Раненый тоже прислушивался, казалось испуганный каким-то страшным
известием. Потом он потерял сознание и сполз с подушки. Свет лампочки все
угасал, и вскоре Люда видела только слабо накаленную красную нить в
темноте. Последние запасы энергии в осветительном аккумуляторе кончились.
Кроме красной нити, Люда ничего не видела. Она поднесла к лампочке часы.
Еще смогла разобрать, что было пять часов тридцать две минуты.
В центральном посту управления настойчиво звонил телефон.
Глава II
А Н Ч О У С
Рулевой Андрий Камбала одной рукой держал руль, в другой мял толстую
цыгарку и философствовал о различных изменениях в природе. Вот, например,
хамса. Обычно она ловилась с осени до весны, а на лето уходила, вероятно,
в Средиземное море. Но в этом году косяки хамсы появились очень рано.
"Колумб" был заполнен тысячами маленьких рыбок, напоминающих сельдей с
серебристыми головками и буровато-синими спинками. Шаланды соколинских
рыбаков со вчерашнего дня раскинули на мелях сети, и на шхуну погрузили
очередной улов.
Андрий сегодня был необычайно разговорчив - посторонний наблюдатель
мог бы принять его за болтуна. Но причины этой разговорчивости были иные.
Рулевой старался отвлечь своих товарищей - шкипера и моториста - от
грустных мыслей. Андрий грустил не меньше друзей, но он нашел себе новую
работу - развлекать Стаха и Левка - и, выполняя ее, облегчал и свое горе.
- Вот раз, - говорил он, - появилась хамса громадная, в четверть
метра длиной.
В другое время Стах обязательно уличил бы Камбалу во лжи - такой
хамсы еще никто никогда не видел, - но на этот раз промолчал. Однако
Андрий продолжал.
- Шел тут один французский пароход. Стал зачем-то против нашего
острова... Спустили шлюпку, съехали на берег...
Стах все молчал. Обычно всякий раз, как рулевой рассказывал историю с
пароходом, шкипер поправлял его, что пароход был не французский, а
испанский, что не шлюпка к острову подходила, а рыбаки подъезжали к
пароходу. Но сегодня, казалось, никто не слушал рассказа Андрия. Рулевой
качнул штурвал, затянулся папиросой, покашлял и снова начал:
- Так брали они хамсу жарить, а называли ее чоусы.
- Анчоусы! - сердито поправил Левко, смотря поверх мотора.
- Анчоусы, анчоусы! - подхватил рассказчик, радуясь, что вытянул
слово хоть у одного слушателя.
А Стах все молчал.
- Так эти анчоусы, я вам скажу, хоть и дешевая рыба, а такая...
- Марко здорово умел их жарить, - тихо проговорил Левко, ни к кому не
обращаясь, и опустил голову.
Андрий растерянно посмотрел на моториста, на шкипера и беспомощно
заморгал ресницами. Очерет не изменил позы, и нельзя было определить,
слышал он слова Левка или нет. Моторист взял тряпку, склонился над мотором
и стал что-то протирать. Внезапно захлопал на ветру парус. После утреннего
шквала шхуна шла под мотором и под парусами. Шкипер посмотрел вверх и
наконец отозвался:
- Ветер меняется. Рулевой - внимание!