просто игра. Они гнались за добычей. Вдали, блестя на солнце серебряной
чешуей, выпрыгивала из воды рыба. Зоря тревожно посматривала на дельфинов.
Несколько животных приблизилось. Они ныряли и появлялись из воды так
близко, что девочка холодела от страха. Марко успокаивал ее, уверяя, что
дельфины их не тронут, и советовал не двигаться. Некоторые дельфины были
как-то неестественно толстобоки. Оказалось, что рядом с ними, держась за
боковые плавники старших, плывут дельфинята. У иных самок было по два
детеныша с каждой стороны. Дельфины не отплывали от людей. Наконец Марко
решил избавиться от настойчивых соседей. Он посоветовал Зоре громко
хлопнуть в ладоши, чтобы это напомнило ружейный выстрел. Звук вышел мало
похожий на выстрел, но животные немного отплыли, а потом принялись
охотиться за рыбой. Пловцы снова остались одни.
Солнце поднималось все выше. Марко и Зоря почувствовали, что лучи
припекают их ничем не покрытые головы. Все чаще приходилось погружать
голову в воду, чтобы легче переносить жару. Определив по солнцу страны
света. Марко предложил плыть на север. Оба знали, что их оставили где-то
очень далеко в море и одним им до берега не доплыть, что единственным
спасением для них может быть пароход. Раз им показалось, что вдали
появился дым, но вскоре он исчез. Они так и не узнали, был ли это
какой-нибудь пароход, или поднимался туман, или, наконец, это просто
облачко прошло над морем.
Вначале они оживленно болтали, но вскоре разговор оборвался. Оба
почувствовали усталость и, главное, жажду. Это была мука - видеть вокруг
себя столько воды и не иметь возможности напиться. Хотелось коснуться этой
воды пересохшими губами. Зоря не выдержала и попробовала глотнуть морской
воды, но почувствовала, что ей стало только хуже. Марко услышал, что
девочка тяжело вздохнула. Превозмогая сонливость, желание забыться, лежать
неподвижно, мальчик обернулся к своей маленькой спутнице, чтобы подбодрить
ее. Улыбаясь, он напомнил ей последнее объяснение с Анчем и попросил
рассказать ему историю с отравленной папиросой. Не раскрывая глаз, она
слабым голосом, переходящим иногда в шепот, рассказывала, как во время
пребывания Анча у Ковальчука она внесла в хату воду, из любопытства
посмотрела в окно и увидела, как фотограф смешал табак с каким-то
порошком, а потом набил папиросу. Эту папиросу он положил в портсигар
отдельно. Позднее она видела, как поросенок понюхал бумажку от этого
порошка и тут же сдох. Она догадалась, что в бумажке была отрава. Потом,
переодеваясь с Людой в доме, она вышла на минутку в каморку, заметила там
портсигар и заменила в нем отравленную папиросу. Из подслушанного позже
разговора Анча с Ковальчуком она узнала, что шпион собирался убить
профессора, и догадалась, для кого предназначалась отрава.
Зоря умолкла, и вновь наступила тишина. Пловцы лежали неподвижно,
думая каждый о своем. Но вот они подняли головы. Откуда-то долетел звук,
напоминающий шум гудящего мотора. Что это? Оба озирались по сторонам, но
ничего не было видно.
- Самолет или моторная лодка? - спросил Марко и сразу же сам ответил:
- Самолет.
Юнга догадался об этом по металлическому звону. Так звенеть мог
только самолет в воздухе. Он пролетал где-то близко. Неужели летчик не
заметит их? Марко и Зоря подняли головы высоко над водой. Гуденье