- Не за что, не за что... Кого надо благодарить, так это старшего
механика, - и приказал проводить к нему старого моряка.
Старший механик уверил деда, что надо благодарить штурмана, потому
что если бы не его вычисления, эсминец не пошел бы таким ходом. Штурман
заявил, что все зависело от комиссара, и послал деда к нему. А комиссар
заверял, что все зависело от всех краснофлотцев и от самого деда Махтея,
который привез известия о шхуне. Дед растерялся и наконец догадался, что
должен поблагодарить Зорю. И пошел ее искать.
Но Зори на эсминце не было. Она спрыгнула на палубу шхуны и бросилась
к Левку. Тот схватил ее и поднял высоко в воздух. Он не верил собственным
глазам. Он считал, что девочка пошла ко дну, расстрелянная пиратами. А она
была перед ним, и, главное, не кто иной, как она, сообщил о захвате
"Колумба". Девочка рассказала о своем спасении.
На шхуне и на корабле царило радостное возбуждение. Анча перевели уже
под стражу на корабль, и он волчьим взглядом наблюдал все происходящее.
Оставалось открыть рубку и выяснить судьбу шкипера и рулевого.
На шхуне организовали настоящую осаду рубки. Однако внутри царила
мертвая тишина, точно там никого не было или оба ее обитателя лежали без
сознания.
- Это просто герметическая закупорка, - сказал лейтенант.
- Может, они там задохнулись?
Левко возразил, показав на маленький вентилятор. Решено было
воспользоваться этим вентилятором как переговорной трубкой.
Одновременно послали на эсминец за топорами и ломами, чтобы в крайнем
случае разбить двери, если их никто не откроет изнутри. Кое-кто уверял,
что в рубке слышны какие-то звуки. Стали внимательно прислушиваться.
Действительно, оттуда доносился едва слышный стон.
Появились ломы и топоры. Вскоре крепкие дубовые доски затрещали. На
шхуну сошел военный врач, дожидаясь, когда выломают дверь. Он готовился
подать помощь тому, чей стон донесся из рубки.
В двери проломили отверстие, но массивный железный засов оставался на
месте. Пришлось увеличить отверстие, и тогда выяснилось, что в скобы
вместо засова засунут лом. В отверстие были видны две фигуры: одна лежала
на койке, другая - на палубе. Тот, кто стонал, лежал на койке.
Краснофлотец, засунув руку в отверстие, вынул лом из скоб и первым впустил
в рубку врача. Тот осторожно вошел и склонился над человеком на койке.
Это был Стах Очерет, опоясанный пробковым поясом. Рана его была
неплохо перевязана. Он раскрыл глаза и едва слышно поблагодарил за
предложенное ему питье. Врач обратил внимание, что раненый сделал только
несколько глотков. Очевидно, он уже пил. Краснофлотцы нашли рядом
несколько бутылок из-под ситро и пива. Врач удивился, что у тяжелораненого
хватило силы самому перевязаться и вытащить пробки из бутылок.
В маленькой тесной рубке трудно было осматривать. Врач попросил
краснофлотцев вынести людей на палубу.
Голова рулевого была повязана лоскутом старой парусины. Его вынесли
совершенно недвижимого. Развернули парусину. Рулевой тоже был обвязан
спасательным пробковым поясом.
- Он мертв, - сказал краснофлотец.
Тем временем врач осматривал шкипера.