- Ну, день у него был. Как ты думаешь, насколько крепко его положение? С войсками?
Мужчины нахмурились.
"Полководцы. Мужчины".
Она показала пальцем на крепость.
- Сколько времени эти люди - я имею в виду солдат - находятся там? Гермоген?
Молодой командир пожал плечами.
- Годы. Большая часть гарнизона проводит весь срок службы в Египте. Даже если какие-то подразделения забирают для участия в кампании в другом месте, они потом возвращаются дальше служить сюда.
- Именно так я и думала. А теперь другой вопрос. Где эти люди живут? Я уверена: не в крепости. Ты сказал: годы службы. Это означает: жены, дети, семьи. Вероятно, бизнес на стороне. Половина этих солдат - по меньшей мере половина - уже женилась на местных девушках. Они должны были вложить свое жалованье в магазины своих тестей. Имеют проценты с перевозки зерна.
- Да, ты права, - проворчал Ашот. - Чертовы гарнизонные войска. Всегда приходится несколько недель приводить их в чувство во время кампании. Первый месяц только и стонут о том, как падает в цене их собственность дома.
Наконец ее офицеры начали понимать, о чем она говорит. Или по крайней мере она так думала.
- Ты права, Антонина! - возбужденно крикнул Гермоген. - Это сработает!
Он с готовностью огляделся вокруг, осматривая непосредственно прилегающую к крепости местность.
- Большинство из них, вероятно, живут прямо здесь, в Никополисе. Мы начнем с того, что сожжем все дотла. Затем...
- Найдем их жен и дочерей, - подключился подчиненный Гермогена Калликстос. - Найдем их, где бы они ни прятались, и...
- Не потребуется, - возразил Ашот. - Подойдут любые женщины. На таком расстоянии гарнизон в любом случае не сможет рассмотреть их лиц. Просто увидят, как с женщин срывают одежду на улице, а мы готовимся приступить...
- Тупые солдафоны! - взорвалась Антонина.
От испуга ее лошадь дернулась. Антонина резко потянула поводья. Лошадь оказалась разумной и замерла на месте.
- Кретины! Идиоты! Слабоумные! Полные идиоты! Вы все! Вы хотите остановить маленькую гражданскую войну, начав большую? Что, черт побери, с вами случилось?
Они отшатнулись от ее горящих глаз. Антонина повернулась в седле и перевела гневный взгляд на Менандра.
- Ты! Может, ты не достаточно стар, чтобы растерять все мозги? Может быть. Как бы ты разобрался с этой ситуацией?
На мгновение Менандр был слишком ошарашен, чтобы говорить. Затем, откашлявшись, сказал:
- Ну. На самом деле, пока вы говорили, я раздумывал, как полководец - я имею в виду Велисария - действовал в случае с кушанами. Во втором случае я имею в виду - не в первом, когда он хитростью заставил Венандакатру не использовать их в качестве стражников, а в другом, когда он... Ну, они охраняли нас, но не знали, что императрица - я имею в виду Шакунталу, не Феодору - была спрятана... ну...
Он замолчал, запутавшись. Затем сделал глубокий вдох. Парень слегка дрожал.
- Я имею в виду, что меня тогда поразило, как полководец использовал мед вместо уксуса.
Антонина вздохнула. Слегка расслабилась.
- Ты получаешь повышение, - проворчала она. - Ты теперь трибун Менандр.
Потом она посмотрела на других представителей командного состава. Ее глаза больше не горели. Но они были очень-очень холодными.
- Вот что вы сделаете. Вы найдете жен и дочерей, а также сыновей, отцов, матерей, братьев, а также двоюродных и троюродных и каких-нибудь еще братьев и сестер тех солдат, которые сейчас находятся в этой крепости.
Она сделала глубокий вдох. Глаза были холодными как лед.
- А если точнее, ты вы и ваши катафракты отправитесь сопровождать рыцарей-госпитальеров, пока они ищут всех этих родственников. Вы и ваши солдаты будете стоять рядом и выглядеть такими сладкими и вежливыми, как мальчики, поющие в алтаре, - или я сожру ваши кишки на завтрак - пока рыцари-госпитальеры убеждают семьи солдат, что потенциально ужасная ситуация для их мужей, отцов, сыновей, братьев, а также троюродных, четвероюродных и прочих родственников - будет разрешена, если семьи вернутся в свои дома и снова откроют магазины. И - самое главное - начнут готовить еду.
- Готовить еду? - подавился Гермоген.
- Да. Еду. Много еды. Большие блюда, какие я помню с тех лет, как жила здесь. Блюда со специями. Блюда, которые ты чувствуешь, находясь в миле от места приготовления.
Она посмотрела на крепость, все еще улыбаясь.
- Пусть солдаты уловят запахи приготовляемых домашних блюд пока жуют галеты, выдаваемые в гарнизоне. Пусть они думают о своих теплых постелях с женами в них, пока спят на жестких матрасах - и это в лучшем случае, скорее они спят просто на каменном полу или земле в полном вооружении. Пусть они думают о своих маленьких магазинчиках и обещаниях тестей оставить им эти магазинчики в наследство, пока Амброз выступает с речами.
- Они никогда на это не согласятся! - прокричал Ашот. - я имею в виду жен и дочерей. И их семьи.
Он расправил плечи и смело посмотрел на Антонину.
- Они не вернутся. Пока мы здесь. Я бы сам, черт побери, не стал возвращаться.
Она холодно улыбнулась.
- Вот в это я верю. Именно поэтому вас здесь не будет. Ни тебя, ни твоих катафрактов. Ни Гермогена, ни его пехотинцев. Я сама буду здесь в качестве гарантии. Их заложница, если они хотят так на это смотреть.
- Что? - воскликнул Гермоген. - Одна?
Внезапно на лицо Антонины вернулась обычная теплая улыбка.
- Одна? Конечно, нет! Что за глупость. Со мной останутся мои гренадеры. Вместе с женами и детьми.
Теперь все офицеры уставились на Евфрония. Молодой сириец встретился с их взглядами и расправил плечи. С улыбкой.
- Отличная мысль. Никто не будет беспокоиться, что мы кого-то изнасилуем. - Он содрогнулся. - Боже, да моя жена тогда убьет меня.
Ашот повернулся к Антонине. Невысокий, мускулистый армянин практически выпучил глаза.
- А если Амброз устроит вылазку? - спросил он. - Как ты думаешь, твои гренадеры - сами по себе - смогут противостоять ему?
Антонина не колебалась ни секунды.
- На самом деле - да. По крайней мере, здесь. Она показала на ведущую к крепости магистраль.
- Мы на открытой местности, Ашот. Амброз может добраться до меня только двумя путями. Во-первых, послать своих людей по всем небольшим петляющим боковым улочкам. Тогда мои гренадеры абсолютно точно смогут противостоять ему... На такой-то местности.