылез по ним из своей обители. Это величайшее в мире архитектурное произведение названо Синареной.
— Эпичное зрелище, завидую вам, гро Фодель, — польстил ему, подливая всем нам вина уже из третьей бутыли, — наверно со всех концов королевства и соседних стран на такое посмотреть приезжают?
— Да, сейчас только из Весталии, — махнул он рукой, — с Неварией столкновения на всей границе. Но это ненадолго, мы освободим неварийцев от власти еретиков и заживем дружно в одной империи.
— Да сгинут еретики! — воздел я руку с бокалом.
Он отозвался, мы продолжили пить, а я осторожные расспросы. Было интересно, с чего это и как исчез их Создатель. Но успел я только услышать, что Левис на девятой ежегодной церемонии провозглашения королевства произносил речь на площади, и вдруг растворился в воздухе, снова появился через секунду, успел выдать своё «Бордельдемерд» и исчез навсегда.
Денщик его, старавшийся привлечь внимание полковника своими ужимками, в конец отчаялся и произнес громко: «Ваше высокородие, мэтр Риссини просит вашего срочного внимания!»
Полковник повернул к нему побагровевшую морду, я пожалел бедолагу, но до Фоделя что-то дошло, словно переключили режим стиральной машины на деликатную стирку. Он вскочил, торопливо извинившись и выбежал из шатра.
Кая посмотрела на меня.
— А ты знаешь, что такое «Бордельдемерд», — констатировала она.
От лисодевочки ничего не скрыть. Безнадежное дело.
— Полный писец, — улыбнулся я, — на одном из языков Создателей. Бордель де мёёёрд, — выдал я, грассируя. — Ля мур, кувре тут ле фут.
— Ля мур, — затрясла она головой, — мур, мур, какой смешной язык!
В её глазах зажглись опасные огоньки безрассудства: мягкий диванчик увеличивал притяжение двух сердец в несколько раз и, кто знает, чтобы случилось, но Фодель Григор всё испортил. И мне, и Кае, и королевству Шайн. Эта вошедшая сволочь была трезва и настроена решительно.
— Позвольте мне один вопрос, шан Джерк, — впился он в меня взглядом, — я достаточно много вам рассказал, и вы мне должны.
Рассказал он. Ловушку алкогольную подготовил. Вздумал напоить нас, потом быстро протрезветь самому с помощью этого мэтра Россини и дальше накачивать нас алкоголем, выдаивая секреты. Но на своем лице я изобразил полное внимание, и желание сотрудничать.
— Почему с ящеров выпали монеты? Ведь они падали только Создателю!
— Да не, — укоризненно сказал я, — есть еще один случай выпадения монет.
— По квесту? — изумился он, — но ведь это только в случае племенного антагонизма!
Здесь полковник взглянул на мою мантию с гербом Шайна и до него доперло. На гербе водяной орел и нет для него врага злее Муэрто. Другое дело, квестовый лут еще во времена племен закончился. Об этом даже на спецкурсе говорят двумя строчками: знаний нет и дела до них никому особо нет. Даже о генерации квестов во времена Создателей мнение аборигенов выглядело примерно так: во время большой беды Создатель обязательно поможет. Котик потерялся? Создатель принесет, только посмотри на него ласково и скажи в конце доброе слово.
— Да сам не ожидал Муэрто увидеть, — сказал я, — а вы так удачно их с воды на нас выгнали. Глупо упускать такой шанс. Всем жителям Шайна с них монеты падают. Если у вас пленные образцы есть, Кая убьет с удовольствием.
Он посопел печально носом, подумал.
— Если шанья Кая не против?
Аисаки пожала индифферентно плечами: «да легко».
— Получается наш Создатель жил у вас, — прямо спросил Фодель, — но зачем он вас тогда покинул и прилетел к нам?
— Создателей было несколько тысяч, гро Фодель, — просветил я его, — они жили во всех королевствах нашего материка. И стран здесь довольно много по вашим меркам. Они исчезли вместе с вашим Левисом, который появился у вас только в силу природной склонности к путешествиям. Но большего, уж извините, я ничего не скажу пока мы не договоримся. Возможно нам не удастся найти взаимопонимание, король прикажет применить все средства для изгнания с нашей территории чужих военных отрядов. Тогда, увы, при следующей встрече нам придется скрестить шпаги, ружья, пушки.
В глаза его после осознания факта, что Создателей было несколько тысяч поселилось ошеломление, после моего блефа пришел страх. Спорю на сушеную лапу Муэрто, при этом, его посетило воспоминание, как я вынес кусок скалы каким-то мощным заклинанием.
— Тысячу золотых, гро Фодель, — мягко сказал я, видя невысказанный вопрос у него на языке, — только из уважения к вашему высокому роду и заслугам. Меньшего просить не могу, мои высокие покровители заберут большую часть этой суммы.
Сумма его окончательно добила. Он сел на свой стул и уставился на меня безумным взглядом человека, вместо булочной, попавшего на сатанинскую вечеринку.